И вот директор школы на очередном педсовете вручил всем классным руководителям старшей школы перечень мероприятий, которые необходимо было провести в первой четверти. Элеонора Сергеевна недовольно пробежала дурацкий список и надула хорошенькие губки. Побитый учительницей чиновник совсем сдурел, видимо детские психологические травмы не давали покоя. Кроме привычных уже классных часов и двух литературных вечеров на повестке дня появилось еще одно идиотское мероприятие. «Встреча с представителями героических профессий». В пояснении было написано, видимо для слабоумных не способных уж вообще ничего понять «Мероприятие, направленное на оказание помощи учащимся старших классов средних школ при выборе будущей профессии». Элеонора Сергеевна подумала, что и сама бы с удовольствием отдубасила придумавшего это дурацкое мероприятие указкой и не только по голове. На листочке полученном Элеонорой Сергеевной была еще пометочка карандашом, видимо сделанная слизняком-директором «Правоохранительные органы». Элеонора Сергеевна краем глаза заглянула в такой же список, полученный ее соседкой, нудной страшной историчкой Зиной Петровной. У той карандашиком значилось «Пожарные».
«Вот черт!» – подумала Элеонора Сергеевна. «Этой бесцветной моли пожарные в блестящих касках и яркой форме. А мне значит какие-то менты! Нет в жизни справедливости».
Элеонора Сергеевна терпеть не могла представителей власти. Был у нее неприятный опыт. Попался ей один сержант. Полный импотент и придурок, а когда он стал ее домогаться и преследовать, в надежде на продолжение, а она ему дала от ворот поворот, так он начал ее запугивать и угрожать. Не то, чтобы она его очень испугалась, но было неприятно и противно. Директор прямо чувствует чем ее можно достать. Нет, что бы летчиков или там, даже, хирургов или мчэсовцев. Нет, зараза. Именно ей и именно ментов.
Домой Элеонора Сергеевна пришла злая. Мероприятие нужно было провести на следующей неделе. Жизнь в этот день казалась учительнице литературы гадкой и несправедливой.
Настал день встречи с представителями героических профессий. Элеонора Сергеевна уныло наблюдала, как страшненькая историчка вся сияя выпорхнула из класса навстречу своим пожарным. Только, что не повесилась на них. Правда каски у них были не блестящие, а пластиковые, хоть маленькая но радость. Но внешне ребята были вполне ничего. Высокие, крепкие. Гости девятого «В» запаздывали. Элеонора Сергеевна совсем заскучала. Менты, да еще и не пунктуальные. Подумаешь, что их дети ждут. Им то, что. Они же представители власти. Дети, между тем, тоже, видимо, начали скучать. Все громче становились разговоры и хихиканье. Шаркали ноги, скрипели стулья. Кто-то плевался бумажками из пластиковой трубочки от ручки. «Девятый класс. Дебилы-переростки! Еще давайте за косички девчонок подергаем. Как раз по возрасту.» – с раздражением глядя на «своих детей», думала Элеонора Сергеевна. Поубивать бы их всех! Вот красота была бы. Ее начал разбирать истерический смех. Вот умора! Сейчас менты придут, а тут учительница-маньячка целый класс порешила. Она чуть не расхохоталась.
– Прокопенко, сядь! Тихо все! – рявкнула Элеонора Сергеевна на расшумевшихся учеников. – Сейчас кто не замолчит, после встречи еще на один урок останется.
Установилась относительная тишина, нарушаемая редкими тихими перешептываниями. Наконец дверь открылась и в класс вошли двое гостей одетых по форме. Элеонора Сергеевна почти с неприязнью взглянула на вошедших мужчин, и губы ее расплылись в хищной довольной улыбке. Она увидела его. Это несомненно был он, подходящий экземпляр для ее коллекции. На этот раз она готова была биться об заклад на, что угодно, если б было с кем, что он если все пойдет хорошо, а все, наверняка, пойдет хорошо, станет жемчужиной ее воображаемой коллекции, бесценным воспоминанием. Уж он-то ее точно не разочарует.
– Извините за опоздание. – весело, без тени смущения или раскаяния сказал коллега бесценного экземпляра.
– Здравствуйте. – сказал предмет мечтаний Элеоноры Сергеевны и от звука его голоса, мужественного и необыкновенно приятного, двадцативосьмилетняя учительница и по совместительству страстная коллекционерка просто пришла в экстаз. «Боже! Скорее бы закончилась эта идиотская встреча! Уж мы найдем чем потом заняться!» – плотоядно глядя на своего героя, подумала она. А воображение уже рисовало картины совершенно не подобающие педагогу и классному руководителю.
–Ребята, давайте поприветствуем людей , которые, рискуя своими собственными жизнями, изо дня в день стоят на страже нашей с вами спокойной и безопасной жизни. Сегодня к нам пришли, рассказать о нелегкой и ответственной службе в органах правопорядка … – Элеонора Сергеевна радостно улыбнулась гостям, побуждая их представиться и начать рассказывать какую-нибудь чушь ее подопечным ученикам-полудуркам.
– Капитан Савостин Андрей Геннадьевич. – представился один из них, не тот который интересовал шаловливую классную руководительницу.
– Майор Филимонов Дмитрий Степанович.
Училка лучезарно улыбнулась двум подтянутым высоким мужчинам в форме, задержав откровенный многозначительный взгляд на майоре. Он, в свою очередь, окинул красотку в коротковатой для учительницы юбке, показывающей красивые ноги выше колен, пронзительным взглядом холодных голубых-голубых глаз. От этого равнодушного ледяного взгляда у Элеоноры Сергеевны закружилась голова и участилось сердцебиение. Это то, что надо. Это будет незабываемо. Майор как будто прочитав ее мысли немного насмешливо улыбнулся. Господи! Какая улыбка. Вот это мужик! Элеонора Сергеевна великодушно простила чиновнику придумавшему данное мероприятие все его прошлые и все его будущие глупые нововведения и выдумки. Сейчас она готова была расцеловать этого неизвестного ей работника Министерства образования. Спасибо! Спасибо! Спасибо тебе, о великий идиот, которого в детстве била указкой по голове его учительница. И ей, кстати, тоже спасибо! И даже слизняку-директору. Как прекрасна жизнь!
– Мы все очень рады, что вы к нам сегодня пришли. Надеемся, что вы расскажете какие-то интересные случаи, произошедшие с вами или с вашими коллегами. – сказала Элеонора Сергеевна, практически не покривив душой, по крайней мере по поводу прихода сегодняшних гостей. Она очень постаралась, что бы голос звучал ровно. Дыхание у нее тоже участилось.
Битых полчаса капитан Савостин и майор Филимонов распинались перед шестнадцатилетними подростками, рассказывая всякую ерунду, которая была не интересна ни подросткам ни им самим. А, что можно было рассказать детям? То как будучи на войне они убивают врагов, а будучи здесь занимаются, в основном бумажной работой и время от времени пьют водку после того, как покончат с очередными бумажками. Их жизнь не праздник, не занятная история. То, что можно рассказать никому не интересно, а то, о чем рассказывать нельзя, в основном, тоже не интересно, а страшно и жестоко. Дети зевали, незаметно от училки, переписывались в соцсетях и явно хотели как можно скорее распроститься с «дорогими гостями». Училка, кстати, тоже выказывала признаки нетерпения. Дурацкая встреча была никому не нужна.
– А вопрос можно? – небрежно вскинув руку спросил один из ребят, когда фээсбешники закончили мучить себя и своих слушателей. Элеонора Сергеевна с ненавистью посмотрела на любопытного подопечного. Домой, что ли неохота?
– Валяй. – сказал майор Филимонов, которому надоело за эти полчаса выбирать выражения подходящие для детских ушей и изображать сверх вежливого и культурного.
– А вы сами кого-нибудь убили? – спросил парень. Майор заметил первый за встречу проблеск интереса в глазах присутствующих и даже учительница смотрела на него с явным любопытством, пожалуй даже со слишком явным. Значит не показалось ему, что она глазками на него постреливает. Будь у него дети он бы не хотел, что бы они учились у такой как она учительницы, у которой на лбу написано «Трахни меня!».
– Да. – сказал объект вожделения классной руководительницы.
– А сколько человек? – продолжал задавать вопросы любознательный подросток. Филимонов пристально посмотрел на него и парень, не выдержав холодный твердый взгляд майора, проникающий в душу, заерзал на стуле и отвел глаза в сторону.
– На войне никто не считает. – сказал Филимон. – Там важно выжить и помочь выжить своим товарищам, а не вести подсчеты, кто сколько убил или ранил. Но могу в следующую командировку взять тебя. Будешь у нас персональным счетоводом.
Ребята засмеялись, училка кокетливо улыбнулась.
«Пора валить отсюда» – решил Филимон. В следующий раз можно прийти на подобную встречу и сказать: «Привет, я убил около сотни боевиков. Всем пока-пока.» И все счастливы и довольны, и время попусту не потеряно.
– Дим, я полетел. Мне с дочкой к стоматологу нужно. – сказал капитан Савостин и вскочив в свою машину, рванул со школьного двора, как будто опасаясь , что его могут поймать и затащить еще на одну встречу.
Филимон выбросил бычок и сел за руль своего автомобиля.
– Дмитрий Степанович! Хотела еще раз поблагодарить за то, что пришли. Не подбросите меня? – Элеонора Сергеевна смотрела через приоткрытое окно откровенно похотливым взглядом. Ей явно не было знакомо чувство стыдливости или скромности, свойственных большинству женщин.
– Почему же нет. Конечно подброшу. – сказал майор окидывая ее не менее откровенным взглядом. Чего же не подбросить симпатичную женщину, если ей так приспичило? – Садитесь Элеонора Сергеевна.
Она засмеялась.
– Вы даже имя мое запомнили. Обычно с первого раза никто не запоминает, говорят трудное. Некоторые ученики по пол года путают, не знают как обратиться. А Вы раз и запомнили!
– У меня память профессиональная. – спокойно сказал майор, глядя голубыми глазами в ее зеленые, умело подведенные черным карандашом.
Элеонора Сергеевна не ошиблась. Майор ее не разочаровал. Причем за два часа, проведенные в ее квартире, не разочаровал три раза. Боже! Какой мужчина. Пожалуй он как раз тот с кем она могла бы находиться в более-менее постоянных отношениях. Очень сомнительно, что теперь ее коллекция пополнится лучшим экземпляром. Даже одним , что уж там говорить о нескольких. Элеонора Сергеевна зажмурилась, вспоминая моменты сегодняшнего фееричного безумия. Он был восхитителен. И эти его равнодушные глаза и эта бесчувственность и в тоже время звериная страсть и сила. Боже! Как хорошо, что существуют дурацкие школьные мероприятия и ей достались правоохранительные органы! Подарок судьбы!
Филимон решил, что пора и честь знать. Училка была ничего. Горячая штучка и совершенно без комплексов. Но хорошего помаленьку. То, что ему было нужно он получил, а больше ему здесь делать нечего. Он встал с кровати и начал одеваться.
Элеонора Сергеевна залюбовалась стройным мускулистым телом. Она бы и еще не отказалась. Может намекнуть? А может вообще пойти против своих принципов, не встречаться дважды, и предложить встречу, допустим, в выходные или на следующей неделе?
Она потянулась к нему красивой ногой и погладила ею его голую ногу. Он посмотрел на нее и ухмыльнулся. «Прямо ненасытная похотливая кошка !» – лениво подумал он. Можно, конечно, еще раз «на посошок». Он подошел к ней и сел рядом. Глаза ее горели страстью. Его смотрели как всегда холодно и равнодушно. Ему было все равно. Он мог еще раз ее «не разочаровать», а мог спокойно встать и уйти. Она совершенно его не трогала. Просто одна из женщин. Он забудет о ней также как о других, едва только выйдет за порог ее квартиры.
– Знаешь, что мне больше всего в тебе нравится? – проводя рукой по его обнаженной груди спросила она.
– Что? – безо всякого интереса спросил Филимон. Ему было плевать, что ей нравится. И что ей не нравится, ему тоже было плевать.
– Вот это твое равнодушие. Холодность. Этот взгляд, лишенный каких-либо чувств. Боже, это так заводит! Полное хладнокровие и контроль над эмоциями! Терпеть не могу слюнявых, слабых мужиков. Мужчина должен быть сильным. Должен повелевать, должен быть хозяином положения, а не пресмыкаться перед женщиной.
Филимон посмотрел на нее даже с некоторым интересом. Видимо, она просто помешана на мужиках и перепробовала их в огромном количестве. Странно, что она стала учительницей. Занялась бы древнейшей профессией и вполне преуспела бы в ней. Любовь ей, как он понимает, не нужна. Ее в отношениях с мужчинами интересует только одна сторона. Вот, заодно, и деньги бы зарабатывала и любимым делом занималась . Учить детей это явно не ее. Он заметил какие неприязненные взгляды она бросала на своих учеников. Как на каких-то омерзительных насекомых или на полных недоумков. Филимон решил, что не будет больше задерживаться. Ну ее. Похотливая, развратная учительница с замашками и поведением дешевой шлюхи.
Она засмеялась.
– А хочешь я открою тебе секрет? – предложила, лежащая в нескромной позе, выбравшая не ту профессию, женщина. Филимон не хотел. Его не интересовали ее секреты. Но она истолковала его молчание как знак согласия и заинтересованности. – Я по натуре коллекционер. Кто-то собирает бабочек , кто-то картины . А я … –она сделала паузу широко улыбаясь сидящему напротив нее полуобнаженному майору.
– А ты? – равнодушно подбодрил он ее.
– А я собираю мужчин. – она снова звонко рассмеялась .
«Как неожиданно! И кто бы мог такое предположить!» – саркастично подумал майор Филимонов и потянулся за брюками. Она ему окончательно надоела. «На посошок» уже не хотелось.
– Ты знаешь почему ты так хорош? – задала она очередной вопрос, ответ на который не интересовал Филимона, как и все предыдущие. – Потому, что ты не испытываешь чувств. Вся твоя сила уходит в процесс. Ты не тратишь себя на переживания и дурацкую романтику. Я даже уверенна, что с любимой женщиной ты в постели намного хуже. Потому, что тебе не безразлично. А это мешает, отнимает силы и затуманивает разум. Налагает ограничения на свободу действий.
Филимон почувствовал злость. Ему захотелось заткнуть этот бесстыдный рот несущий всякий вздор. Как смеет эта женщина рассуждать о любви и о чувствах? Сама-то она, что о них знает? Все ее чувства расположены в том самом месте, которое она без стеснения предлагает первому встречному мужчине. Филимон никогда не бил женщин. Но эту ему захотелось ударить. Если бы он не был уверен, что потом сам себя будет за это ненавидеть, он бы пожалуй врезал ей разок. Что бы она раз и навсегда запомнила о чем не следует болтать своим повидавшим все на свете ртом.
– Если бы у меня была любимая женщина, меня бы тут не было. – холодно сказал он.
Она не обиделась. Его слова наоборот развеселили ее.
– Да ладно. Все изменяют. Вон этот любопытный кровожадный подросток, который сегодня жаждал знать сколько человек ты прикончил. Так вот, его папаша, верный семьянин, любящий отец. На прошлой неделе вызвала его в школу для беседы о поведении его отпрыска. Беседа закончилась в этой кровати. И любящий муж и отец, очень убедительно доказал, что хороший секс это то от чего мужчина никогда не откажется. А уж на всех школьных мероприятиях, жену свою под локоток держит, в глаза ей заглядывает. Прямо идеальный семьянин. – она снова радостно рассмеялась. Веселая учительница, любительница хорошего секса с отцами своих учеников-недоумков.
Филимону стало противно. Нужно было скорее уходить, пока он действительно ее не поколотил.
– Неужели у тебя нет женщины, которая тебе небезразлична? – спросила любопытная Элеонора Сергеевна, видимо обожающая задавать вопросы своим мужчинам. Это, наверное было частью ритуала. – Я уверена, что твоя отстраненность и холодность связана именно с какой-то женщиной, которая, может быть, отвергла тебя или у вас не складываются отношения? Какая-нибудь несчастная любовь.
«Е..я психологиня!» – выругался про себя Филимон. Он закончил одеваться и пошел к двери.
– Может нам повторить? – предложила, продолжавшая лежать в самой, что ни на есть нескромной позе Элеонора Сергеевна. – Скажем в субботу вечерком или после выходных? Заметь, ты первый кому я это вообще предлагаю. – торжественно сказала она. – Или ты все же болен дамой сердца и твои принципы не позволяют больше одной измены?
Если бы она не была такой дрянью, Филимон просто ушел бы и забыл о ней через пару минут раз и навсегда. Но она достала его. Эта рассуждающая об отношениях баба, лежащая в развратной позе и пытающаяся еще и анализировать мысли и чувства других.
Он внимательно посмотрел на нее и, вернувшись к кровати, снова сел рядом. Его пронзительный холодный взгляд обращенный на нее неуловимо изменился. Вроде все было по прежнему, но Элеонора Сергеевна почувствовала себя неуютно, его взгляд больше не возбуждал ее, а скорее пугал. Она сменила позу и прикрылась простыней. Ее великолепный любовник едва заметно усмехнулся. Склонившись к ней, он почти мягко сказал:
– Знаешь, я даже сегодня не должен был с тобой встречаться. Я нарушил инструкцию. Наш психолог запретил мне встречи с женщинами пока я не пройду курс лечения и он не подтвердит, что я в норме.
Элеонора Сергеевна, немного успокоенная его мягким голосом с интересом смотрела на него. Психолог? Курс лечения? Она игриво улыбнулась.
– А ты не в норме? Мне показалось, что ты вполне вменяем. Что ты натворил? Из за чего Ваш психолог запрещает тебе отношения с женщинами? Может он завидует? – она рассмеялась своей шутке. – Или ты переспал с его женой и теперь она не хочет спать с ним? – совсем развеселилась шаловливая учительница.
Филимон немного отодвинулся от нее, продолжая внимательно смотреть ей в глаза.
– Да я ведь тоже по натуре коллекционер. – сказал он.– И когда я вез из одной из командировок очередной экспонат для своей коллекции, в мою сумку случайно заглянул коллега. В общем неприятная была история. Началось служебное расследование. Меня обязали посещать психолога. – он сокрушенно покачал головой.
Элеонора Сергеевна зачарованно смотрела на него. Сейчас она чувствовала любопытство и отчего-то снова страх. Причем страх возбуждающий.
– И что же ты коллекционируешь? Что-то запрещенное, раз тебе приказали посещать психолога?
Он помолчал, как бы раздумывая, стоит ли ей говорить. Элеонора Сергеевна испугалась, что он передумает и не скажет, а она, всю оставшуюся жизнь, будет мучиться от любопытства, что же такое коллекционирует загадочный майор. Она смотрела на него широко открытыми глазами, в которых явно читалась мольба открыть ей секрет. Нет, он должен ей сказать. Она просто не сможет спокойно жить дальше если не узнает.
– И что же твой коллега увидел в твоей сумке? – почти шепотом спросила она.
Филимон закурил и продолжая пристально смотреть на нее невозмутимо сказал:
– Голову боевика.
Зеленые глаза расширились до предела. Элеонора Сергеевна непроизвольно обхватила шею пальцами. Если бы это сказал кто-то другой она бы решила, что это идиотская шутка. Но он говорил правду! Она видела это по его страшным холодным глазам. Из ее груди вырвался судорожный вздох.