Глава 33
– Ну пока, – бросил Руслан у выхода из компании.
Угу. Пока. Конечно.
Я внаглую села в его машину, и скомандовала:
– Поехали к Марату.
В ответ получила ироничный взгляд и приподнятую бровь. Кивнула ему настойчиво, и Руслан, наконец-то, завел машину.
– Как он?
– Продырявлен.
– Я не про это. Он в сознании? Насколько все серьезно? – спросила, сжимая кулаки.
Руслан же просто включил музыку. Музыку, мать его! И даже не подумал со мной разговаривать. Я даже не уверена, что он меня к Марату привезет. Может, домой едет к себе. Припаркуется, вытащит меня из машины, и скажет проваливать.
До чего же он паскудный мужик. Красивый, но та еще сволочь. Явно ведь специально надо мной издевается. Да и я дура, звонить Марату страшно. И мысли в голове – трубку не возьмет, значит без сознания, значит все плохо. А если с ним все плохо, то… то и со мной все плохо. Аж задыхаться начинаю, представляя Марата на больничной койке без сознания, всего в трубках, и рядом противные пищащие приборы. Он же сильный! Все с ним должно быть нормально!
Дьявол, но ведь даже самого сильного человека можно потерять, выстрели ему кто-то в грудь. Или в голову. В артерию, Боже ты мой! Я не хочу терять Марата. Такая глупость – эта гордость, сидела и обиды лелеяла вместо того чтобы сразу же за ним в дверь выбежать, и остановить. Если что-то непоправимое случится, то я… я не смогу. Просто не смогу. Без него. И дело не в ребенке, которого я хочу именно от Марата. И не в папе, которого он обещал найти. Честно, в глубине души я думаю что папы больше нет, хоть и отгоняю от себя эти мысли, но слишком много времени прошло с его пропажи. Даже боюсь Марата спрашивать про отца… боялась.
Хоть бы все хорошо было. Боже, все что угодно сделаю, только пусть с Маратом все хорошо будет. Я и молитвы вспомню, и пожертвования буду делать, и нищим подавать. Волонтером пойду в хоспис. Обещаю, только пусть с Маратом все будет хорошо!
– Где мы? – спросила, когда Руслан остановился у ворот.
– Я привез тебя к Марату.
Это не похоже на больницу. Даже на частную не похоже. Ворота, пропускной пункт, трехэтажное здание, больше смахивающее на вытянутый особняк. Сад, лавочки… неужели больница?
Как оказалось – да. Видимо, для избранных.
Документы у нас не спросили. Руслан поднялся на второй этаж, а я поплелась за ним, все сильнее нервничая. Почти до обморока. Пальцы неприятно покалывает, горло сжимается… да меня же трясет. То ли заплачу сейчас, то ли стошнит от страха. Руслан открыл дверь, и кивнул мне, мол, проходи. И я прошла. Дверь за мной захлопнулась, и я увидела Марата.
Он не истыкан иголками, не увешан проводами. Он не без сознания. Он даже не лежит на койке. Сидит. Чуть бледноватый, плечо перевязано, но в сознании. Вполне себе бодрый, не удивленный моему появлению, и даже… довольный?
– Соскучилась?
Я сделала медленный шаг к нему. Марат поднялся. Еще шаг, и накрыло облегчение – он в порядке. И еще шаг, а с ним осознание – скотина!
– Т-ты на п-перевязку приехал? – пробормотала я.
Марат кивнул. С улыбочкой. Не лежал он тут при смерти. Зато меня довел почти до припадка, еще и ухмыляется.
– Сукин сын! – прошипела я, и ударила его в грудь. – Подонок… паскуда ты! Ненавижу!
Перемкнуло. Я била, и била его, не жалея сил. Не смотрела, куда именно. Возможно и по раненному плечу. Била за то, что так сильно напугал меня. За то, что сказал, за то что бросил и даже не звонил, хотя мог. За то что предложил мне деньги в первую встречу, вместо того чтобы цветы подарить и позвать на свидание.
Сейчас я его ненавижу, и радуюсь как ненормальная, что живой. И бью. А Марат и не думает отстраняться, и хоть что-то говорить мне, объяснять, оправдываться. И это злит еще больше. Не больно? А я сделаю так, что будет больно. Сделаю…
– Ну все, все, тише… Алика, успокойся. Еще руку сломаешь, – не знаю, как я оказалась на больничной кровати, запястья мои сжаты ладонями Марата.
– Я тебе руку сломаю!
– Это вряд ли. Не брыкайся… и не плачь.
– Я не плачу, – процедила я, и только сейчас почувствовала соль на губах.
Замолчала. Дико обидно. Что он, что брат его – сволочи, только и умеют издеваться.
– Убери руки, – отшатнулась от Марата, вздумавшего утирать мне слезы. – Я тебе карточку привезла. Подавись своими деньгами, новую девку ищи, ясно! И ей будешь команды давать, пусть переезжает к тебе. Ей же и будешь говорить, что она шлюха, уходить и приходить когда вздумается. А с меня хватит, это конец!
– Аль, а полетим на море? Или давай на Мальдивы?
Марат будто и не слышал то, что я сказала. Поцеловал мою сжатую в кулак ладонь, и так захотелось его по щеке погладить. Или пощечину дать. Я-то думала, что ему плохо, потому не приходил и не звонил, а он…
Ярость снова накрыла меня.
– А что деньги не предлагаешь, чтобы я с тобой полетела? За такое доплачивают. Много. Тебе вообще не по карману мои хотелки, так что забирай свою карту. Отпусти, хочу вернуть тебе ее… да пусти же!
– Не отпущу. Не психуй, – жестко, даже грубо произнес он.
– Ты знал, что я приеду, да?
– За тобой присматривают. Не мог же я допустить, чтобы тебя тоже подстрелили, хотя это уже улажено. Я рад, что ты в основном дома сидела.
Вижу, что рад. Надо было в клуб поехать Марату на еще большую радость.
– Да. Я сидела дома. Отходила от твоих «приятных» слов. Отошла, и поняла, что так больше не хочу и не буду. Так что…
– Не отпущу, – перебил Марат. – И… прости. Разозлился, вот и наговорил.
– Не прощу, – выдохнула я устало, злость куда-то испарилась, осталась усталость. – Столько дней злился, что не мог прийти или позвонить, или хоть сообщение написать? Ранение у тебя не особо серьезное, не без сознания же ты был.
– В сознании. В больнице час пробыл, и домой. Сегодня приехал, чтобы повязку сменить.
– Ну вот.
Глубоко вдохнула, чтобы снова не разреветься. Вот я дура-то. Он меня оскорбил, а я сама же и прибежала. Потому что влюбилась, пора уже называть вещи своими именами. Или даже… полюбила. А Марат сидел, и ждал, пока я сама к нему приду.
Ну я и убогая, зла не хватает и на Марата, и на саму себя. Никакого самоуважения.
– Ты не понимаешь, почему я не приходил? Совсем?
Потому что мудак, вот почему.
– Ждал, чтобы я к тебе прибежала, – обиженно бросила я.
– Я вообще не думал, что ты придешь. Удивился, не поверил даже, когда мне сообщили, что ты меня ищешь. Я бы как успокоился и свыкся, приехал бы к тебе. Сегодня или завтра, или через три дня, но приехал бы, – Марат, будто забыв о своем ранении, приподнял меня, и опустился на кровать уже со мной на коленях. – Наверное, я и правда сволочь и паскуда, как ты меня назвала, но я рад что ты волновалась обо мне.
– Не волновалась. Я карту тебе приехала отдать! – не знаю, зачем я с ним спорю.
– Волновалась. А я не хотел приезжать, пока не обдумаю все. Снова сорвался бы на тебе, – Марат легко, почти неощутимо поцеловал меня в висок, и от его прикосновения я чуть снова не разрыдалась.
Совсем я расклеилась. Довел меня.
– Что-то ты не очень на меня срываешься сейчас.
– Потому что ты приехала ко мне. Значит, небезразличен, да? – он снова прижался к моему виску губами, поцеловал в щеку, в подбородок, как-то лихорадочно, мазками, и я совсем потерялась во всем этом – в его словах и прикосновениях. – Забудем уже про деньги. Было бы тебе плевать на меня, прислала бы карту, или вообще себе оставила до того как я ее заблокирую. А ты приехала. Значит, неравнодушна ко мне. Ну же, скажи, – Марат прошептал мне это на ухо, обжигая дыханием. – Скажи…
Я бы и рада, но слова не идут. Оказывается, тяжело признаваться в любви. Не привыкла я о чувствах говорить, только бабушке в раннем детстве говорила «я люблю тебя», и все. Онемела сейчас. Но именно это я и чувствую. Люблю.
– Неравнодушна, да, – прохрипела я.
– Я тебя… я тоже неравнодушен, – Марат удобнее усадил меня. – Постараюсь больше не обижать, но не обещаю. Просто помни, что слова – это всего лишь слова. А через три дня мы улетаем, я даже дам тебе выбрать, куда именно.
Какая щедрость. Я бы съязвила, но так и тянет улыбаться, целоваться, и даже танцевать. Марат ведь хотел сказать совсем не про неравнодушие, это абсолютно точно.
Глава 34
10 дней спустя
– Давай, малышка… кончай…давай…
Марат двигается во мне так как мы оба любим – ноги мои широко раздвинуты, он сверху. Оба потные, жара дикая, но никак не можем насытиться друг другом. Мысли путаются, я практически не соображаю. Цепляюсь за плечи Марата, двигаюсь под ним. Дьявол, как же хорошо…
Застонала, обвила ногами его торс. Хочу полнее чувствовать, как Марат бьется в меня членом – быстро-быстро, как одержимый. Уже не стыдно от своей отзывчивости, от того, какая я влажная для него.
– Только для тебя… – прошептала я.
– Что?
– Ничего, – рассмеялась, и Марат поцеловал меня. Наверное, чтобы закрыть мой рот.
Всосал мои губы, и нагло просунул язык в мой рот, ускорив при этом толчки в меня. Его запах, его вкус, даже его пот – все это окутывает меня, присваивает, я дико кайфую от полной принадлежности этому мужчине. Пожалуй, я бы все ему отдала, не только тело.
Уже трясет. При каждом движении Марат задевает грудью мои соски, они ноют, мне совсем немного осталось, всего пара толчков, и я достигну. Марат просунул ладонь между нашими сцепленными телами, накрыл пальцами клитор, и легонько надавил. Даже массировать не пришлось, я застонала в его рот, прикусила губу, и тело сотряс оргазм.
Дышу, и не могу отдышаться. Не вижу ничего, будто ослепла. Тело расслабленное, разнеженное. Чувствую, как Марат медленно вышел из меня, приподнял, и подсунул под попу подушку. А затем медленно толкнулся в меня. Очень осторожно проник головкой.
– Расслабься.
– Как строго, – лениво пробормотала я, пытаясь расслабиться еще сильнее.
Чаще всего мы занимаемся обычным сексом, но Марату подавай всё. Я не фанатка анального проникновения, но могу получать от него удовольствие. Правда, только после обычного секса, иначе мне не очень приятно.
Марат на грани, мышцы напряжены. Сдерживается, чтобы не навредить мне, проникает медленно, хотя я расслаблена, и влага облегчает проникновение. Чуть приподняла бедра ему навстречу, и его член вошел полностью. Удовольствие прошибло, прострелило позвоночник и, наконец, растеклось по телу.
– Двигайся, – прошептала я, привыкнув.
И Марат послушался. Качнулся осторожно, и мягко насадил на член. А уж когда он снова накрыл пальцами влажные складочки, и нашел клитор, удовольствие стало полным. Марат постепенно ускоряет движения, вижу – наслаждается моим телом, моей податливостью. А я глажу его, ласкаю ладонями, пальцами, обвожу напряженные мышцы, и медленно подаюсь ему навстречу.
– Хорошо?
– Дааа, продолжай, – простонала, и Марат ускорил темп.
Просунул руку мне под голову, заставил изогнуться, и накрыл губами шею. Я знаю, что сейчас будет, и не против. Он мягко втянул нежную кожу на шее, и напоследок лизнул, не прекращая при этом биться в меня своей эрекцией. Оторвался от меня, и довольно взглянул на шею. Нравится ему оставлять на мне засосы, хорошо хоть не как в ту безумную ночь в Крае, после которой я разукрашенная ходила. Пусть. Мне тоже нравится.
Марат скользнул пальцами в лоно, имитируя движения члена. Большим пальцем продолжил массировать клитор, и я выгнулась от оргазма. А следом за мной через пару жестких толчков кончил и Марат.
– Продолжим, или на пляж? – спросил он, отдышавшись.
– На завтрак. А потом на пляж.
– Секса больше не хочешь? – хохотнул он, на что я показала Марату кулак.
– У меня там уже все стерлось. И вообще, я голодная. Так что в душ, завтракать, и на пляж.
– Так точно.
Улыбнулась, почувствовав короткий поцелуй в губы, и решила полежать еще пять минут. Вряд ли я сейчас смогу встать на ноги.
***
– Прожуй хоть. Как ребенок.
– Я жую, – заспорила, и постаралась вести себя культурно. Но сколько же здесь еды, все хочется попробовать, желудок будто бездонный.
Выдохнула, попыталась убедить себя в том, что я не голодна, но глаза так и смотрят на стол. А на столе и морепродукты, и десерты, а аромат – закачаешься. Вилла шикарная, готовят здесь – выше всяких похвал. Вот никогда за деньгами не гналась, но как же они облегчают жизнь, не могу не признать. Сама я бы себе такой отпуск не организовала.
Разумеется, мы полетели на Мальдивы. Сначала я отнекивалась, столько лет в Бразилии прожила, не нужны мне эти моря и океаны, как я думала. И даже выбрать хотела что-то этакое, чтобы Марату нос утереть. Сказал же выбирать? Вот я и смотрела в сторону Чехии и Венгрии. Но сама не знаю как так получилось, видимо, манипуляция, и мы оказались в самолете, летящем на Мальдивы. Ну а как прилетели, я и не думала вредничать.
– Да ешь уже, ешь, – фыркнул Марат, видимо увидев в моих глазах нешуточную муку. – Не знал, что ты такая обжора.
– Я не обжора. Ты ешь столько же!
– Мои восемьдесят восемь кило против твоих почти пятидесяти, – вздернул Марат бровь. – Слушай, давай-ка как прилетим, к врачу. Вдруг подхватила что-то.
– Когда болеют, наоборот есть не хочется.
– Сходим, – кивнул Марат.
А я вдруг испугалась.
Мы помирились, все отлично. Все более чем отлично. Я даже подумывала рассказать Марату про желание забеременеть, но… не рассказала. И продолжила стимуляцию. Стыдно – ужас, но не готова я с ним воевать. Может, как забеременею, Марат смирится? Мало какие мужчины мечтают о детях, уж это я за свою жизнь поняла. Для них дети – это что-то непонятное, то, что лишает регулярного секса и добавляет ответственности. И уже потом, когда дитё рождается, приходит любовь. Ну не потащит он меня на аборт… наверное. А если сейчас расскажу, то может просто запретить пытаться забеременеть.
А если я уже беременна? Я делала тест до вылета, одна полоска, но откуда этот жор? В Рио мне вообще не хотелось есть, только пить. Я буквально вталкивала в себя еду. А здесь на Мальдивах та же адская жара, но я не могу остановиться.
Нет, с Маратом мы ни в какую больницу не пойдем. Одна схожу, как вернемся домой. Все равно раз в месяц мне прием назначен. Хоть бы это была беременность!
– Тебя так радует прием у врача?
Я осознала, что улыбаюсь, но и не подумала делать серьезный вид.
– Меня радует то, что ты обо мне беспокоишься. Но не стоит. Я – типичное руссо туристо, хочется попробовать всю эту вкуснотищу. Побольше попробовать, про запас. Да и после секса аппетит отличный, а секса у нас ну очень много.
– Ого. Кто-то не стесняется слова «секс» – Марат изобразил удивление, и я прыснула.
– Ты меня испортил. Сейчас еще пироженку съем, и на пляж, ладно?
– Санскрин, очки и шлепки не забудь. А то обгоришь в последний день. И не объедайся, прошу, нам лететь не два часа, пожалей поджелудочную.
– Хорошо, доктор, – хихикнула я.
Настроение дурашливое.
Марат открывается с новой стороны. Нет, за эти дни он не стал мягким. По-прежнему может нагрубить, осадить. И всё должно быть так, как он того хочет, иначе начинается буря. Но оказывается он умеет заботиться. Следит, чтобы я каждые сорок минут обмазывалась солнцезащитным кремом, и в одиннадцать утаскивает меня с пляжа от злого солнца. Запрещает ходить по песку босиком. Песок такой красивущий, но тут то ежи, то медузы, то еще Бог знает что.
А еще Марат будто сам расслабился. Даже улыбаться научился. Или умел, но забыл, а в эти десять дней вдруг вспомнил, каково оно. Не знаю, что так на него повлияло – то, что я тогда прибежала к нему в больницу и поколотила, или наша поездка. А быть может, наши отношения.
Теперь не из-за денег. Ни с его стороны, ни с моей.
«Больше никакой стимуляции. Я схожу на прием, выясню, беременна ли я, или нет, и тогда поговорю с Маратом. Если ребенок уже есть – расскажу. Если нет, то мы вместе решим насчет стимуляции. Больше не буду врать» – приняла я решение.
Оно сложное. Но мне стало легче.
Глава 35
Подводный мир богат. Красиво так, что хочется плакать, не дышать. И прогнать отсюда всех людей, лишние мы здесь. Но черт возьми, как же это восхитительно. Под водой не скучно, здесь разнообразие жизни, гамма цветов. Здесь больше жизни, чем над землей. И здесь опаснее, я даже вижу акул. Марат пообещал, что эти виды безопасны для человека, но трогать ничего нельзя. Можно только смотреть.
И мы смотрели. А уже потом, когда приплыли к берегу, вышли на пляж, укрытый белоснежным песком, на котором солнце отражено мягкими оранжевыми поцелуями…
И я проснулась. С улыбкой. Это не просто сон, а недавнее воспоминание. Оно запечатлено не только в памяти, но и на многочисленных фотографиях – одиночных и совместных с Маратом.
Я их обязательно распечатаю. Такие воспоминания нужно беречь.
– Горазда же ты спать. Я раздумывал – либо врача вызвать, либо водой тебя облить.
– Ммм… доброе утро, – потянулась я на кровати.
– Два часа дня. Ты спала сутки. И все время в самолете – тоже.
– Просто я устала.
– Неженка, – фыркнул Марат.
Ну я тебе сейчас устрою!
– У тебя же есть частный самолет. Так скажи мне, почему мы летели обычным рейсом? Ни кровати нормальной, ни условий, – я повернулась набок, к Марату лицом. – От такого перелета кто угодно утомится. И я не неженка.
– Ну точно – неженка, – расхохотался Марат. – Алика, да, у меня есть самолет, но ты ведь в курсе, что он не рассчитан на дальние перелеты? На Мальдивы мы бы не улетели на нем, уж прости. Если бы у меня была транснациональная компания, то, разумеется, был бы и предназначенный для международных перелетов самолет. И кстати, мы летели не в экономе, и даже не в бизнесе, а первым классом. Ты вырубилась, едва мы пристегнули ремни, вдобавок дома спала сутки. Совесть имей, вставай!
Я застонала. Не хочу вставать. Я и улетать не хотела. Вот никогда не была фанаткой жары, мне милее прохлада и серое небо, но на островах было великолепно. Красота вокруг, много вкусной еды, отличный секс и любимый мужчина рядом – это то, что нужно для счастья. Теперь мы вернулись, Марат снова окунется в работу, а мне придется выполнять обещанное самой себе – поговорить с Маратом.
До чертиков страшно.
– Вставай, – Марат коротко поцеловал меня в губы, и поднялся с кровати. – И подумай насчет переезда. Все это несерьезно, – он обвел глазами мою комнату, и вышел в коридор, а через минуту я услышала шум воды – Марат в душе.
Я не понимаю, что меня останавливает. Глупо это – жить в небольшой квартире, и буквально заставлять находиться здесь мужчину. У Марата я побывала до нашего отпуска, одна его ванная размером со всю мою квартиру. И отношения наши изменились, можно съезжаться, даже нужно, но… что-то останавливает.
Может, мне приятно то, что Марат буквально переступает через себя, оставаясь у меня на ночь, я ведь знаю что он не любит бедность как любой человек, вырвавшийся из нее. Ему здесь не нравится.
Может, мне действительно приятно чувствовать себя хозяйкой, ведь дом Марата – это его дом. Не мой.
Может, я жду от него нормального признания и обещания чего-то большего. На Мальдивах мы видели свадьбу. Такие в кино показывают – голубая гладь воды, песок, арка, и жених с невестой. И я… чего уж там, я тоже захотела. Платье надеть, и чтобы жених меня ждал, волнуясь, и сказать «согласна». Не думала, что после Миши чего-то такого захочу, но захотела ведь. Может, потому и не тороплюсь перевозить свои вещи к Марату.
А может, все эти причины вместе взятые на меня влияют. Сама себя не понимаю.
Поднялась с кровати, вытащила из-под нее весы, и встала на них. Больше суток ничего не ела, но весы точно показывают плюс два кило. Сначала жор, потом сонливость, перепады настроения, прибавка в весе… беременность?!
– А почему ты не на работе? – спросила, когда Марат вышел из душа.
– Потому что сегодня воскресенье.
– Да? Совсем в днях потерялась, – пробормотала я, и хотела юркнуть в ванную, но Марат задержал.
Взглянул на меня внимательно, даже хмуро, и покачал головой.
– Что? – буркнула.
– Завтра осмотр пройдешь. Не нравится мне все это.
– Что именно? – вскинулась я.
Вроде и понятно, что Марат не про внешность, но… я же поправилась. Это даже не весы мне показывают, а зеркало. Фигура все та же, а вот щеки уже не впалые, а вполне себе круглые. Жирные. Может, потому Марат на меня так смотрит? Говорит про мое самочувствие, но смотрит на меня и думает что мне неплохо бы схуднуть?
– Что бы ты там ни думала – остановись, у тебя на лбу субтитры, Алика. Мысли явно бредовые, даже озвучивать их не стану. Ты просто посетишь терапевта, и пусть тебя обследуют.
Марат позволил мне войти в ванную, и я закрылась в ней. Положила на полку несессер. Накупила гелей и всяких ароматных штучек на Мальдивах – надо пользоваться. А еще в несессере ампулы, и слово я держу. Никаких больше уколов, нечестно это. Да и, может, я уже забеременела?!
Вышла из ванной, Марат на кухне. Явно ждет, что приготовлю нам перекус. Странно это, мама никогда папу не обслуживала, чаще всего папа сам готовил, а мама – максимум макароны варила, да заправляла их яйцом и луком. Миша тоже в плане еды был неприхотлив, его устраивали бургеры и чипсы.
А Марат не такой. Когда мы дома, он всегда ждет, что я его накормлю. Вот как сейчас. Мама давно бы раскричалась на папу, высказала бы, что раз есть руки, то можно и самому что-то приготовить. А мне… мне приятно.
– Я тебе чай сделал. Выпей, потом за обед примешься, – бросил Марат, и я отвернулась от плиты.
Точно. На столе мой чай и его кофе, от запаха которого меня подташнивает. Слишком ядреный.
– Клинику я выбрал. Завтра с утра прием. Натощак.
– Марат, – я судорожно вздохнула. Нужно начать рассказывать правду. Сначала маленькую часть хотя бы. – Насчет моего здоровья…
Прикусила губу. Страшно. И я не знаю, с чего начать и как вообще начать. Наверное, с малого.
– Что с твоим здоровьем? Я правильно понимаю, что ты чем-то болеешь? – Марат посмотрел на то, как я сжимаю ладонь в кулак, и накрыл мою руку. – Алика, не беси. Говори уже.
– На самом деле… это акклиматизация, – выдохнула я. – Перелеты тяжело переношу, вот и спала столько времени. А про еду я тебе уже говорила.
Трусиха чертова! Ненавижу себя!
– Ты не это хотела сказать.
Я опустила глаза. Марат не дурак.
– Алика, – терпеливо и нарочито спокойно сказал он, – ты сказала: «насчет моего здоровья». Так что с твоим здоровьем? Либо ты сейчас мне говоришь сама, либо молчишь, и я тащу тебя сейчас же в больницу. И не думай, что выйду из кабинета во время осмотра. Никакой врачебной тайны при наличии денег. Ты этого хочешь? Потом можешь устраивать истерики, скандалы, но слово свое я сдержу.
Сдержит, я и не сомневаюсь. А если выяснится, что я беременна… Боже, он ведь говорил мне, что если я буду хитрить, то меня ждет аборт. Добровольный, или не самый добровольный. Но… нет, он так не поступит со мной. Ведь не поступит?!
– Алика! – рыкнул Марат.
– Насчет моего здоровья… Марат, а ты хочешь детей? – голос мой позорно дрогнул. – Сейчас, или позже. Хочешь?
Пауза. Мучительная для меня. И, наконец, глухое:
– Ты беременна?
– Просто ответь, пожалуйста.
– Ты ведь на таблетках. Ты беременна, Алика?
– Ты хочешь детей? – упрямо, не самым дружелюбным тоном переспросила я.
– Сейчас – нет. Может, вообще никогда не захочу. Мне хватило младших братьев, за которыми нужно было присматривать. Вот тебе правда, – зло бросил Марат.
– Но ребенок – это же совсем другое. Это не то, что младшие братья!
– Возможно, когда-нибудь я захочу ребенка. Мужчина может и в шестьдесят лет получить сына или дочь, а сейчас… дьявол, я просто не хочу делить внимание женщины.
– Делить внимание. Женщины? – пробормотала я.
Знала ведь. Знала! Он с самого начала, в первый же день четко сказал мне насчет детей. Почему что-то должно было вдруг измениться?!
– Да, Алика. Внимание женщины. Твое внимание. Я эгоист, и я ревнивый. Даже к младенцам, – усмехнулся Марат. – Если бы я хотел, к моим годам у меня бы уже были дети, думаю, ты это понимаешь. Мне просто нужна ты. Чтобы целиком и полностью моя была.
Голос у него тихий. Я не могу поднять на Марата взгляд. Куда-то не туда разговор зашел. Может, зря я вообще его затеяла?
– Ты хочешь моей любви? – прошептала я растерянно. – А сам… ты… – запнулась, не знаю, как спросить.
– А ты еще не поняла? Люблю. Да, Алика, я тебя люблю, – тон жесткий, его ладонь сжимает мою руку все крепче, почти больно. – Никогда и никому я этого не говорил, и вряд ли ты часто будешь слышать от меня признания. Из меня хреновый романтик. Я хочу, чтобы ты меня любила. Плевать, за что – за то что я есть, за секс, за… неважно. Но чтобы любила.
– Я уже люблю, – улыбнулась ему, и добавила: – тебя. И мне тоже странно, что ты не понял.
Думала, никогда не смогу эти слова произнести, но сейчас они легко вырвались. Естественно даже. И Марат улыбнулся, даже хватку на ладони ослабил.
Любит… любит? Да, любит. Я слышала, как тяжело ему дались эти слова, не стал бы Марат играть. Раз сказал что любит, значит так оно и есть. И мое сердце поёт: любит, любит, любит…
Меня!
– Так ты беременна?
– Нет, – покачала я головой, и заметила как плечи его расслабленно опустились.
Это обидно, черт возьми!
– У меня проблемы со здоровьем. Я могу забеременеть, Марат. Сама. Вернее, с помощью стимуляции гормонами, – решилась я на очередное признание, вот только снова не могу на него смотреть. – Четыре-пять месяцев у меня на это есть. А дальше только подсадка, ЭКО. Именно поэтому я и спрашивала про ребенка, – подняла на него взгляд. – Ты можешь и в шестьдесят, но я не смогу столько ждать, увы. Мои часики громко тикают. Я хочу ребенка.