Почтовая марка

– Почему решили, что это мужчина?

– Фигура мужская, человек издавал шум при ходьбе, но не женские каблуки. Не поняла, на что похоже.

– Какой кошмар! Надеюсь, Ника не испугалась? Как она?

– С ней всё в порядке, не испугалась. Мариника спит в своей кровати, – сказала няня. – Побегу.

– Спасибо, – поблагодарила Ангелина и закрыла за ней дверь. «Интересно, кто это мог быть и что ему нужно…»

Геля заглянула в спальню. Дочка крепко спала, раскинув руки и ноги. Одеяло наполовину сползло на пол. Её любимый мишка висел на краю и вот-вот грозился упасть. Ангелина укрыла Нику. Тихонько поцеловала её в щёчку, посадила мишку на прикроватную тумбочку. Выключая свет, ещё раз окинула взглядом всю комнату.

На кухне налила себе чашку чая и достала проспекты. Ничего интересного – можно сдать в макулатуру, за исключением письма. Открыла конверт. Внутри оказался свёрнутый вчетверо лист бумаги с напечатанным текстом. На обратной стороне обнаружила несколько мелких капель лимонно-жёлтой краски. Она поднесла лист к лицу и понюхала. Действительно, почувствовала тонкой запах свежей масляной краски с тонкими, еле уловимыми нотками мёда. Такими красками пользовался Самуил Карлович. Говорил, что такие краски ярче, цвет насыщенный, глубокий и долго держится на холсте. Но откуда они могут быть на бумаге данного письма, Геля не предполагала.

«Верни, что забрала в квартире профессора. Я знаю, что ты там была», – прочла Ангелина вслух. – Ничего не понимаю. Наверное, чья-то шутка». Она ещё раз осмотрела листок и конверт, но, кроме плохо пропечатавших букв «р» и «о», ничего больше не обнаружила. Сложив листок, вложила назад в конверт и отправила в общую кучу со всей макулатурой, но передумала и сунула конверт в ящик стола.

Перед сном она ещё какое-то время размышляла над запиской и попыткой взлома квартиры. Она терялась в версиях. «Непонятно, о чём идёт речь. Что надо вернуть и кому? Ангелина ничего не брала. Может, речь шла о книгах, которые дал профессор Леночке, но кто их может требовать? Самуил Карлович, единственный их владелец, умер. Не может же профессор требовать вернуть книги с того света…» Геля решила поговорить завтра с Леной и вызвать слесаря, чтобы поменять замок в двери.

*****

Утро, как всегда, проходило в спешке. Ангелина и не вспомнила о странном конверте, пока не прошла с дочкой мимо почтового ящика. Через маленькие дырочки просвечивала белая бумага. Она открыла ящик и обнаружила такой же конверт, как и вчера, без адреса. Если бы Геля не была уверена, что один уже лежит в глубине стола в квартире, то подумала, что это тот же самый. Отголоски страха зарождались в глубине тела и давали понять, что это – начало чего-то непонятного, странного, а может быть, и опасного.

Закинув Нику в садик, Геля поспешила в антикварный магазин. Не терпелось поговорить и обсудить всё с Леночкой. Но на половине пути вдруг вспомнила про неотложное дело. У неё в сумке уже второй день лежит рукопись, которую принёс сантехник и не успел исследовать и дать заключение профессор. Ангелина, недолго думая, направилась к знакомому приятелю. У него отец историк, доктор наук, сможет помочь. Ангелина поехала по Провиантской улице, но она оказалась перекрыта, впереди произошла авария, и Геля свернула в переулок, чтобы сделать круг. Дорога пролегала мимо морга, где работала её хорошая знакомая Настя. Она ещё с института грезила вскрытиями. Считала, что единственный человек, кто никогда не ошибается в постановке диагноза, – это патологоанатом. Единственный, но его диагноз окончательный и лечение не подразумевается. Это её огорчало. Но возможность проанализировать и выяснить причину смерти помогает в работе клиницистам. В общем, она была на своём месте. Работа ей приносила большой интерес, Настя защитила докторскую и печатала раз в месяц статьи на медицинскую тему в местной газете о профилактике болезней, просвещала граждан.

Ангелина вылезла из машины и вошла в здание морга. Холодом и неприятным запахом повеяло из полуподвальных помещений. Она попросила попавшегося санитара позвать доктора Шашлову и поспешила выйти на улицу. Геля не могла понять любовь подруги к этой специальности, а ещё она очень боялась покойников.

Через несколько минут Настя вышла на улицу, накинув на халат шубу.

– Привет, – сказала она, – только, что закончила вскрытие и дописывала посмертный эпикриз. Замёрзла, пока меня ждала? Пошли в кабинет, чай попьём. У меня вкусные булочки есть.

– Ой, нет, – отказалась Геля, – лучше посидим в машине. Хотела тебя попросить помочь с похоронами и узнать, когда можно провести церемонию. Поддержи меня, пожалуйста, не знаю, как справлюсь. Мне кажется, упаду в обморок, как только увижу Самуила Карловича лежащим в гробу.

– Тело не у нас находится, а на судебной экспертизе, криминальный труп, – пояснила подруга. – Но не переживай, всё организую. Пошлю толковых санитаров к ним. Они всё сделают как надо. Разрешение на похороны тебе нужно взять у следователя.

– С этим могут возникнуть проблемы, – сказала Геля. – Ильин решил, что я заинтересованное лицо, так как получу наследство. Грозился вызвать в отделение. Он так и сказал: «Пока вы проходите как свидетель». «Пока»!

– Ильин, Ильин… – произнесла Настя протяжно, – Иван, что ли?

– Иван Семёнович, – поправила её Геля.

– Высокий, шатен? – уточнила подруга. – Одевается с иголочки, педант…

– Да, – удивилась Ангелина. – А ты его откуда знаешь?

– Он к нашей лаборантке в женихи набивается, – пояснила Настя, улыбнувшись. – Попробую через неё подобрать ключик к нему. У них как раз конфетно-букетный период.

– Ты меня успокоила, – обрадовалась Геля. – Поеду. Надеюсь на тебя.

Настя кивнула головой в знак согласия и вышла из машины.

Ангелина направилась к Павлу Лапшину, вернее, к его отцу. Они проживали в самом центре города недалеко от консерватории, театра юного зрителя и любимого парка всех горожан. Старый четырёхэтажный дом с лепниной на фасаде и трёхметровыми потолками, без лифта. Так что все шесть этажей нового дома поместятся. Подгоняемая необходимостью, Геля поднималась этаж за этажом быстро, пока не достигла последнего этажа. Уставшая, нажала на кнопку звонка. За дверью послышалась заливистая трель и раздался голос Павла.

Геля уже и не припомнит, как долго они были знакомы, наверное, с самого детства. Ходили в одну и ту же музыкальную школу. Павел –

профессорский сын. Отец – профессор истории, мать – профессор биологии. Он вырос в кабинетах и аудиториях университета. Там же закончил факультет филологии. Долго работал в архиве младшим научным сотрудником, защитил диссертацию по редкому древнему языку. Вдобавок к трём современным. Всё время не переставал писать рассказы и печатался в журнале «Альманах». В какой-то момент литературное творчество пересилило, ушёл из архива и посвятил себя литературе. Пишет романы, ходит на творческие встречи с читателями и подписывает книги. В принципе, доволен жизнью. Единственное, остались расстроенными родители. Они надеялись, что сын продолжит традицию и станет профессором филологии.

– Иду, иду, – лился мягкий бархатный тембр внутри комнаты.

Дверь открылась, и в прихожей стоял сам хозяин квартиры в переднике с маленькой кастрюлей и ложкой внутри. Он интенсивно что-то помешивал.

– Заходи и проходи сразу на кухню, – произнёс он и убежал. – Это хорошо, что ты приехала. Мне как раз необходим дегустатор.

Ангелина разделась и прошла следом. Ещё на подступах к кухне в нос ударил запах гари. В комнате висел смог, не видно ничего.

– У тебя что-то сгорело? – поинтересовалась она, открывая форточку.

Геля взяла полотенце и стала им махать.

– Творческий процесс, – успокоил он её. – Пишу кулинарную книгу. Решил проверить рецепт на своём опыте. Попробуй.

Не дожидаясь ответа, зачерпнул ложкой из кастрюли на плите густое и клейкое содержимое и плюхнул на тарелку.

– Что это?

Ангелина взяла ложку и с опаской отщипнула маленький кусочек. Тут же взбунтовались все рецепторы языка от горечи и солёности клейкой мягкой консистенции. Из глаз прыснули слезы, а к горлу подкатил комок тошноты. Она побежала в туалет, выплюнула в унитаз комок и прополоскала рот холодной водой из-под крана.

– Что это за гадость? – спросила Геля, осушив стакан воды.

– Каша, – обиженно произнёс Павел, – вернее, пудинг по старинному шотландскому рецепту. Ещё в шестнадцатом веке в Англии появилось это блюдо – овсяная каша на мясном говяжьем бульоне с добавлением тёмных слив. Правда, я привнёс в него некоторое дополнение – специю бадьян, сверху карамелизировал и посыпал крупной морской солью. Должно быть вкусно. Может, попробуешь ещё? Есть ещё порция, не очень горелая.

– Нет. Ты лучше пиши романы, чем варить, – сказала Геля. – Это у тебя получается великолепно. Из тебя не выйдет второго В. Похлебкина. Он, в отличие от тебя, превосходно готовил. Из любых ингредиентов мог сделать кулинарный шедевр. Кулинария, Павел, это не твоё. Тебе надо объединиться с Елизаветой Львовной. У неё – большой опыт готовить, всю жизнь проработала поваром в столовой. Сейчас на пенсии, ничем не занята, если не считать внука Мишку. Съезжу на старую квартиру, поговорю. Может, согласится тебе помочь. Иначе отравишь гостей или себя. То, что у тебя получается, нельзя назвать едой, химическое оружие какое-то. Твоим пудингом можно пытать.

– Думаешь? Повариха и правда мне бы не помешала. Это действительно замечательно идея, – согласился он, почесав затылок. – А то я зашиваюсь. Редактор книгу требует, а у меня ещё и половины нет. Соседи пару раз пожарных вызывали, думали, горю. А это я лишь омлет с беконом жарил и курицу в духовке запекал… Что я всё про себя и про себя, любимого? Ты, наверное, прибыла ко мне по делу. Не проведать же приехала.

– Стыдно сказать, но ты прав, – согласилась Геля. – У меня дело к твоему отцу. Оценить литературную рукопись привезла, подлинность определить и примерную стоимость. В антикварный магазин принёс один человек. По наследству ему досталась. Теперь думает, что делать с этими документами: выкинуть как ненужный хлам или продать на аукционе. За анализ заплачу, входит в наши услуги клиенту.

– Отец в Америке, лекции читает, – ответил он, – вернётся через год. Можешь мне оставить. Недаром филологический окончил, разберусь. Только быстро сделать не обещаю. Должен закончить с книгой.

– К концу месяца сделаешь? – спросила Геля, выложив на стол рукопись, не открывая папку.

– Постараюсь, – пообещал Павел. – Захлопни дверь, а то у меня руки в муке.

– Не переводи зря продукты, – улыбнулась Геля, – пришлю к тебе Елизавету Львовну. Она готовит – пальчики оближешь. Займись лучше книгой. В этом есть и моя заинтересованность. Чем быстрее закончишь её, тем быстрее посмотришь листы рукописи. Пока, не провожай. Дверь захлопну.

*****

Как ни старалась Ангелина, но поездки заняли большую половину дня. Заглянув в кулинарию по дороге, приехала в бутик уже к вечеру.

– Что у нас нового? – поинтересовалась Ангелина, войдя в главный зал и протянув коробочку с выпечкой. – Может, чай попьём?

– Всё в порядке, – ответила Леночка, – продала чайный столик, который стоял у окна, и пару ваз с цветочным орнаментом. Да, нам принесли статуэтку балерины в хорошем состоянии. Я её приобрела.

– Замечательно, – произнесла Ангелина, разливая чай по чашкам. – С ремонтом как? Продвигается?

– Тишина, – с нотками беспокойства сказала Леночка. – Уже два дня не появляется. Задаток получил и пропал. Наверное, пьёт, даже к телефону не подходит. Нужно было заплатить всю сумму после выполненной работы. Но он так просил. Если в ближайшие дни не появится, поеду навещу его, и придётся пригласить другого специалиста.

– Ладно, подождём, – согласилась Геля, – но не затягивай. И не переживай по поводу денег, если не удастся вернуть. Считай, потратили на благотворительность. Наш слесарь спешил похмеляться. Только, по-видимому, состояние перешло в запой. Если в ближайшие дни не завяжет, зови другого специалиста. Мне его вид с самого начала не понравился. Хорошо, хоть с потопом справился. Предложи работу Головину, а то он обиделся, что мы его сразу не позвали… У меня к тебе другой разговор. В почтовом ящике обнаружила письма. Вчера одно, подумала шутка. А сегодня ещё одно.

Ангелина достала белый конверт из сумки и положила на стол. Она взяла бумажный нож, аккуратно надрезала его.

– Требуют какую-то вещь, – произнесла она и прочла новую записку: – «Принеси, что забрала, положи в книгу и оставь на лавочке около памятника Пушкина. Не вздумай обмануть. А то не увидишь дочь».

– В конверте ещё что-то, – сказала Леночка с округлившимися глазами.

Она перевернула конверт, и на стол выпал локон белых волос.

– Мариника, – с ужасом произнесла Геля.

Она схватила ключи от машины, шубу и выбежала на улицу, в дверях столкнувшись со следователем. Проигнорировав его слова, проследовала к автомобилю. Рванула с места, мотор зарычал, осыпав снегом стоявшего на крыльце Ильина. Ангелина давила и давила на педаль газа, прижимая к полу, стрелка на приборе скорости зашкаливала за пределы возможности, не обращая внимания на знаки и светофор, пока не наткнулась на затор. Впереди стояли машины в обе стороны. Ангелина не успела развернуться, как сзади подпёрли её подъехавшие машины. Ни вперёд, ни назад. Поток автомобилей встал. Не в состоянии ждать, когда впереди продвинутся машины, Геля вышла из автомобиля и, даже не заперев, побежала через дворы в детский садик. Сердце стучало и выпрыгивало, но не только из-за бега, а скорее, волнение выплёскивало через край адреналин. Она не помнила, как преодолела на одном дыхании несколько километров. Тренер по гимнастике пришла бы в восторг – так быстро Геля не бегала даже по пересечённой местности на сборах. И только когда она прибежала в садик, силы её покинули, как только увидела дочь, играющую в куклы вместе с другими детьми. Ноги подкосились, и она присела на лавочку в центре комнаты напротив шкафчика Ники.

– Что-то рано вы пришли за Мариникой, – сказала воспитатель.

– Решили пройтись по магазинам, – ответила Ангелина, стараясь справиться с одышкой и волнением. – Пойдём выбирать платья для праздника.

– Она такая артистичная, – похвалила девочку воспитатель. – Хорошо танцует и поёт.

– Есть в кого, – ответила Геля. – У неё бабушка – оперная прима.

– Тогда понятно, – улыбнулась воспитатель.

Ангелина стала быстро соображать, как бы узнать у воспитателя, не привлекая её внимания, о посторонних около садика.

– В социальных сетях последнее время появились сообщения о маньяках, бродивших около детских учреждений, – говорила Геля, одевая ребёнка. – А у вас как? Спокойно?

– Надо же, – удивилась воспитатель, – мы уже два дня детей не выводим гулять. Погода неприятная. Ветер и морось. Обязательно буду внимательно наблюдать за детьми и сторожу скажу, чтобы был начеку. Хотя наши детки всегда под присмотром.

– Замечательно, – произнесла Ангелина, завязывая шарф. – Прощайся, милая.

– Ждём тебя после выходных в красивом платье, – сказала воспитатель, – Не забудьте, спектакль играем в понедельник и приглашаем на праздник всех родителей и бабушек. Мы решили – от каждого ребёнка по два человека –

вполне уместятся в группе.

Ангелина улыбнулась в ответ и вышла следом за дочкой на улицу. Она крепко взяла за руку Нику и посмотрела по сторонам. Вокруг спешили редкие люди, и вроде никого подозрительного не было. «Может, зря волновалась. Но нет, такие угрозы просто так не подбрасывают в почтовый ящик…» Ей хотелось в эту минуту оказаться дома, забраться на диван, укрыться пледом и маленькими глотками отпивать ароматный, свежесваренный кофе и хорошенько подумать над этой проблемой, но она пообещала дочери пойти по магазинам. Неожиданно вспомнила про оставленный автомобиль на дороге. «Наверное, его забрал эвакуатор, в лучшем случае». За то время, пока Геля была в детском саду, пробка рассосалась, а машина осталась стоять на проезжей части без водителя. Надеясь, что ключи, торчащие в замке зажигания, не привлекли угонщиков, она шагала вместе с дочкой по тротуару в сторону остановки. «Не хотелось бы остаться без автомобиля…» Она решила вернуться на место, где оставила машину, как зазвонил телефон, и Ангелина вздрогнула.

– Алло, – раздался в трубке мягкий голос Леночки. – Мы со следователем поспешили за тобой и нашли твой автомобиль, а тебя нет. Как дела? Что с Никой?

– Всё в порядке, – ответила Геля.

– Иван Семёнович сказал, что волосы принадлежат кукле или срезаны с парика, а не с человека, – сказала девушка. – Но на всякий случай взял для анализа, отнесёт в лабораторию. А, да, за машину не беспокойся, мы отгоним её к бутику и поставим на стоянку. Ключи положу в твой стол.

– Я уже подумала, что не увижу автомобиль, – вздохнув, сказала Ангелина. – Спасибо!

Через полчаса исследования маленьких магазинов в огромном торговом центре проблемы, связанные с записками, отошли на второй план. Не так легко найти подходящие платья. Если бальное, то они все длинные. А Геле не хотелось наряжать девочку в длинные юбки. Ей не нравилось видеть ребёнка в платье женщины. А короткие не подходили по цвету, размеру. Мариника перемеряла платье за платьем. Выходила из примерочной и важно прохаживалась перед мамой и продавцами. Ей определённо нравилось, что ею любовались. В конце морщила носик, говорила, что не нравится, и шла в примерочную переодеваться в новый наряд.

Ангелина от нечего делать, когда ребёнок уходил переодеваться в примерочную, скучая, скользила взглядом вокруг, наблюдала за окружающими. Её внимание привлекли бабушка с внуком. Очевидно, бабушка любила кормить малыша, превратила его в пухлого рыхлого ребёнка лет девяти. Они примеряли в соседней примерочной наряд для карнавала. Мальчик вышил в зал и покрутился около зеркала.

– Замечательно, – твердила бабушка. – Оранжевый цвет тебе к лицу. Пышные рукава, но я их тебе ушью. Шорты как на тебя сшиты и жилет. Мальчик соглашался с её доводами. Хотя видно было, что он не восторге, но возразить бабушке не мог. Её авторитет подавлял ребёнка.

Действительно, цвет подходил к его белокурой стрижке и веснушкам на лице, оттенял белую кожу, если бы не одно «но», очень большое. Геля не сразу обратила на это внимания, отвлекаясь на Нику, демонстрирующей очередной лук. Дочка прошлась мимо него и показывала свой наряд маме, а потом подошла ближе и на ушко ей прошептала: «Мальчик надел костюм для девочки». Она хихикнула.

Тут вмешалась продавец и не очень деликатно озвучила фразу Мариники.

– Модель для девочки, – громко сказала она. – Вы что, не видели на кофте вытачки?

Белый цвет кожи мальчика медленно стал лиловым. Он фыркнул на бабушку и побежал в примерочную снимать костюм.

Оказалось, эти модели шли с шортами, а не с юбкой. А кофта очень даже неплохо села на пухлую фигуру ребёнка. Надев парик с длинными волосами на голову мальчика, наверное, даже Ангелина не отличила бы его от девочки. Как справился с конфузом ребёнок, она не увидела – Ника повела её в следующий магазин.

И только в этом отделе им понравилась одежда. Бело-голубое платье и вязаный костюм: юбка, кофта и короткие штанишки нежно-голубого цвета. В таком наряде она стала похожа на Снежку из мультфильма, любимый персонаж Мариники. Дочь так обрадовалась, что пришлось её уговаривать снять костюм. Последним доводом было, что её могут увидеть знакомые детки и не будет сюрприза от её волшебного преображения. С обувью дело пошло быстрее. Но ещё зашли в отдел игрушек и побродили там в поисках куклы Барби-учителя. Ангелина не заметила, как согласилась на дачный домик для куклы, автомобиль и куклу Кена. Скоро Новый год – и невозможно отказать ребёнку. Уставшие и довольные, заглянули в кафе-мороженое. Посидели там часок. И наконец поехали домой.

Проходя мимо почтовых ящиков, Ангелина взглянула и облегчённо вздохнула: ящик был пуст. Ника побежала вперёд, нажала кнопку лифта и стала ждать. Зазвонил телефон. На экране высвечивался неизвестный номер. Поднесла трубку к уху, пропуская дочь в лифт, и вздрогнула. Из телефона донёсся неприятный металлический звук.

– У тебя три дня, чтобы найти … – гудел голос.

Сигнал пропал тут же, как лифт поехал вверх. Ангелина воспользовалась моментом и отключила телефон. Оказывается, она рано успокоилась. Неизвестный сменил тактику и стал звонить вместо посланий в почтовом ящике. Стараясь не волновать дочь, улыбнулась, глядя в огромные голубые глаза ребёнка. Она не отрываясь смотрела на Ангелину,

– Это кто? – произнесла дочь, крепко взявшись за руку.

– Кто-то пошутил, – ответила Геля, нежно коснувшись носика ребёнка подушечкой пальца. – Наверное, перепутали номер телефона. Хотели разыграть друзей, а попали ко мне.

Девочку такой ответ удовлетворил, или вовремя открылись двери на их этаже, но она отвлеклась и быстро забыла про звонок.

«Взрослые так не умеют, как дети, избавляться от негативных мыслей за секунду. Сейчас бы пригодилась такая возможность выкинуть из головы мысли об вещи, которую требуют найти и вернуть, о неизвестном, странном и неприятном голосе в телефоне и непонятных письмах в почтовом ящике». Руки дрожали, глаза Гели наливались слезами. Чтобы отвлечься, она пошла на кухню и решила побаловать дочь и себя чем-нибудь вкусненьким. Для этого лучше подошёл бы самый сложный рецепт, чтобы занять мозг, но не оказалось в доме всех нужных ингредиентов. Пришлось остановиться на чизкейке – быстро и продуктов минимум. Воткнула в уши наушники, включила классическую музыку и приступила к приготовлению.

Самое сложное в этом рецепте – подобрать сливочный сыр. Так как Ангелина всегда его приобретает заранее для выпечки, то с этим проблем не возникло. Быстро справилась с рецептом и поставила чизкейк в холодильник на часок. Она повернулась и наткнулась на девочку около себя. У неё в руках был планшет, а глаза горели радостью. Геля вынула из ушей наушник и наконец услышала, что говорила ей Ника.

– Папа, папа звонит, – щебетала дочь. – Он не смог тебе дозвониться на телефон и связался со мной.

Она держала в руках планшет, повернув его экраном к Геле.

– Что у вас случилось? – говорил Иржис, наблюдая за ней. – Весь вечер недоступна. Спасибо, дочь ответила. А то не знал, что и подумать. Обычно ты телефон выключаешь только в исключительных случаях. От назойливых поклонников скрываешься или снова в какое-нибудь расследование ввязалась?

– Скорее второе, – ответила Ангелина. – Не то чтобы я сама начала расследование, кто-то упорно хочет, чтобы я нашла что-то и отдала кому-то. Не по моей воле втянули в расследование. Всё началось с убийства Самуила Карловича, свидетелем которого я совершенно случайно явилась.

– Сплошное иди туда, не знаю куда. Тебе удаётся всегда угодить в самую гущу событий!

– Ты прав.

– Телефон выключила из-за угроз, я так понимаю? Вам грозит опасность. Срочно приезжай с Мариникой ко мне.

– Иди, детка, – обратилась Геля к дочери, – примерь платья, которые купили на праздник, покажи папе.

Ника убежала в спальню, а Ангелина продолжала разговаривать с Иржисом по видеосвязи.

– Вместе не получится. Я и сама хотела тебя попросить взять дочь на зимние каникулы, – произнесла она, чуть понизив голос.

– Так серьёзно? – насторожился Иржис. – Вылетаю ближайшим рейсом. Хотя нет, у меня завтра сдача проекта. А через день у мамы премьера. Сама понимаешь, нужно быть. Если я пришлю Милинду? Ника как раз к концерту прилетит. Мама будет очень рада.

– Не стоит. Я её посажу в самолёт. У Леночки брат двоюродный пилот, в вашем направлении обычно летает. Она устроит. Только там её обязательно встреть и позвони, как только прилетит.

– Может, и ты прилетишь?

– Не могу, мне нужно распутать это дело. А без дочки будет свободней и переживать за неё не придётся… Ника, папа приглашает в гости, – произнесла Геля, увидев входящую в кухню девочку. – Завтра полетишь, как взрослая, одна, без меня. Нужно заказать тебе билет на самолёт. Согласна?

– Я не хочу, – протянула слитно фразу девочка. Её глаза наполнились слезами, выпяченная нижняя губка задрожала. Всхлипнув, наконец сказала: – Я в спектакле главную роль играю и не могу уехать. Без меня праздник не состоится, и все дети огорчатся в садике.

– Ты права, – с трудом произнесла Геля, стараясь не рассмеяться в столь трогательный момент.

Взглянув на Иржиса, который широко улыбался, обнажив белые зубы, сама заулыбалась и чмокнула в макушку девочку, пряча смех в её волнистых светлых волосах. – Стоит отыграть спектакль, но потом сразу на самолёт. Я ещё не сказала, бабушка тебя на премьеру оперы пригласила. У неё тоже главная роль.

– А давай ты снимешь моё выступление, и я покажу его бабушке, – произнесла Мариника, серьёзно добавив и тем самым заставив снова улыбнуться родителей: – Мне важно её мнение.

– Дочь растёт, – с усмешкой констатировал Иржис.

– Иногда мне кажется, она не по годам рассудительна, – ответила Ангелина, провожая взглядом удаляющуюся тонкую фигурку ребёнка в проёме двери коридора.

– Договорились, – сказал он, – на днях жду дочь. Позвони, как только посадишь в самолёт, обязательно встретим. Подстрахуюсь и попрошу отца меня продублировать. Так что не беспокойся, ребёнок один бегать по аэропорту не будет.

– Сопровождающий передаст её из рук в руки, – пояснила она. – Главное, чтобы бандиты не проследили. Но я уже придумала, как их обмануть.

– Будь осторожна, – посоветовал Иржис напоследок и отключился.

В дверь позвонили, и Ангелина вздрогнула.

– Нужно с этим что-то делать, – произнесла она и пошла открывать дверь. – А то буду пугаться малейшего шороха. Срочно придётся разобраться с этим делом. Оно стало последнее время очень портить мне жизнь.

На пороге стояла Ирина Викторовна, но вместо собачки Жака держала объёмную обувную коробку с проделанной прорезью на крышке.

– Тяните жребий, – произнесла она.

– Что? – удивилась Геля.

– С кем пойдёте дежурить в паре, – пояснила женщина. – Уже многие определились.

– Ах, да, – вспомнила недавнее собрание Ангелина.

Она просунула в узкую щель руку и выудила оттуда свёрнутую в трубку бумажку. Развернув, прочитала: «Анна». Соседка, семнадцатилетняя студентка кулинарного техникума.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Ирина Викторовна, – вы тоже определились, осталось шесть квартир пройти – и список составлен. Завтра утром вывешу около вахтёрской комнаты. Вы слыхали? – добавила она. – Кирилл Афанасьевич чуть не поймал лазутчика.

– Чуть не считается, – машинально произнесла Ангелина, поглощённая мыслями о ребёнке. – Что вы сказали? Кто это был?

– К сожалению, ему не удалось рассмотреть. На нём были очки для чтения, а в них он видит не дальше собственного носа. Кирилл Афанасьевич, по своему обыкновению, шёл посидеть с газетой в своём любимом кресле в общественный закуток, как увидел мужчину, забравшегося на подоконник и собирающегося прыгнуть внутрь. Дедушка не растерялся и стал звать охранника – вопить что есть сил. На его крик сбежались соседи, но было поздно. Мужчина выпрыгнул и растворился в темноте.

– Никто не смог увидеть, кто это лазил?

– Никто! Он ушёл до их появления. Не волнуйтесь! Позвонили управляющей компании, объяснили ситуацию. Они согласились на днях заменить окно, счёт внесут в платёжки. А пока подежурим. Не забудьте, вы с Анной в паре.

– Ирина Викторовна, вы не могли бы посидеть с Мариникой? – вдруг сказала Геля, осмысливая дальнейшие шаги, – очень нужно уйти, а дочь оставлять одну не хочется. Я очень быстро и вам заплачу.

– Я занята. Надо составить список, обойти оставшихся жильцов… Впрочем, лишние деньги не помешают, – ответила она, – корм для собаки стал дороже, а ещё витамины нужны…

Геля не стала дальше слушать соседку, её бесконечные разговоры о пёсике, взяла шубу и побежала к лифту. По дороге позвонила Леночке, назначив ей встречу в парке, тем более что он находился недалеко от её дома. Когда Геля добралась, Леночка с золотистым пушистым шпицем гуляла по дорожке. Собака кружила около её ног, пытаясь опутать поводком.

– Что случилось? – поинтересовалась Леночка.

– Нужна твоя помощь, но это большой секрет, никому не говори, – предупредила Ангелина.

Она быстро посветила во все детали подругу. За время пути она всё продумала до малейших деталей. Леночка безоговорочно согласилась и заверила, что всё устроит. Подруга созвонилась с родственником и договорилась о перелёте девочки.

– Леонид, – говорила она в трубку, затем переключила на громкую связь, чтобы Ангелина тоже слышала разговор, – ты летаешь в Таллин?

– Угу, – произнёс мужчина, дожёвывая, – а что?

– Нужно девочку маленькую доставить в столицу Эстонии.

– Без документов не могу, нужно разрешение от родителей, заверенное нотариусом.

Леночка вопросительно посмотрела на Ангелину.

– Здравствуйте, Леонид. Все документы в порядке и разрешение есть. Мы с ней часто летаем.

– Тогда нет проблем. В аэропорте оформляйте услугу сопровождающего и отправляйте девочку, довезу.

– Лёнь, не мог бы ты сам всё оформить? Деньги привезу вместе с девочкой. Мама не сможет приехать. По-жа-луй-ста.

– Ладно! Что не сделаешь для любимой сестрёнки…

– Когда ближайший рейс?

– В понедельник в час тридцать. Не опаздывайте.

– Ты – лучший, буду вовремя, – сказала Леночка и отключила телефон.

Они ещё раз всё обсудили, не упуская ни единого момента. Действовать решили в день спектакля.

Ангелина после разговора так же спешно вернулась домой. Когда проходила мимо настенных ящиков, её что-то потянуло и она спустилась на три ступеньки вниз и подошла к почтовым ячейкам. Руки дрожали, пока поворачивала маленький ключ в замочной скважине. Чутьё её не подвело: внутри торчал уже привычный конверт. Открыв его, прочитала: «Я за вами слежу. Не забывай про дочь. И не вздумай её спрятать. Будет только хуже. У тебя три дня».

Прочитав, Геля подумала не отсылать дочь, но тогда её придётся всё время держать при себе. Это очень затруднит расследование. А если ей не удастся всё время приглядывать и девочку выкрадут… Страшно подумать, что может случиться. Спустя несколько часов размышления решила всё же отослать ребёнка к отцу. У него девочке будет безопасно. А самой заняться расследованием. Ещё бы знать, что искать. Она взяла блокнот на полке шкафа, карандаш, плед и, устроившись на диване рядом с кроватью дочери, которая мирно посапывала, стала писать. Последнее время не хотелось оставлять ребёнка без присмотра даже на секунду. Подоткнув под бок маленькие подушки, зашуршала карандашом по белой бумаге, размышляя.

В центре листа нарисовала квадратик, подумала и дорисовала ещё несколько граней – получилась куб. Внутри него поставила огромный вопросительный знак. «Что же нужно найти? По-видимому, небольшое, если шантажист уверен, что это взяла я, но я не в курсе, – размышляла Ангелина. – Иначе бы знала, что надо искать». Ещё один вопрос она поставила сверху куба и провела к нему стрелку, в кружочке поставила букву «Ш» – шантажист. «Всё произошло в квартире Самуила Карловича и связано с его искусствоведческой деятельностью и, конечно, с его смертью и смертью той женщины. Нужно выяснить, чем он занимался последнее время». Она взглянула на часы. «Звонить директору музея и приятелю Шаффера поздно даже для человека, обычно привыкшего засиживаться за рабочим столом далеко за полночь. Он, конечно, не будет возражать и поможет….» Но приличие взяло верх. «Решено, отложим звонок до утра. Надо поговорить ещё и с Вадимом. Он может знать… Итак, кто был в квартире в день убийства? Самуил Карлович, женщина, как её, кажется, Галина Николаевна. Можно побеседовать с родственниками. Они должны знать, что за дела связывали её с антикваром…»