Ещё более знаменитый процесс состоялся в XVI веке, когда виноградники Сан-Жульена в Альпах подвергались разрушительному нашествию насекомых. Первый раз в 1545 году жители округа ограничились молитвами и религиозными процессами. Бедствия прекратились. Но через 40 лет виноградники снова подверглись нападению. Тогда крестьяне подали в суд. Суд приговорил насекомых к выселению. Но вот куда?
По настоянию защитника была создана комиссия, которая выбрала участок для переселения, и по которому жителям разрешалось ходить ограничено. Но адвокат выдвинул новое возражение: началась война и солдаты должны пройти по этому участку. Судьи приняли этот аргумент и отложили решение до окончания войны. А когда война закончилась, защитник заявил, что участок настолько поврежден, что насекомые не могут на нем жить. Чем закончилась эта история, неизвестно.
Зато известно, чем кончился суд над термитами, состоявшийся в начале XVIII века в Бразилии. Термиты напали на монастырь святого Антония и не только грабили монашеские кладовые, но и вообще угрожали разрушить все здание. Монахи пожаловались епископу, тот назначили адвоката, который должен был выступать на суде от имени насекомых. Адвокат горячо защищал насекомых, а самих монахов, построивших монастырь на земле, испокон веков принадлежавшей термитам, назвал захватчиками. Но суд все-таки приговорил насекомых к выселению из монастыря. Приговор был зачитан перед жилищем термитов в январе 1713 года, и «они устремились десятками тысяч вперед и замаршировали колоннами на отведенное им место», писал один из свидетелей.
Сейчас плотность населения иная, чем 100 лет назад, и масштабы сельского хозяйства тоже иные. Восемь миллиардов людей хотят есть каждый день, и не собираются делиться с насекомыми и другими вредителями. Мировые потери зерна по данным ООН составляют примерно 1/5 часть всего урожая. Это значит, что пятая часть людей, занятых в сельском хозяйстве работает только на насекомых и грызунов. Вопрос стоит так: мы работаем, они – жрут, видимо полагая, что это человек для них старается.
Из Европы в Америку тайно и явно перебралось более трехсот видов насекомых, причем более 25 из них – опасные вредители. Из Америки в Европу переселилось также несколько десятков видов насекомых в том числе такие вредители, как филлоксера, американская белая бабочка и колорадский жук.
Игорь Акимушкин. «Головокружительная карьера колорадского жука»: «Этот малоприметный жучок тихо и мирно жил на восточных склонах Скалистых гор американского Запада. Сонно жевал местную траву – колорадский паслен. Он и сам не ожидал, что вскоре перед его именем содрогнется население крупнейших стран мира.
Не жук пришел к человеку, человек пришел к жуку. Американская цивилизация, распространяясь к западу, добралась до Скалистых гор. Вместе с ней добрались сюда и поля картофеля. Картофель, по мнению ботаников, мало чем отличается от паслена. Жук также с этим согласился. Листья картофеля пришлись ему ещё больше по вкусу, чем дикий паслен, и он стал поедать их с неуемным аппетитом.
Как только весной зазеленеет на грядках картофель, жуки пробуждаются от зимнего оцепенения и набрасываются на молодые листочки. Самки не мешкая, дают потомства: на листьях, которые ещё уцелели, они откладывают желтые яички. Каждая – около семисот яиц. Из яиц выходят личинки и тоже едят листья. Быстрыми темпами личинки превращаются в жуков, и те опять размножаются. В течение одного лета колорадский жук дает три поколения и оставляет после себя около восьмидесяти миллионов прожорливых потомков! Ясно, сколько бы ни сажали люди картофеля, всех жуков им не прокормить. Вскоре жукам тесно стало в Колорадо, и они двинулись на восток, форсировали Миссисипи и в 1871 году вышли к берегам Атлантического океана. В 1877 году немецкие крестьяне поймали в своих огородах каких-то неведомых им жучков. Их желтые спинки были расписаны, словно кожура арбуза, десятью продольными черными полосами. Крестьяне принесли жуков в ближайшее лесничество. Немецкие университеты вскоре тоже получили такие же «экспонаты». Специалисты без труда установили, какого нового врага приобрело сельское хозяйство Европы. Тревога, если не сказать паника, наполнила сердца людей, которые понимали все значение принесенной из-за океана беды. Еще не разделались с филлоксерой, а тут новый диверсант и более страшный. Без вина-то ведь можно прожить, но попробуйте прожить без картошки!
Рейхстаг запретил ввоз картофеля из Америки. На борьбу с жуком немцы бросили армию. Тысячи пехотинцев и саперов рыли глубокие траншеи вокруг зараженных полей. Поливали нефтью поля, опустошенные жуками, жгли их. А химики испытывали яды на «пленных» жуках, способные быстро их погубить. И когда ещё через год не нашли ни одного жука, решили, что битва выиграна. Но жуки «решили» иначе. Они ушли, так сказать, в подполье, а через восемь лет, набравшись сил, снова ринулись на картофельные поля. Снова армия открыла против них военные действия. И снова битва была выиграна. Но ненадолго. Это была не победа, а тревожное перемирие. В 1914 году колорадские жуки опять атаковали поля. Когда закончилась война и американские войска уплыли за океан, французы с ужасом увидели и на своих полях полосатых обжор. Полагают, что их завезли с продовольствием и снаряжением американцы.
Методы борьбы с колорадским жуком, уже испытанные в Германии несколькими годами раньше, были усовершенствованы французами. Войска поливали зараженные поля ядовитыми смесями, жгли огнеметами, щедро опрыскивали их ипритом, травили газами. Но все напрасно. Война помешала вовремя начать истребление жуков, а теперь они завладели слишком большой территорией, и выжить их с неё было уже не в силах человеческих. Жук продолжал свои завоевания. В 1933 году он «перепрыгнул» Ла-Манш и объявился в Англии. Через три года уже опустошил поля Бельгии, а затем Голландии, Швейцарии, вскоре алчность его испытали крестьяне Чехословакии и Венгрии».
В мае 1956 года в Москве собралась Международная конференция по колорадскому жуку. Ее участники разработали совместную программу борьбы с колорадским жуком. «Урожай картофеля теперь «полностью защищается от повреждений жуков» – так было записано в резолюциях этого совещания. Резолюция – резолюцией, она что заклинание, но мы-то знаем, что это не так, и по-прежнему боремся с жуком за урожай на своих огородах.
Невозмутимый стой во всем,
Созвучье полное в природе
Лишь в нашей призрачной свободе
Разлад мы с нею сознаем.
Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поет, что море,
И ропщет мыслящий тростник?
Ф.Тютчев.
Поразительной выживаемостью обладают насекомые. Одни способны жить после замораживания при температуре –30 градусов, другие населяют горячие источники, где температура достигает +50 градусов, третьи способны выжить в самом глубоком вакууме, какой только может создать человек. Личинки одного вида мух-береговушек живут почти в чистой соли, а их родственники псилоны нефтяные, развиваются в лужах нефти возле бурильных вышек. Насекомые едят не только растения, в том числе перец, опиум, сухое дерево, но и винные пробки, музейные чучела и даже мумии. Капля росы утоляет их жажду, крошка пищи – целое пиршество, а камешек в пустыне создает им спасительную тень.
Такая приспособленность к жизни в любых условиях обитания делает насекомых единственными существами, оспаривающих у человека право господства над планетой. А вообще, создается впечатление, что это совершенно иная эволюция на Земле, очень приспособленная за 300 миллионов лет существования, но «застрявшая» в своем развитии.
Чёрная смерть
Кроме зверей, птиц, рыб и земноводных, кроме вездесущих насекомых природу наполняет несметное число мельчайших живых существ. Они кишат повсюду – в воздухе, в земле и воде; в лесах, горах и пустынях, в городах и домах, а также в телах всех живых и мертвых организмов, в том числе и в людях. Их плодотворная и нужная работа в природе не видна и люди тысячи лет не догадывались об их существовании. Имя им – бактерии. Один грамм почвы в среднем содержит 40 миллионов бактерий, их биомасса превышает суммарную биомассу всех животных и растений.
Они обитают в струях гейзеров с температурой 105 градусов, в океане, на глубине 11 километров, в атмосфере, на высоте 40 километров, в недрах земной коры, на глубине несколько километров и обнаружены в вечной мерзлоте Арктики, где они пробыли 2–3 миллиона лет. Они выдерживают глубокий вакуум, космический холод и смертельную для человека радиацию. Размножаются бактерии простым делением надвое, и за несколько часов их может быть миллиарды. Одни из них – паразиты, другие – хищники, третьи производят органические вещества, а иные питаются соединениями железа и серы.
Они переносят биты генетического материала, передают наследственные черты, создают мутации, производят глобальный генетический обмен в мире живого и тем самым предопределяют эволюцию жизни на Земле. С бактерий началась жизнь на планете и с их непосредственным участием она протекает. Миллиарды миллиардов бактерий, живущих в земле и океанах, а также внутри всех растений, животных и людей, непрерывно регулируют жизнь на земле.
Другие сущности ещё меньше, они настолько малы, что не видны даже в световой микроскоп, а только в электронный. Имя им – вирусы. Они витают на границе живого и неживого и тоже заполняют собой всю природу.
В среде бактерий и вирусов, с их непосредственным участием жили, множились и гибли народы, совершенно не подозревая об этом огромном царстве обитателей земли. Но это неведомое царство время от времени потрясало род людской страшными болезнями, эпидемиями и пандемиями, выкашивая целые страны, наполняя города и села человеческими трупами, сея смерть по всей земле. И тогда в ужасе метались люди, тысячами умирали в муках и страданиях, в страхе разбегались кто куда, бессильные противостоять грозному шествию неведомой смерти. Они, заламывая руки, молили небо избавить их от кары, или в отчаянии проклинали богов, которым прежде смиренно поклонялись. Эпидемии влияли на ход войн, потрясали царства и великие империи. История человечества и история эпидемий неразрывны.
Чума
Эта страшная болезнь известна с древнейших времен, она не раз выкашивала народы в странах Азии, Европы и Африки своей неведомой, беспощадной и неодолимой силой. Первые сведения о чуме в 1200 году до новой эры упоминаются в Ветхом Завете (1-я Царств, 5; 6–12).
В 480 году до н. э. «чума Фукидида» разразилась в Средиземноморье. Античный историк Фукидид (460–396 г. до н. э.) писал: «Впервые, как передают, болезнь началась в Эфиопии, что под Египтом. Оттуда она распространилась на Египет, Ливию и на большую часть владений персидского царя. Совершенно внезапно болезнь вспыхнула также и в Афинах… Люди умирали одинаково как при отсутствии ухода, так и в том случае, когда их хорошо лечили. Против этой болезни не помогали никакие средства: то, что одним приносило пользу, другим вредило. Недуг поражал всех, как сильных, так и слабых, без различия в образе жизни. Умирающие лежали друг на друге, где их заставала гибель, или валялись на улицах и у колодцев, полумертвые от жажды. Сами святилища вместе с храмовыми участками, где беженцы искали приют, были полны трупов, так как люди умирали и там».
Эпидемия «чумы Галена» в Римской империи во время правления Марка Аврелия (161–180 гг.) свирепствовала два десятилетия, она привела к обнищанию и опустошению многих областей римского государства. Умерло около пяти миллионов человек, сам Марк Аврелий скончался от чумы в марте 180 года.
Страшная пандемия (мировая эпидемия), начавшаяся в Египте в 542 году охватила Византийскую империю во время правления императора Юстиниана («юстинианова чума») и далее распространилась в страны Северной Африки, всей Европы, Центральной и Южной Азии. Она длилась тридцать лет и выкосила половину населения Византийской империи, а по всем охватившим странам – около 40 миллионов человек.
Чума то затухала, то вспыхивала эпидемиями в тех или иных местах, а в 1346–1354 годах вошла в историю под названием «Великая чёрная смерть». Эта пандемия началась в Китае, затем пришла в Индию, выкосив около 30 млн. человек, достигла Персии, Византии и Европы, погубила около четверти тогдашнего населения Европы, примерно 25 миллионов человек. В Лондоне умерло 100 тысяч, во Флоренции – 60 тысяч, в Марселе – почти все жители.
Как пишет Лион Фейхтвангер в своем романе «Безобразная герцогиня»: «Чума пришла с Востока. Сначала она свирепствовала на морском побережье, затем проникла вглубь страны. Она убивала тысячи людей в несколько дней, а иногда – в несколько часов. В Неаполе, в Монпелье погибли две трети жителей. В Марселе умер епископ со всем капитулом, а также все монахи-доминиканцы и минориты. Целые местности совершенно обезлюдели… Папа заперся в самых дальних покоях, никого не допускал к себе, поддерживал целый день большой огонь и сжигал на нем очищающие воздух травы и коренья… В Праге, в подземной сокровищнице, среди золота, редкостей, реликвий сидел Карл, король Германский, он наложил на себя пост и молился целыми днями».
Рассказом об эпидемии чумы начинает свою книгу «Декамерон» итальянский писатель Джованни Боккаччо: «В начале болезни у мужчин и женщин показывались под мышками какие-то опухоли, разраставшиеся до величины яблока или яйца; народ называл их бубонами. В короткое время эта смертоносная опухоль распространялась на другие части тела, а затем признак указанного недуга изменялся в чёрные и багровые пятна, появлявшиеся на всех частях тела. Казалось, против этой болезни не помогали и не приносили пользу ни советы врачей, ни сила лекарства… не помогали против неё ни мудрость, ни предусмотрительность человека. Почти все умирали на третий день после появления указанных признаков. На переполненных кладбищах при церквях рыли преогромные ямы и туда опускали целыми сотнями трупы, клали их в ряд, словно тюки с товаром в корабельном трюме, потом посыпали землей, потом клали ещё один ряд – и так до тех пор, пока яма не наполнялась доверху».
Свирепствовала чума и на Руси, переходя из одних мест в другие, и везде оставляя горы трупов. Карамзин Н. М. в книге «Предания веков» пишет: «Ещё в 1346 году был мор в странах Каспийских, Черноморских, в Армении, в земле Абазинской, Ясской и Черкесской, в Орде при устье Дона, в Бездеже, в Астрахани и в Сарае. Пишут, что сия жестокая язва, известная в летописях под именем Черной смерти, началась в Китае, истребила там около тринадцати миллионов людей, и достигла Греции, Сирии, Египта. Генуэзские корабли привезли оную в Италию, где, равно как и во Франции, в Англии, в Германии, целые города опустели. В Лондоне на одном кладбище было схоронено 50 000 человек. В Париже отчаянный народ требовал казни всех жидов, думая, что они сыплют яд в колодези. В 1349 году началась зараза и в Скандинавии; оттуда, или из немецкой земли, перешла она во Псков и Новгород: в первом открылась весною 1352 года и свирепствовала до зимы с такою силою, что едва осталась треть жителей. Болезнь обнаруживалась железами в мягких впадинах тела: человек харкал кровию, и на другой или на третий день издыхал. Нельзя, говорят летописцы, вообразить зрелища столь ужасного: юноши и старцы, супруги, дети, лежали в гробах друг подле друга; в один день исчезали семейства многочисленные. Каждый иерей по утру находил в своей церкви 30 усопших и более; отпевали всех вместе, на кладбищах уже не было места для новых могил: погребали за городом, в лесах.
Сперва люди корыстолюбивые охотно служили умирающим, в надежде пользоваться их наследством; когда же увидели, что язва сообщается прикосновением, и что в самом имуществе зараженных таится жало смерти, тогда и богачи напрасно искали помощи: сын убегал от отца, брат – от брата. Напротив того некоторые изъявляли великодушие: не только своих, но и чужих мертвецов носили в церковь; служили панихиды и с усердием молились среди гробов. Другие спешили оставить мир и заключались в монастырях, или отказывали церквям свои богатства, села, рыбные ловли; питали, одевали нищих и благодеяниями готовились к вечной жизни. Одним словом, думали, что всем умереть должно.
Скоро язва посетила и Новгород, где от 15 августа до Пасхи умерло множество людей. То же было и в других областях российских: в Киеве, Чернигове, Смоленске, Суздале. В Глухове и Белозерске не осталось ни одного жителя. Таким образом, от Пекина до берегов Евфрата и Ладоги недра земные наполнились миллионами трупов, и государства опустели».
Чума продолжала выкашивать народы, и люди были бессильны ей противостоять. Они применяли кожу змеи, сердце лягушки, прикладывали пиявки, прижигали каленым железом бубоны, разжигали на улицах костры, вдыхали пары селитры и пороха, но ничего не помогало. Врачи надевали на себя кожаный костюм с головой птицы «дабы оборониться от незримых стрел демонов чумы», глаза закрывали очками, уши и нос затыкали губкой, а рот набивали сырым чесноком, и народ их в таком одеянии боялся больше чумы.
С XV века начали применять карантины как защитные барьеры между поселениями на пути этой страшной болезни. Зачастую карантин накладывали на дома, где обнаружена чума, заколачивая наглухо все окна и двери, обрекая жильцов на смерть, а на стене писали: «Да смилуется над вами Бог».
Чума свирепствовала в Европе в XVII веке. Пастор из Вестфалии Филипп Николаи во время эпидемии чумы похоронил 1300 своих прихожан. В этом «царстве смерти» он написал прекрасный хорал: «Проснись и воспрянь, ибо ночь летит…». В 1710–1711 годах черная смерть косила народы на севере Европы. В Таллинне умерло 90 % населения, в Риге 60 тысяч, в Стокгольме – 20 тысяч человек. В 1754 году в Москве от чумы умерло свыше 100 тысяч человек. Дважды, – в 1803 и 1815 годах бушевала чума в Константинополе, каждый раз унося около 150 тысяч жителей, не раз вспыхивала эпидемия чумы в Египте.
И вновь и вновь взошли на Солнце пятна,
И омрачнились трезвые умы,
И пал престол, и были неотвратны
Голодный мор и ужасы чумы.
А. Чижевский
В 1892 году чума началась в Китае, проникла в Индию, умертвив там шесть миллионов человек, и к 1910 году, кочуя на судовых крысах, охватила портовые города Азии, Европы и Америки. Но благодаря международным соглашениям о проверке судов, уничтожении крыс в трюмах и портах, чума не проникла вглубь континентов и, выкосив «всего лишь» двадцать миллионов человек, через несколько лет пошла на спад.
В 1894 году во время чумы в Гонконге Йерсен и Китазато обнаружили возбудителя чумы – чумную палочку. Этот микроб обитал на крысах и крысы, а точнее, их блохи являлись переносчиком заразы на людей, а уж потом люди заражались друг от друга.
Американский исследователь Эрнст Уолкер свидетельствовал, что «болезни, занесенные крысами, унесли за последнюю тысячу лет больше человеческих жизней, чем все войны и революции. Крыс ловили, травили, использовали против них кошек и собак. На острове Ява за пять крысиных хвостов выдавали удостоверение личности, а за 25 хвостов женили. В Латинской Америке за несколько крысиных хвостов детей пускали в кино. Но уничтожить крыс не так-то просто, они обладают высокой жизнеспособностью и едят все: могут питаться травой, грызут доски, съедают электроизоляцию и даже прогрызают металл.
Со временем человечество нашло способы борьбы с этой страшной болезнью, но даже в первой половине XX века от чумы умерло во всем мире 13 миллионов человек.
Оспа
Другая страшная зараза, вызываемая вирусом, – оспа известна ещё две тысячи лет до новой эры в Китае, Индии и Персии. Постепенно она распространилась на Аравию, Египет и Европу. Во времена вторжения арабов и в период крестовых походов эпидемии оспы были поистине ужасные, она выкашивала народы дополнительно к их ожесточенным войнам. Известно, что эта болезнь привела к гибели все войско Фридриха Барбароссы.
В 1517 году испанцы завезли оспу в Южную Америку, и она там начала косить людей, а в 1520 году свирепствовала в Мексике, где умерло от нее почти половина населения. Оспа перекочевала в Северную Америку, Австралию и Океанию и в XVI–XVII веках стала ужасной болезнью, поражающей почти все население земного шара, и убивающей или обезобразывающей четверть населения планеты. В XVII–XVIII веках оспой ежегодно болело 12–15 миллионов человек, из них около 1,5 миллиона умирало. Люди покрывались вонючими гнойниками и умирали в муках, заражая хоронивших их. Кроме того, оспа давала различные осложнения, и 2/3 слепых ослепли именно от этой болезни, а те, которые выздоровели, были безобразны лицом, сплошь покрытым шрамами и оспинами. Переболевших оспой было настолько много, что женщины без оспин на лице считались красавицами.
С 1798 года человечество начало применять иммунизацию путем заражения людей коровьей оспой, после чего у человека вырабатывался стойкий иммунитет к этой болезни. Оспа стала встречаться реже, но продолжала свирепствовать в иных местах. Даже в 1967 году во всем мире переболело оспой боле 10 миллионов человек. Сейчас никто не болеет этой болезнью, а возбудитель оспы – вирус продолжает жить лишь в лабораториях США и России.
Тиф.
Эта болезнь, как чума и оспа, тысячи лет сопровождала род людской и была такой же опустошительной во время вспышек. Эпидемии сыпного и возвратного тифа, где разносчиком заразы является платяная вошь, зачастую возникали во время войн, революций и других народных бедствий, во время скученности людей в походах, тюрьмах, лагерях и других местах. В таких условиях вши плодились и распространялись неимоверно, они кишели в одеждах и многие из них были тифозные. В свободное время вшей давили, одежду прожаривали на кострах, пропаривали в котлах, сжигали и меняли, но искоренить вшей никак не удавалось, они кочевали меж людьми и переползали с мертвых на живых. Заболеваемость достигала 60 %, и смерть уносила иногда половину больных.
В 1812 году в наполеоновской армии, двигавшейся по России, от тифа умерло более 25 тысяч человек. Во время первой мировой войны эпидемия сыпного тифа охватила почти все воюющие стороны и трудно сказать, сколько умерло именно от тифа, но известно, что в Сербии и Герцеговине переболело тифом половина населения и 150 тысяч из них умерло. В Германии переболело тифом 15 % населения, после того как вернулись домой немецкие солдаты с полными карманами вшей. В России во время гражданской войны и послевоенной разрухи 1918–1922 годов тифом переболело 10 миллионов человек, из них более миллиона умерло в дополнение к умершим от голода и убитым в страшной междоусобице. Брюшной тиф, заражение которым происходит через воду и пищу, тоже в разные времена и в разных странах выкашивал народы тысячами смертей.