– Смотря, что воспринимать за норму. Для Вас, людей, норма – не видеть дальше собственного носа. Не обижайтесь, это правда. И я могу её доказать. Посмотрите вверх, на лампу.

Она подняла глаза. Фонарь был высокий, и ей пришлось запрокинуть голову, чтобы устремить взгляд точно в центр. Она смотрела и видела, как мерно падает снег, освещённый ореолом золотистого света. Видела порывы ветра, вернее различала их по движению снежинок, видела… Видела что-то в темноте на периферии зрения. Сначала она решила, что ей показалось, и снова попыталась сконцентрировать внимание на снежной веренице, но… Так и не могла оторвать мысли от образов бокового взгляда.

А они становились всё отчётливее, гуще. Словно сама тьма сгущалась под их натиском. У них было много кровожадных глаз, лапы, щупальца, когти, клешни… Они тянулись к девушке, но пугливо прятались в темноте, боясь тусклого золотистого света. А может, никакой тьмы на самом деле и нет? Может, Они – и есть Тьма?

– Кто это? – наконец, она не выдержала, отпрыгнув от границы мглы и света.

Стоило только оторвать взгляд от фонаря и посмотреть в темноту, как смутные образы исчезли.

– Их называют по-разному, – он пожал плечами потому, что ему хотелось использовать этот жест, – На человеческом наречье лучше всего подойдёт название – Заблудшие.

– То есть, заблудшие души? – удивительно, она почти не боялась, а ведь перед ней сейчас открывался мир за пределами её понимания.

– Нет… Души свои они давно потеряли. Как и тела, и сущности, и вообще самих себя. Просто когда-то давно они заблудились. Сбились с пути, точно так же как и Вы сейчас. Тьма вобрала их, озлобила, и теперь они утягивают к себе каждого заблудшего. Постараются утянуть и Вас.

– Меня? – она ещё раз посмотрела на клубящуюся, сосущую мглу.

Всё верно, и её тоже. Она верит его словам без обычного человеческого скептицизма лишь потому, что они уже подбираются к ней. Она во власти их чарующей тишины. Если бы он не явился ей сейчас, она тоже пропала бы меж кустов или затерялась среди тонкой полосы деревьев.

– Так, говорите… Этот фонарь счастлив? – он приложил руку в черной перчатке к высокому столбу.