Проклятье для дракона

Старший вдруг как-то слишком быстро оказался рядом со мной, толкнул в плечо и прижал спиной к стене, сжав горячие пальцы на обнажённом плече.

– Арахаган, брат, да пусти ты её, – махнул на меня рукой Дарак, – пусть уже идёт и Андор её убьёт. Может, остынет, пока ей голову отрывать будет.

– Успокойся, брат, – спокойно велел Арахаган, задумчиво меня рассматривая, – думаю, девушка нам пригодиться.

Дарак своего брата явно хорошо знал, потому что тут же перестал убиваться, одёрнул сам себя и, стремительно приблизившись, заглянул в глаза старшего.

– Что ты задумал? – спросил он с нескрываемым подозрением.

По тонким губам мужчины скользнула хитрая усмешка. Погладив большим пальцем мою кожу, он ответил в духе всех злодеев:

– Нечто грандиозное.

Мне стало ещё страшнее, чем было до этого.

– Девушка вам не пригодиться, – покачала я головой, нервно облизнув пересохшие от страха губы.

Арахаган вопросительно выгнул тёмную бровь дугой. Даже этот незамысловатый жест у него вышел каким-то величественным и горделивым. Он весь был пропитан этим – величественностью. А ещё – затаённой силой, могуществом, опасностью.

Совсем другим делом был Дарак. Исходящая от него опасность была явной, открытой, демонстративной, а оттого казалась меньшей, чем у его старшего брата.

– Более того, – продолжила я, стараясь делать голос как можно более убедительным, – я уверена, что от меня будут проблемы. Ну сами подумайте, я тут двое неполных суток, что я могу знать, а? Идите-ка вы и поищите кого-нибудь другого в качестве своего информатора.

– Помолчи-ка, – практически нежно улыбнулся дракон.

Так нежно, что меня невольно передёрнуло от ужаса.

– Милая, скажи, кем ты приходишься нашему братцу? – ласково поинтересовался, повернувшись ко мне, Дарак.

Уже и милая, а не тупая. Прогресс!

– Одной из двадцати невест, – честно призналась я, заставив Дарака зайтись в новом приступе смеха.

В этот раз восхищенного.

– Ничего себе братец приподнялся! – с искренним восхищением, широко улыбаясь от лёгкого удивления, произнёс он, перестав смеяться, – А раньше всё целомудрие разыгрывал!

И он вновь расхохотался. А я точно поняла – передо мной психи. На всю голову больные психи, их поэтому Андор и запер, я уверена.

– Думаю, нам всем следует успокоиться, – призвал к порядку Арахаган.

Дарак благоразумно замолчал, просто глядя на брата. Я и без того молчала, так что мне даже делать ничего не пришлось. Сам же дракон, поочередно нас оглядев, решил посвятить всех в свои планы.

– Вот как мы с вами поступим: никто не узнает о том, что мы освободились. Дарак, нужно ещё одно тело. Мы поместим их на свои места, тем самым избавимся от тел и восстановим заклинание. Андор ни при каких условиях не должен узнать о том, что мы теперь на свободе. А ты, – он полностью повернулся ко мне, поднял руку и дотронулся указательным пальцем до кончика моего носа, – будешь молчать. Иначе я превращу твою жизнь в кошмар наяву. Кто знает, что может случиться с твоим папочкой?

После всего им сказанного я чувствовала лишь злость и несправедливость. Какое он имеет право врываться в мою жизнь и указывать мне? Да ещё и угрожать?

– А с мамочкой? – добавил он очень сочувственно, переводя взгляд с одного моего глаза на другой.

При упоминании мамы я против воли дёрнулась, сцепив зубы. И только лишь когда губы мужчины растянулись в жесткой усмешке, я поняла свою ошибку.

– А вот и рычаг давления нашли, – удовлетворенно произнес он, отпустил меня и отошёл на шаг назад.

Это было подло. Угрожать мне мамой! У кого на такое только совести хватает?! И… как он её назвал? Рычаг давления? Серьёзно?!

– Если вы её тронете, – сжимая кулаки от одолеваемого меня чувства злой беспомощности, начала я.

Но меня перебили ленивым:

– Если я её трону, ты совершенно ничего мне не сделаешь, – звучало лениво, безразлично даже, будто вот прямо сейчас он не переворачивал мою жизнь.

Но Андор клялся мне, что с ней ничего не случится. Он поклялся. И я поверила ему. Вот только это не означает, что не понятно кто имеет право угрожать ей.

– Если ты её тронешь, – прошипела я, подавшись вперёд, – то я тебя убью. Понял?

Мужчина, в этот момент повернувшийся к брату и собиравшийся ему что-то сказать, не стал ничего говорить. Он замер на краткий миг с приоткрытым ртом, затем очень медленно, будто с трудом сдерживался, повернул голову и наградил меня предупреждающим взглядом прищуренных глаз.

– Ты мне угрожаешь? – будто не веря, спокойно спросил он, погрозив мне пальцем.

Хотя, это скорее было похоже на то, что он этим пальцем мечтал меня забить до смерти.

– Ты угрожаешь моей маме, – пояснила я свои действия, не в состоянии решить, благородная я или просто очень глупая.

– Похвально, – хмыкнул он, – но позволь дать тебе совет. Не стоит угрожать тому, кто старше, опытнее, сильнее и злее тебя. А теперь дай руку.

И он сам, не успела я даже задуматься, ухватил моё запястье и притянул руку к себе. В следующее мгновение на моём правом безымянном пальце появилось кольцо. Оно было широким, как перстень, и выглядело так, будто пять когтистых пальцев удерживали большой алый камень с выгравированной на нём резной буквой «Р».

Красивое. Его массивность придавала моей руке некую утончённость и изящность.

– Это, – указал Арахаган на кольцо, – моя защита и залог твоего молчания. Надумаешь рассказать о чём-нибудь Андору, просто посмотри на свою прелестную ручку и вспомни о драгоценной мамочке. А теперь иди и будь готова делать всё, что мы тебе скажем.

– И как же я объясню его появление вашему брату? – зло бросила я, вскинув руку и демонстрируя обоим кольцо, которое они и так прекрасно видели, – Нашла? Украла? С потолка свалилось или из-под пола выползло?

– Брат его не увидит, – в спокойном голосе дракона появились нотки раздражения, – никто, кроме нас троих, кольцо не увидит. Иди, Андор уже ищет тебя.

Если бы не последняя фраза, я бы и не ушла, наверно, так просто. Но мне очень отчётливо захотелось оказаться рядом с тем, кто при мне хотя бы не убивал никого. Хотелось оказаться рядом с Андором, рядом с тем, с кем было надёжно и не страшно.

Поэтому я ушла. С трудом заставила себя не смотреть на обездвиженное тело на полу, обошла тёмную лужу крови, вышла в дверь и, быстро поднявшись по лестнице, ступила в коридор, ни разу не обернувшись.

И я просто шла вперёд, не разбирая дороги, заставляя себя переставлять ноги и разрываясь от двух чувств. От неконтролируемой тревоги за маму и тяжести кольца на пальце, обжигающего меня своим холодом, и желания вопреки угрозам взять и выложить всё действующему императору.

Не знаю, сколько бы я могла так бездумно брести, если бы из-за поворота не вышло несколько человек. Их появление вынудило меня моргнуть, возвращаясь к реальности. А когда среди вышедших я узнала уверенного собранного Андора, мне захотелось свалиться от облегчения.

Я с шумом выдохнула, прикрыв глаза, и только после этого испуганно замерла, вспомнив всё, что мне говорили его ненормальные братья. Если Андор что-нибудь узнает, они… сделают что-то плохое с моей мамой.

– Яра, – бросился ко мне император, в одно мгновение оказался рядом, бережно обнял ладонями моё лицо и, чуть приподняв голову, с искренней заботой заглянул в мои глаза.

Те самые, из которых я не успела скрыть страх.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил лорд Ракердон.

Вот и как ему ответить? Мне очень, очень, очень сильно хотелось рассказать ему о том, что произошло. Меня даже не пугали слова его братьев о том, что он меня за это убьёт. Пусть бы убивал. Но мама… Я просто не могу позволить чему-либо плохому с ней произойти.

Она – это всё, что у меня есть.

Я очень хорошо знала, что не могу её подвести. Поэтому, невольно шмыгнув носом, я сказала совершенно не то:

– Я потерялась, – изображать испуг не было необходимости, мне и так было очень страшно, – а тут никого нет. Я думала, что меня никто не найдёт.

Ложь – это же частичная правда, да? Тут действительно никого не было, да и потерялась я по правде. Но эти слова, с таким трудом слетевшие с моих губ, оставили глубокие болезненные порезы на моём сердце.

Мне не хотелось врать этому человеку. Он же мне не соврал. Даже про готовящийся заговор рассказал и о моей в нём роли. А я ему вру!

В этот момент я почти возненавидела себя.

Но мама важнее.

Мама важнее его, его семьи и всей его империи.

Мама важнее всего.

– Маленькая моя, – с заметным облегчением выдохнул император, обернулся, кивнул пришедшим с ним людям и, вновь повернувшись ко мне, крепко обнял, спрятав моё лицо на своей груди, – тебе нечего бояться в моём дворце. Давай мы кое-что сделаем, хорошо?

Удивительно, какими разными могут быть братья. Арахаган ни о чём не спрашивал, он просто нацепил на меня своё кольцо и угрожал, а Андор лишь только немного отстранился, вопросительно заглядывая мне в глаза. Он не собирался делать ничего без моего согласия. Поэтому я кивнула.

– Хорошо, – прошептала дрожащим голосом.

Мужчина отодвинулся от меня, одна его ладонь скользнула по моей руке, переплетая наши пальцы. Повернувшись к одной из стен, он мягко подвёл меня ближе.

– Я могу сделать кое-что, но тебе будет немного больно, – предупредил он очень серьёзно и свободной рукой достал откуда-то обоюдоострый кинжал.

Тонкий и изящный, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что эта вещь отняла ни одну жизнь.

– Что ты хочешь сделать? – спросила я, нахмурившись и глядя на клинок в его руке.

– Настроить на тебя порталы дворца. К сожалению, или, скорее, к счастью, я не чувствую в тебе магии, так что придётся использовать твою кровь. Её понадобится совсем немного, один надрез, зато потом тебе будет достаточно приложить ладонь к любой из стен, чтобы открылся потайной проход.

Подумав немного и решив, что это может сильно пригодиться, я молча протянула ему дрогнувшую ладонь.

Всегда боялась вида крови, особенно своей. Мама шутила, что мне её просто жалко. Но, как бы там не было, любой приём сдачи крови на анализы был подобен пытке, как для меня, так и для персонала.

И вот сейчас, стараясь дышать глубже, успокаивая саму себя, я не смогла отвести взгляд, наблюдая за тем, как тонкое лезвие с пугающей лёгкостью проникает под мою кожу. Клянусь, я чувствовала, как разрезаются все её слои с едва слышным хрустом. Не передёрнуло меня только лишь из-за страха порезаться ещё больше.

Кровь потекла только тогда, когда лезвие покинуло пределы моей ладони и вернулось в неизвестное укромное место своего хозяина. Вначале тонкие края раны окрасились в тёмный красный цвет. Затем они начали стремительно увеличиваться, формируя капельки, начавшие скатываться к запястью.

– Держу, – Андор осторожно подхватил мою ладонь, поднёс её к стене и, ни мгновения не колеблясь, перевернул и приложил к светлой поверхности.

– А потом ты меня в порче имущества обвинишь? – негромко рассмеялась я, ощущая лёгкое покалывание.

От этой мысли мне стало невероятно смешно. Представляю, как он отпускает мою руку, поворачивается и, искренне гневаясь, начинает отчитывать меня на тему неподобающего поведения. Ещё и штраф влепит!

Чего я никак не ожидала, так это того, что длинные тёплые пальцы мужчины скользнут вниз по моей ладони, бережно гладя тонкую кожу запястья, а сам он наклониться, невесомо поцелует моё ухо и серьёзно прошепчет:

– Я ни в чём не обвиню тебя, даже если ты сожжёшь весь дворец.

– Ого, – выдохнула я слегка шокировано, – что, правда?

Ещё один поцелуй, в этот раз в шею, такой, что у меня перехватило дыхание, предательски подкосились ноги и мысли унеслись куда-то прочь.

– Правда, – его горячее дыхание обожгло кожу, пуская вдоль позвоночника чувствительные мурашки.

И ещё один поцелуй, откровенно соблазняющий, выбивший у меня почву из-под ног.

Не знаю, чем бы всё это закончилось, если бы практически в последний момент император не отстранился от меня, встав так, что закрыл своей спиной от кого-то, вышедшего из-за угла. Появление нежданного гостя я заметила слишком поздно и успела только лишь порадоваться быстрой реакции дракона. Или всё дело в его слухе? Он же у него чётче, чем у людей, верно? Надо будет узнать об этом.

– Ваше величество, леди ожидают вас в трапезной, – произнёс кто-то, скрытый с моих глаз.

– Подождут, – отозвался лорд Ракердон с достоинством.

И повернулся ко мне вновь, когда неизвестный мужчина поспешил скрыться из виду. Его горячие ладони осторожно взяли мою пораненную руку, поднесли к его лицу и Андор, прошептав что-то неразборчивое, легонько подул.

Стало очень приятно. Настолько, что я невольно улыбнулась, наблюдая за ним. И мне хотелось улыбаться ещё шире от одного только взгляда на это собранное выражение лица.

Ладонь приятно похолодило, а когда я опустила взгляд, алая рана затянулась прямо на глазах, оставив только размазанный отпечаток крови!

– Ну ничего себе! – восхитилась я искренне.

Прошептал пару слов, подул, и всё зажило! Почему я так не умею? А потому что магии во мне нет, лорд Ракердон сам сказал это.

– Нравится? – улыбнулся он, достал из кармана белоснежный платок и быстро и аккуратно стёр следы крови.

– Очень нравится, – призналась я, улыбнувшись в ответ.

– Я покажу тебе ещё много удивительного, – пообещал Андор, – вечером, а сейчас нам нужно идти. Ты помнишь, что нужно делать?

Конечно же я помнила:

– Изображать из себя ничего не знающую глупышку, отчаянно желающую победить, – в конце я не сдержалась и закатила глаза.

– Именно, – улыбнулся он, щёлкнул меня пальцем по носу и, переплетя наши пальцы, повёл меня прочь, – а вечером мы с тобой куда-нибудь сходим, хочешь?

Мне очень-очень хотелось, особенно после воспоминаний о вчерашнем сказочном вечере, но была одна загвоздка. Загвоздка эта была в двойном объёме и носила имена братьев Андора. А если конкретнее, то меня просто очень сильно задели их слова.

Если подумать, я же ведь действительно ничего не знаю. Даже года. Даже имени своего отца!

– Я очень хочу, – честно призналась я и закусила нижнюю губу в нерешительности, – но ещё мне хотелось бы побольше узнать об этом мире. Как насчёт учебника истории?

– Прямо перед тобой самый достоверный учебник истории, – заверил император, – ты можешь спросить у меня о чём хочешь.

Это было очень хорошее и уместное предложение.

– Как зовут моего отца? – спросила я самое важное на данный момент, стараясь не думать о том, какой глупой меня сейчас посчитает Андор Ракердон.

Но он не стал читать мне нотаций, не стал одаривать удивленным или неодобрительным взглядом, не стал вообще никак показывать своего неодобрения. Он просто ответил:

– Остар Эжен. А настоящее имя матери – Илейна.

Для меня она всегда была Еленой, но… Илейна звучало очень красиво, нежно, светло. Как раз для неё. Ей это имя очень подходит.

– Хорошо. А какой сейчас год?

– Сейчас сто девяносто восьмой день три тысячи восемьсот шестьдесят четвёртого года, – и даже не запнулся ни разу!

Ну, теперь понятно удивление его братьев, вызванное моим ответом про две тысячи восемнадцатый. Бедняжки, испугались, наверно. Да и поделом им! Тот невинный человек тоже наверняка сильно испугался! И… и второй, которого они собирались убить.

– Ты побледнела, – заметил император. Какой он замечательный-то, а! – Что не так?

– Это почти на две тысячи лет больше, чем там, – я неопределенно мотнула головой, имея ввиду тот мир, другой, нормальный.

Какими бы не были путанными эти объяснения, Андор понял. Он успокаивающе мне улыбнулся, осторожно погладил пальцем мою ладонь.

– Ещё что-нибудь узнать хочешь?

Хочу, вот только что именно? Так сразу ни один вопрос больше в голову не пришёл. Моё молчание восприняли самым удивительным образом:

– Понимаю тебя. Если тебе действительно хочется, я принесу учебники истории.

Вместо всяких слов, я лишь благодарно ему улыбнулась, закинув голову и посмотрев снизу вверх. А в ответ получила такую же тёплую улыбку, осторожный поцелуй в макушку, а потом, замерев на миг, лорд Ракердон нехотя меня отпустил и отступил на шаг в сторону.

– Пришли? – догадалась я с лёгкой грустью.

– Не грусти, – он вновь щелкнул меня по носу, заставив улыбнуться и чуть сморщиться, – это быстро. Вначале завтрак, затем пленер на свежем воздухе, а дальше вы вольны заниматься своими делами до самого обеда.

– Что ещё за пленер? – мне это почему-то совсем не понравилось.

– Ничего сложного, – заверил император с тёплой улыбкой, плещущейся даже в его удивительных глазах, – это просто красиво завуалированное название конкурса лучшего рисунка.

– Я не умею рисовать, – скривившись, призналась я, – и я не буду портить ауру этого удивительного места своей мазнёй.

– Я же порчу, – рассмеялся дракон, – и я всё равно женюсь на тебе, не обращая внимания на все твои недостатки.

Это звучало так!.. Ну прямо так, что у меня слов не было. Удивительно, искренне, правдиво. Все мужчины должны говорить так своим девушкам.

– Учти, – едва сдерживая смех, ткнула я в него указательным пальцем, – ты сам это сказал, я тебя за язык не тянула.

Андор в ответ только лишь беззаботно рассмеялся, легонько поцеловал меня в щеку и, натянув на себя маску величественности, первой пропустил меня через светлые двери в трапезную, где за длинным прямоугольным столом уже ожидали нашего появления все остальные девятнадцать участниц.

* * *

Всё прошло… в общем, хорошо, что прошло. Завтрак был невероятно скучным, все просто сидели, а ели только мы с императором. Причём на него смотрели с умилением и присущим почти всем страхом, а на меня с неодобрением, едва ли головой не качая. А что мне, голодать что ли, производя впечатление Дюймовочки, которой зёрнышка на неделю хватало? Если у всех этих особ ума не хватало на нормальный завтрак, то я не собиралась уподобляться им. Кстати, было вкусно.

А потом началось настоящее веселье, когда двадцать разодетых в платья дамочек вывалилось на синюю опушку сада, где их уже поджидали мольберты с красками.

«Рисуйте!» – щедро разрешили нам и оставили одних. Это была первая и самая главная ошибка императора – оставлять недружелюбных леди наедине.

Второй его ошибкой была идея организовать всё вот это, ну а третьей – доверить нам краски. Нет-нет, не подумайте, все начиналось хорошо и даже миролюбиво, мы все честно полюбовались красотой сада, попытались что-то там изобразить на листках и даже выяснили, что из нас совершенно никто не умеет рисовать.

Зато нашлись креативные.

Одна девушка, единственная рыжеволосая здесь, просто сняла холст, вооружилась простым карандашом и, усевшись прямо на синюю травку, начала разрисовывать его сплошь разными узорами.

Ещё одна девушка смешала вместе кучу цветов и стала покрывать полотно неоднородной переливающейся краской розово-голубых оттенков.

Обладательница двух длинных тёмных кос просто ушла, а когда вернулась с несколькими разными листочками в руках, приложила их к холсту и покрыла сверху краской, отпечатав их силуэты. Вышло очень здорово, вот только на неё все странно косились, да и сама она то и дело оглядывалась по сторонам, а когда закончила, вытянула руку вперёд и испачканные краской листья сгорели без следа.

Остальные упорно продолжали пытаться перерисовывать элементы природы. Я тоже была в их числе, но очень скоро мне это надоело. И тогда Яра Кривильская решила поиграть в постмодерниста. Яркие линии соединялись в непонятные узоры, иногда превращались в геометрические фигуры, редко находили глаза и рты, затемняли и высветляли свои оттенки. Выходило странно, но… главное, что вообще что-то выходило.

А потом что-то пошло не так. И началось это, как ни странно, не с меня. Просто одна из девушек на эмоциях махнула кистью. Тёмная краска с неё разлетелась маленькими капельками и попала на платья и даже лица двух стоящих рядом леди.

– Ах ты! – закричали они в ужасе, замерев на миг.

Про свои картины все тут же забыли, повернувшись на крики, впервые прозвучавшие за последние несколько часов молчания.

А пострадавшие леди, обозлившись, не придумали ничего умнее, кроме как взять собственные кисти, показательно помакнуть их в краску и!..

Когда несколько минут спустя на крики прибежали охранники… в общем, им тоже досталось. И красками, и кисточками, а одному даже холстом.

А потом было ещё веселее – мне так точно.

В саду появился император. Этакое воплощение собранности, серьёзности и превосходства. Его чуть вздёрнутая вопросительно бровь только лишь добавляла всем нам ощущения стыда. Вот так мы и уходили – друг за другом, с пунцовыми от стыда лицами, опущенными головами и заляпанные краской.

На обеде, что состоялся через час, тоже все сидели тихо, опять ничего не ели, но, в отличие от завтрака, на императора все старательно не смотрели. А он наоборот, обводил всех нас насмешливым взглядом, тонко улыбаясь.

Когда с подобием обеда было покончено, нас, ко всеобщему облегчению, отпустили на вольные хлеба… в смысле, дали час отдыха, сообщив, что через озвученное время будут ожидать в каком-то там Серебряном зале. Я, честно, не поняла, что это, но решила разобраться со всем потом, а пока что потопала в свою комнату, где закрыла дверь и с чистой совестью завалилась прямо среди гостиной на прохладненький пол.

И вот лежу я себе в позе морской звезды, раскинув руки и ноги, закрыв глаза и представляя, что я сплю, а тут прямо над головой раздаётся насмешливое:

– Тебе удобно?

Вздрогнув всем телом, я тут же распахнула глаза, снизу вверх уставившись на склонившегося надо мной мужчину. Понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить эту насмешливую рожу, полминуты на то, чтобы убедить себя не паниковать и не начинать кричать во весь голос, и ещё десять секунд на то, чтобы вспомнить его имя.

– Чёрт, нет, – простонала я, закрывая лицо руками.

– Бездна, да-а-а, – издевательски протянул он в ответ, наклонился и без каких-либо проблем поднял меня на ноги, придерживая руками за талию.

– Не трогай меня, – мрачно велела я ему, решительно убрала чужые наглые руки, уже устремившиеся с талии ниже, и отошла на два шага назад, увеличивая расстояние между нами, – Чего надо?

Осознание, что он настоящий, а всё случившееся утром в светящейся пещере мне не привиделось, было болезненным.

– Повежливее надо быть, – важно заявил Дарак, падая на мой диван.

Раскинутые руки он уложил на мягкую спинку, а ноги в высоких сапогах закинул на маленький столик перед диваном.

Он, кстати, весь как-то изменился. Переоделся, это я заметила в первую очередь. Заполучил откуда-то чёрный камзол, надетый поверх чёрной рубашки с маленькими пуговками-глазками, тёмные штаны, заправленные в высокие тёмно-коричневые сапоги, доходящие ему до колена. На поясе красовалась золотая перевязь с мечом и ещё одними ножнами поменьше – для кинжала или ножа.

Кожа посветлела, как и он сам. Чёрные волосы, спускающиеся немного ниже плеч, он зачесал ото лба назад. В левом ухе сверкала мрачная серьга в виде стального креста с белесой капелькой на конце.

Озорная улыбка, хитрый взгляд с лёгким прищуром, скользящий по мне, небольшие ямочки на щеках.

– С тобой нельзя повежливее, – хмыкнула я, устало прикрывая глаза.

– Почему? – деланно обижено вытянулось его лицо.

Ехидство в глазах удивительным образом перемешалось с заинтересованностью и лёгкой обидой.

– Потому что ты – плохой мальчик, – пояснила я ему, как маленькому, – а теперь выкладывай уже, что тебе надо, и иди куда-нибудь от меня подальше.

Моя просторная гостиная наполнилась его звонким смехом.

– А если я не хочу от тебя уходить? – весело спросил он, с интересом на меня взирая.

Ну, честно, как маленький. Потому что большие мальчики себя так глупо не ведут!

– Это уже не мои проблемы, – максимально вежливо ответила я ему, складывая руки на груди, – так ты мне скажешь, зачем пришёл?

– А если не скажу? – ему всё ещё было весело.

И чем больше веселился он, тем раздраженнее становилась я.

– А если я тебя вазой по голове огрею? – задала я встречный вопрос, с трудом сдерживаясь, чтобы так и не сделать.

Очень хотелось! Очень-очень! У меня натурально зачесалась правая ладонь, а кончики пальцев закололо от напряжения. Чтобы успокоиться, я вонзила ногти в ладонь. Зуд уняла пробившейся сквозь сознание лёгкой болью.

Брат императора в ответ только лишь снова расхохотался, закинув голову назад.

– Боже, меня окружают одни идиоты, – поделилась я с невидимым богом своими проблемами, развернулась и молча пошла на кухню.

Этот день меня заметно утомил, а он ещё даже не собирался заканчиваться! Сначала всё это безумие с внезапно объявившимися братьями императора, убийство человека, общество этих самоуверенных особ, которые сами не знают, чего хотят. То они все свято боятся правящего дракона, то смотрят на него с умилением и восторгом, то убить за него готовы, то опять боятся… Можно же уже определиться? То теперь это чучело заявляется в мою комнату и непринужденно изображает психа.

Я просто устала. И всё, чего мне хотелось, завалиться и поспать. Я же ещё и половину ночи не спала, что сейчас заметно сказывалось как на настроении, так и на самочувствии. Глаза буквально слипались сами собой.

Пришлось, перебарывая себя, пересыпать из бумажного пакетика ароматный молотый кофе в кружку, добавлять сахар из вазочки, воду… С водой возникла проблема. Утром небольшой чайник медного цвета был горячим, но теперь он остыл и я совершенно не представляла, как подогреть в нём воду. Тут не было плиты, не говоря даже о печки.

– Помочь? – раздался вежливый голос за моей спиной, затем меня мягко оттеснили в сторону.

Дарак, встав на моё место, распростёр над чайником раскрытую ладонь и что-то прошептал. Затем как ни в чём не бывало достал из шкафчика вторую кружку и сделал и себе кофе. Подхватил за ручку чайник… а она из того же материала была, я утром её полотенцем обматывала, чтобы не обжечься.

Но Дарак взял просто так, разлил по кружкам горячую уже воду, выпуская в кухню горячие пары, отставил чайник в сторону, а кружки подхватил – легко и непринужденно, будто они и не были горячими – и переставил на стол.

– Тебе молоко надо? – заботливо поинтересовался он, вновь отходя в сторону.

– А у тебя есть? – с сомнением посмотрела я на его спину.

– Нет, – беззаботно отозвался он, – но у тебя есть.

И открыл дальний шкафчик, в который я до этого не заглядывала. По полу тут же пополз холодный туман, и я догадалась – это же холодильник! Догадку мою подтвердил парень, когда спокойно достал небольшую прозрачную бутылку из стекла, наполненную молоком.

Его он с самым невозмутимым видом разлил по кружкам, затем убрал на место и, наконец, сел. Чтобы поднять на меня выжидающий взгляд и поинтересоваться:

– Ты кофе пить собираешься?

Начавшие опять слипаться глаза подтвердили всё за меня. Осторожно присев на краешек, я с нескрываемым подозрением пронаблюдала за Дараком, делающим большой глоток напитка.

Нахмурившись, чисто ради эксперимента коснулась кружки… и тут же одёрнула обожженную руку, замахав ею в попытке остудить неприятный зуд.

– Осторожнее, – клыкасто улыбнулся дракон, делая ещё один глоток, столь же большой, – он горячий.

– А тебе не горячо? – удивленно глядя на него, спросила я.

Осторожно взяла кружку за ручку, поднесла к губам и, подув, сделала ма-а-аленький глоток. Это даже не глоток был, я, скорее, просто губы помакнула.

– Неа, – веселье вновь вернулось к нему.

Перехватив свою кружку в одну руку, Дарак откинулся на спинку деревянного стула, глядя на меня теперь уже оттуда.

– Так зачем ты пришёл? – со вздохом вернулась я к первоначальному вопросу.

Парень беззаботно пожал плечами, скользнул безразличным взглядом по интерьеру и лениво ответил:

– Следить за тобой.

Сначала мне показалось, что он пошутил. Однако оказалось достаточно лишь повнимательнее присмотреться к нему, чтобы точно понять: не шутит. Он действительно пришёл за мной следить.

Побарабанив пальцами по столу, из-за чего кухня наполнилась звонким ритмичным звуком, я задумчиво оглядела невозмутимо пьющего кофе парня. И я всё сидела и просто смотрела на него, никак не реагируя и ничего не говоря, пока пару минут спустя он сам не вздохнул:

– Что? – прозвучало так, будто он успел сильно устать от меня, да и вообще от всех и всего.

Пожав плечами, я безразлично ответила:

– Ничего.

И вернулась к кофе, который успел немного остыть.

Мне не было всё равно, нет. Более того, меня очень сильно волновало, что эта парочка драконов вздумала следить за мной.

– Ты не выглядишь как человек, у которого ничего не происходит, – заметил один из них, который сидел сейчас напротив меня.

– А как я должна выглядеть? – спросила, понимая, что при продолжении этого разговора моя выдержка полетит куда-то в бездонную пропасть.

Пытаясь успокоиться, обняла обеими руками кружку, не обращая внимания на то, как ладони сначала приятно нагреваются, а затем начинают обжигаться. Отвела взгляд в сторону и сделала медленный глоток.

– Ну, – хмыкнул Дарак, облизнул губы и внимательно на меня посмотрел, – покричи.

Тут он пожал плечами, будто говоря, что это полная ерунда и ничего не значит, а затем предложил ещё несколько вариантов:

– Можешь что-нибудь разбить или ударить меня. Уверен, тебе полегчает.

Вскинув бровь, я с сомнением на него посмотрела.

– Тебе нравится, когда тебя женщины бьют?

Дарак не обиделся и не растерялся. Улыбнулся обворожительно – от одной только этой улыбки замертво рухнуло бы полгорода, в котором я провела всю свою жизнь. Красивые обаятельные мужчины всегда были женской слабостью.

– Не могу отказать красивым девушкам в их маленьких порочных желаниях, – весело прищурился он мне, а затем развязно подмигнул, улыбнувшись шире.

Я тоже прищурилась после его слов, только совсем не весело, а с трудом подавляя желание чем-нибудь в него кинуть.

– Ты сам предложил тебя ударить, – напомнила я раздраженно, – кто ещё из нас порочный?

Понял ли он что-то? Даже если и да, то не подал вида, а продолжил сиять широченной белозубой улыбкой.

– Ты зря пришёл, – добавила я деланно спокойно, – я никому ничего не собираюсь рассказывать, вы с братиком можете не волноваться. И необязательно радовать меня своими визитами.

В последней фразе был явный намёк, который парень без труда проигнорировал. Улыбка его стала более сдержанной, но всё такой же довольной и весёлой.

– А может, – ехидно начал он, коварно улыбаясь, затем выдержал драматическую паузу, подался вперёд, заставляя меня невольно прислушиваться, и заговорщически прошептал, – мне нравится следить за тобой.

Не знаю, к чему бы всё это безумие привело, если бы вдруг не раздался негромкий ритмичный стук в мою входную дверь. Осторожный, но решительный и настойчивый.

– Кажись, пора валить, – быстренько поднялся на ноги Дарак и ткнул в меня пальцем, – если ты кому-нибудь о чём-нибудь проболтаешься…