Quotes from the book «Мои посмертные приключения»
ничьи молитвы не помогут тому, кто сам не молится! А вы заняты чем угодно, только не личным спасением. –
Мир – симфония, сочиненная Богом, а тебе было предназначено пропеть в ней всего лишь одну ноту – твою собственную, единственную жизнь, такую короткую и такую незаменимую. Бог милостив, но если ты пропела ее фальшиво, то не звучать тебе в этой музыке с Божиего листа, ты просто выпадешь из нее.
Смех дан людям для защиты от страхов, это всего лишь лекарство
По жанру и стилю она, пожалуй, ближе всего к замечательным, добрым христианским книгам К. С. Льюиса «Расторжение брака», «Письма Баламута», или к книгам нашего современника писателя Николая Блохина «Глубь-трясина», «Бабушкины стекла». Жанр этих книг можно обозначить как «христианское фэнтези», но лишь условно, потому что повествуемое в них – не выдумка, но символический рассказ о духовной реальности.
Когда думаешь, в голову приходят мысли. От мыслей можно узнать, как сделать, чтобы тебя не били.
Привыкай, здесь все люди одного возраста – нам всем по тридцать три года. Дети вырастают, а старики молодеют до возраста Христа
поклоняетесь Ему? – Конечно, Господь это знает. А вот зачем ты мне по десяти раз на день говоришь о своей любви? – Чтобы ты знал. И потом, я ведь так соскучилась по тебе, Алешенька! – Если бы ты знала, как любят Бога и как скучают по Нему настоящие боголюбцы… Но говоришь ты мне о своей любви не для информации, а потому, что тебе радостно это говорить, а мне – слушать. Вот так и в общении человека с Богом, то есть в молитве: нам радостно славить
Смех дан людям для защиты от страхов, это всего лишь лекарство
Но помочь себе я ничем не могла, и мне снова захотелось оказаться подальше от себя, и я опять вылетела в больничный коридор, чтобы еще острее ощутить охватившее меня кромешное одиночество.
"— Что вы имеете к ней? — спросил Жабу мой Дед.
— Я-то? Да ровным счетом ничего! Мы сейчас скоренько подсчитаем ее мужей, сложим ее с ними и отправим куда следует.
— Нечего тут считать и складывать, — сказала я. — Один у меня был муж!
— Ха! Видали мы таких фальшивок одноразовых! Настоящие-то одномужки мимо нас метеорами пролетают. Сейчас мы твоих мужей подсчитаем, подсчитаем и сложим...
Она веером раскрыла пачку порнографических открыток, на которых была изображена я со своими возлюбленными. Мне захотелось сквозь небо провалиться. Ангел-Хранитель мой стоял отвернувшись.
— Вот мой муж! — ткнула я в фотографию, на которой я была снята с Георгием.
— А остальные не твои, что ли?
— Это были романы, увлечения.
— Ага, ты, значит, так это называешь. Но дела это не меняет! Да будет тебе известно, что всякое плотское соединение мужчины и женщины уже есть брак, то есть слияние плоти и души воедино. И притом — навечно. Смотри!
Жаба сунула мне под нос зеленую ладонь, и я увидела на ней маленькую бело-розовую обнаженную фигурку.
— Узнаешь?
Я пригляделась — фигурка изображала меня в юные годы.
— А теперь взгляни сюда! — На другой ладони Жабы стояла фигурка моего первого возлюбленного. — Теперь вы надумали совокупиться — гопля! — она свела ладони, и фигурки соединились в акте любви. Это было даже красиво, мы были молоды и полны нежности.
— Теперь, когда они объелись друг другом, они думают, что могут разбежаться и снова стать каждый сам по себе. А не тут-то было! — она развела ладони, но на каждой осталась стоять сросшаяся двойная фигурка.
Я ахнула.
— Красавчика мы пока уберем с глаз долой, пусть до поры погуляет! — она брезгливо стряхнула с одной ладони двойную фигурку. — А теперь второй акт!
На опустевшей ладони появилась фигурка моего второго мужчины, известного тогда молодого поэта. Это была недолгая романтическая связь, он даже посвятил мне несколько стихотворений, которые вошли во все его сборники. Но то, что теперь творилось на бесовской лапе, было противно до невозможности: мое тело, сросшееся с первым мужчиной, занималось любовью со вторым. Потом бесиха снова хлопнула ладонями, и я оказалась сросшейся уже с двумя мужчинами.
— И так каждый раз: сходитесь вы на время, а душой, хотите вы того или нет, страстаетесь навсегда. Эх, раз, еще раз! Еще много-много раз! Ну, вот и до муженька твоего добрались...
Маленькое многоголовое, многорукое и многоногое чудовище с общим туловом ползало по ее ладони, головы что-то вопили одна другой, руки терзали чужие тела, пытаясь оторвать от своего.
— Но... это ведь фигурально, это символически, да? — пролепетала я в ужасе.
— Никакой символики — у нас все без обмана! "...
