16
Возвращение домой обошлось почти без происшествий. В аэропорту нас провожала целая толпа русских ирландцев, родственников Макинтошек. Веселые люди, душевные, поют, танцуют, выпивают за здоровье по каждому поводу и за мир во всем мире. Только болтают без умолку с таким ирландским акцентом, что не поймешь ничего.
Они закатили убойную вечеринку с фейерверками и морем пива в честь посещения Ники и Патти Америки. Против присутствия русских и заглянувших на огонек соседей-американцев никто не возражал. Под конец все напились пива и стали друзьями. Папа, обнявшись с древним дедом Макинтошем распевал ирландские народные песни, переведенные на русский язык, а папа Алекса и Подушкович лихо отплясывали смесь русских хороводов с ривердэнсом вместе с многочисленными братьями и сестрами Макинтошек.
Когда наш самолет взлетал, родственники Макинтошек еще долго махали вслед национальными флагами России, Ирландии и США, в тот момент я по-настоящему понял, что значит последние из великих королей, и не просто понял, но даже почувствовал сердцем.
Прощаясь, мама горько всплакнула на плече у Даши. По-моему, ей жаль было оставлять Дашу Подушковичу, мама еще не совсем к нему привыкла. Поэтому на всякий случай она всплакнула на плече у Подушковича чуточку больше, чем следовало. Дашкин муж подарил ей лохматый букет мокрых незабудок, в знак того, что не забудет, и мама сразу растаяла. А вот папа занервничал, как раз перед этим он на радостях зазвал всю компанию Макинтошей, Перепрыгинсов и Дашу с мужем к нам в гости на Новый Год. Подушкович обещал привезти своих родителей и прочих родственников, вытащив их чуть ли не из самого Израиля, познакомиться. Папу одолели легкие сомнения по поводу собственной сознательности.
Кто по-настоящему должен был рыдать, так это Алик, но вместо него рыдала Элис. Хотя Алик тоже выглядел ужасно печальным и покинутым. Это было самое трогательное расставание, которое я когда-либо видел, прямо как в кино. Я вдруг представил, что Алик уходит на войну за независимость, и у меня слезы на глаза навернулись. Ника предложила спрятать Элис в багаже и перевезти контрабандой. Но эта идея почему-то никому не понравилась. На примере моего старшего брата я окончательно убедился, что любовь приносит тяжелые страдания.
Папа Алекса вручил всем подтяжки на память и сказал, что они обязательно вернутся в Россию, когда ударят первые морозы, чтобы отправиться в тайгу смотреть на медведей. Алекс особенно хотел, чтобы Ника пошла на медведей. Удивительно, но мне показалось, он за ней ухаживал почти две недели. Стихи читал, называл Прекрасной Дамой, а на прощание подарил томик Пушкина. Я не стал ревновать. По-моему, Ника не оценила его внимание по достоинству, хотя стихами Йейтса была польщена. Все равно Алекс отличный парень, даже если он вдруг влюбился в Нику Макинтошкину.
Прощаясь, Алекс сказал:
– А вот в России электричество на века, потому что у нас был ГОЭЛРО.
– Чего? – не понял я.
– Государственный план электрификации России! – гордо ответил Алекс. – Вроде бы Ленин придумал в 1920 году, чтобы за десять лет всю страну электрифицировать. Тогда как было? Ленин сказал, люди сделали. А вот Герберт Уэллс не поверил. И это тот самый человек, который верил в инопланетян, машину времени и невидимок, приехал тогда, посмотрел и так и заявил: ''Не верю!'' Но через десять лет мистер Уэллс просто онемел, увидев собственными глазами ГОЭЛРО в действии. Эта штука серьезно работает, я отвечаю.
2021