Глава 4. Чем выше взлетишь…
Двери распахнулись, правительница вошла в тронный зал. Все разговоры сразу смолкли. Придворные низко склонились перед своей повелительницей. Правительница медленно прошествовала к трону. По надменному холодному выражению лица невозможно было предугадать в каком расположении духа находится сегодня Светлейшая.
– Ристор, у тебя отличный плащ. Ткань просто чудо, – сказала правительница.
Вельможа, которому предназначался комплимент, похолодел от страха. Он уже проклинал себя, что решился надеть обновку. Слова правительницы означали, что она считает его «излишне» состоятельным, раз он может позволить себе новое платье. И, если ему дорога собственная голова, придется делиться своим богатством. «Казне нужны деньги. Долг каждого подданного – вносить свой вклад ,по мере возможностей, на благо и процветание империи», – любимая фраза правительницы. Ристор вздохнул. Вот болван! И богатства-то никакого уже нет. Остались одни слезы. Все высосала эта пиявка. Но нет, она не успокоится, пока всех не оберет до нитки. Ненасытная тварь! Кровавая правительница. Не только кровавая, но еще подлая, жестокая, злобная и алчная. Ненавидимая всеми. Ристор закусил губу, чтобы не расплакаться. Справившись с нахлынувшими чувствами, он выступил вперед и, изобразив жалкую улыбку, низко поклонился.
– Светлейшая, благодарю. Позволено ли мне будет внести свой скромный вклад в государственную казну, на благо нашей великой империи, в размере двухсот золотых монет. Я знаю, Светлейшая, как нелегко нести бремя расходов на все нужды огромной страны, о которой ты неустанно печешься, проявляя свою великую милость и поистине безграничную мудрость. В знак моего восхищения не откажи мне в милости, принять мой недостойный дар.
Правительница насмешливо скривила губы.
– Двести монет, – как бы раздумывая над словами придворного, медленно протянула она.
– Я думаю, что смогу внести в казну триста монет Светлейшая, – быстро проговорил Ристор.
– Ты хороший, верный подданный, Ристор. Осознающий и по мере возможностей исполняющий свой долг перед империей. Мы не забудем о твоей преданности и верности долгу. Вам всем, господа, следует брать пример с благородного Ристора. Равняться на него. – Сказала правительница и обвела взглядом присутствующих вельмож, каждый из которых, пытался отвести глаза, сделать вид, что поправляет камзол или вытирает лицо платком, или любым другим способом избегая смотреть на свою госпожу. Несчастный Ристор тяжело дышал и из последних сил сдерживал подступавшие к глазам слезы. После того, как он внесет свой «дар» в казну, он останется, практически ни с чем. Будь проклят этот новый плащ. Будь проклята ненасытная паучиха, восседающая на троне.
Вечером правительница приказала позвать главнокомандующего своей армии.
– Завтра же отправьте воинские отряды по деревням. Пусть собирают запасы провизии и средства на обмундирование. Через два месяца войска должны отправиться на юг. Пора присоединить земли южан к нашим владениям. – Холодно улыбнувшись, сказала она.
– Да, Светлейшая, – главнокомандующий низко поклонился правительнице.
– Прикажите своим людям не церемониться. Всех кто не пожелает вносить свой вклад в дела страны нещадно карать. Казнят одного-двух в каждой деревне, остальные сразу найдут, чем заплатить налог на содержание воинов. В казне денег нет, так, что крестьянам, да и знати, придется раскошелиться.
– Да Светлейшая, – вновь поклонился офицер.
– Идите, – правительница махнула рукой.
После ухода главнокомандующего она подошла к окну. Скоро и юг падет к ее ногам. А там можно будет начать подбираться к востоку. С восточными областями придется повозиться. У них сильные войска. И им есть, что терять, так, что война с востоком будет самой трудной и кровопролитной. Ну, ничего. Придется ее воинам постараться, не зря же им платят.
Подойдя к широкой кровати, застеленной алым шелковым покрывалом, правительница улыбнулась. Нужно завтра же отдать приказ, что бы начали заниматься строительством еще одной сокровищницы в подземельях дворца. Когда ее войска завоюют южан, понадобится много места для новых сундуков с золотом, а в нынешней сокровищнице уже и так тесно.
Она легла на прохладную гладкую ткань. Зверюга прыгнула следом за ней и улеглась в ногах.
– Земерис, хороший мальчик, – правительница нежно потрепала пушистую шерсть.
Она немного полежала, обдумывая, что еще нужно сделать и закрыла глаза. На губах ее играла легкая улыбка. Все идет прекрасно. Она так долго шла к своей цели, но теперь все складывается, как нельзя более удачно. Она сумела подняться с самого низа на такую высоту. Теперь осталось только получить юг и восток…
От приятных мыслей ее отвлекло рычание Земериса. Правительница открыла глаза.
– Что такое, Земерис? Что на тебя нашло?
Зверь стоял на кровати, ощетинившись и злобно рыча. Сильное тело вытянулось, лапы напряжены, готовые к прыжку. Правительница оглядела спальню. Никого, естественно, нет. Тяжелая дверь заперта на тяжелый засов, а за ней стоят стражники, которые прикончат любого, кто попытается проникнуть в ее покои.
– Земерис! – прикрикнула она на животное. – Прекрати! Сейчас отправишься спать в коридор. – Что за новости?
Зверь продолжал рычать и скалить зубы. Правительница села и снова огляделась. Питомец был очень умен. Просто так он не стал бы так себя вести. Может, крыса пробралась через какую-нибудь щель?
– Земерис! Если это крыса, так убей ее и ложись.
Зверь повернул голову и посмотрел на хозяйку, продолжая рычать. Правительнице показалось, что она почувствовала дуновение ветра. И тут, прямо рядом с ней в воздухе появилось голубоватое облачко, в котором, переливаясь, кружились маленькие блестящие песчинки или искорки. Зрелище было даже красивым. Тонкие брови удивленно приподнялись. Что за чудеса? В следующее мгновение облачко подплыло прямо к ней, и правительница почувствовала, как неимоверная тяжесть навалилась на нее, придавливая ее к кровати. Она замахала руками и хотела закричать, позвать на помощь стражников, но не могла произнести ни звука. Она чувствовала, что начинает задыхаться, странное облако давило все сильнее. Оно душило ее.
Уже теряя сознание, она услышала громкое рычание и звук похожий на тявканье лисы. Зверюга оттолкнулась от кровати и прыгнула вперед, на помощь своей хозяйке. Острые зубы щелкнули, в попытке вцепиться во врага, и ухватили воздух. Зверь рассвирепел, снова зарычал и предпринял еще одну попытку схватить нападавшего. На этот раз, смертоносные челюсти сомкнулись на белой, нежной коже шеи правительницы. Кровь брызнула во все стороны. Она забилась, пытаясь, из последних сил, освободиться. Она не может умереть! Только не теперь! Это не справедливо! Она так многого достигла, так высоко поднялась…
Зверюга сжимала зубы все сильней и сильней. Тонкая рука вцепилась в пушистый мех, в попытке оттащить взбесившуюся тварь, но зверь не собирался разжимать челюсти. Он должен был охранять свою хозяйку. Он должен победить неведомого врага. Загрызть его, разорвать. Рука, вцепившаяся в мех, разжалась и безжизненно упала на алый шелк. Наконец, зверь разжал зубы и улегся на свое место.
Служанка принесла воду для умывания. Тяжелая дверь в спальню все еще была заперта. Служанка не посмела постучать и побеспокоить госпожу. Она приходила с водой еще три раза, через каждые полчаса. Дверь, как и прежде, была закрыта.
Наступил полдень. Правительница так и не выходила из спальни. Служанка, наконец, решилась обратиться к грозным меднокожим стражам, охранявшим правительницу. Она до смерти боялась страшных воинов, с сотней косичек на голове у каждого, заплетенных из темных как ночь волос и с такими же темными глазами. Если бы ни столь странное небывалое обстоятельство, она ни за, что даже не подошла бы к ним. Дрожа от страха, девушка сказала, что госпожа не выходит из спальни, а в такой поздний час такого никогда не бывало. Стражники попробовали стучать, сперва осторожно, потом все громче и громче. Не получив никакого ответа начали кричать и колотить в дверь уже изо всех сил. Ничего. Начали ломать дверь. Это потребовало много сил и времени. Дверь была толстая, обитая изнутри железными полосами. В конце концов, принесли толстое бревно и с его помощью, используя его как таран, вынесли дверь. Правительница лежала на своей постели. Широко открытые глаза были устремлены вверх. Горло было разорвано. «Кровавая» правительница была мертва. Никто из присутствующих не заметил, как любимец правительницы, Земерис выскользнул из спальни и побежал по коридорам дворца в сторону выхода. Так окончилась эра правления Нариссы.
Зверь несся по лесной тропинке. Из кустов, прямо навстречу, выскочил заяц, но зверь не обратил на него внимания. Ему сейчас было не до охоты. Он бежал уже несколько часов, ни на минуту не останавливаясь передохнуть. Розовый язык свешивался на бок из приоткрытой пасти, мучила жажда, но зверь продолжал бежать.
Впереди показались стены из серого камня. Земерис влетел в ворота и остановился. Он у цели, теперь можно не торопиться. Во дворе стояла врытая в землю бочка с дождевой водой. Зверь напился и проскользнул в приоткрытую массивную дверь. Внутри было тихо и сумрачно. Здесь никто не был уже больше двух лет. Правительница обещавшая разрушить замок, решила, что это слишком хлопотно и не имеет смысла. Пусть стоит. Никому он не мешает. Крестьяне из соседних деревень, несмотря на бедственное положение, не решались даже заглядывать сюда, что бы разжиться чем-нибудь полезным. Так замок и стоял не тронутым и не обитаемым. Все осталось так же, как было при хозяине, Сафриусе.
Зверь пробежался по залам. Добежал до лестницы и поднялся в башню с колдовскими книгами. Проскользнул за скрипучую дверь, и, пробежав по темному коридору, он остановился перед потайной комнатой. Земерис, как следует, встряхнулся, и от пушистой шкуры отлетело несколько сверкающих голубых звездочек-песчинок. Они покружились в воздухе, влетели в потайную комнату и растворились в темноте. Зверь удовлетворенно тявкнул и потрусил прочь. Выйдя из башни, Земерис прошел в обеденный зал и блаженно растянулся на полу. Теперь это его дом. Когда придет время и найдется избранный, он передаст ему силу, а пока он будет находиться здесь, в ожидании. Земерис зевнул. На мгновение, глаза животного полыхнули зеленым огнем. Положив вытянутую морду на лапы, зверь прикрыл глаза и заснул, время от времени, поводя ушами и слушая. Все было спокойно.
Глава 5. Все точки над «и»
Звонил телефон. Ирка оторвалась от монитора и взяла трубку.
– Ира? Это следователь Прохоров.
Ирка скривила лицо. Вот привязался! Она же ему все рассказала, лишь бы отстал. Чего ему еще нужно?
– Да, – буркнула она.
– Ира, во-первых, хочу сообщить, что человека, который на тебя напал, поймали. Так, что можешь не волноваться.
Ирка фыркнула.
– Пфф! Я и не волновалась.
Это было не совсем правдой. В последнее дни она нет-нет, а время от времени оглядывалась по сторонам и старалась не заходить в безлюдные места. И дверь, когда мать с отчимом уходили на работу, запирала на два замка, хотя раньше могла и вовсе забыть закрыть ее. Но приставучему, занудному менту об этом знать было необязательно.
– Ну, и отлично, – сказал мент. – И еще тут такое дело. Человек, с которым тебя перепутал этот тип, очень жаждет с тобой встретиться. Не возражаешь?
Ирка хотела сказать, что возражает и сама она вовсе не жаждет встречаться ни с каким человеком, который передает свои пожелания о встрече через мента. Но стало любопытно. Ирка милостиво дала добро на встречу.
– Привет! – Сергей подошел к Ирке, сидящей на лавочке, на детской площадке, в ожидании человека, жаждущего, по словам мента, с ней встречи.
– Привет! Флюк, привет! Привет мохнатая морда! – Ирка погладила радостно прыгающего вокруг нее пса.
– Как дела? – спросил недавний Иркин спаситель.
– Нормально. Этого шизика поймали. – Сообщила Ирка и неохотно добавила: – Вчера мент звонил, сказал.
– Здорово, – обрадовался Сергей. – Хочешь, сходим куда-нибудь, у меня день свободный. Только Флюка сейчас домой отведу.
Ирка пожала плечами.
– Можно, только попозже. Ко мне тут один чел приехать должен.
К дому лихо подкатил шикарный автомобиль.
– Вот это тачила! – восхитился Сергей.
Из машины вышли двое мужчин и, оглядевшись по сторонам, направились к Ирке и Сергею. Тот, что вел шикарный автомобиль, помахал рукой.
– Это к тебе? – изумленно спросил Сергей. – Ничоси, у тебя знакомые!
Ирка снова скромно пожала плечиками. Да вот, такие у нее имеются знакомые. Ничего особенного. Она, стараясь не показывать вида, с интересом разглядывала идущих мужчин.
– Привет! – сказал владелец супер-пупер машины, широко улыбаясь. Второй мужик тоже улыбался во весь рот, и, как показалось Ирке, не мог отвести взгляда от ее шикарной прически.
– Блин! – пискнула вдруг Ирка. – А-а-а!
Она так громко и так неожиданно завизжала, что все трое представителей мужского пола, находившиеся рядом с ней, непроизвольно дернулись.
– Божечки! А-а-а! Юлиан Краснов! Это Вы?! Это, правда, Вы?! – глаза девчонки горели безумным восторгом. Юлик самодовольно расправил плечи и выпятил грудь. Вот! Есть люди, умеющие ценить талант. Преданные фанаты, истинные поклонники.
Тем временем восторженное выражение на лице поклонницы сменилось удивленным.
– А почему Вы так выглядите? – девчушка, с озабоченным видом, ткнула указательным пальцем в сторону звезды и сделала неопределенное движение рукой.
Юлик несколько растерянно уставился на юную фанатку, а Скворцов заржал совершенно непочтительно и очень жизнерадостно.
– А, я поняла! Вы от психа скрываетесь. Поэтому, на время сменили внешний вид, на такого непримечательного, ни чем не выделяющегося. Да? – радостно затараторила гиперэмоциональная девчонка.
Скворцов вытер выступившие от смеха слезы. Юлик бросил на приятеля сердитый взгляд. Потом посмотрел на девчонку. Ладно, подросток, чего с нее взять. Тем более за такое неприкрытое искреннее обожание, можно простить некоторую детскую бестактность.
– Ира, я хотел выразить тебе свою признательность и даже принести извинения, что из-за меня, можно сказать, с тобой приключилась такая не совсем приятная история. Вот. – Несколько сбивчиво сказал Юлик. Заготовленная заранее отличная речь, с формулировками как раз подходящими для подростков, вылетела у него из головы, из-за ржущего приятеля и несколько обидного намека на его внешний вид, высказанного обладательницей разноцветной прически. Ох, молодежь! Ну, да ладно. Пятнадцать лет, чего с нее возьмешь.
– Да чего там? – даже немного засмущалась Ирка. – Хорошо, что он до Вас не добрался. Он псих конченый. На всю голову накрытый. А чего он от Вас хотел? Или это секрет? – глаза девчонки смотрели с любопытством. Щеки разрумянились. Сейчас она была очень хорошенькая и смешная с этой своей нелепой прической.
Юлик пожал плечами.
– Ты ж сама говоришь, что он псих. Кто ж его знает, чего он ко мне привязался, – уклончиво ответила звезда.
Ирка понимающе кивнула.
– Он, наверное, сумасшедший фанат. Бывают такие повернутые.
Приятель актера издал странный звук и затрясся от беззвучного смеха.
– Меня, вообще одни сумасшедшие и повернутые окружают, я уж привык, – кивнув на смеющегося спутника, подмигнул Юлик девочке. Она хихикнула.
– Вы даже не представляете, как я Вас обожаю! Я все фильмы с Вами смотрела, – бесхитростно призналась Ирка. Юлик вновь расправил плечи. Дети иногда говорят глупости, но зато они искренние и открытые. И свои чувства выражают безо всяких там, говорят как есть.
– Ира, так как ты, можно сказать, пострадала из-за меня, я счел себя просто обязанным, возместить тебе хотя бы материальный ущерб. Вот, это тебе. От всего сердца.
Юлик протянул девочке небольшой пакет. Ирка взяла его и заглянула внутрь.
– Ааааа! – завизжала она так, что мужчины, на этот раз даже подскочили, а Флюк залился отчаянным лаем.
– Фу! – прикикнул Сергей на разошедшегося пса.
Ирка, тем временем извлекла из пакета коробочку и трясущимися руками достала новенький телефон.
– Боже! Боже! Боже! Это, правда, мне?! Боже он такой улетный, такой крутой! – она прижала чудо электроники к груди. Вдруг взгляд у нее стал грустным и она тяжело вздохнула. – Я не могу взять. Меня мать убьет. Она у меня такая, отсталая. Старомодная.
Ирка с сожалением протянула телефон Юлику обратно. На глазах у нее блестели слезы.
– Спокойно! – сказала звезда. – Этот вариант мы продумали. Он как фокусник извлек откуда-то большой лист плотной бумаги. – Вот! Официальный документ, так сказать. Благодарность Ирине Федоренко от следственного отдела прокуратуры за оказание помощи в проведении расследования, а также за проявленную сознательность и исполнение гражданского долга, что помогло правоохранительным органам обнаружить и задержать опасного преступника. И бла, бла, бла. Вот, и печать имеется. Так что, думаю, мама не будет возражать, а наоборот, будет гордиться.
Ирка взяла благодарность. Конечно, документ позорный, жуть просто! Благодарность от ментов. Кошмар! Но для матери пойдет. А ради новенького айфончика можно еще разок пойти против своих принципов, насчет ментов, и воспользоваться их благодарностью. Ирка вздохнула, если так пойдет, скоро она совсем беспринципной станет. «В последний раз!» – пообещала себе Ирка.
– А прическа у тебя – супер! – Улыбнулся актер.
– Да, на меня прямо ностальгия накатила, – засмеялся его спутник. – Прямо Юлиан в молодости, только намного красивее.
Ирка расплылась в счастливой улыбке. Ну, кто бы мог подумать, что все так здорово получится. Сам Юлиан Краснов приедет к ней «на встречу», да еще подарит наикрутейший, дорогущий, офигеннейший мобильный. Боже! Счастье есть! Жизнь прожита не зря!
– Можно я вас поцелую? – немного засмущавшись, спросила Ирка у Юлика.
– Прям при всех? – засмеялся он. Ирка чмокнула его в щечку.
– Вы такой суперский! Такой классный! Девчонки с ума от зависти сойдут. Хотя, они, наверное, и не поверят.
– Да я могу тебя из школы встретить, – ухмыльнулся Юлик и подмигнул, – пусть завидуют. А подрастешь, так и женюсь на тебе. А, что?!
Ирка радостно засмеялась. И посмотрела таким взглядом, что у Юлика даже мелькнула мысль, что возможно, если бы на него так смотрела какая-нибудь уже достигшая совершеннолетия понравившаяся ему представительница женского пола, то он, чем черт не шутит, возможно, и впрямь, задумался бы о священных узах брака. На душе сделалось очень приятно. Ирка, продолжая влюбленно смотреть на обожаемого актера, вздохнула и серьезно, очень по-женски, с грустью сказала:
– Как жалко, что вы уже старый.
Юлик почувствовал себя, как человек, на которого внезапно вылили ведро ледяной воды. Лицо у звезды вытянулось, а Скворцов снова заржал, как идиот. Увидев, что ее любимый актер, вроде как, расстроился, Ирка поспешила загладить собственную бестактность:
– Да, Вы не переживайте. Вы еще не такой уж старый. У меня вон мама, еще старше Вас, а даже замуж вышла. Любовь-морковь, все дела. – Ирка слегка поморщилась, вспомнив страстные объятия и поцелуи престарелых матери и отчима.
– Так, что, Вы еще вполне можете встретить свое счастье, – добавила она, что бы ободрить дряхлеющую звезду, которой уже снова перехотелось жениться.
– Ну, что поехали? Как она тебя! – продолжая посмеиваться, сказал Скворцов, усаживаясь в машину.
– Да уж! Даже не знаю, как я за руль-то сяду, выдержу ли дорогу. Раньше-то я даже не догадывался, что уже на краю могилы, можно сказать нахожусь. А теперь-то, когда, наконец, правду узнал, так прямо чувствую, как тяжесть прожитых лет к земле тянет. Сердце колет, в боку стреляет, суставы не сгибаются, – сердито проворчал Юлик. – Это ж надо! Чего только в голове у этих подростков?! Мозги набекрень. Вы уже старый!!! Охренеть! Во детки пошли, цветы жизни!
– Ты давай не заводись. В твоем возрасте вредно. – Скворцов в очередной раз вытер выступившие от смеха слезы. – Ты меня до дома подбрось. Я, вечером, к своим улетаю. Думал, ты меня в аэропорт подбросишь, но теперь, уж лучше, такси вызову. А то переутомишься. Сам понимаешь, возраст. Нужно себя беречь.
– Да пошел ты! Нет, ну надо же…
Объявили посадку.
– Давай, старик, держись! – хмыкнул бизнесмен, пожимая звезде руку. – Поосторожнее!
– Заткнись! – уже беззлобно огрызнулся Юлик.
– Вернемся в Москву, позвоню. Встретимся, посидим. Может, Андрюха уже вернется. Если, конечно меня Анька не убьет, за то, что я от нее правду скрыл, – вздохнул Скворцов.
– Вот она судьба женатика – бояться своей жены, быть у нее под каблуком и только и делать, что думать, что можно, а за, что жена и прибить может, – презрительно сказал Юлик. Скворцов усмехнулся. Он уже собрался идти, как вдруг, Юлик задумчиво произнес:
– Мне прямо не дает покоя – зачем все-таки этот придурок поперся в бизнес центр? Мстить, как оказалось, он вроде как не собирался. Тебя же он не тронул…
Скворцов заговорщицки подмигнул.
– Последнее, что он сказал, было – макамб.
Он подхватил сумку и пошел на посадку.
– Вот блин! – глядя вслед, удаляющемуся другу, сказал Юлик.
Москва большой город. Много людей. Много машин. Много суеты и шума. Все постоянно находится в движении. Все бегут, спешат. В этой круговерти никто обычно не замечает мелочей. Так никто не заметил, а если и заметил, то не обратил внимания, как пронеслись, подгоняемые легким ветерком над московскими улицами легкие сверкающие голубым светом песчинки.
Человек, лежавший на больничной койке в окружении многочисленных приборов, опутанный трубками и проводами, был без сознания. Ему не было дела до городской суеты. Ему не было дела до обитателей города и вообще ни до чего, что происходило вокруг. Его уже вообще ничего не волновало. Этот мир не представлял для него интереса. Он не был его частью. От легкого дуновения ветерка колыхнулись жалюзи, закрывающие палату от ярких лучей солнечного света. Над неподвижно лежащим телом закружились сверкающие песчинки и осыпались вниз, как сказочный дождик. Человек открыл глаза, на мгновение взгляд его вновь стал осмысленным, в нем промелькнула жизнь. Губы тронула улыбка, и даже могло показаться, что в палате послышался смех, хотя как может смеяться человек, находящийся в коме.
Раздался сигнал тревоги. В палату вбежала медсестра, вскоре прибежал врач и еще две медсестры. Врач отдавал распоряжения, прикрикнул, на сунувшегося было, обеспокоенного суетой, полицейского, дежурившего возле палаты. Пациента, в срочном порядке, попытались реанимировать, но жизненные показатели, по-прежнему, оставались на нуле. Спустя несколько минут, убедившись, что все кончено, и ничего сделать уже нельзя, медперсонал покинул палату.