Чернышов был не в Москве. Поехал в отпуск, с женой. Отставной капитан тоже не так давно женился и теперь наслаждался прелестями брака, пока еще нет детей и можно все время посвящать исключительно друг другу. «Ну, и, слава богу, – Подумал Скворцов. – Отдыхает и пусть себе отдыхает, спокойно». Он решил ничего не говорить пока счастливому молодожену. Он далеко и значит, опасность ему не грозит. А потом видно будет.
Юлик, которого, в последнее время, завалили предложениями, был на очередных съемках, где-то под Питером. Скворцов, было, обрадовался, но звезда сообщила, что завтра утром прилетает домой. «Вот черт!» – выругался про себя Скворцов. Нет бы еще посниматься. Придется сообщить Юлику неприятную новость.
– Я тебя в аэропорту встречу, – сказал бизнесмен.
– Я, конечно, тронут такой заботой. Но мне еще по делам нужно будет смотаться, Геныч мне не простит, если я его кину. Может, вечером пересечемся? – предложил Юлик.
– Разговор есть. Я, все же в аэропорт подъеду, – упрямо сказал Скворцов, несколько опасаясь, что сейчас Юлик пристанет с вопросами, что за срочный разговор такой. Но, к счастью, кто-то настойчиво начал требовать, что бы все участники съемок вернулись на площадку. «Ладно, хаста ла виста, амиго! Труба зовет», – бросил Юлик и отключился.
Весь день Скворцов чувствовал себя ни в своей тарелке. Мало того, что ему приходилось врать Ане, так еще и чувство смутного беспокойства не отпускало его ни на минуту. Неужели это действительно продолжение истории, казалось бы оставшейся в прошлом? Ведь неспроста ему снова приснился дурацкий сон, а на утро явился следователь с новостью, о том, что чертов колдун сбежал.
Только, когда самолет, на котором летели, Аня с Тимой поднялся в небо, Скворцов почувствовал, что, хоть немного, но у него отлегло от сердца. По крайней мере, они будут в безопасности. Это главное. Правда, Аня, начала подозревать, что-то неладное.
– Может, скажешь, что случилось? – строго спросила она, незадолго до того, как нужно было отправляться в аэропорт. – В историю с жуками, я верила ровно десять минут, пока не поразмыслила на эту тему с «ясной головой». Чушь, эти твои насекомые! Аркадий, что случилось?
Скворцов обнял ее за плечи.
– Ты мне веришь? – Аня кивнула. – Тогда, пожалуйста, просто сделай так, как я прошу. Я потом тебе все объясню, обещаю. – Заметив ее настороженный, испуганный взгляд, он сказал: – Не волнуйся. Все в порядке, правда. Я люблю тебя.
– Я тебя тоже люблю, – она внимательно посмотрела в голубые глаза мужа и поняла, что ответа на свои вопросы все равно сейчас не добьется. В конце концов, он настоящий мужчина и всегда знает, что делает. Пусть пока будет, так как он считает нужным. А дальше видно будет. – Но учти, твоих дурацких жуков я тебе еще припомню!
Скворцов рассмеялся.
Глава 3. Тамблер-герл – не как все!
Ирка Федоренко сидела на невысоком заборчике, курила одну из стыренных у отчима сигарет и размышляла о трудностях и несправедливости жизни. Настроение было хуже некуда. А чему тут радоваться, когда тебя никто не понимает и только на каждом шагу все кому не лень пытаются учить, как жить. Как нужно делать, что можно, чего нельзя, что правильно, а что не правильно. Задрали просто! Чего ее учить? Ей уже пятнадцать. Она о жизни сама все прекрасно знает. А, если чего не знает, так значит, это не важно, и без этой фигни вполне можно обойтись. Да и, что могут знать о жизни отсталые предки – престарелая мамашка и придурок отчим? Они же старые совсем. Матери уже тридцать шесть! Ирке даже страшно делается, когда она представляет, что когда-нибудь, и она станет такой же древней старухой. Ужас! Даже немного жалко мать, у которой жизнь уже, практически, подходит к концу. А отчим, вообще, Ирку бомбит. Полный придурок. Строит из себя. Лошара! Ирка глубоко затянулась и попыталась выпустить дым колечками, как ее учил Димон, из третьего подъезда. У него отлично получается, а у Ирки, пока, не очень. Опять вспомнился вчерашний вечер.
Вчера днем Ирка зашла в магазин купить краску для волос. Бабуля дала денег «внучке на мороженое», тысячу российских рэ. Мороженое Ирка, естественно покупать не стала. Деньги пришлись очень кстати для более важного дела. Ирке давно надоело выглядеть зашкварной лохушкой. Жизнь проходила, а она, до сих пор, как полная дура, ходит со своим уродским, похожим на крысиную шкурку, цветом волос, называемым престарелой мамашей русым. Оборжаться можно, до чего тупое название! Полный трэш. У Ирки хватало денег на три цвета краски, магазин был не дешевый, но зато и товар не какой-нибудь фейковый, а сасный – профессиональная краска. А Ирка, раз появилась такая возможность, хотела, уж выделиться, так выделиться и что б все было по высшему разряду, очешуенно! Пол головы она покрасит в розовый, а вторую половину, в голубой. А концы сделает черными. Предаваясь мечтам о своем скором сказочном преображении, Ирка вошла в магазин. И надо же, бывает иногда в жизни, что повезет, так повезет. Как раз всю эту неделю проходила акция – две краски по цене одной. Ирка даже глазам не поверила. Божечки! Глаза разбежались от разнообразия цветов и от жадности. Конечно, сразу захотелось еще больше, так уж устроен человек, всегда ему мало. Была бы Иркина воля, она бы все цвета, что были в наличии, скупила. Это ж, какая красота, страшно трудно выбрать! Глаза так и разбегались. Но, денег хватало не на все, а только на черную краску и еще на пять цветных. Отвергнув розовый, который как-то померк, в сравнении с остальными, Ирка выбрала самые яркие из имевшихся цветов: фиолетовый, красный, оранжевый, зеленый и голубой. Прижимая пакет с драгоценными покупками к груди, Ирка направилась к знакомой девчонке, которая заканчивала колледж, где обучалась волшебному искусству превращать таких невзрачных страшненьких дурнушек, как Ирка, с непримечательными русыми, рыжими, каштановыми и светлыми волосами, в выдающихся, неподражаемых, не похожих на других сказочных красавиц.
– Вот! – Потрясая пакетом, радостно сказала Ирка. Вера, так звали волшебницу и кудесницу, флегматично взглянула на Иркино богатство.
– Ты чего, сдурела?! Я полдня провожусь. Куда ты столько краски накупила? – лениво возмутилась Вера. – Давай, сегодня два цвета. А в следующий раз остальные.
Ирка молитвенно сложила руки перед собой.
– Верочка, Верочка! Ну, пожалуйста! Ну, прошу! – законючила, страстно желающая, обрести, наконец, дивную красоту Ирка. – Верунчик, умоляю. Я тебе, что хочешь…
Вера прикинула, что сегодня к ней вечером должна прийти на стрижку и на покраску знакомая, причем, не такая как Ирка, а настоящая клиентка, которая, за услуги, без пяти минут, мастера по красоте, платит, между прочим, деньги и достаточно приличные. И, вполне, можно будет использовать оставшуюся «от Ирки» краску для этой самой, настоящей, платежеспособной клиентки.
– Ладно, давай, пошли, – Вера кивнула в сторону кухни.
Через два с половиной часа из подъезда, в котором жила великая мастерицы по части преображения и создания красоты, на улицу выпорхнула, сияя счастливой улыбкой, неотразимая, прекрасная до невозможности Ирка.
«Боже! От такой красоты, сейчас вся улица попадает! – Разглядывая себя в маленькое зеркальце, думала она. – Парни попадают, а девчонки сдохнут от зависти! Все до одной».
Попадать, может никто и не попадал, и, вероятно, все обошлось и никто, все-таки не сдох. Но, большая часть, встречавшихся, гордо шествующей домой Ирке, и впрямь оборачивалась ей вслед, провожая, удивленно-потрясенными взглядами, разноцветное чудо. Верка постаралась на славу. И постригла и покрасила, и уложила просто супер! Ирка была счастлива, так как, кажется, еще ни разу в жизни.
Когда престарелая мамаша дотащила свое измученное за долгую жизнь тело с работы до дома, Ирка вышла в коридор, и небрежно прислонившись к стене одной рукой, а другую, выставив в сторону, как модель в журнале, предоставила себя взору родительницы во всей красе.
– Привет! – томно сказала она.
Мать мельком взглянула на дочь и поинтересовалась, как прошел день.
– Чем занималась се… – умолкнув на полуслове, мать вновь повернула голову к чаду и замерла. Когда первоначальный восторг прошел, она каким-то нервно-придушенным голосом сказала:
– Ира, ты с ума сошла?! Ты чего с собой сделала? Такое ощущение, что моя дочь слабоумная. Ты себя видела?
Нет, ну что за тупой вопрос? Видела ли она себя. Естественно видела. Есть хоть один человек, который сделав стрижку или покрасив волосы, выходит из парикмахерской, даже не взглянув, что же там у него, в результате, получилось? У нее, у Ирки, неописуемая красота, например. Вот! А у мамаши, от старости, никакого чувства прекрасного и уж тем более ни малейшего понятия о моде и стиле. Старушечьи взгляды. Полный трэш*. Ничего не сечет.
– Ира! – Видя, что дочь собирается уйти, заорала мать. – Завтра же пойдешь и перекрасишься. Слышишь! В один, нормальный, человеческий цвет.
В это время дверь открылась, и вошел отчим. Как всегда присосался к мамаше долгим поцелуем. Тьфу, гадость какая! В их возрасте уже просто неприлично и противно, всякое такое. Ирка непроизвольно скривила лицо в гримасе брезгливого отвращения. Отчим оторвавшись, наконец, от матери, с довольным видом обратился к Ирке:
– Привет, как жи… – Ирка даже развеселилась. Они сегодня с матерью решили оба слова недоговаривать? Прямо как два заики! Отчим, в отличие от матери, потаращившись несколько секунд на Ирку, тоже развеселился и, как идиот, заржал. – Это чего у нас? Цирк уехал, а клоуна оставили? Ир, ты чего, от безделья совсем с ума сошла? Чего ты с собой сделала?
– Я ей, тоже самое сказала, – сердито глядя на дочь, проворчала мать.
«Отстой! Достали!» – с тоской и презрением глядя на отсталых родственников, подумала Ирка.
– Ты бы книжку, что ли почитала, или чем-нибудь полезным занялась. – Посоветовал придурок отчим.
– Ага! – гордо вскинув голову, огрызнулась Ирка. – Может, мне еще гербарий начать собирать?
Отчим пожал плечами.
– Ну, не знаю, как насчет гербария, но если целыми днями только в соцсетях зависать, скоро мозги совсем в кисель превратятся.
«Дебил!» – Со злостью подумала Ирка. Понимал бы чего! Такую дичь несет постоянно! Алеша! Динозавры, блин!
– В общем, завтра идешь, красишь голову в нормальный цвет. А я беру на работе тебе путевку на третью смену в лагерь. Правда ведь, если ты до осени вот так просидишь, не вылезая из телефона и переписываясь, с такими же, как ты – совсем соображать перестанешь, – категорично заявила мать.
– Хватит мне этот маргарин вываливать! – крикнула, доведенная до крайности Ирка. Пришел конец ее терпению. Хватит с нее. Задрали!
Мать захлопала глазами.
– И правда совсем с ума сошла? Причем тут маргарин? – растерянно спросила она.
– При том! – крикнула Ирка. – Хватит тут моббинг устраивать. Я уже не маленькая, нечего меня грузить всякой фигней.
– Это, видимо, милый молодежный слэнг, – как всегда, воображая себя великим умником, и знатоком молодежи, сказал отчим. – А ты, прекрати так с мамой разговаривать. Что ты себе позволяешь? Взрослая нашлась! От горшка два вершка и мозгов еще, кот наплакал, а туда же, – он сердито посмотрел на Ирку.
– Шатапнись! – Пренебрежительно сказала Ирка, уверенная, что отсталый старикашка, коим является отчим, не поймет смысл слова, но прочувствует интонацию, полную презрения. Ха!
– Ира! – чуть не застонала мать. – У меня такое ощущение, что моя дочь инопланетянка, причем сумасшедшая!
Ира развернулась и, отправив родаков в игнор, гордо удалилась.
Сегодня утром, она вытащила из кармана отчима пачку сигарет и ушла из дома. Не навсегда, конечно, к сожалению. Но, по крайней мере, на целый день. Пусть поволнуются, и подумают, что не фига навязывать свое глупое мнение взрослому человеку.
Было еще только четыре часа. Ужасно хотелось есть и пить. Денег у Ирки не было. Сначала она планировала просидеть на улице часов до одиннадцати вечера, чтобы мать, как следует, подергалась. Родителей нужно воспитывать! Но заняться было нечем. Все знакомые разъехались на лето. Пойти не к кому. Ирка вздохнула.
Естественно, еще вчера, она запостила фото своего нового облика. Но, вероятно, по причине летнего периода, когда большая часть знакомых, да и не знакомых, разъехалась на отдых и, реже чем обычно, заглядывает в Контакт, Инстаграм и другие соцсети, ожидаемого шквала лайков и восторженных комментов не последовало. Однозначно мир, как реальный, так и виртуальный не спешил сойти с ума от обретенной Иркой небывалой красоты, «очешуеть», зайтись от восторга и пасть к ее ногам. Облом! Было даже обидно, что оказывается, мало кто, способен ценить истинно прекрасное. Ирка отправила всем подругам сообщения с фото своей новой прически в стиле «Тамблер-герл», как сказала сведущая в таких вопросах Верка. То есть «Ни как все». Наконец-то! Наконец-то она ни как все. Наконец-то она особенная. Подруги, вроде бы оценили. Но все, опять же, видимо были заняты своими делами. Одна из ближайших подружек написала: «Кавайная!» И тут же прислала сообщение с фотографией котеночка. «Такой мимимишный!!! Просто няша!» Ирка нахмурилась. Мимимишный котеночек, явно, удостоился большего внимания со стороны лепшей подруги, чем она со своим новым образом. Вторая ЛП, вообще, не сочла нужным прокомментировать Иркину красоту, а сообщила, что познакомилась с «сасными посонами» и сейчас они едут кататься на скутерах. Дальше шло фото подруги и «посонов» на фоне тех самых скутеров и горной дороги. Степень крепости дружбы, однозначно, оказывалась под вопросом, в свете такого пренебрежения и равнодушия со стороны подруг. Ирка совсем скисла. Жизнь отстой. Полный фейл. Скучно, голодно. Заняться нечем. Ирка глубоко затянулась сигаретой и закашлялась. В это время отключился мобильный. Батарея разрядилась. «Капец!» – мысленно простонала Ирка. Что же теперь? Как птица, тупо сидеть на заборе и таращиться по сторонам? Боже, ну почему жизнь такая несправедливая, трудная штука!
– Хай!
К заборчику подошел Васька Тихонов из параллельного класса. Вообще-то, Ирка не особо его жаловала. Занудный ботан. Но от скуки, можно и с Васькой пообщаться. Обсудили каникулы. Общих знакомых. Попытку Васьки поделиться восторгами по поводу какой-то новой «эпичной» сетевой игры, Ирка пресекла сразу. Игры она не любила и ничего, что с ними связано ее не интересовало. Исчерпав все «общие» темы Васька сделал комплимент Иркиной прическе.
–Хотя, раньше мне тоже нравилось, – сказал ботаник. – У тебя волосы красивые.
Ирка закатила глаза. Прямо мамаша номер два. Все, надоел.
– У тебя бабки есть? – спросила Ирка. – Я отдам, ты не переживай.
Васька смущенно улыбнулся.
– С собой нет. Сорри. Но, если надо, я домой схожу. Тебе сколько нужно?
– Да, забей. Ни сколько. – Сердито сказала Ирка. Ведь принесет сейчас денег, потом вообще не отвяжется. Ну его. Придется, видно, домой идти.
Васька покрутился еще немного, но видя, что дама не расположена к дальнейшему общению, наконец, ушел.
Ирка решила выкурить еще одну «спертую» сигарету, а потом идти домой. Вообще-то она не была такой уж прямо курильщицей. Но, во-первых, домой страшно не хотелось, а, во-вторых, это было еще одним способом протеста. А у Ирки был тот период, когда подросток готов устраивать протест по любому поводу и любым доступным способом.
Кто-то подошел сзади. Ирка раздумывала, стоит ли оглянуться и посмотреть, кто это или лучше сделать вид, что ей абсолютно все равно. Что она выше любопытства. В следующую секунду тот, кто подошел к ней сильно ухватил ее за плечо и дернул назад. Вскрикнув Ирка, едва не свалилась с забора.
– Че, с головой не дружишь? – поворачиваясь к позволившему себе такое грубое обращение, заорала Ирка. Позади нее, за забором, стоял незнакомый мужик. На нем был светлый плащ, темные брюки и кожаные ботинки, надетые на босу ногу, причем как шлепанцы – пятки ботинок были замяты внутрь.
«Долбанутый какой то», – с некоторой опаской, подумала Ирка.
Лицо у незнакомца было неприятное. Злобные темные глаза. Длинный тонкий нос, загнутый книзу крючком. Длинная борода. В общем, какой то шиз. Взгляд у шиза был несколько удивленный, как у человека, который обознался, приняв за знакомого, кого-то совершенно постороннего.
Конечно до воплей «Спасите! Помогите!», Ирка опускаться не собиралась, но нужно было уходить отсюда. Может мужик правда с прибабахом. Или наркоман. Лучше пойти туда, где есть люди. Тем более, что она все равно собиралась домой.
– Натар биме аракнус иво! – громко сказал, как теперь стало совершенно очевидно, чувак, у которого не все дома. Отвернувшись, Ирка с гордым независимым видом пошла по направлению, к ближайшему дому. Она старалась идти неторопливо, сохраняя достоинство. Еще не хватало показывать, что ей страшно, совсем чуть-чуть, но страшно.
– Натар биме аракнус иво! – проорал больной мужик рядом с ее ухом. Ирка взвизгнула и подскочила от неожиданности.
– Отвали! – собрав все свое мужество, сказала она. – Если с головой не дружишь, в больничку сходи. Полечись.
– Аракнус! – взревел ненормальный и снова ухватил Ирку за плечо.
– Ты чего совсем?! Руки убери! – заорала Ирка. Только сейчас она обратила внимание, что обе руки у незнакомца изуродованы. На обеих кистях отсутствует по два пальца и из-за этого они напоминают клешни краба. «Мистер Крабс», – мысленно обозвала Ирка привязавшегося к ней придурка. На самом деле ей было уже не чуточку, а сильно страшно. Она вспомнила, что в прошлом году, неподалеку отсюда, нашли девчонку, почти ее ровесницу. Совсем-совсем мертвую. Правда, как говорили, она была наркоманка. Но, какая разница. Кто-то ее убил. А вдруг этот, с клешнями и страшным взглядом?
– Аракнус иво? – почти миролюбиво спросил псих. Ирка поняла, что нужно бежать. Она дернулась, но руки-клешни держали ее мертвой хваткой. Ирка вытащила из кармана телефон.
– Я позвонила в полицию. Они уже едут, урод! Так, что давай топай, пока тебя не загребли, – отважно соврала Ирка. Если бы телефон работал, она уже была готова и вправду вызвать ментов. С каждой секундой ей становилось все страшнее.
– Аракнус иво! – прошипел клешнерукий. Ирка почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Эта безумная образина чего-то хочет от нее. Не понимая, что его сумасшедший бред понятен исключительно ему самому. Что он с ней сделает, когда до него дойдет, что она не выполнит его требование? Убьет ее? Мама! Мамочка! Ирке ужасно захотелось домой. Что бы ее престарелая тридцатишестилетняя мама обняла ее и защитила от страшного сумасшедшего незнакомца. И, даже, пусть придурок отчим тоже обнимает. Только, чтобы ее не держали эти руки. Только, чтобы не сверлили ее взглядом страшные, темные глаза.
– Сюда едет полиция. Слышишь, сирена воет? – дрожащим от сдерживаемых слез голосом, сказала Ирка и ткнула мобильным чуть ли не в лицо сумасшедшему. Он выкрикнул, что-то нечленораздельное, и телефон вылетел из Иркиной руки. Отлетев назад, он, с силой, ударился об забор.
– Урод, ты чего делаешь?! – взвизгнула Ирка, забыв на минуту об охватившем ее ужасе. Дорогой мобильник, подаренный ей на день рождения, от удара разлетелся на куски.
Руки-клешни схватили тоненькую Иркину шею и начали сжимать ее все сильнее и сильнее.
– Аракнус Иво! – гремел, в затуманенном от недостатка кислорода мозгу девочки, страшный голос.
«Сейчас я умру, – в ужасе, подумала Ирка. – Не хочу…»
Невдалеке послышались голоса и собачий лай.
– Эй! Ты чего делаешь? Отпусти девчонку! Флюк, фас! Флюк!
Ирка почувствовала, как руки нападавшего разжались. Она сильно закашлялась и схватилась за горло. Мимо, пробежали два парня. Кто-то тронул ее за руку, и она испуганно дернулась.
– Не бойся! Все, все хорошо. Успокойся. Что случилось? Чего этот урод хотел? – парень, лет двадцати, участливо смотрел на нее. Ирка разрыдалась. Парень обнял ее и начал успокаивать как маленькую.
– Все хорошо. Успокойся. Тише, тише. – Сердито отпихнув, собачью морду, виновато тыкающуюся в руку хозяина, парень прикрикнул. – Уйди, Флюк! Ты, чего? Сдурел что ли? Я тебе сказал фас, а ты как трусливый щенок, хвост поджал. Позорище!
Ира наклонилась и потрепала большую собачью голову. Пес лизнул ее в ладонь и печально посмотрел в глаза.
– Может, он почувствовал, что это сумасшедший? – заступилась Ирка за собаку. Может собаки сумасшедших бояться? Хозяин провинившегося Флюка не успел ничего ответить.
С той стороны, куда побежал псих и друзья хозяина Флюка послышался грохот, крики, стоны и матерная ругань.
Через минуту из-за кустов вышли оба преследователя. Один держался за локоть, потирая его и кривясь от боли. Второй сильно хромал. Оба были перепачканы какой-то гадостью.
–Что случилось? – спросил хозяин пса.
– Да х…р его знает, – растерянно ответил тот, который держался за локоть. – Мы за этим уродом побежали. А он, вроде и не бежал, а шел. Но так быстро. А потом повернулся и глаза у него, как будто зеленым светились. – Парень смущенно хмыкнул и покосился на товарища. – Скажи, Сань?
– Угу, – подтвердил Саня, усаживаясь на траву и вытягивая ушибленную ногу. Видимо травма была серьезная. Лицо его сморщилось от боли, а на глаза навернулись слезы. – Кажись, перелом. Вот гондон!
– Короче, глаза у мужика светятся, и тут вдруг, мусорный бак в нас полетел. Не знаю, как он это сделал, но только сам он метрах в десяти от него стоял, – парень пожал плечами и покрутил головой. – Ни за что бы, не поверил, если бы, кто рассказал. Ну и бак, как шибанул по нам, да с такой силой, что я, в первый момент, думал, что капец, мне все кости переломало. Аж дыхание остановилось.
Ирка слушала с широко раскрытыми глазами, испытывая и страх и облегчение. Ей ведь тоже показалось, что у ненормального светились глаза, когда ее телефон полетел в сторону забора, но она решила, что это от страха ей померещилось. Оказывается правда. Что же это за шиз такой? Неужели бывает, что бы у психов глаза светились?
Когда Прохорову сообщили о покушении на пятнадцатилетнюю школьницу, он мысленно чертыхнулся, но решил, что нужно съездить поговорить с девчонкой самому. Он не сомневался, что это дело рук того, кого он ищет. Изуродованные руки, худое лицо с длинным крючковатым носом, борода – точно он. Только странно, что он напал на свою жертву, средь бела дня и в месте, совсем не таком заброшенном и удаленном от людей, как например пустырь, на котором он прикончил уголовника Грача. Прохоров интуитивно чувствовал, что на девчонку, психованный колдун, или, кто он там, напал не случайно.
Ирка, как это свойственно в столь юном возрасте, быстро оправилась от пережитого стресса. И если, на вопросы участкового, прибывшего на место, сразу после происшествия, она хоть и неохотно, но отвечала, то когда следователь прокуратуры, приехав поговорить, на следующий день, обнаружил ее на лавочке перед ее домом, она ясно дала понять, что ни с какими представителями закона, общаться, не намерена. И отвечать, на какие бы то ни было вопросы, не будет. Еще чего! Это против ее жизненных принципов. Менты – козлы! Отстой. И все представители власти тоже. Пусть ненормальный мужик и сволочь, и может даже маньяк, Ирку это не волнует. Отступать от своих принципов она не намерена.
Прохоров ухмыльнулся. Едва взглянув на потерпевшую, он догадался, почему сумасшедший тип напал именно на эту милую, в силу возраста, протестующую против всех и вся девчушку. Но, хотелось бы знать подробности. Вдруг, что интересное обнаружится. Поймать-то психа, нужно. Желательно до того, как он еще кого-нибудь на тот свет отправит.
– А я знаю, почему он на тебя напал, – сказал Прохоров, с добродушно-простоватой улыбкой.
Ирка враждебно посмотрела на представителя закона. Она хотела отвернуться с гордым видом и, не удостаивая мента своим вниманием, «отправить его в игнор». Но стало любопытно. Значит, мужик напал не просто потому, что она случайно попалась ему на глаза? Есть какая-то причина, и мент утверждает, что знает ее. Хотя, может, врет, конечно. С него станется. Им, ментам, вообще верить нельзя. Не удержавшись, она все же спросила, как можно более равнодушно, выражая и взглядом, и голосом полное призрение:
– Ну и почему?
– Из-за прически, – сказал следователь.
Ирка с негодованием посмотрела на него. Так и знала, что он врет. Ничего он не знает.
– Ага, конечно. Может, его вообще мои предки подослали? Им прическа тоже не понравилась. – Ирка даже развеселилась. Приперся тут, грузить ее тупыми вопросами.
Но следователь не сдался, он покачал головой и сказал:
– Он тебя перепутал с одним человеком. Принял тебя за него, из-за разноцветных волос.
Заметив, что девчонка напряглась, Прохоров понял, что попал в цель. Видимо, и у нее подсознательно мелькнула такая мысль, а потом просто забылась из-за всех переживаний. Нападавший ее с кем-то спутал.
– С каким еще человеком? – преувеличенно равнодушно спросила девочка.
– С мужчиной, – уклончиво ответил Прохоров. Девчонка прыснула.
– Ничоси, ржака! Я чего, похожа на мужчину по-Вашему?
– Нет, но, он ведь, подошел к тебе со спины? Так, что, вполне мог перепутать. Джинсы толстовка. Стрижка. Разноцветные волосы. Со спины вполне можно перепутать. Ты ведь вчера также одета была? – как бы невзначай спросил Прохоров.
– Ну, допустим.
– Он, что-то хотел от тебя? Или, может, он насильник? Он ничего с тобой не сделал? Ты не скрывай. Если, что, мы поможем тебе, психолога пришлем…
– Да не нужен мне ни какой психолог. Чего за хрень?! Никакой он не насильник! Просто псих! Орал все бред какой-то, ничего не понятно. Больной на всю голову, – крикнула Ирка.
– Так, чего же он тогда хотел-то? – с видом дурачка-простачка спросил Прохоров.
Ирке, надоело разговаривать с придурковатым и туповатым следователем. Этак он до вечера будет мурыжить ее своими вопросами, из пустого в порожнее переливать, катать вату. Ладно уж. Ради собственного спокойствия, чтобы он, побыстрее отвязался, можно разок поступиться принципами. Тем более, клешнястый урод и впрямь – гад ползучий. Пусть, уж его поймает туповатый, но видать упорный мужик мент.
– Короче, – начала свою речь Ирка, желая только, что бы мент скорее отвалил.
Через десять минут, Прохоров, посмеиваясь про себя, как ловко он «расколол» несговорчивую свидетельницу, собрался попрощаться с представительницей современной молодежи. Ирка выложила все мельчайшие подробности случившегося, лишь бы он отстал. Поблагодарив девчонку «за неоценимую помощь», следователь пошел в сторону своей машины.
– Подождите! – крикнула девочка. Прохоров удивленно обернулся. Прорвало, что ли? Еще чего-то решила рассказать?
– Вы, предупредите того человека, с которым меня этот урод спутал. Он ведь двинутый, на всю голову, сделает чего-нибудь… Ладно? – Если бы не странная прическа, в этот момент она была бы очень милой юной девушкой, именно такой, какой должна быть девчонка ее возраста. Доброй, заботящейся о ближних. «Ничего, перерастет эту дурь и станет нормальной. Потом будет сама смеяться, вспоминая, период взросления и желания быть не как все, протестовать и восставать против всего мира», – улыбнулся про себя Прохоров.
– Обязательно предупрежу. Не волнуйся. Спасибо, Ира!
– Пфф! – скорчила Ирка рожу. Иди мол, мент! Больно надо волноваться за кого-то там, и еще тебе помогать. Просто вынудил все рассказать, тупостью своей и занудством.