– Может, и мог бы, но сил не хватает. Ты вот поделилась, и я смог в школу ходить.
– Стоп. Что значит, я поделилась?
– Да я сам не очень понимаю, – Тёма снова вздохнул ветерком-позёмкой. – Но ты стала сюда приходить и читать свою сказку, ну и всяко… От тебя прям фонтаном било. Потом, в школе ещё немного сочилось, не так сильно, но хватало.
– А теперь? – Яра попыталась почувствовать всё своё тело сразу, чтобы найти брешь, из которой что-то «сочилось».
– Теперь еле капает. Ты меня боишься, вот и закупорилась.
– То есть, ты из меня типа энергию тянул, что ли? – ужаснулась Яра.
– Да я не тянул, говорю же, ты сама отдавала. У тебя её много было осенью, через край. Я уж понадеялся, что, может, накоплю, чтобы вернуться. Попробовал воплотиться, маму проведать… А ты вдруг перестала приходить. Я испугался, стал искать тебя, вот, в школу эту пошёл. Так-то я в частной учился, но мама на всё согласилась, даже взятку директору дала.
– Слушай, так что же получается, это я из-за тебя похудела? – развела руками Яра.
– Не знаю, наверное. Хотя из тебя энергия так пёрла… Не знаю, может, если бы я её не забирал, она бы как-то потом обратно к тебе возвращалась… Я же ничего не понимаю в этом.
– Хорошо, – Яра потёрла глаза основанием ладоней. Хоть одной загадкой стало меньше. – Ну и как мне опять начать фонтанировать, чтобы ты смог вернуться домой?
– А ты… согласна мне помочь? – с замиранием спросил Тёмин голос.
Яра пожала плечами.
– Больше-то некому…
– Спасибо! – с чувством сказал Тёма, и надписи на стенах как будто стали ярче.
– Да не за что пока, – нахмурилась Яра. Она не умела принимать благодарности, и ей было неловко. – Понять бы ещё, что делать.
– Ну, – Тёма помедлил, и Яра почувствовала, что он хочет ей предложить что-то неприятное. – Больше всего поток был, когда ты свои истории записывала. Вот только там же не сначала было, да? Я, например, не знаю, откуда Гретани узнала про кольцо?
Яра на секунду онемела. До неё только что дошло, что Тёма слышал ВСЁ. И, вероятно, видел все её ужимки перед камерой. И разговоры с собой слышал тоже…
– Эй, ты чего? – голос Тёмы был озабоченным. – Я что-то не так сказал?
«Тёма же не виноват», – подумала Яра. – «Я сама в его дом припёрлась, и его не спросила, хочет ли он слушать. А он, наверное, боялся подать голос, напугать меня…»
Яра тяжело вздохнула и зажмурилась. Выхода у неё всё равно не было. Раз Тёма мог получать загадочную энергию только если она «открывалась», значит, уберечь что-то личное шансов не было. Можно было просто расслабиться и принять ситуацию как данность. Это было очень страшно и стыдно, Яру даже немножко замутило от такой перспективы, но, как обычно, ей было не привыкать пересиливать себя «потому что надо».
– Да нет, всё хорошо, – дрожащим голосом сказала она. – Я просто никогда раньше никому не рассказывала свои истории.
– В смысле? – удивился Тёма. – Ты же ведёшь канал, как я понял.
Яра помотала головой.
– Я только записываю, но никогда не выкладываю.
– Почему? – ещё больше удивился Тёма.
Яра с трудом сдерживала слёзы. Ей и так было плохо и страшно, как перед визитом к гинекологу, а тут вдруг ещё и это.
– Слушай, ты историю слушать хочешь или вот эту всю фигню?! Мне и так плохо! Я, между прочим, школу прогуливаю ради тебя, а ты мне тут ещё допрос устраиваешь!!!
– Прости, – оторопел Тёма. – Я просто удивился, ты же так здорово рассказываешь… Я думал, ты уже давно звезда, можно сказать, гордился знакомством.
Яра сжала зубы почти до боли и полезла в рюкзак за скетчбуком и блокнотом для идей. Начало истории Гретани она сочиняла почти год назад и уже подзабыла. Полистала странички и ужаснулась. «М-да-а, тут бред какой-то вообще,» – Яра почесала в голове. «Что же делать? Видео то, первое, тоже было отстойное, там и звук плохой, и разрешение, я же это ещё на старый телефон снимала…»
Но делать нечего, рассказывать-то как-то надо.
– Сейчас, – пообещала она, нервно перелистывая страницы дрожащими руками. «Так, это выкинуть, это сойдёт, вот тут у меня где-то позже было по-другому, а это… мамочки, что я курила вообще?!» – Сейчас.
– Да ты не спеши, – успокоил Тёма. – Я понимаю, тебе надо с мыслями собраться.
Его заверения не шибко-то помогли, Яра чувствовала себя копушей и тупицей, в голову ничего не шло, начало истории она помнила плохо, и боялась, что наговорит чего-нибудь, что не стыкуется с более поздними эпизодами.
– Ну, давай попробуем, – выдавила она наконец. – В некотором царстве, в некотором государстве…
Тёма слушал её сбивчивые, нервные объяснения минут десять, но даже он не выдержал.
– Яра? Постой.
– Что?! – вздрогнула она.
– Ты… успокойся. А то так ничего не получится. Ты как будто силком давишь из себя, а энергия вообще не идёт, смысла нет.
– Да? – разочаровалась Яра. – Блин, а что же делать?
– Я думаю, тебе нужно побольше времени, чтобы с мыслями собраться. Ты ведь сначала обычно рисовала что-то или ещё как…
– Ну да, – согласилась Яра. – Хорошо, подожди, я попробую как следует.
Она снова принялась листать страницы и что-то выписывать и зарисовывать в двух тетрадках, при этом роняла то одну, то другую, ругалась и всё твердила:
– Подожди-подожди. Я сейчас..
– Я-то сколько угодно могу ждать, – сказал Тёмин голос. – Но тебе лучше пойти пообедать, а то я боюсь, как бы ты все силы не растеряла вообще.
Яра удивлённо подняла голову и сунула руку в карман. Там бренчали три монетки, даже на булку не хватит. Пакет с замёрзшим обедом стоял посреди комнаты и угнетал.
– Я не хочу грызть позавчерашние хот-доги, – призналась Яра.
– Конечно, нет! – согласился Тёма. – Сходи купи чего-нибудь.
– Не на что, – созналась Яра.
В комнате как будто потемнело.
– Тебе родители не дают на обед? – нейтральным тоном спросил Тёма.
– Они думают, что я в школе ем. А так только мелочь дают, – объяснила она.
– Ну возьми у меня в рюкзаке, там во внутреннем кармане бумажник.
Яра не шевельнулась.
– Я не буду брать чужие деньги.
– Ну ты чего! – возмутился Тёма. – Ты же мне помогаешь! И потом, мне-то эти деньги на что сдались, я даже есть не могу! Отец присылает, он-то не в курсе, мама ему не сказала, он думает, я на английский ходить буду или там в спортзал с тренером. Бери, да бери ты!
Яра подумала и согласилась, что это логично. В конце концов, если она должна отдавать Тёме энергию, то и брать её где-то надо. Да и есть хотелось отчаянно.
– Я немножко, – пообещала она, робко открывая рюкзак.
– Да бери всё, – вздохнул Тёма. – Говорю же, мне незачем.
Яра открыла бумажник и оторопела. Ну нет, всё она точно не заберёт! Взяла мелкие купюры, кивнула силуэту на стене и поспешила к киоскам.
– Пакет этот старый выкинь, – попросил вслед Тёма. – Он меня раздражает.
Вернулась Яра в более благостном расположении духа. Горячая вкусная еда утолила и эмоциональный голод, к тому же у неё осталось на влажные салфетки и даже на маленькую расчёску, так что можно было привести себя в порядок. Дома у неё была огромная щётка, которую мама запретила носить с собой, потому что тяжёлая и испачкается.
– Ты тут? – спросила она пустую комнату.
– Да, – откликнулся Тёма. – А ты повеселела.
– Ну так, – ухмыльнулась Яра. – Спасибо за угощение.
Её настроение несколько померкло, когда она увидела раскрытый блокнот. Конечно, пара идей у неё возникла, пока она ходила до киосков, но их ещё надо было причесать и обмозговать. «И потом… рассказывать их Тёме…» Яра сглотнула. Ей казалось ужасно диким рассказывать мальчику, который знал её в реальной жизни, о выдуманной ею прекрасной и сильной принцессе. Он ведь поймёт, что это о том, чего у самой Яры никогда не было и не могло быть. Пока жалкий человек притворяется, что доволен своей жизнью, он ещё может сохранить достоинство, но стоит показать, что на самом деле хочется совсем иного, и сразу твоя ничтожность затмевает собой хоть какие твои достоинства.
– Может, тебе будет проще говорить на камеру? – спросил Тёма, видя, что Яра в затруднении.
Яра задумалась. Наверное, если внушить себе (а это она хорошо умела), что никакого Тёмы нет, а она просто перезаписывает свои старые видео, то будет легче. Вот только она собиралась перезаписать их, когда станет стройной и красивой… Ну, допустим, стройной она и правда стала, во всяком случае, худой. Фигура у неё по-прежнему была некрасивой, но уж тут какой уродилась. Ещё бы с лицом что-нибудь сделать… И с волосами. Если мешки под глазами можно было скрыть, выбрав более удачный угол освещения, то безжизненные мышастые волосы выглядели убого, что ты с ними ни делай, а делать Яра умела не так уж и много. Ну и свитер, оставшийся от прежнего веса, тоже не добавлял гламура. Пусть на видео попадает только воротник, но и он ужасен, а главное, Яра-то знала, что плохо одета, и это категорически мешало войти в образ.
Но как это всё объяснить Тёме? Да и вообще, разве такие вещи объясняют мальчикам? Хотя… Ведь целью всего мероприятия было «открыться» – чтобы её энергия свободно пошла к Тёме. Наверное, истории о Гретани не так уж принципиальны, важно было просто поделиться чем-то глубоко личным. Ну что ж, почему бы и не этим. Куда уж более личное…
Её снова замутило, но назвался груздем – полезай в кузов, в смысле, что раз уж вызвалась помогать, так нечего теперь уклоняться.
– Тёма, – сказала она, сжав кулаки. – Я тебе сейчас кое-что расскажу. Это не для того, чтобы пожаловаться, и не надо мне давать советов. Я просто расскажу, а ты молчи и делай вид, что тебя тут нет.
– Хорошо, – согласился голос.
Яра вдохнула поглубже, зажмурилась и начала рассказывать. И про маму, у которой язык за зубами не держится, и про бабушку, которой примерещилась влюблённость, и про тёткины обноски, и про дурацкую свою внешность, и про Пашка и математичку, и про всё на свете.
Во время рассказа она сама не заметила, как принялась мерить шагами комнату, и остановилась только когда список проблем показал донышко. Тогда же и смолкла.
В доме повисла звенящая тишина.
– Ты ещё здесь? – спросила Яра осторожно.
– Да, – откликнулся Тёма. – Просто не знал, можно ли подать голос.
– Да можно, – вздохнула Яра, отметив, всё же, что на душе после излияний стало как-то легче, как будто наконец сняла тяжёлый рюкзак. – Теперь-то уж чего.
Она помедлила немного, вроде как ожидая чего-то, пока не вспомнила, чего.
– Ты это, как там энергетический поток?
Внезапно пространство перед ней потемнело, и в нём сгустился силуэт в красной куртке – Тёма материализовался. Он был непрозрачным, только глаза были какие-то выцветшие – вроде карие, а вроде и серые.
Он постоял, пожевал губу, потом сказал:
– Пойдём купим тебе одежды по размеру?
Яра опешила.
– Че-го?! С какой это стати ты собрался мне одежду покупать?
– Я просто подумал, что в подходящей одежде тебе будет проще делиться энергией, – пожал плечами Тёма.
Яра примерила на себя эту мысль и пришла к выводу, что Тёма прав.
– Ну ладно. А ничего, что ты в теле разговариваешь?
Тёма помотал головой.
– Ты так поделилась, что мне на неделю хватит, даже с разговорами.
Он подобрал свой и Ярин рюкзаки и двинулся на выход.
– Зачем ты с собой столько наличности носишь? – тихо спросила Яра, пока они бродили по огромному одёжному магазину.
– На всякий случай. Никогда не знаю, где меня разматериализует, вдруг далеко от дома, и вдруг что-то нужно будет купить… Опять же, если я когда-нибудь всё-таки смогу есть, то это должен быть настоящий праздничный ужин в ресторане. Но у меня не только наличность, у меня ещё дополнительная карта от маминой есть. Так что можем тебе много всего накупить.
– Я не хочу у тебя много денег брать, – нахмурилась Яра.
– Но это же мне нужно! – напомнил Тёма. – Даже пока мы с тобой тут ходим, ты продолжаешь делиться! Я бы вообще от тебя не отлипал, но я же понимаю, что ты не будешь меня терпеть постоянно за спасибо. Просто считай, что я тебе плачу, ну, за топливо.
Яра прыснула.
– Надо тогда установить почасовой тариф.
– Хорошо, давай. И я тебе выплачу за всё то время, что ты провела в забросе.
– Да ты семью разоришь!
– Ну ты же понимаешь, что мои родители предпочли бы остаться без денег, но получить меня назад!
Яра задумалась. Вспомнила лицо Ольги и решила согласиться. Конечно, Тёмин отец пока ничего не знал – хотя как он мог не знать? Может, догадывался, или Ольга Тёме не говорила…
– А почему ты похож на свою маму, если ты приёмный? – вдруг спросила Яра. Это был странный вопрос, и в норме она никогда бы такого не задала, но почему-то с Тёмой было не страшно.
– Я думаю, она выбирала, чтобы похожий был, – пожал плечами Тёма. – Вообще я читал, что людям обычно нравятся люди, которые на них похожи.
Яра удивилась, но промолчала. Ей самой похожий на неё человек вряд ли бы понравился, но то, что читал Тёма, наверное, было о нормальных людях.
В итоге они купили ей джинсы, несколько кофт и вызывающе-бирюзовый пуховик. На последнем настоял Тёма, потому что утверждал, что он Яре очень идёт. Яре никто никогда не говорил, что ей что-то идёт, и она не смогла устоять.
– Ты домой пойдёшь? – спросила Яра, прикидывая, влезет ли старый пуховик в рюкзак и как она объяснит маме, откуда у неё новые вещи.
– Я бы ещё с тобой потусил, если можно, – признался Тёма. – Но потом пойду, да.
– Мне уже домой пора. А в школу завтра придёшь?
– Конечно! Говорю же, я бы с тобой вообще всё время… – он осёкся. – Ох мы же теперь в разных классах! Этот дебил директор меня перевёл! Блин, можно я хотя бы на переменах с тобой поговорю?
И тут у Яры сложилось в голове некое простое арифметическое равенство.
– Слушай! – заговорила она горячо. – Давай скажем всем, что это я в тебя влюбилась! Тогда я могу тебя и домой привести! И на переменах затусим! И про одежду я скажу, типа новогодний подарок! И – ещё – точно! Пашок побоится меня доставать, если будет знать, что ты ему опять вмажешь! И домашку можем вместе делать, а там, может, ты переведёшься обратно потихоньку!
Тёма таращился на неё во все глаза, и они уже не казались бесцветными.
– Ну, если тебя это не напряжёт…
– А, мне терять нечего! – отмахнулась Яра. – А мозг высосут всё равно.
– Если до сих пор весь не высосали, он, видно, крепко держится, – заметил Тёма. – В общем, я за!
Мама попятилась и чуть не села на пол, обнаружив за дверью дочь в искрящемся бирюзовом пуховике, с довольной физиономией и мальчиком.
– Яра… Что это… Как это?..
– Это Тёма! – довольно заявила Яра. – Он мне поможет по математике! Кстати, а можно нам чего-нибудь поесть?
– Здравствуйте, – сказал серьёзный Тёма.
Мама так и упятилась на кухню.
К слову, помощь по математике, хоть и была предлогом, но оказалась нелишней. Яра в целом неплохо училась, но последнее время она так много прогуливала и была занята таким количеством других проблем, что отстала значительно, а Тёма вот, наоборот, пока был развоплощён, от скуки занимался – уж перелистнуть страницы учебника ветерком он мог в любом состоянии.
Тёма ушёл уже глубоким вечером, а у Яры сильно прибавилось уверенности в завтрашнем дне.
Пока она думала, чем бы скоротать остаток вечера (хотелось, чтобы завтра наступило побыстрее), в дверь Яриной комнаты постучали.
Яра так удивилась, что даже ничего не сказала, а пошла открыть сама. Это была мама.
– Ярослава, это что вообще такое?! Ты теперь мальчиков будешь водить?!
– А ты бы предпочла, чтобы я с ним по подворотням отиралась? – наигранно удивилась Яра, ввернув бабушкино выражение.
– Лёша!!! – завопила мама, и Яра тяжело вздохнула. Если дошло до призывания папы, значит, головомойка затянется.
Папа явился помятый диваном.
– Лёша, ты представляешь, наша дочь шляется по подворотням с мальчиками! – последнее слово мама произнесла так, как будто оно означало как минимум «наркоманами», но Яра воздержалась от комментариев.
– И что? – буркнул папа.
– И то! В таком возрасте! Он ей и одежду купил! Как вообще можно принимать такие подарки, это уже… это уже лёгкое поведение! Я бы никогда не подумала, что моя собственная дочь…
– Ну ты же ей не покупаешь одежду, – пожал плечами папа. – Чего удивляться?
– Я не покупаю?! Да у неё же полный шкаф одежды!
– Мама, но это не мой размер! – напомнила о себе Яра.
– И от мальчика подарки!!! – разорялась мама. – Да где ты его взяла вообще, ты что, со шпаной какой-то связалась?!
Яра не смогла не посмотреть на маму, как на душевнобольную.
– Это мой сосед по парте.
Мама подавилась.
– Это аутист, что ли?!
– Никакой он не аутист, просто молчаливый, – пожала плечами Яра.
Папа пробормотал что-то про муху и слона и попытался уйти обратно на диван, но мама ещё не закончила.
– Ты знаешь, что мне звонила учительница по математике?! Ты знаешь, что она мне сказала?! Лёша, слушай внимательно! Наша дочь закатила скандал на уроке и ушла, хлопнув дверью, и с тех пор не появлялась! Каково, а?!
– Да?! – вскинулась Яра. – А она тебе не рассказала, что она сделала перед этим?! Меня всем классом били, а она заявила, что это я виновата!
– Почему это тебя всем классом били? – нахмурился папа.
– Ну окей, не всем, всего человек пять-шесть, – уступила Яра. – Забава у них такая.
– Давно?
– Да года три уже! Только пока с Тёмой сидела, не трогали, потому что они его боятся!
– Лен, я чё-то не понял, – повернулся папа к маме. – Ты там в этой школе днюешь и ночуешь, все болячки каждой бабушки знаешь, а почему я об этом впервые слышу?
– Да чего там слышать-то? – стушевалась мама. – Яре просто надо учиться взаимодействовать с другими детьми…
– Вот я и взаимодействую. С Тёмой, – подытожила Яра. – Только теперь его в другой класс перевели, так что не знаю, на перемене-то он меня прикроет, но мне и на уроках достаётся.
– Лена, используй, пожалуйста, свои навыки взаимодействия, чтобы её тоже в этот другой класс перевели, – проинструктировал папа. – И чтобы я больше подобных историй не слышал. Мальчик её напугал, а что дочь в школе бьют – а, фигня. Ты-то в её возрасте не сильно мальчиков боялась, помнится.
На этом он всё-таки развернулся и ушёл смотреть свои новости, а мама постояла-постояла, да и тоже молча ушла.
Яра подумала, что можно было бы устроить этот разговор ещё пару лет назад, но тогда она думала, что сама виновата, что заслужила плохое отношение и не имеет права перечить родителям. И что папе наплевать. А оказывается, всё можно было решить…
На следующий день, когда Яра подошла к воротам школы, Тёма уже ждал её там. Выглядел он материально, но озабоченно.
– Как у тебя дома? – спросила она после приветствий.
– Интересно, – сказал он странным тоном. – После школы расскажу. Тебе-то не влетело вчера?
– Пыталось влететь, – усмехнулась Яра. – А потом папа внезапно оказался адекватным. Посмотрим, правда, чем это всё кончится.
Тут она заметила поодаль девочку из своего класса, которая обычно и доносила до Пашка все свежие сплетни.
– Эй, мы же с тобой решили парочкой прикидываться, – напомнила Яра. – Давай как-нибудь… ну…
Тёма неловко обхватил её руками за плечи. Яре это было не очень приятно – не потому, что Тёма, а потому что просто какой-то другой человек стоял слишком близко, да ещё и трогал её, но игра стоила свеч.
В классе она заметила, как на задних партах перешёптываются. Первым уроком была физика, и вёл её очень пожилой дедушка, который по большей части вообще не замечал, что творится в классе, поскольку весь урок писал на доске, повернувшись к ученикам спиной.
Через пару минут Яре в спину прилетела скомканная бумажка. Яра развернула её на полу мысками туфель – не брать же руками эту гадость. Ничего неожиданного или приятного она там не увидела, только что-то про любовничка-аутиста. На протяжении урока в спину прилетело ещё штук сорок записок, но стоило прозвонить звонку, в дверь класса сунулся Тёма.
– Что-то вы намусорили, – проворчал учитель, заметив гору бумажек вокруг Яриной парты.
Яра скривилась и встала было за веником и совком, чтобы это всё убрать, но Тёма присел почитать.
– Брось ты эту гадость, – посоветовала Яра.
– Вот и нет, – сказал Тёма. Он заснял Яру посреди горы скомканных бумажек, а потом тщательно собрал и развернул каждую, глянул через плечо на задние парты, где было подозрительно тихо, и пошёл к выходу.
Яра на всякий случай поспешила следом.
Тёма направлялся прямиком в кабинет директора, и Яра нагнала его уже у самых дверей. Постучав, Тёма дёрнул ручку – в приёмной сидела Ярина мама.
– О, доброе утро, – кивнул Тёма.
– Молодой человек, – начал директор. – У меня вообще-то разговор.
– Хорошо, вот вам ещё к разговору, – сказал Тёма и, к Яриному ужасу, выложил на стол мятые бумажки, а потом продемонстрировал фотографию в телефоне.
С минуту взрослые молча просматривали памятники письменности. Потом директор сказал:
– У класса «Б» следующим уроком литература в двадцать шестом. Я предупрежу Ларису Васильевну, – и снял трубку внутреннего телефона.
– Спасибо, – кивнул Тёма и вышел, подхватив под руку прочно вросшую в дверной проём Яру.
– Как у тебя получается быть таким наглым? – тихо спросила Яра по дороге.
– Почему наглым? – удивился Тёма. – Он же обязан следить, чтобы в школе никого не обижали. А мама ему за меня ещё и денег отвалила нехило, пускай отрабатывает.
Яре очень хотелось ещё поговорить с Тёмой, но на уроках в новом классе она не хотела отвлекаться – и так одолжение сделали, да и «взаимодействовать» с одноклассниками надо было учиться. На переменах же приходилось срочно вчитываться в учебник, потому что класс «Б» шёл чуть впереди, и некоторых тем Яра ещё в глаза не видела.
Так что поговорить удалось только после уроков.
– Ну так что у тебя там интересного? – спросила Яра, когда они отошли от ворот.
– Поговорил с мамой и сестрой наконец. Кое-что выяснил.
– А ты раньше не мог с ними говорить? – удивилась Яра.
– Нет, в самом начале только чуть-чуть. У мамы сил и так на донышке, она ничем не делится, а сестра – ну, она особенная в этом смысле, мне лучше вообще её не трогать. Так что я только рядом с тобой говорить мог, и то мало.
– Ну и что ты выяснил? – кивнула Яра, принимая объяснение.
– Помнишь, ты спрашивала, где моё тело? Я тогда сказал, что это оно и есть. Я и правда так думал, а ты вот была умнее.
– То есть, оно всё-таки где-то отдельно?
– Угу. В больнице, в коме лежит.
Яра шёпотом ругнулась.
– Значит, даже если я накачаю тебя энергией так, что ты сможешь весь материализоваться, не оставив ни одной надписи, ты всё равно не станешь, как раньше?
– Угу. Мне надо как-то вернуться в тело. Вот только сестра толком не знает, как.
– Думаешь, если бы знала, она бы тебе сказала?
– Конечно, – убеждённо ответил Тёма. – Ей, думаешь, хорошо от этой ситуации? Мама с ней вообще не разговаривает почти, чуть живая, смотреть страшно. Дома жизни никакой, я с уроками не помогаю, друзей не пригласишь… Она бы и рада всё вернуть, как было, но не умеет.
– Но ведь это она тебя сглазила. И так говорила про тебя тогда, у меня прям уши завяли.
– Так она потому и бесится, что ничего сделать не может и чувствует себя виноватой. Она же это не со зла – вернее, со зла, конечно, но не нарочно.
Некоторое время они оба шли молча.
– Может, – предположила Яра, – можно привезти тело в заброс?
– Я это первым делом предложил, но мама против. Говорит, даже домой из больницы забрать такого больного очень трудно, а волочь его в какую-то руину – вообще невероятно опасно, там же всякие аппараты подключены, и как всё это… Ну, короче, я умру, не доехав. И потом, сестра сказала, что я всё равно не смогу сам вернуться обратно, надо, чтобы был промежуточный контейнер, но ни я, ни она не знаем, что это может быть.
– Может, смысл в том, чтобы тебя из заброса переселить, например, в модель заброса? Её можно в больницу отнести. Ну или хотя бы в кукольный домик…
– Или просто в коробку. Не знаю. Можем попробовать, – оживился Тёма.
Яра заметила, что они уже автоматически пошли в сторону заброса. Оставалось только найти коробку, но этого добра, к счастью, рядом с мусорными контейнерами валялось предостаточно.
– Не противно? – спросила Яра, прикидывая, каково это – вселиться в картонку.
Тёма повертел большую коробку от микроволновки так и этак.
– Да она чистая, только на земле стояла. Сойдёт, наверное.
С этим габаритным предметом наперевес они дошли до брошенной стройки и пролезли в дыру в заборе, перекинув добычу сверху.
Едва оказавшись внутри, Тёма развоплотился, но Яра настояла на том, чтобы подняться в её любимую комнату. Ей казалось, что лучше находиться ближе к центру здания.
Но вот, коробка была расставлена, Яра отошла в сторонку, пожелала Тёме ни пуха ни пера… Прошла минута, затем другая…
– Без толку, – сказал Тёма. – Я в упор не понимаю, как это сделать. Для меня есть только дом и ты, и всё. Я её никак не вижу и не чувствую. Ну то есть, так-то вижу, но не так чтобы… Блин, не знаю, как объяснить.
– Да поняла уже, – Яра почесала в затылке. Стимуляция мозга внезапно сработала. – Погоди, ты говоришь, ты меня видишь? А может, контейнер – это должен быть человек?
Тёма помолчал, потом сконденсировался.
– Слушай, это как-то стрёмно, но похоже, что так оно и есть. То есть, мне кажется, я правда мог бы вселиться в человека, если поток открытый. Эх, блин, пока тут рабочие были, мне это в голову не пришло… Хотя они бы меня не пустили, наверное.
Он задумался и походил по комнате, сложив руки на груди. Яра ждала.
– Ну мама точно мимо, – стал прикидывать Тёма. – Она и так чуть живая. Сестра меня не пустит никогда в жизни, она скорее сама развоплотится. Может, когда папа приедет…
– Я… – подала робкий голос Яра. Ей было страшно предлагать: страшно, что Тёма согласится, но страшно и если он откажется. – Я могла бы попробовать.
– Ты что! – вытаращился на неё Тёма. – А если это опасно? Ты и так мне помогаешь, хоть ты меня даже не знала до этого всего. И потом, с первого дня, как я вселился в дом, я чувствую всё, что в нём творится. Где в стене пустота, где бетон потрескался, где дождём в окно заливает и в трещинку просачивается, а там арматура ржавеет. Всё, понимаешь? И если я в тебя вселюсь, то скорее всего тоже всё почувствую, что ты чувствуешь. И я думаю, тебе этого не очень хочется.