Теперь Иса отгонял от себя всеми силами бледный облик Марии, укрытой тонкой больничной простынёй и с вставленной в горло трубкой. Мужчину преследовал равнодушно-завистливый голос одной из медсестёр, которая коснулась волос девушки:
– Повезло девке, – а потом тихо, надеясь, что Иса не услышит, сказала. – Когда умрёт, я знаю кто за большие деньги купит для париков!
Но он услышал.
И теперь шёл по улицам, оттягивал момент. Оттягивал решение, которое давно принял.
Наконец он не выдержал. Дошёл до козырька закрытого магазинчика, отряхнул капли с головы и достал телефон. Вслепую набрал номер. Гудки. Торжественный голос на том конце.
– Слушаю, сын мой!
– Папа, – у Исы перехватило в горле. – Мне нужна твоя помощь.
В трубке повисла тишина. Тишина была абсолютной и казалось, она выползает на улицу здесь, оглушая собой и дождь, и ветер.
А потом печальный голос спросил:
– Мария?
– Да, – Иса запнулся. – Пап, ради неё… Я готов…
Он не договорил, зная, что подписывает сделку с… в общем, не лучше, чем с дьяволом.
Иса прямо видел, как отец прикрывает глаза, поглаживает подстриженную у лучшего мастера шелковистую бороду. Но сын ждал ответа.
– Ты знаешь, чего я от тебя хочу, – заговорил голос. – Ты готов на это?
– Я сделаю это не ради людей, папа. А ради неё.
Голос в трубке повеселел:
– Конечно! Думаешь, твой старший брат взошёл на крест из-за людей? Нет, дело всегда было в женщине.
Иса покачал головой:
– Может только обойдешься в этот раз без креста?
Трубка рассмеялась:
– Разумеется! Крест давно вышел из моды. На тебя у меня большие планы, сын мой. Я перезвоню.
Телефон забибикал и включил радио, где Коэн напевал Аллилуйя. Иса вздохнул, отрубил звук, осмотрел улицу и пошёл в светлый туннель меж стен дождя, который для него открыл отец.
Орудие борьбы за души людей необходимо держать в сухости и тепле. А то, не дай Бог, простудится.