–Как тебя зовут?
Рыжий расплылся в улыбке.
–Я сам себя зову майор Том!
–Военный, что ли?
–Не, – протянул рыжий. – Знаешь, рабочий класс – это как приговор, не то что ты не можешь куда-то выбиться, а ты даже не знаешь – куда? И когда этот русский, Гагарин, полетел в космос, я тогда подумал: вот бы мне так! Рассказал жене, друзьям, ну, они подняли на смех, ясное дело. Ладно бы, сказали, что из-за пива не возьмут или потому, что малограмотный. А то ведь как: рожей не вышел. Гагарин красивый, а я нет. Ну, и ладно. Но я решил, что буду зваться майор Том. А ты кто будешь?
–Музыкант.
–Ух ты, какая звезда здесь у нас! – Дэйв угрожающе взглянул на рыжего, и он дал задний ход: – Все, молчу-молчу. Песни сочиняешь или играешь?
–Сочиняю. Трудно это все.
–А про что сочиняешь-то?
Дэйв усмехнулся:
–Да тоже про космос.
–Приятель, ты прям, как я, такой же псих. Знаешь, а я так и не бросил про это думать. – Он придвинулся к Дэйву, обдав его перегаром, а красные глаза заблестели и от этого казались еще несчастнее. – Когда тот другой, тоже русский, вышел в открытый космос, я чуть с ума не сошел. Подумал тогда: как я живу?! Днем гружу баржи, вечерами пью, жена пилит, а тут – парни летают в космос. Представляешь, с Земли – и прямо вот туда, в темноту, к звездам?! – Оба вперили взгляд в окно, словно в ночной мгле можно было увидеть советского космонавта. «Майор» воодушевился, что его слушают, и продолжал: – Я иной раз возвращаюсь из дока, гляжу в окно поезда – там полная луна, и вот я думаю: какая она вблизи? Такая же белая? Или желтая, как заварной крем? И звезды: они хоть капельку похожи на то, как их рисуют в книжках? Как они на самом деле сияют? И как выходит, что звезда на небе висит маленькая, и падает – тоже маленькая, а светит – и мы ее тут видим? Пробовал я про это в книжках читать, но мне тяжко, знаешь… Я и не глупый, но мне бы попроще, с картинками, я бы так больше понял. – Дэйв понимающе кивнул.
–А ты полетел бы? – спросил он у «майора».
–Ой, полетел бы, хоть завтра. Ну, как протрезвею. – Рыжий виновато улыбнулся. – Я из газеты то интервью с Гагариным вырезал и положил дома. Иногда достаю и читаю. Все думаю: вот бы увидеть нашу Землю из космоса, особенно как тот, второй, фамилию его забыл. Мы тут всё чванимся друг перед другом, бомбы, ракеты, а в космосе ты сидишь такой маленький, кругом звезды и планеты, и где-то внизу – Земля. И тебе сигнал идет: «Майор Том, Земля, приём!» И ты такой чувствуешь себя героем, хоть на один день.
Народ в пабе обсуждал футбол и последние меры правительства. Дэйв тайком разглядывал морщинистое, обветренное лицо «майора», его сильные, жилистые руки, стесняясь заглянуть в глаза. Впервые за день ему было жаль кого-то, кроме себя.
–И вот я бы полетал вокруг ракеты, – продолжал рыжий свой рассказ, – а потом бы отсоединился. Ракета пусть бы вернулась на Землю, а я бы так и летал в космосе.
–А толку-то? Ты же умер бы, майор, – Дэйв попытался пошутить, но видно было, что «майор» говорил всерьез.
–Да я знаю, приятель, – он взболтал пиво в бокале. – Какая разница, всем приходит конец. Но так хочется сделать что-то большое. Ты вот музыку сочиняешь, ты, конечно, будешь звездой. А я так и буду баржи грузить, пока не надорвусь. И сейчас американцы запустят миссию на Луну, а после этого, помяни мое слово, они с русскими начнут собираться на Марс. А у меня здесь никакой другой жизни нет, понимаешь. Только баржи и жена.
–А если жена уйдет?
–Да не уйдет она никуда. Не, она меня жалеет, – в голосе «майора» зазвучала нежность. – Я непутевый, а она жалеет. Если бы не жалела и денег не просила, я бы давно все бросил.