Философия Сократа

И в чувствах нежных формы его гибки –

Приходит в души, вновь идёт домой.

Любовь и безобразие – противны,

К душе отцветшей Эрот не слетит.

Богов, людей он сам не обижает

И те его. Неправда с ним молчит.

Сильнее Эрота ведь страсти не бывает?

Сдержал ты страсть – рассудком ты силён.

И, значит, Эрот этим обладает,

Он храбр, другие качества при нём.

Благодаря ему всё возникает,

Благодаря ему всё здесь живёт.

Учитель если, то благославляет -

Талант любому Эрот принесёт.

Есть миф, что боги долго жили в распрях,

И только Эрот научил любить.

Наставник и спаситель самый лучший,

Без Эрота всем невозможно жить».

Сократ поаплодировал немного,

Потом свою речь начал говорить:

«Я думал, что для речи всегда важно,

Раскрыть предмет, а не его хвалить.

Свою я речь построю по-другому,

О целях Эрота хочу я рассказать.

Любовь всегда бывает лишь к чему-то,

В любви желание найдём приобретать.

А раз желаешь, то не обладаешь,

Ведь рослый рост не хочет получить.

Коль Эрот страсть к прекрасному имеет,

То не прекрасен – правильно судить.

Добро прекрасно, с этим все согласны,

И значит – в Эроте добро с частицей «не».

Об Эроте поведаю вам миф я,

Что женщина одна сказала мне.

Не думайте, что если не прекрасен,

То значит – безобразный он и злой.

Есть крайности, а есть и середина,

И Эрот – посерёдке, он такой.

Раз боги все блаженны, все прекрасны,

Похоже, Эрот – и не бог совсем.

Он среднее меж богом и меж смертным,

Великий гений – так скажу я всем.

Передаёт богам он все молитвы,

А людям же, конечно, их наказ.

Заполнив промежуток во Вселенной,

Связал её. Теперь мой слушай сказ.

Миф о рожденье Эрота, их много,

Пущу ещё один я в этот мир:

«Зачат он был, когда однажды боги

К рожденью Афродиты дали пир.

Силач Порос уснул, вина напился,

Бродяжка Пения к нему там подошла.

Вот – мать, отец для нашего Эро'та,

Отсюда и пошли его дела.

Как мать – всегда он груб и беден,

А как отец – силён и очень смел,

К прекрасному он тяготу имеет,

Колдун он, в философии умел.

Богам же философия не важна,

Они мудры без всяческих наук.

Невеждам философия та страшна,

Лишь гении проводят в ней досуг.

И Эрот не бессмертен, и не смертен,

За день он может умереть и встать.

Как мать – растратчик, всё, что ни накопит,

Он спустит быстро, богачом – не стать.

И Эрот – он не нежный, не прекрасный,

Предметом он любви не может быть,

Но в нём мы видим для любви начало.

В чём польза Эрота хочу я объяснить.

Наш Эрот любит красоту и благо,

То счастье людям, знаем мы, несёт.

«Любовь» – что это слово у нас значит?

Оно ведь блага' разные даёт.

Все признают, что творчество – когда мы

Из ничего в сей мир что принесли.

Но «творчеством» сапог не называем,

А музыку, поэмы бы смогли.

Вот и «любовь» – не всякое стремленье

Достичь блага' мы можем так назвать,

А только то, по моему же, мненью,

Что вечным благом можем указать.

Для человека это есть – бессмертье,

Поэтому «любовь» – не к красоте,

К воспроизводству красоты стремленье.

Как часто то проходит в маете!

И люди все беременны, конечно, -

Приходят в мир и ждут они свой час.

Все разродятся люди непременно,

Телесно иль духовно – это в нас.

Не половинки ищут, как сказали,

Стремление зачать, родить, укрыть –

Вот то бессмертие, что боги указали,

А Эрот помогает сему быть.

Раз род продолжил, ты уже бессмертен.

Но кто-то будет в вечности не так -

Философы, вожди или поэты.

Гомера память проживёт в веках.

Про путь к прекрасному тебе скажу я –

Пока ты молод, то в телах ищи.

А разницу когда в них не увидишь,

Поймешь, что красота важна души.

От нравов обратись к наукам,

Их красоту попробуй ты познать,

Тогда к учению придёшь такому,

Где о прекрасном можно всё понять.

О том прекрасном, что неизменимо,

Что не рождается, о том, что не умрёт,

Несёт что добродетели для мира,

Не призрачные, нет, – наоборот».

Я к речи женщины могу добавить,

Что к красоте нас Эрот приведёт.

И этим Эрота готов я славить,

Речей хвалебных это круг замкнёт».

Как только речь Сократ свою закончил,

В дверь залы стуки, крики раздались,

Впустили к себе пьяного красавца -

Алкивиада, вина полились.

Он отказался Эрота прославить,

Боялся он Сократа едкий смех,

Но согласился, чтобы о Сократе

Он панегирик произнёс при всех.

«Сократ похож на Марсия–сатира⁽³⁷⁾,

И внешностью, и дерзок он всегда,

Речами, словно флейтой он играет,

Тем ворожит и то не ерунда.

Его я слушаю и часто плачу:

«Зачем я жизнь порочную веду?»

И только от простых речей Сократа

Я стыд в себе, обычно, и найду.

Похож Сократ наш также на силена⁽³⁸⁾ -

Снаружи не такой он как внутри.

Он говорит, что ничего не смыслит,

А сам божественен, ты это рассмотри.

Не стал со мной он мудростью меняться,

Сказав, что медь на золото – не торг.

В походах же выносливо держаться

Не каждый может, ну а он готов.

Когда нужда, то всё перенесёт он,

Когда достаток, знает толк в еде.

Я пьяным никогда его не видел,

Хотя и пьёт, когда уж пьяны все.

В боях невозмутим он и бесстрашен,

И спас меня Сократ в одном бою.

Он несравненный, мне давно то ясно.

Похоже, речь хвалебную пою.

Мы слышим часто, говорит смешное -

Всё про ослов, сапожники в чести.

Но если б заглянул поглубже в речи,

Вопросов важных много смог б найти.

Он говорит, для многих он – поклонник.

Но как-то получатся, друзья,

Что тот, кто пообщается с Сократом,

Его поклонником становится не зря».

Сократ прослушал речь и молвил,

«Наверно, хочешь ревность принести.

Давайте мы уже закончим с этим,

Такие речи нам всем не к чести'».

Толпа гуляк ещё в тот зал ввалилась,

Пир или пьянка закрутилась там.

Одни ушли, другие прикорнули,

Сократ с двумя сидел, будто не гам.

До петухов велась меж них беседа,

Сократ всё убеждал – коль ты поэт,

То в силах и трагедию поставить,

И для комедии всегда найдёшь момент.

И те уснули, а Сократ собрался,

В ликей пошёл учить там молодых.

Лишь к вечеру он до до'му добрался.

Такая выдержка и до волос седых!».

__________

⁽³⁷⁾ сатиры – в древнегреческой мифологии жизнерадостные козлоногие лесные божества, демоны плодородия

⁽³⁸⁾ силены – здесь употребляется для обозначения статуй божеств с непонятной внешностью и божественной сущностью

***

Стих 20. Федр

Отправившись за город прогуляться -

Врачей совет исполнить он хотел,

Сократа встретил некий Федр однажды,

С собой позвал, пока нет важных дел.

Федр обещал пересказать Сократу

Трактат, что Лисий⁽³⁹⁾ о любви создал.

Сократ согласен, видя под накидкой

Федр прячет свиток – вот бы почитал.

Прошлись по мелководью босы,

Сократ без обуви всегда ходил.

У речки под большим платаном

И разместились, он им угодил.

Федр говорил, что у похожей речки

Борей⁽⁴⁰⁾ похитил женщину одну.

Сократ не хочет погружаться в мифы,

Сейчас, мол, это вовсе ни к чему.

Живёт по принципу – себя познать бы,

Не хочет тратить сил на чудеса.

Удобно лег, обвёл окрестность взглядом:

«Красиво как и чисты небеса».

«Ты не выходишь из-за стен афинских,

Как чужеземец смотришь ты вокруг» -

Промолвил Федр. «Читай трактат скорее,

Раз поманил им, о, мой юный друг».

Федр зачитал: «Побольше угождайте

Вы нелюбимым, от влюблённых – вред.

Проходит страсть, влюблённые считают,

Какой ущерб принёс любви им бред.

Как много дел в то время пропустили,

С родными разругались навсегда.

Вновь полюбив, влюблённые не скажут

Хороших слов о прежних никогда.

Влюблённых назовём больными,

Рассудок их, конечно, повреждён -

Не допускают до бесед с другими.

Мучения влюблённых мы учтём.

Кто не влюблён, не будет обижаться

И ссориться по разным пустякам.

Я дам совет влюблённым – угождайте

Лишь тем, кто долго верен будет вам.

Тогда влюблённость принесёт обоим

Блага и пользу, в этом и закон».

«Сократ, ответь, трактатом ты доволен?

Я же скажу, что превосходен он!»

– «Красив трактат, но смысла маловато».

– «Попробуй лучше о любви сказать».

– «У древних слышал – у Сафо⁽⁴¹⁾, слова я,

Но Лисий тоже прав, не стану лгать».

– «Сократ, не сдвинусь я отсюда,

Беседы впредь не буду я вести,

Пока речь о любви я не услышу».

Сократ согласен речь произнести.

«Чтобы понять вред от любви иль польза,

Надо узнать «любовью» что зовём.

С рождения желаем удовольствий,

Но с воспитаньем к нравам мы идём.

Чревоугодие – влеченье к пище,

А пьянство – к опьянению ты слаб,

Влюблённость – к красоте телесной.

Чрезмерное влеченье, значит – раб.

Влюблённые желают, чтоб объект их

Принадлежал лишь только им всегда,

Безроден был, зависим бесконечно,

Не стал их лучше, в том то и беда.

Закончил речь, хочу на тот я берег».

– «Сократ, прохлады надо подождать».

– «О, Федр, пока мы говорили речи,

Успел мой гений что-то нашептать.

Сказал, что Эрот – он не зло, а благо.

Давай, другую речь я пропою.

И Лисию, ты передай совет мой,

Влюблённым речь хвалебную мою.

Влюблённые неистовы обычно,

А это ведь божественный нам дар.

Сивиллу⁽⁴²⁾ вспомним, бедствия, болезни

Предотвратила, загасив их жар.

Неистовство блаженное в молитвах,

И в творчестве, так говорит молва.

Творенья здравомыслящих, конечно,

Не превзойдут неистовых дела.

Неистовство даруют нам для счастья,

Поймёт то тот, кто «Что душа?» поймёт.

Бессмертье – это вечное движенье,

Его источник – что себя ведёт.

Что движимо извне, то бездуховно,

А изнутри – то поводырь тебя.

Душа бессмертна, это безусловно,

Раз движет в жизни самою себя.

Сравню её с упряжкой, кони эти

Две части от души, возничий – треть.

Все боги – в благородных колесницах,

У смертных – она разная, заметь.

Зевс на своей крылатой колеснице

Мчит по' небу, порядок он всему,

Одиннадцать отрядов возглавляет,

В них боги правят, Гестия⁽⁴³⁾ ж – в дому.

Достигнув пика мира, душа бога,

Выходит, чтоб питаться той средой,

Где чисто знание и истина–подруга,

Со знанием идёт одной тропой.

Блаженствуют богов там души,

Пока их свод опять ни донесёт

Туда, откуда начали дорогу,

Идёт по кругу тот небесный свод.

Потом их души все домой вернутся,

Займутся боги делом как всегда.

Ждут, повелитель Зевс опять отправит

За пищей той, что всем богам нужна.

У смертных души разный путь имеют.

Торчит лишь голова одних в миру

Заоблачном, но мчатся его кони,

И не успеть понять всё на бегу.

Вторые души кони мчат скачками,

Возничий то в заоблачье, то нет.

Поэтому он многое пропустит,

Не разглядит небесный этот свет.

Повозки третьих силы не имеют,

Мчат в глубине, топча других вокруг.

И крылья их ломаются скорее.

Так всё печально с ними, юный друг.

Душа парит бессмертная в пространстве,

Падёт на Землю – в твёрдое войдёт,

Возникнет смертный, так гласит поверье.

Пока души нет, жизнь к нам не придёт.

Душа крылата, вмиг теряет крылья,

Когда дурное вдруг приобрела.

В животное тогда ей не вселиться -

Расплата за плохие то дела.

Те души, что увидели немало,

Вселяются в плод наших мудрецов,

В тех, кто и к Музам станет близок,

Скажу иначе – в гениев-творцов.

В царя, хозяина, врача или поэта,

В умельца, землепашца – те войдут,

Кто мира суть не всю узнал в поездке.

Последние ж – в тирана забредут.

Душа, что истины совсем не знала,

Не сможет в человеке вовсе быть,

Другая участь на земле досталась –

В растениях, животных ей прожить.

Лет тысяча душа живёт, кочуя,

Потом ей – суд, но не идти наверх,

В темницу бросят, если суд осудит,

Или – гулять в полях средь их утех.

Сто сотен лет не быть душе в покое,

Не быть ей там, откуда к нам пришла.

То срок, чтоб крылья появились снова,

Без крыльев не поднимется душа.

Есть исключенья срока окрылений –

Влюбленным это меньше раза в три.

Влюбленных боги, видно, полюбили,

Заслуги, значит, в чём-то их учли.

Душа философа всегда томима,

Он смутно помнит то, что было Там,

И смотрит ввысь, а низкое не важно,

«Он одержимый» – говорят все нам.

И мало душ, кто истину ту помнит,

Обычно – ощущенье красоты,

Что в нашем мире зрению подвластно.

Влюбленность начинается с мечты.

С влюбленности начнут расти и крылья,

Как рост зубов, в ней много беспокойств.

С любимыми мы крылья обретаем,

Вдали от них – не видим этих свойств.

Влечение к любимым – это Эрот,

Душа влюбленных помнит, где была,

В каком отряде Зевсовом летела,

Те качества потребует она.

А если без любви сойдутся люди,

То девять тысяч лет пройдут как дым -

Ни крыльев, ни вернуться, куда хочет.

Зачем же жить так долго, но таким?

Слоняются веками эти души,

Кто по земле, подземный есть удел.

Вот песнь моя похвальная Эроту.

Ты Лисию скажи – ругать б не смел».

Федр оценил вторую речь Сократа.

– «Почтенные боятся речь сказать,

Мол, их софистами признают люди,

Презрением их могут наказать».

«Не прав ты, Федр» – ему Сократ ответил,

«Постановления почтенных тех людей

Звучат как речи, да еще вдобавок

Одобрены Советом для суде'й.

Любая речь красивою должна быть,

Ты не согласен с этим, Федр, ответь?»

– «Согласен, благородно то занятье,

Но не пристало лишь о теле петь».

– «Тогда продолжим мы с тобой беседу

Под треск цикад, что Музам говорят,

Кто из людей какую Музу славит,

Философ – Калиоппу славить рад.

Чтоб речь была искусной, непременно,

Оратор должен истину постичь».

– «Я не согласен, слышал изреченье –

Важна' не истина, а важно угодить.

Что большинству приятно, то и надо

Прославить в речи, вот и весь секрет».

– «Порассуждаем, Федр, мы об этом.

Вдруг смысла в этом утвержденье нет?

Представь, коня ты боевого ищешь,

А я осла тебе взамен всучу,

О ком понятья вовсе не имеешь.

То – хорошо ли? Здесь я промолчу.

Оратор может злое ведь прославить,

Когда народ запутался со злом.

Не надо бы оратору лукавить –

Не знаешь истины, не говори о том.

Я слышал: «Красноречье – это навык»,

Искусством, мол, не надо то считать.

Я полагаю, это есть уменье

Словами наши души зажигать.

Оратор может, если он захочет,

Логическую линию вести

И доказать, что вещь несправедлива,

Хотя на деле в ней то не найти.

Оратор должен знать суть вещи,

Скачком к абсурду сложно перейти.

Нам изучить подобие пристало,

В ораторстве – то главные пути.

Мой вывод об ораторском искусстве –

Не знаешь истины, то речь твоя смешит.

Давай, теперь рассмотрим наши речи,

Оценку их лишь истина вершит.

Предметы можно разделить на виды.

Один вид, где сомнений никаких.

Ведь если говорят что о железе,

То всё понятно слушателям их.

А «справедливость», «благо» – то иное,

Здесь мнений вечно будет целый ряд.

Скажи мне, Федр, о красноречье слово,

В речах о чём, ему ты будешь рад?»

– «Конечно, где сомнения в предмете».

– «А, значит, важно нам узнать предмет.

Любовь относим к тем, где есть вопросы,

Когда не знаешь точный ты ответ.

Как строить речь? Твой Лисий не логичен,

С конца предмет он рассмотрел, отметь.

В речах должно быть всё на нужном месте,

И голову, и хвост должно иметь.

Есть речи, что не важно их строенье -

Порядок фраз в них можно поменять.

Но я имею собственное мненье -

Есть правила в речах, их надо знать.

Быть может речь от общего до части,

А можно части взять и увязать.

Всё это диалектикой зовётся.

А как же речи Лисия назвать?»

– «Сократ, хочу тебя я слушать,

Ты дай мне красноречия урок».

– «Я признаю для речи построенье:

Вступленье, изложение, итог.

Другие предлагают – подтвержденье,

Опроверженье, изреченья в них,

Не истина важна, правдоподобье.

Я не приемлю изысков таких.

Есть те, кто время речи очень ценит -

Должна не длинной, не короткой быть.

«В чём сила красноречия?» – спросил ты.

В нём истину бы надо не забыть.

Тот, кто умеет вызвать у нас рвоту,

Ещё не врач, хоть кое-что постиг.

Тот, кто умеет, речь составить грозно,

Ещё не трагик, хоть один язык.

Всё то, что перечислили о речи,

То подступы к искусству говорить.

Оратором не станешь ты блестящим,

Коль нет таланта, в этом деле быть.

Но так же как борец, имея силу,

Без упражнений будет никакой,

Оратор без учения в искусстве

Не станет управлять любой толпой.

Что главное в ораторском искусстве?

Врач должен всю природу тела знать,

А тот, кто к красноречью стремится,

Души природу должен понимать.

Он должен различать души подвиды,

Понять, какой душе – какая речь.

Когда сказать короче, когда длинно,

Подлить где жалость иль восторг разжечь.

Такие принципы искусства красноречья.

Другие говорят – не прав, мол, там,

Где я об истине твержу всем вечно.

Им главное – подать как правду хлам.

Не важно, что в той речи правдой будет,

И часто правда, мол, для всех вредна.

Умей подать ты ложь правдоподобно,

Искусство – в том. Мне ж эта мысль чужда.

Еще раз повторю – искусство речи:

Учесть, кто слушатель, и изучить предмет,

Одной идеей охватить все части.

Другого правила для речи вовсе нет.

Рассмотрим, а важна' ли запись речи

Той, что составил ловко в голове.

Легенду о Египте расскажу я,

Чтобы понятней стало всё тебе.

Родился как-то бог там, звали – Тевтом,

Он изобрёл число, счёт, письмена.

Пришёл к царю по имени – Аммону,

«Прими на службу» – попросил – «меня».

Расхваливал свои изобретенья,

Аммон послушал и сказал в ответ,

Что у него совсем другое мненье,

И письмена – не польза, только вред.

Невежество войдёт в привычку,

Про память все забудут насовсем,

Их мудрость станет внешней, мнимой,

Не будут думать, скажут: «А зачем?»

Сравню любые записи с портретом,

Не станешь ведь с портретом говорить.

И речи, Федр, записанные кем-то,

Мертвы, по-моему, ведь их не изменить.

Я думаю, что это развлеченье

И боязнь старости – стремленье записать.

По мне – найти б желающую душу,

В беседах с ней все мысли передать.

Посеять семя, от него – другому,

Так мысли наши будут вечно жить.

А Лисию скажи, что порицаю -

Нельзя, не зная что-то, говорить.

Не важно, что кто сочиняет,

Как Лисий – речи, как Гомер – стихи,

Солон⁽⁴⁴⁾ – законы, важно – пусть он знает,

Что только истины побеги велики.

Таких людей мы назовём «философ» -

Любитель мудрости, мудрец – то только Бог».

Федр встрепенулся, мол, жара уж спала:

«Пошли, Сократ, наш путь ещё далёк».

«Я помолюсь» – на то Сократ ответил,

Молитва так звучала у него:

«О, боги, дайте быть внутри прекрасным,

А что извне – лишь дружбу чтоб несло».

__________

⁽³⁹⁾ Лисий – афинский оратор Древней Греции, род. 380 г. до н.э

⁽⁴⁰⁾ Борей – в древнегреческой мифологии божество, олицетворяющее северный бурный ветер

⁽⁴¹⁾ Сафо – древнегреческая поэтесса и музыкант, 630−570 г.г. до н.э.

⁽⁴²⁾ cивиллы – пророчицы, прорицательницы в Древней Греции

⁽⁴³⁾ Гестия – в древнегреческой мифологии богиня семейного очага

⁽⁴⁴⁾ Солон – афинский политик, законодатель и поэт Древней Греции, 630−559 г.г. до н.э.

***

Стих 21. Тэестет

Евклид поведал как-то другу

Беседу, что Сократ имел

С Тэе'стетом, давно то было.

Мол, записать он всё успел.

Сказал Сократ юнцу при встрече:

«Тебя здесь Феодо'р⁽⁴⁵⁾ хвалил,

Превозносил твои таланты».

«Шутил» – ответ на это был.

– «На шутку это не похоже.

Чему ж ты учишься, дружок,

И геометрии, и счету -

В том много знаний приберёг?

Ответь мне, что такое «знанье»?»

– «То, что глаголет Феодо'р,

И то, чему сапожник учит».

– «В определении – раздор.

Как будто на вопрос «Что «глина»?

Ответ: «А то, что для горшков».

Что «знанье», я спросил, Тэе'стет,

Искусства ты мне счесть готов.

Ты знаешь, я сын повитухи,

То ремесло и мне идёт.

Богини Артемиды⁽⁴⁶⁾ слуги,

Родить им возраст не даёт.

Но помогают разродиться

И свахи – урожай хорош.

Ведь кто плоды собрать умеет,

Тот знает про посевы тож.

Мне повитухи уступают,

Их дело – плоть, мне – мысли взять.

Их плод лишь истинным бывает,

Могу я призраки принять.

Как повитухи, я не плоден,

Я лишь вопросы задаю

И помогаю разродиться,

Юнцам тем мысли их дарю.

Бывает, свахой выступаю -

Я отправляю и к другим.

Ведь люди разные бывают

И мысли их чужды' моим.

Доверься ж мне, Тэе'стет юный,

Не говори, что ты простак.

Мне отвечая на вопросы,

Увидишь, что это не так».

– «Сократ, скажу, что «знанье» –

Это есть «ощущение» о нём».

– «Похоже, Протагор совет дал,

Его мы мысли разберём.

Он утверждает: «Мера вещи –

Лишь человек», такой наш свет.

Не может ветер быть холодным,

Кому-то – «да», кому-то – «нет».

Он утверждает: «Всё в движенье»,

Так говорил и Гераклит,

Что вещь не есть одно –

Всё время она с размерами чудит.

Согласен, есть примеров уйма:

Движенье – жизнь, в покое смерть,

Душа и тело без движенья

Разрушатся, ты то отметь».

– «Согласен я – движенье благо,

Покой тогда, конечно, – нет».

– «Вот эта мысль твоя удачна,

А говорил, что мыслей нет.

Однако, я хочу отметить,

Что вещь собой должна всё ж быть.

Не может вещь, не изменившись,

Другой стать, по другому жить.

Мы если что-то не отнимем,

Вещь не уменьшится сама.

И если вещь не появилась,

Существовать вещь не должна.

Опровергая Протагора,

Я допущения привёл.

Не говори: «Сократ стал меньше»,

Ты просто вырос и расцвёл».

«Я в изумленье пребываю» -

Тэе'стет выразил восторг.

– «Учитель прав был, ты – философ,

Раз мысли эти не отторг.

Есть люди, верят они чувствам,

Когда потрогают лишь вещь.

А есть другие и их тайну

Я расскажу, пока мы здесь.

Для них движение – источник,

И без него, мол, жизни нет.

Два вида – действие, страданье,

Их пары создают весь свет.

Цвет – зрение, а звук – для слуха.

Где действие, а где предмет?

Они меняются местами,

Существованья ж вещи нет.

Тэе'стет, мир тебя устроит,

Когда всё зыбко, всё – мираж?»

– «Мне нравятся те рассужденья».

– «А как безумие, тогда ж?

Безумные своё ведь видят.

Мы рассмотрели твой ответ.

Так «знанье» – то не «ощущенье»,

Когда у каждого свой цвет».

– «Да, с этим вовсе я не спорю,

Сократ, меня ты убедил.

Безумный говорит – он птица,

Но слышать бред не хватит сил».

– «Спор – явный мир наш или мнимый,

Похож на спор – мы спим иль нет.

О «знанье» мыслей не привёл ты,

Я дам о «мнении» совет.

Как рассуждают мудрецы те,

Что мнение своё лишь чтут

И утверждают – что сказали,

То, значит, истиной зовут?

Не будешь спорить, я надеюсь, -

Больной Сократ он ведь не схож

С Сократом полностью здоровым,

И ощущения их тож?

Когда я болен, то вино мне

Не сладость, горечь принесёт

И истину я не увижу.

Так ощущения – не в счёт?

Красиво Протагора слово:

«Как кажется – то, значит, есть».

Но почему мерило всё же

Лишь человек, свинью б учесть?

И если истина во всех нас,

То почему он учит нас?

И разве в мудрости не ниже

Любой для каждого из вас?»

«Теперь уже я сомневаюсь,

Верны ли те мои слова» -

Тэе'стет так сказал Сократу,

Кружи'тся парня голова.

– «Различья в знаньях, ощущениях

Найдём, лишь стоит поискать.

Ты слышишь речи чужеземца,

Язык чужой – как смысл узнать?

Ты говорил: «Раз видишь – знаешь».

Но стоит лишь глаза закрыть,

Ты это знание теряешь, не видя?

Что ж опять молчишь?

Так, «знанье» – то не «ощущенье».

А что? – Давай искать ответ.

Вблизи мы знаем что-то лучше,

А отойдём – уже и нет?

На это Протагор ответил б -

Та память, что ты ощутил,

Зависит, мол, от настроенья,

Ведь важно – в каком духе был.

Ничьё, мол, мнение не ложно –

Коль существует, то живёт,

Оратор ж мудрый то отбросит,

К дурным что действиям ведёт.

Эй, Феодо'р, включись в беседу,

Чтоб стал серьёзным этот спор,

А то с юнцами рассужденья

Вдруг превратятся в детский ор».

И Феодо'р не отказался,

Вступил он тоже в разговор.

Сократ вернулся к Протагору,

Чьим мыслям посвящён их спор.

– «Конечно, Протагор согласен,

Что есть невежды, мудрецы.

За знанием идут все к мудрым,

Они для городов – отцы.

У мудрых – истинное мненье,

Невежды – ложного рабы.

Так значит, Протагор ошибся,

Что мнения – всегда верны?

Ошибка есть и в утвержденье,

Мол, «мера мира – человек».

Я думаю, что «справедливость» –

Вот мненье общее для всех.

Всё это – сложные вопросы,

В суде подняли бы на смех,

Философу ведь ну'жно время,

В суде ж господство не у тех.

Там часто правят те, кто в жизни

Коварный раб, во всём кривой,

Их в детстве не вооружили

Сознаньем истины простой.

Философ быт людей не знает,

Глядит наверх он весь свой век,

От грубости всегда страдает

И ищет – что есть человек.

К царям почтенья не имеет,

Они ведь те же пастухи -

Необразованны бывают,

А часто просто и дики.

Философ видит всю нелепость,

Когда кичится знатный род -

Не могут охватить те взором

Все страны и времён черёд.

Философ часто простодушен -

Ему противно быть в рабах.

Когда привык ты льстить владыке,

То чужд гармонии в словах».

«Сократ, вот если и других бы,

Так как меня, ты убедил» -

Фео'дор молвил – «То наверно,

Всё зло бы в мире победил».

Сократ ответил: «Зло всё ж вечно,

В противовес добру оно,

Но средь богов увидим редко,

Там нет подпитки для него.

Стремимся мы в богов обитель,

Где справедливости лишь быть.

Стань справедливым, а иначе -

Повсюду грубости царить.

Те, кто забудут справедливость,

Не знают – в наказанье ждёт

Не плети, а недостижимость

Блаженства, если смерть придёт.

Кто утверждает, «справедливость» –

Закон, что принят в городах,

Забыли, ведь ошибки часты -

Невежды правят там в делах.

Раз он – невежда, его мненье,

Конечно, людям не нужно',

А значит, утвержденье это:

«Он – мера вещи» – неверно».

«Беседовал» – сказал Фео'дор -

«Я с теми, кто как Гераклит,

Твердят, что всё – это движенье.

От них лишь голова болит.

Не успеваешь за их речью,

Загадочность во всём сквозит,

И смысл, обычно, не уловишь.

Невеждой он других бранит».

«Да, разные бывают мненья

О мире» – отвечал Сократ –

«Есть, кто толкует о движенье,

Другой же постоянству рад.

С тобой мы где-то посередке.

Не разорвали чтобы нас,

Обсудим, что для них «движенье»,

Поймём – в движенье ли сейчас.

Движенье есть при смене места

Иль свойства, что вещам важны.

Конечно, если всё в движенье,

Два вида в действии нужны.

Отсюда что же происходит? –

Был белый, но уже не тот,

А значит, имя нет для цвета.

Какой наш мир – кто разберёт?

К примеру, зрение возьмём мы -

Ты видишь, но раз всё «течёт»,

Уже не видишь, и опять нас

Такой подход к беде ведёт.

Беда же в том, «Любое мненье -

Изменчиво» – они твердят,

А получается, «Всё – верно

И всё – неверно» – всем кричат.

Выходит, Протагора фраза,

Что «Мера вещи – человек»,

Была неправильною сразу,

Раз всё меняется у всех».

«Сократ, скажи о «неподвижных» -

Тэе'стет тут же попросил.

Сократ ответил: «С Парменидом⁽⁴⁷⁾

Встречался, он уж старым был.

Он утверждал, что всё – едино,

Все неподвижно. Мысль его

Так глубока, что дна не видно

И долго нам искать то дно.

Вернёмся лучше мы к беседе