Вот и сейчас в наушнике раздалось:
– Пятнадцать минут до окончания всех полётов.
Сергей вздрогнул, бросил последний взгляд на слепяще-яркий диск, и развернул машину. Нужно мчаться на базу. Он всегда возвращался точно к моменту, когда отделение заканчивало выполнение заданий. Сегодня тоже посадил машину вместе с последней тройкой. Негласное доверие Рорина обманывать было нельзя.
– Все молодцы! – огласил вердикт майор. – Высший бал «Беркут», «Колибри», «Кречет». «Птеродактилю» приз зрительских симпатий. Ты когда научишься машину сажать без представлений?
– Товарищ майор, ветер сильный!
– А ты на что в кабине сидишь? Для красоты? Управляй!
Курсанты улыбались.
Рорин уже собрался заканчивать занятие, но в ангаре внезапно раздался сигнал оповещения и ожил громкоговоритель:
– Внимание! Курсантам старших отделений проследовать в актовый зал для специальных занятий.
Парни удивлённо переглянулись. Рорин, уже зная, о чём пойдёт речь, весело заметил:
– Ну, готовьтесь, ребят. Приятные новости для вас.
* * *
Парадное построение проводить не стали. Курсанты дослушивали лекции по правилам поведения, так что на аэродроме делегацию встречало только начальство.
Самолёт приземлился секунда в секунду с назначенным временем. Открылась дверь, подъехал трап. Первой вышла полковник Адрияна Милатович, начальник штаба и официальный представитель воспитательно-учебного центра «Беране». Высокая красивая женщина сорока семи лет, со спортивной фигурой и молодым лицом. За ней курсовой офицер Катерина Качар и следом курсантки.
Женский взвод направился к встречающим. Несмотря на узкие юбки и высокие каблуки одновременный шаг девушек был отточен.
– Здравия желаю, товарищ генерал! – задорно произнесла Милатович, подойдя.
Нечаев пожал её руку, улыбаясь:
– Как долетели, полковник?
– Отлично! Готовы представляться, отдыхать и приступать к программе нашего визита.
– Молодцы, – генерал всё ещё держал руку женщины.
Но, наконец, чинно отпустил её, якобы не заметив заинтересованных взглядов своих подчинённых.
Для представления вновь прибывших в актовом зале собрались три старших отделения курсантов и весь преподавательский состав. Сергей не испытывал волнения, но интерес точно был. Как и у всех парней. Редкий случай для их ВУЦа, чтобы на его территории оказались женщины-курсантки. За всё время существования заведения дружественные визиты состоялись всего три раза, этот четвёртый. И впервые на предварительных занятиях им объясняли особые правила поведения в отношении особых гостей.
Девушки вошли в зал не строем, а толпой. Чем, конечно, произвели впечатление на привыкших к железной дисциплине парней. Курсантки прошагали к своим местам в первом ряду, громко цокая каблуками по мраморному полу.
Нечаев, не задерживаясь с речью, поприветствовал делегацию ВУЦа «Беране», после этого полковник Милатович произнесла ответную речь. Дальнейший доклад о совместных мероприятиях прошёл в мёртвой тишине. Парни прослушали его со всем вниманием, рассматривая очертания лопаток под тонкой тканью форменных рубашек курсанток.
Генерал наконец закончил официальную часть и отдал приказ о первом совместном обеде. Сегодня обычное расположение в столовой изменилось, потому что с одной стороны выделили места для гостей и поставили отдельный стол для командования.
Девушки зашли после курсантов. Не обращая внимания на прикованные к ним взгляды, проследовали в свою часть зала и приступили к обеду. Они совсем не торопились, сидели в свободной позе, что выглядело как нечто исключительное для парней, привыкших к быстрому приёму пищи и немедленной сдаче тарелок. Курсанты невольно следили за их движениями, пропуская свои и рискуя остаться голодными до ужина.
– Отделение, закончить приём пищи! – Рорин пошёл между столами. – Сержантам ознакомить личный состав с новым расписанием занятий на завтра! Расписание на доске! Доска в холле! Стройся!
Девушки, вальяжно опираясь на спинки стульев, с интересом посмотрели на курсантов, в мгновение ока оказавшихся в ровных шеренгах. На лицах играли улыбки. Одна показалась Сергею особенно насмешливой и это немного задело. Он искоса посмотрел на девушку.
Очень милое лицо. Изогнутые дуги бровей чуть скрывала тёмно-русая чёлка. Зато голубые глаза внимательно смотрели вокруг и в свете ярких ламп сияли отражённым светом. Заметив взгляд курсанта, она ещё больше развеселилась. Оглядела его с головы до ног, и кажется, сказала подругам: «какой троглодит». Тормаев прочитал по её красным губам это слово.
– Шагом марш! – голос Рорина резко вернул в реальность.
Сергей вздрогнул, быстро вернулся взглядом в строй и больше не оборачивался. Отделение зашагало из столовой.
Совещание руководства ВУЦа в конце дня прошло на позитивной ноте. Сегодня совместных занятий не было, курсантки обустраивались в расположении, готовились к соревнованиям и ужинали в разное время с курсантами. Так что офицеры в темпе обсудили расписание следующего дня и уже через час Нечаев всех отпустил. Осталась только полковник Милатович.
Когда, наконец, закрылась дверь, генерал счастливо вздохнул:
– Ну здравствуй, Адрияна.
Женщина покачала головой:
– Сколько лет прошло, Валер? А ты всё такой же… лопух.
– Да ну?
Милатович засмеялась:
– Ты бы мне ещё руку поцеловал при встрече.
Нечаев отмахнулся:
– А, к чертям всех…
Он открыл шкаф, достал бутылку шампанского и бокалы. Адрияна засмеялась:
– Надо же, она всё ещё у тебя?
– Конечно. Я же тебе обещал, помнишь? Сохраню до твоего приезда.
Милатович посмотрела на собственноручную надпись на этикетке:
– Видишь, как я угадала, ты действительно генерал.
– Открываем? – спросил Валерий Константинович.
– Конечно!
Пробка вылетела с громким хлопком.
– Кто-нибудь в приёмной есть? – Адрияна игриво закусила губу.
– Никого, я всех отпустил, – так же ответил Нечаев, наполняя бокалы. – За встречу, Яна?
– За встречу, Валер.
* * *
Рассвет следующего дня был опять незаметен. Просто пространство за окнами из чёрного стало тёмно-серым. Тормаеву вспомнились страницы учебника географии. Сорок лет назад Россия была центральной частью материка, а теперь её берега омывал Новый Атлантический океан, отделивший уцелевшие над водой части континента. Тогда климат был совсем другим. Теплело ещё в мае и только к сентябрю становилось холодней. А в июне была жара, градусов тридцать и яркое солнце. Но сейчас в середине июля на северных островах России царили только холодный ветер и вечные облака.
Сергей каждое утро ждал солнечного луча, который пробился бы через стекло окна. Но его всё не было.
– Тор? – Володя приподнялся на кровати. – Чего ты? Встаём?
– Да, – Сергей так и смотрел в серую мглу за окном.
У курсантки, которая вчера над чем-то смеялась, очень светлое лицо. Но Тормаев думал, что это не из-за цвета кожи, просто она сияла – улыбкой, глазами. Очень яркая девушка.
– Подъём, – произнёс Сергей.
Но вставать не хотелось. Над чем, интересно, смеялась курсантка? Над его ростом? «Троглодит»? Да уж, в строю его голова действительно выше всех.
– Подъём! – возвестил Рорин, входя в расположение.
Огляделся и удивлённо добавил:
– Охренеть, как расслабились.
Курсанты сегодня не встали до объявления первой утренней команды, как это бывало обычно. Так что майор подбодрил всех громким:
– Строиться, мать вашу! Девочки! В темпе!
Вместо зарядки отделение отправилось в спортивный зал. По расписанию значилось первое совместное занятие – рукопашный бой. Курсантки уже были на месте.
Сергей поискал глазами улыбку. И не ошибся. Девушка, которая задела его вчера, и сегодня не собиралась быть серьёзной. Стояла среди подруг, насмешливо глядя на курсантов.
Рорин посадил парней на лавку и направился к капитану Качар. Она беседовала с бригадой медиков. Из раскрытых сумок, сложенных на полу, высовывались раздутые от количества содержимого пакеты медикаментов.
– Надо же… – разнеслось среди курсантов.
А когда они воевали между собой, присутствовал максимум один врач и тот с нашатырным спиртом.
Посовещавшись с Качар, Рорин объявил:
– Первая пара Сергей Тормаев и Валентина Ристич.
«Ты! – Сергей почувствовал подвох, когда улыбчивая девушка шагнула вперёд. – Зачем рискуешь, кнопка?»
Валентина подошла к офицерам для проверки перчаток, вытянула руки и выпрямила пальцы. Капитан Качар, убедившись, что руки бойца защищены правильно, объявила:
– Напоминаю всем о неукоснительном соблюдении требований техники безопасности. Класс боя: третий. Запрещены удары в нос, глаза и уши.
Сергей надел свой комплект перчаток и подошёл к Рорину. Тот обычно осматривал бегло, но не в этот раз. Его внимание было понятно. Майор покосился в сторону девушки и «взвесил» её глазами. Физические данные своего курсанта он знал в точности. Рост метр девяносто сантиметров, вес девяносто килограммов. Отсюда и кличка «Тор». Далеко не из-за фамилии. Сергей был на голову выше сокурсников и мог задавить любого.
– Легче, ладно? – шепнул Рорин.
Все захлопали, поддерживая своих бойцов, но Тормаев не мог сосредоточиться. То, что курсантка Ристич была ростом по его грудь, причиняло сознанию крайне чувствительное неудобство. Проще бить сильного врага, чем маленькую девушку.
Но приказ прозвучал неумолимо:
– Готовы? Бой!
И Валентина немедленно сделала выпад. Удар был таким стремительным, что Сергей не успел выставить блок. Кулак прилетел ему прямо в челюсть, точно в нерв. И секундная темнота в сознании сразу подсказала, что внешняя хрупкость девушки не помеха в этом бою. Она едва не вырубила его с первого удара. Но Тормаев устоял и пошёл в атаку. Ударил. Метил в корпус, но наткнулся на хорошую защиту. Валентина блокировала его руку и перешла в наступление. Сергей уклонялся. Чёрт возьми, ударить страшно было, как никогда.
«Ты так долго не протянешь», – думал он, в надежде просто измотать противницу, чтобы сама руки опустила.
Но удары-то всё-таки имитировал, бой же. Валентина внезапно пошла на него, метя кулаком в живот. Тормаев опять уклонился, и девушка догнала его ногой.
Вокруг раздался смех.
«Ну всё! – Сергей, получив этот удар, как пинок-насмешку, почувствовал раздражение. – Пора заканчивать. Цирк какой-то»!
Он пошёл в атаку, намереваясь закончить этот бой, захватить противницу и применить лёгкий болевой, чтобы сдалась, но за миг до того, как план Тормаева смог бы состояться, Валентина раскусила его и резко ушла вниз. Но не без удара. Кулак девушки пришёлся в пах.
Сергей громко охнул от сильнейшей боли, припадая на корточки. На секунду в его сознании вспыхнул гнев за такой подлый ход. И рефлекторно, в короткое мгновение без контроля, он послал в лицо Валентины ладонь. Послал как надо, не жалея. И… успел осознать все последствия прежде, чем девушка отлетела от него на несколько метров и упала на пол, закрывая лицо руками.
– Стоп! – прогремел голос Рорина. – Тор! Стоять!
Он даже не заметил, что назвал курсанта по кличке при гостях.
Медики подбежали к Валентине. К ней ринулась капитан Качар. Столпотворение закрыло девушку от глаз Тормаева.
– Ты чего?! Обалдел?! – налетел на Сергея Рорин.
Тот стоял, как статуя, не двигаясь и не дыша, не мог вымолвить ни слова.
– Не дай Бог! – прошипел майор и помчался в толпу.
– Валентина! – слышался голос капитана Качар. – Так, молодец, открывай глаза.
– Пульс в норме, – констатировали медики. – Но в зеркало пока не смотреть!
Сергей так и стоял. Мышцы окаменели, и по телу шла ледяная волна. Гневные крики Рорина ни на миллиметр не проникли в его сознание:
– Тормаев! Нарушение правил! Удар в лицо! Арест сутки!
Офицеры забрали курсанта в дисциплинарную часть прямо с занятий. Но Сергей почти не замечал происходящего. Даже когда за спиной захлопнулась решётчатая дверь камеры, он думал только об одном:
– Я мог её убить…
* * *
Потеряв ощущение времени надолго, Сергей внезапно пришёл в себя. Тускло горела единственная лампа, освещая серые стены комнаты, железный стол, стакан с водой и тарелку с порцией ужина. Тормаеву даже стало смешно. Давненько он не бывал в дисциплинарной части. Только по детству, лет до шестнадцати попадал. Так, за всякие шалости и ответные реплики офицерам не по делу.
Сергей сел за стол, взял хлеб и начал мять. Последним шедевром была ёлочка, но теперь руки, помимо его воли, лепили фигурку человека. Она получилась маленькая, хлеб терял объём при превращении в плотную массу, но на юбочку хватило. Курсант поставил «Валю» на стол, осмотрел её… и облил водой, наблюдая, как фигурка расползается в рыхлую массу. Это было крайне глупо, но Тормаев всё равно испытал удовлетворение. Отомстил вот. Хоть так.
Только тревожные мысли всё равно не отпускали. Он сумел за один день покалечить девушку и подставить майора. Проявил эмоции и повёл себя недостойно. За это Сергей искал слова извинений. Рорин был отцом и братом их курсантского семейства и выполнял обе эти роли, не уставая. С первого дня, когда принял тридцать сопливых мальчишек и до этих самых пор, когда все они вымахали в троглодитов. Он выдержит все взыскания начальства, и не такое бывало, но она? Что сказать ей?
Тихий звук шагов внезапно потревожил тишину. Тормаев удивлённо поднялся. К решётчатой двери камеры подошла курсантка Ристич. Вместо спортивного костюма на ней снова была форма с юбкой. Лицо покрывал прозрачный слой маскирующего геля, но он всё равно не мог скрыть тёмно-синие пятна гематомы. Губы припухли.
– Я пришла извиниться, – тихо сказала девушка.
– Что? – поразился Сергей. – Ты как прошла? Часовой уснул?
– Меня пропустили, – улыбнулась Валентина, – ваш майор разрешил. Удар в пах – нечестный способ ведения боя. Прости меня.
– Удар не запрещён, – покачал головой Тормаев.
– И всё же это низко.
Свет коридорных ламп красиво оттенял черты лица девушки.
– Болит? – спросила она.
Сергей невольно усмехнулся.
– Очень, – кивнул он. – А как?. Как ты?
Хотя чего спрашивать? Всё видно в прямом смысле на лице.
– Завтра буду в порядке, – улыбнулась Валентина, при этом сказала «ой» и прижала пальцы к губам. – Меня обкололи лекарствами, так что к утру останется только синяк.
– Болит? – повторил её вопрос Сергей.
– Да, – снова улыбнулась девушка, – очень.
– Извини.
– Сергей…
Тот вздрогнул. Собственное имя в устах Вали прозвучало непохоже, слишком нежно.
– …мы друг на друга не в обиде? – спросила она.
– Нет, конечно, – уверенно ответил Тормаев.
– Тогда, спокойной ночи, – улыбнулась девушка.
– Спокойной ночи, – подтвердил Сергей.
Они обменялись улыбками, и курсантка Ристич ушла, оставив Тормаева в странном состоянии. Казалось, в серой камере стало светлее. И температура крови в теле поднялась на пару градусов.
Сергей походил туда-сюда, потом лёг на кровать, но долго не мог уснуть из-за не дающих покоя мыслей. Завтра будет новый день, и Валя придёт на завтрак, снова поглядит насмешливо. На этот раз он не обратит на это внимания. У неё добрая улыбка. С чего он взял, что она над чем-то смеётся? Просто жизнерадостная девушка. Почему бы ей не улыбаться? Она красивая, сильная и, наверное, лучшая в классе. И он чуть её не убил…
* * *
Решётка громко лязгнула, разбудив арестанта. Серое небо в маленьком окне подсказало, что уже утро.
– Тормаев, на выход! – Рорин весело оглядел помятого курсанта. – Ты потрясающий везунчик. Никаких обвинений от полковника Милатович. Всё списали на случайность. Иди в душ и на завтрак. Сегодня с полётов тебя снимаю, отоспись.
– Нет! – Сергей подскочил. – Разрешите продолжить занятия.
– Уснёшь.
– Никогда, – твёрдо сказал курсант.
– Ладно, – кивнул Рорин, – приводи себя в порядок.
Сергей успел сбегать в расположения и явиться на полигон точно к началу занятий.
– Сегодня у нас показательные выступления для гостей! – как раз объявил майор. – Ученицы сядут на лавочки и будут смотреть как вы – птеродактили, покоряете небо.
Курсанты засмеялись.
– Без выпендрежей! – добавил Рорин. – Выполнили задачу, вернулись на базу.
В ангаре появилась капитан Качар со своим женским взводом и полковник Котов.
– Первая тройка по машинам! – приказал майор.
Сергей побежал к вертолёту. Сегодня взлёт не вызвал обычных ощущений. Надевая шлем, он думал о том, что лётные курсы в ВУЦ «Барине» идут в качестве дополнительной дисциплины. Курсантки тоже пилоты, но для них это не основное.
– «Колибри», задача пять два, – сообщил диспетчер полигона. – Вас обнаружил патруль квадрата. Приказано уйти от преследования.
Тормаев следил за точкой беспилотной машины на индикаторном экране лобового стекла. До визуального контакта было минуты две. Беспилотник уверенно летел на «добычу», ведущую себя весьма лениво.
– Прощай, детка, – усмехнулся Сергей, уводя вертолёт с линии холостого пулемётного огня.
Он ещё долго изматывал беспилотник по всему полигону, не обращая на него особого внимания. Вот если бы можно было взять с собой Валю…
Здесь вообще есть на что посмотреть, если уж устраивать экскурсию. Горные склоны, река, а на самом краю, километров через триста, побережье океана. Закатным вечером видно красную полосу на горизонте.
Тормаев обратил внимание на беспилотник, только когда он, наконец, серьёзно его прижал. Не имея преимущества в скорости, учебная машина решила выйти в упреждающую точку, и уже начала набор высоты для занятия расчётного положения атаки. Но Сергей этого ждал, так что устремился в крутой боевой разворот, спикировал навстречу и выстрелил учебный снаряд. Тот не наносил вреда, только искрил и создавал помехи, которые сразу сбили с толка беспилотник. Тот помчался на базу, поняв, что сбит, и Тормаев не стал отставать. Задачу он выполнил. Не совсем корректно, конечно, но его сейчас меньше всего волновало это обстоятельство.
Курсанта встретили на земле аплодисментами. Хотя Сергей был в воздухе до последней минуты максимально допустимого времени, представление было интересным.
– Колибри, ты чего там делал? – возмутился Рорин. – Я же сказал без выпендрежей!
Курсанты прослушали его гневную тираду по поводу дорогостоящего оборудования беспилотных машин, но на этом майор остановился и отправил вторую тройку к вертолётам. До конца занятий он сам и полковник Котов внимательно наблюдали за Тормаевым, который всё время смотрел в сторону курсанток. Довольно быстро выявили на кого конкретно. Улыбалась ему девушка не в меру отзывчиво и, поняв это, командир курса с опасением произнёс:
– Рорин, держи на контроле.
К вечеру Сергей выучил наизусть расписание совместных занятий на всю неделю, и, надеясь, что Валентина не станет сидеть в стенах расположения, сразу после ужина пошёл бродить по коридорам корпусов. Буквально через полчаса встретил девушку с полотенцем и ключ-картой от зала бассейна в руках. Курсантка Ристич шла плавать, одна.
– Добрый вечер, Сергей, – улыбнулась Валентина, с интересом рассматривая симпатичного парня.
В шаге друг от друга можно было увидеть много нового. Например, что у курсанта Тормаева длинные чёрные ресницы, красиво обрамляющие зелёные глаза и точка маленькой родинки на щеке.
– А разве ты не должен быть на вечерней поверке? – спросила девушка.
– До неё ещё час, – ответил Сергей. – А ты?
– А до нашей два. У меня свободное время.
– Ваш устав отличается, – заметил Тормаев.
Валентина улыбнулась:
– Должно же быть хоть какое-то отличие.
– Хм… навыки у вас не сильно отличаются, – невольно выдал Сергей. – Если б не ваши юбки…
Ристич усмехнулась:
– А ты думаешь, мы всё время в них?
– А разве нет? – удивился курсант. – А как же обычно?
Валентина пожала плечами:
– Такая же форма с брюками, никакой роскоши.
– А почему тогда?.
Сергей остановил свой вопрос, потому что сам понял. Своим женственным видом девушки здорово их обманули. Кто же заподозрит в таких бабочках угрозу? Несмотря на серьёзные бои в спортзале, курсанты до сих пор смотрели на них с умилением.
– Для эффекта неожиданности, – улыбнулся Тормаев. – Честно скажу, это сработало. Опасности от вас никто не ждал.
Валентина засмеялась, но потом покачала головой:
– Никому не говори. Это информация для внутреннего пользования. У нас задача от Конгресса Альянса победить вас на всех фронтах.
– Договорились, – кивнул Сергей. – Я тебя провожу?
Ристич ответила твёрдо отрицательно:
– Нет, не надо.
– Боишься меня? – улыбнулся курсант.
Валентина махнула на него полотенцем:
– Иди спать, увидимся завтра.
– Уверена? Может, всё-таки провожу?
На лице девушки угадывалось сомнение, и Тормаев начал этим пользоваться, сам не ожидая от себя такого. Но Валя не поддалась ему.
– Нет, спокойной ночи, – сказала она и быстро зашагала по коридору, пока курсант Тормаев не успел её остановить. Даже не обернулась.
Но Сергей не обиделся. Она очень права, что не позволила себе задержаться рядом. Общение один на один в вечернее время запрещено правилами. Ристич спасла их обоих от наказания. Но Тормаев изнывал. Он вернулся в расположение и, когда закончилась вечерняя поверка, завалился на кровать, спрятав лицо в подушку.
За закрытыми веками он снова стоял в коридоре с Валентиной и пока не разрешал себе прикоснуться к ней даже в мыслях. Но чем глубже его сознание погружалось в сон, тем тоньше становились барьеры. В ещё тонкой дрёме Валя обвила его плечи руками, и они целовались прямо в коридоре, никого не боясь…
* * *
Сергей проснулся в одно мгновение. В глаза бил свет ламп, вроде бы только погасших. Ночи как не бывало.
– Тор! – Горин бросил в него подушку. – Да проснись ты! Подъём! Уже объявили!
Пол в расположении вибрировал от топота. Курсанты в темпе одевались, заправляли кровати и срочно строились в шеренгу. Майор Рорин стоял в центре помещения, сложив руки на груди, и хмуро оглядывал всю эту суматоху.
– Я что проспал? Я проспал! – Сергей вскочил, за секунды надел спортивный костюм и занял своё место в построении.
Рорин посмотрел на него пристальней, чем обычно, но акцентировать внимание не стал. Только кивнул, хотя и недовольно.
И Сергей помчался стрелой. Зарядку отработал лучше всех, первым в душ и сразу на завтрак. Отделение едва за ним поспевало.
– Тор, что с тобой? – смеялись парни. – Как с цепи сорвался?
Сергей не мог дать им ответ. Он его не знал. Собственное тело казалось чужим, двигалось порывисто, дыхания не хватало даже на простые короткие фразы. И, несмотря на холод в коридорах, кожа горела, словно под ней текла лава, а не кровь. Так длился весь день, потом ещё один и ещё.
Тормаев настойчиво искал взгляда Вали, потому что, когда это удавалось, она улыбалась ему. Они спорили на занятиях, просто чтобы говорить друг с другом. В общей толпе на лётной подготовке или между занятий на переменах, Сергей всегда оказывался рядом с курсанткой Ристич. И она будто бы случайно задевала его кончиками пальцев, от чего у Сергея возникала дрожь. И он ещё больше мучился, но всё равно вился мотыльком вокруг этого пламени, совсем не боясь за крылья. А ещё считал дни. Визит заканчивался. Был запланирован всего на десять дней, а семь из них уже прошли.
И контроль ужесточали каждый час, наблюдая за многими парнями, которых касались улыбки девушек. Особенно после того, как некоторые попросили провести совместные уроки бальных танцев для офицерского бала, обещанного по окончании визита.
Сергей хватался за любой повод, чтобы оказаться рядом с Валентиной и побыть с ней подольше. К их счастью полковник Милатович была настроена более миролюбиво, чем руководство ВУЦа. В столовой во время ужина Тормаев случайно услышал, как полковник сказала Нечаеву:
– Да всё хорошо будет. Валерий Константинович, отлично парней воспитали. Никто моих не обидит.
– А я не за твоих боюсь, – пробурчал на это Нечаев, вызвав улыбку Милатович.
Тормаев быстро схватился за это дело. Понял, что если после занятий немного задержать курсантку Ристич и поводить её по корпусам ВУЦа в дневное время, то проблем не будет. Так и сделал. На следующий день, выходя из аудитории, Сергей поймал Валентину за руку:
– Ну-ка, пойдём со мной.
– Куда? – девушка с улыбкой посмотрела на него, но вздрогнула, вспомнив, что не всё так просто. И взглянула на капитана Качар. Та сопровождала курсанток на всех занятиях.
Тормаев сразу спросил её:
– Товарищ капитан, разрешите?
Качар нахмурилась, но утвердительно кивнула:
– До поверки чтобы вернулись в расположение.
Сергей, конечно, отпустил руку Валентины, но едва они завернули за угол коридора, скрывшись от чужих глаз, Ристич с удовольствием сжала его ладонь.
– Куда мы? – шепнула она.
Тормаев ещё мгновения не мог оторваться от сверкающих глаз Валентины.
– Поговорить, – ответил он и повёл девушку к бассейну.
Сергей уже давно сообразил, где можно исчезнуть из виду ото всех. Электронный ключ-карта от зала бассейна передавался курсантами по наследству от старших курсов младшим и сейчас была у Тормаева в кармане.
Рорин знал, конечно, о том, что у его парней есть доступ в бассейн в неурочное время, но смотрел на это сквозь пальцы. Ну мало ли, кому в ночь не спится или потренироваться дополнительно надо. Так что, если на пульт контроля приходил сигнал об открытии двери в бассейн вне времени учебных занятий, майор велел проверять, но доверять.
Валентина, услышав куда они идут, усмехнулась:
– Тормаев, если нас поймают, я скажу, что ты меня заставил!
– Так и скажи, – серьёзно ответил Сергей.
– Мне не поверят, – засмеялась Ристич, – все же видят…
Тормаев улыбнулся, крепче сжимая её руку.
Курсанты вошли в помещение бассейна. В большом зале с высоким потолком и огромными окнами во всю стену царил полумрак. Серое тёмное небо в ливневых облаках наваливалась на стёкла снаружи, но внутри дежурные лампы голубого цвета подсвечивали прозрачную воду в глубокой чаше, и от поверхности поднимался пар. Стояла тишина.
Валентина, войдя, осмотрелась.
– Серёж? – вопросительно позвала она.
Тормаев подвёл девушку к тренерскому столу у края бассейна. Там было ещё пару кресел, но Сергей быстро поднял Валентину и посадил на стол. Ристич тихо засмеялась, хотя и возмутилась:
– Курсант Тормаев, что ты задумал?
Сергей ещё мгновения молчал, и Валентина внимательно смотрела на него – на его серьёзное лицо без тени усмешки. Тормаев не мог не сказать правды, как бы неправдоподобно она не звучала.
– Люблю тебя, – прошептал он. – Веришь мне?
Валентина улыбнулась и нежно провела пальцами по его щеке.
– Верю, – ответила она. – И я тебя.
Сергей взял руку девушки, поднёс её пальцы к своим губам, подул на них теплом, потёр подушечки и, наконец, поцеловал.
Улыбка медленно уходила с лица Валентины.
– Думаешь, ничего не получится, – произнёс Тормаев.
Он не спрашивал. Знал. Послезавтра курсантка Ристич уедет, и они могут больше никогда не увидеться. По контракту, после выпуска им положены минимум десять лет действительной военной службы, и только после этого можно уволиться.
Военнослужащим разных конфедераций не позволят подать заявление о регистрации брака. Оно не одобряется даже внутри конфедерации. Военные не должны быть привязаны к семьям. Это мешает выполнению боевых задач. Заключение браков допустимо только после тридцати лет. За это время может произойти что угодно.
Валентина тяжело вздохнула и кивнула, подтверждая слова Сергея. Но Тормаев ни в чём не сомневался.
– У меня никого нет, – произнёс он. – Нет семьи. ВУЦ «Новосеверный» мой дом с трёх лет. Но я покину его в назначенный день. И как бы ни сложилась служба, сюда я уже не вернусь. Когда срок закончится, я тебя найду. Согласна?
Валентина потянулась к Сергею, прошептав:
– Согласна.
Тормаев наклонился и поймал губы Вали поцелуем. Она отвечала на него, пропуская пальцы сквозь короткие волосы курсанта. И Сергей прижимал девушку к себе всё сильней. В тишине зала, среди бликов света на воде, время для двоих остановилось.
* * *
Девятый день визита завершался обещанным офицерским балом. Все столы в этот вечер объединили, флаги обоих учебных центров украсили стены, и золотые звёздочки на парадной форме курсантов заблестели в свете люстр. Генерал Нечаев разрешил каждому по бокалу белого вина за всё хорошее, что принёс этот визит. Обстановка была самая душевная и не касалась только двоих. Сергей не сводил с Валентины глаз, и она платила тем же. Но теперь это стало ещё тяжелей.
Курсантки сменили наряды по случаю торжества. Длинные платья вдохнули в серые стены атмосферу традиционных балов. И неожиданно для всех, генерал Нечаев пригласил на танец полковника Милатович. Курсанты первый раз в жизни увидели, как их командующий с гордой осанкой и особенной улыбкой закружил женщину в вальсе. Грациозно и легко, словно делали это всю жизнь, они прошли несколько кругов по пустому пространству зала. Так красиво и естественно смотрелись их объятия – о большем милосердии Сергей не мог и мечтать.
Под удивлёнными взглядами с обеих сторон он покинул стол своего отделения и, подойдя к гостям, предложил руку Валентине. А когда она шагнула навстречу, привлёк её к себе намного ближе, чем можно.
Остальные курсанты не заставили себя ждать. Офицеры не успели и глазом моргнуть, как танцующие пары заполнили зал. Сергей и Валентина прятались за чужими спинами, их губы сливались в поцелуях, и они оба не могли это остановить.
Горин вовремя дал Тормаеву подзатыльник и закрыл его от пристального внимания. Его партнёрша тоже была в гневе:
– Ристич! С ума сошла?! Уже все про вас говорят!
Сергей едва мог унять собственное дыхание, но, глядя в сверкающие глаза Валентины, повторял всё снова. И она тоже не хотела, чтобы он отпускал её из объятий, не хотела, чтобы перестал целовать. Сжимала пальцы на плечах Тормаева так, что даже через ткань он чувствовал, как её ногти впиваются в кожу, причиняя ему боль.
Но стрелки часов неумолимо двигались, завершая бал. Нечаев проводил Милатович к столу, а остальные пары не теряли оставшихся минут.
Сергей сжал Валентину в объятиях последний раз. И бой часов разбил волшебство вечера, внезапно напомнив о реальности. Двенадцать ударов остановили музыку. Остался лишь шёпот. Ещё мгновение Валентина была рядом, и её присутствие наполняло ярким светом этот зал. Но вот она шагнула назад, а Тормаев физически ощутил боль.
– Доброй ночи, курсанты, – пожелала полковник Милатович. – Спасибо за бал.
Девушки покинули зал, и после их ухода в его стенах стало непривычно темно.
– Отделение, стройся! – крикнул Рорин. – В расположение!
Впервые за всю жизнь голос майора показался Сергею неприятно резким, и потребовалась секунда, чтобы выполнить приказ. Заставить себя встать в строй и шагать. Будто всё в порядке, будто ничего не произошло, будто всё по-прежнему. Но Тормаев знал, что это не так.
* * *
Рассвет следующего дня был ужасен. Мрачный, тихий, будто мир умер за одну ночь. Сергей не проспал на этот раз, но встал разбитый и обессиленный. Сегодня Валя покинет «Новосеверный». Предчувствие сковывало Тормаева и не давало дышать. Что-то было не так, что-то случилось.