Философия Сократа

«Нет» – Анит молвил – «Я не стал бы

Учиться у таких людей,

В Афинах много есть достойных

Для подражания мужей».

– «А те, которые достойны,

Кто научил тому всех их?

И почему не научили

Достойным стать сынов своих?

Похоже, что ни средь софистов,

Ни средь достойнейших мужей

Учителей не отыскать нам,

Учеников нет средь людей.

И добродетели не учат».

– «Сократ, хорошим как же стать?»

– «А приносить лишь только пользу,

Во всём же разум прилагать.

Чтобы вести людей дорогой,

Не важно – перед тем пройти.

Помимо знаний есть и мненье

О правильности в том пути».

– «Сократ, но знанию то выше

Над мнением обычно встать».

– «Да, мнения порой летучи,

Их бы причинами связать.

Но оба – мнения и знанья

Природа вовсе не дала.

А добродетели не учат -

Совсем не знание она.

Правитель же у государства,

Из тех, кто в них преуспевал,

Не мудростью о том владел он,

Иначе нам бы передал.

Мы называем это мненье -

Как государством управлять -

Божественным и вдохновенным.

Поэтам тоже то подстать.

Я утверждаю – добродетель

Не от природы внесена,

Ей научиться невозможно,

Она нам Богом в дар дана».

__________

⁽³¹⁾ Эмпедокл – древнегреческий философ, врач, государственный деятель, жрец, 490-430 гг. до н.э.

***

Стих 17. Кратил

Встречает Гермоген Сократа

И просит объяснить слова -

Кратил ему сказал когда-то,

Что имя вещи – ей глава.

Кратил не пояснил собрату,

Что значит – правильность имён.

Сократ привычен к рассужденьям

И в них Сократ для всех умён.

«Мне имя вещи – договор то» -

Беседу начал Гермоген –

«По соглашенью называем,

Природа ни при чём совсем.

Названье можем поменять мы,

Как имя, данное рабу».

Сократ спросил: «Мы называем

Все вещи разно – не пойму?

Могу я лошадь человеком назвать? -

Бессмыслицу найдёшь.

Речь, если истинной бывает,

То имя – речи часть- ведь то ж?»

– «Но вещи разно называют -

По городам я походил».

– «Ты Протагора⁽³²⁾ почитаешь?

Он эти мысли говорил.

Мол, человек – то мера вещи

И значит, для меня – одна,

А ты воспримешь по-другому.

Иль вещь всегда себе верна?

Не может быть разумных – глупых,

Коль истина, что видишь сам.

Не может быть плохих – хороших,

Коль вещь всегда одна лишь нам.

Я утверждаю – вещи каждой

Прилична сущность лишь своя.

И имя вещи в этом важно,

Напрасна мнительность твоя.

И действия над каждой вещью

По-разному мы совершим.

Когда неправильно оценим,

Разрезать вещь не хватит сил.

Дать имя – это тоже действо

И соответствовать должно,

Чтоб сущность вещи отражало

И было вещи той верно.

Для действия мы применяем

Орудия – их целый ряд.

Челнок для ткани выбираем,

Челнок хороший – мастер рад.

Берут ведь разные породы

Деревьев – челноки создать.

И в именах вещей мы можем

Различны звуки применять.

Для нас и варваров отличны

Слога и звуки, вещь ж – одна.

А в том согласен я с Кратилом –

Природа в имени видна.

Законодатели дают нам

Для каждой вещи имена.

Чтоб правильность их оценили,

Нам диалектика нужна.

Гомер сказал, что у богов лишь

Мы слышим правильность имён.

Так «Зевс» из двух слогов сложили –

День–Дзен, то жизнь, и смысл поймём.

Среди людей разумных первых

Все чтили Солнце и Луну,

Которые идут по кругу, «бегут» –

Так слово «бог» пойму.

Людей тех первых «золотыми»

Нам славный Гесиод⁽³³⁾ назвал.

Достойными они, мол, были

И каждый демоном там стал.

Те демоны служили людям,

Их охраняли от невзгод

И знали, что, когда, с кем будет –

«Ведемоны» – потерян слог.

«Герой» идёт от слова «Эрот»,

Произошли ведь от богов -

Те иногда влюблялись в смертных».

– «Что ж «человек», каких слогов?»

– «Сказал бы – «ловит он очами».

То от животных отличит -

За всем он в мире наблюдает,

А поразмыслив, говорит».

– «А что такое слово «тело»

И что «душа» – как то сказать?».

– «Продолжу размышлений дело.

«Душа» – «дышать» иль «отдыхать».

О «теле» рассуждают всяко –

Плита могилы, знак души,

Оплот, где душу поселили,

Чтоб искупить ей там грехи».

– «Сократ, хотел бы я услышать,

Что значат имена богов».

– «Чтоб богохульным не назвали,

Скажу людских немного слов.

По Гераклиту⁽³⁴⁾ – Мир начался

С «толчка» и всё с тех пор течёт,

Нельзя войти в ту реку дважды.

«Текучим» – Крона наречёт.

– «О Зевсе я уже поведал,

А «Посейдон» – то «потрясать»,

«Плутон» – подземным всем заведал,

«Богатства» только там сыскать.

Другое имя у Плутона – «Аид» -

Подземная страна,

«Невидимой» что называют.

Совсем не страшная она.

Сирены не хотят оттуда

Наверх обратно улететь,

А значит, держат их не цепи,

Желанье, видимо, не счесть.

Бояться люди – обнаженной

Душа в Аид навек уйдёт.

Но добродетелью их свяжут,

Когда с души их плоть сойдёт.

И может быть, «Аид» – то «ведать»

Прекрасное – скажу вам я.

Позволь об Аполлоне молвить,

То интересно всем, друзья.

Напрасно многие страшатся

Его прозванья, то – навет.

Я слышу в имени другое -

«Полощет душу» – в том секрет.

Объединяет он в единство

И музыкальность, и стрельбу,

К пророчеству имеет склонность

И к врачеванью – так пойму.

Про Диониса, Афродиту спросил?

Вот шуточный ответ -

Он всем вино даёт в достатке,

Она из пены шлёт привет.

Гефест, Афина – это пара.

Её теперь ты назовёшь?

Приставку прочь и «Фест» услышишь,

«Знаток» то «света» – враз поймёшь.

«Афина» – «бога мысль», известно.

«Гермес» – он «вестник бога», знай.

«Пан» – сын его, верх – как у бога,

А низ – козла, как «всё» читай.

Богов оставлю я, пожалуй.

Что бы узнать ещё могли?

О «Солнце»? – бродит бесконечно,

«Слоняется» вокруг Земли.

«Луна»? Ну, это очень просто –

От Солнца свет она берёт,

А свет – то «луч», что ей светило

По-новому всегда даёт.

«Огонь», «вода»? Слова такие

От варваров могли придти.

Для эллинов их смысл неясен,

Ведь разные у нас пути.

Про «воздух»? – От Земли восходит,

Теченью должное отдам.

«Земля» – то слово вглубь уходит,

Как «прародительница» нам.

Слова такие как «познанье»

Несут движение в себе.

Движеньем вещи «правит» «право»,

В нём этот смысл понятен мне.

С ним связана и «справедливость».

«Искусство»? Так могу сказать –

Ты, если буквы переставишь,

Как «ум иметь» – легко понять.

Первоначальные названья

Вещей меняются всегда.

Для красоты всё переставят,

Попробуй смысл найти тогда.

Причина для названья вещи –

То мысль людей или богов.

«Прекрасной» назову я мысль ту.

«Постыдной» – имя для оков.

Оков, что для потока жизни

«Препятствием» мы назовём.

Что обвивает как верёвкой,

Конечно, «вредным» признаём.

«Познанью» – брат другое слово –

Как «подходящее» звучит,

Когда душа, бродя у вещи,

Подходит к ней, пусть и молчит.

Но «польза» – то чужое слово,

Гомер так смысл определял -

«Приумножение» подходит.

В словах Гомер толк точно знал.

Меняется речь понемногу,

А с ней, конечно, имена.

Мы чем «обязанность» считаем -

Уздой, помехой, прав ведь я?

Но в старом нашем же наречье

Звучит совсем не так оно –

«Начало, что ведёт к порядку».

По мне – такое и верно.

И снова подчеркнуть хочу я,

Что смысл имён бывает скрыт

Иль если с варвара наречья,

Иль если в древности забыт.

Но имена, что мы имеем,

Первоначальные иль нет,

Все отражают сущность вещи.

Ищите сущность – мой совет.

И в имени не подражанье

Для вещи видим мы всегда.

Не надо сравнивать их с жестом,

Сравненье это – ерунда.

Ведь живописец для портрета

Мешает краски так и сяк.

Из букв, слогов выходит имя –

Портрет для вещи. Это так?

Задачу нашу мы исполним,

Коль способ с вами мы поймём,

Как имя первым назначали,

От них к позднейшим перейдём.

Отбросим эти мы уловки –

Мол, боги дали имена

Иль варвары, от нас далёки,

Иль просто древность погребла.

Наверно, смел я в том излишне,

Но утверждаю всё же я,

Что составитель всех названий,

Все звуки выбирал не зря».

Кратил согласен был с Сократом.

Сократ продолжил речь свою:

«Себя обманывать не стоит,

Дорогу изучай твою.

На вещь укажет то лишь имя,

Что верно отражает суть.

Ты говоришь – что обучают?

Искусство это, не забудь.

А как искусство, то наверно,

Есть лучше – хуже имена».

Кратил сказал, что не согласен –

Законы правильны всегда.

– «Кратил, художник на картине

Не все черты изобразит,

Пропустит кое-что в портрете.

Такое ж в имени грозит».

Кратил вновь возразил на это:

«Но, если букву уберёшь,

Получишь имя ты другое».

– «Такое в счёте лишь найдешь.

Портрет и человек – различны,

И имя – вещь различны то ж.

Иначе всё бы раздвоилось,

Так в мире сути не найдёшь.

Бывают имена такие,

Что буквы исчезают в них,

Однако важно лишь, чтоб образ

И в новом имени возник.

Скажи, Кратил, с кем ты согласен,

Со мной, что имя – вещи суть

Иль с Гермогеном, что названья -

Лишь договор о чём-нибудь?»

Кратил согласен в том с Сократом.

Сократ добавил: «Сложность тут,

Что Гермоген и прав, однако,

Не все ведь звуки подойдут.

У вещи мягкой есть звук твёрдый,

Но имя понимаем мы,

А значит договор с собою

Имеют наши всё ж умы.

Сказал ты – имя обучает,

Но вдруг ошибся тот, кто дал

Такое имя вещи первой,

Второй ошибку не узнал.

Как в чертеже ошибка эта

К большой беде нас приведёт.

Не будет прочным тех созданье,

Кто в основанье ложь кладёт.

Мы приняли, что имя – сущность,

Согласен ты, что «всё течёт».

Но вижу я, что в слове «знанье» -

Никто «теченье» не поймёт.

Есть имена вещей не лучших,

«Невежество» могу назвать,

Что «рядом с богом путь» означит.

Примеров этих – тьму сыскать.

Ты говоришь, что составитель

Знал вещи, им дав имена?

Но как закон он мог устроить,

Коль вещь не названа была?»

Кратил ответил, что, наверно,

Был составитель сверх людей.

– «Бог иногда, мол, ошибался?»

– «Ошибки – от людских идей».

– «Кратил, похоже, мы с тобою,

Заставим спорить имена –

Кто истинен из них, кто ложен,

И с этим не согласен я.

Что лучше будет в обученье –

Смотреть на вещь или портрет?

Не надо нам таких мучений -

По именам учить не след.

Ты Гераклита почитатель,

Мол, красота вновь ускользнёт,

Раз всё течёт, но я, приятель,

С тем не согласен – есть оплот.

Раз познающее – извечно,

То познаваемо – в века.

И доброе с любым прекрасным -

Неизменимые пока.

Я думаю, что человека

Разумным сложно нам назвать,

Когда он мыслит – всё в движенье,

Но хочет смысл имён искать.

Кратил, ты молод, сил в избытке,

Не надо верить бы всему.

Исследуй, что мы обсудили,

Придёшь – расскажешь, вдруг пойму.

__________

⁽³²⁾ Протагор – древнегреческий философ, виднейший представитель софистов, 486-411 гг. до н.э.

⁽³³⁾ Гесиод – первый исторически достоверный древнегреческий поэт, рапсод, род. 750 г. до н.э.

⁽³⁴⁾ Гераклит – древнегреческий философ, создатель первоначальной формы диалектики, 535-483 гг. до н.э.

***

Стих 18. Федон

Федона как-то попросили

Всем о Сократе рассказать,

В тюрьме его как навестили

И почему пришлось так ждать.

Не сразу приговор судебный

Был над Сократом приведён.

– «Из Делоса корабль ждали,

Ведь праздник – вот такой закон.

В день казни мы пришли к Сократу,

Счастливым показался он.

Ксантиппа⁽³⁵⁾ там была с ребёнком,

Всех опечалил её стон.

Велел он увести Ксантиппу

И начал с нами говорить.

Беседу, что до казни длилась,

Попробую я повторить».

– «От кандалов натер я ноги,

Но только сняли кандалы,

То удовольствие пришло мне.

Такое часто видим мы.

Хотите знать – зачем в тюрьме я

Стихи без устали слагал.

Как часто в жизни сон я видел,

В нём голос к Музам меня звал.

Искусством высшим занимался,

Так философию я чту,

В тюрьме понизил свою планку -

Стихосложение веду.

Прославил бога Аполлона.

Решил, что главное в стихах –

Не рассуждать о смысле жизни,

А мифы оставлять в веках.

Но к мифам ум мой не привычен.

В стихах я басни изложил,

Эзопа басни, и отлично,

Что разум память одолжил.

Быть может, должен я сегодня

Что там в конце, пообсуждать.

Поговорим мы до заката,

Недолго нам осталось ждать.

Узнать хотите, почему же

Философам смерть не страшна',

Но сами с жизнью не покончат.

В нас бога собственность видна.

Надеюсь, я приду к блаженству,

В мир мудрых, добрых к нам богов.

Увижу дорогих людей мне,

Их души будут без оков».

Кратил вдруг перебил Сократа,

Прислужник, мол, велел сказать -

Волнение тебе не надо,

Чтоб яду сразу тело взять.

Сократ на это отмахнулся,

И вновь продолжил речь свою:

«Какие странные вы люди,

Я ваши взгляды не пойму.

Всю жизнь философ размышляет

О жизни, смерти. Разве нет?

Не может он вдруг волноваться,

Когда придёт её момент.

Что смерть? – Душа покинет тело,

Что ждёт всегда себе утех.

Философ в пище смысл не ищет,

Богатство платья – не для тех.

Мы от поэтов часто слышим,

Что слуху доверять нельзя.

Раз смерть очистит нас от тела,

То только «разум» стану я.

Глазами видим справедливость

Иль доброе? Конечно – нет.

Лишь разум служит для познанья.

Исследуй вещь в себе – совет.

Философу мешает тело,

Всё что-то требует оно.

И если тело разум глушит,

Иль знанья – нет, иль – без него.

Пока живёте, ваше тело

От безрассудств очистить б вам.

Вы душу им не загрязняйте -

Такой совет ещё я дам.

Мне путешествие не страшно -

Надеюсь, ум очистил свой.

Бояться смерти – это глупо,

Мой дух отправит на покой.

А если вы боитесь смерти,

То мудрости не достаёт

И любите своё лишь тело.

Философ это не поймёт.

Обычно, мужество – от страха,

Умеренность – боязнь беды,

А невоздержанность – покорность

Всем удовольствиям среды.

Я думаю, не добродетель -

Так удовольствия менять,

И страх на страх, будто монеты

На рынке вам пришлось достать.

А правильна одна монета –

Разумность, без нее – рабы.

Очиститься от страсти надо,

Включать почаще бы умы.

Тот, кто сойдёт в Аид нечистым,

В грязи там будет прозябать,

А с чистою душою люди

С богами будут вечность знать.

Ответил на вопросы ваши,

Спокоен почему я так?

Недолго ждать теперь осталось,

Навряд ли, попаду впросак».

Кебет в сомнении остался:

«Есть люди, кто твердит всегда,

Раз ты со смертью повстречался,

Душа – рассеяться должна.

Ты объясни нам аргументы

Бессмертия души у всех -

Остались скользкие моменты.

Четыре аргумента тех».

Сократ согласен повториться,

Чтоб ясно стало, о чём речь.

– «Всё в мире ведь имеет пару,

Куда всё может перетечь.

Из слабого ты станешь сильным.

Был сильным, но вдруг ослабел.

Раз из живого станешь мёртвым,

Живым опять ты стать б сумел?

Есть древнее одно ученье –

Душа твоя идёт в Аид,

Там обретается, покуда

Ей возвращенье не грозит.

И в мире всё идёт по кругу,

А если было б по прямой,

Возникновенье б прекратилось,

Заснул – так вечно на покой.

Второй наш аргумент о знанье.

Припоминание иль нет

Того, что было до рожденья?

Вопрос коль верен, есть ответ.

Когда мы сравниваем что-то,

То знаем, с чем сравнить его.

И хоть шкала бывает разной,

Но в целом – равенство одно.

И в целом бытие в прекрасном

Иль в добром всё вне нас живёт.

И знание об этом целом

Нас до рождения уж ждёт.

Мы при рождении теряем,

То знание, что есть вне нас,

Но чувствами приобретаем -

«Учением» зовём подчас.

Но где-то знанье ведь хранится.

А не в душе ли, может быть?

И если есть та сущность мира,

Тогда душе в нём тоже жить.

И третий аргумент припомним –

О свойствах душ у нас вопрос.

Рассеяться легко, что может?

Да, составное – дым б унёс.

Всё, что в себе лишь существует,

То – целое, не раздробить.

Есть красота, что неизменна,

А есть и та, что разной быть.

Второе чувством познаем мы,

Но в первом – только мысли труд.

Мы тело наше видим ясно,

Душа для нас не зрима тут.

Душа всем телом управляет,

Божественна душа всегда.

А тело – смертным пребывает,

Душа ж – бессмертием полна.

Набальзамируйте вы тело -

Как? – то в Египте объясним,

И тело сохранится долго.

Душа же что – уйдёт вся в дым?

Есть души чистые – такие,

Что с телом крепко не срослись.

Те у философов, конечно.

Для них в познании вся жизнь.

И после смерти эти души

Идут в божественный Аид.

А душам, что в развратном теле,

Такое точно не грозит.

Скитаются разврата души

И ищут, где теперь им жить.

Обжоры станут вновь ослами,

Злодеям в шкуре волка быть.

А рассудительные души,

Наверно, в пчёл войдут потом,

Иль в муравьев, иль в человека,

Воздержанного впредь во всём.

Все страсти пригвождают душу

Надолго к телу и она,

Конечно, чистой уж не станет,

Ей жизнь в Аиде не дана.

Душа та попадёт к другому

И пустит в тело то ростки.

Опять прилепится, покуда

Ей смерть не разорвёт тиски.

Философ не боится смерти,

Он знает – душу не убить».

На этом все вдруг замолчали,

Ведь скоро уж и казни быть.

Сократ продолжил: «Даже если

Я убедить вас не могу,

Я не считаю казнь бедою,

Как лебедь песнь свою веду.

А лебедь – птица Аполлона,

Пред смерть лучше ведь поёт.

Наверно, благо ожидает,

Когда душа в Аид придёт».

Вступил в беседу Симмий юный:

«Нам знаний точных не достать.

В гармонии, быть может, дело,

Так душу надо называть?

Когда разрушится всё тело,

А значит, смерть к нему войдёт,

Гармония исчезнет тоже,

Как будто струны лир порвёт».

Другой «мудрец» из молодёжи –

Кебет, сказал: «По мне душа

Как плащ ткача меняет тело,

Но ткач умрёт, не сняв плаща.

Тогда – последний момент смерти

И в нём душа погибнет всё ж.

Поэтому-то, смерть боятся,

Иной причины не найдёшь».

От слов таких все помрачнели.

Федон ободрил, мол, Сократ

Рассмотрит эти возраженья,

Чему там каждый был бы рад.

Сократ сказал: «Беда большая,

Когда доверие к словам

Теряем или к рассужденьям

Вдруг отнесёмся как к врагам.

И если кто-то вас обманет,

Не надо ненавидеть всех.

Ты крайности увидишь редко,

Срединных – изобилье тех.

Не верите вы рассужденьям?

Быть может, виноват и я.

Я спорить с кем-то не желаю,

Хочу лишь убедить себя.

Не надо думать о Сократе,

Об истине бы мыслить вам.

Дополню эти рассужденья,

Закат пока далёко там.

Согласны – души существуют,

Раз знание вне нас живёт.

Об этом долго я толкую –

Душа откуда-то придёт.

Гармония ж не может, Симмий,

Быть перед тем, чем управлять.

В гармонии настройка ва'жна,

В душе настройки не видать.

Мы говорим, что души разны -

Бывает хороша, дурна.

Дурна – с настройкой не согласна,

В ней дисгармония видна.

И значит, предпосылка, Симмий,

Душа – гармония, то бред,

А то получится, все души

Сплошь хороши, а это – нет.

Душа, обычно, правит телом.

Хотим мы пить, врач не велит,

Мы соглашаемся с советом,

Гармония ведь здесь молчит.

Кебет, ты хочешь доказательств,

Душа – бессмертна, не сломать.

Могу пообсуждать я это,

Причины смерти поискать.

Рождения причины тоже -

Четвертый это аргумент

В теории души, похоже.

Такой я приведу сюжет.

Желал я в молодые годы

Познать природы тайны все –

Не от гниенья ль жизнь возникла,

Не мозг ль приносит знанья те.

Об изменениях на небе,

Об измененьях на Земле.

Но чем я больше изучал всё,

Тем меньше знанья было мне.

Я думал раньше – люди рослы,

Когда едят и пьют они.

Теперь не знаю, почему же

Есть – велики, а есть – малы.

Не знаю я, что значит «двойка».

В то превращается «один»,

Когда придёт к нему такой же

Иль «два» – слиянье из един?

Как возникает «единица»,

И всё другое – не узнал.

Потом про мысль Анаксагора⁽³⁶⁾,

Что Ум – причина, услыхал.

Что Ум приносит в мир порядок.

Я был доволен, вот закон -

Исследуй лучшее в природе,

И ты про мир поймёшь – что он.

Узнаешь, что Земля такое –

Иль шар, иль плоская она,

Про Солнце и Луны движенье,

Про скорость, что нам не видна.

Но изучив труды я эти,

Вниз вверх тормашками летел.

Узнал лишь, что эфир – в ответе,

А что хотел знать, не сумел.

Сравню ученье я такое

С тем утвержденьем, что Сократ

Сидит здесь сгорбившись пред вами,

Из-за хрящей, их в теле – ряд.

Не потому, что чтёт законы

И уважает свой народ.

Ученье, видимо, такое

К причинам нас не приведёт.

И возникают беспричинно

Те утвержденья, что Земля

Висит недвижно иль корыто,

Что воздух держит, – то она.

Решил оставить я природу,

Решил понятья постигать.

Ослепнешь, если без защиты

Затменье Солнца изучать.

Я говорил вам – существуют

Понятья сами по себе.

«Прекрасное» иль «справедливость»

И прочее, всё то – везде.

И вещь становится прекрасной,

Благодаря лишь «красоте»,

Как и большая – от «большого».

Есть вещи, есть и «вещь в себе».

И если что-то знак меняет –

Бег быстрый, вот замедлен он,

То «вещь в себе» не исчезает,

И для понятий то – закон.

«Холодное» не станет «жарким»,

А снег легко расплавить вам.

«Нечетное» – всегда нечётно.

Идея не подвластна нам.

Чтоб в «тройку» нам добавить чётность,

Нам «единицу» бы пригнать.

Чтоб в тело жизнь смогли вдохнуть мы,

Нам душу следует призвать.

Для жизни смерть – то отрицанье,

«Бессмертным» это назовём,

А значит и душа бессмертна,

Когда понятия учтём.

«Нечетное» ведь будет вечно,

И значит «тройка» вечна то ж.

«Бессмертное» не может сгинуть,

И для души то не найдёшь.

Я думаю идеи эти – «жизнь»,

«Бог», «бессмертье» – не уйдут.

Когда наступить смерть, я верю,

Что души все в Аид войдут.

Итак, Кебет, ты убедился, -

Душа бессмертна, вечна то ж?»

Но Симмий вновь сказал Сократу:

«Сомнений душу режет нож».

Сократ ответил: «Вы ищите -

Ответы надо вам найти.

Сейчас хочу я о заботах

Души беседу повести.

Душа бессмертна, это значит –

Заботься ты о ней сейчас.

В загробном мире то учтётся -

В душе что сложено у нас.

Мы умираем – наши души

Наш гений приведёт на суд.

Вожатых позже предоставят,

Они в Аид их отведут.

Кто чист, того прямой дорогой,

А грязным долго там плутать,

Их сторониться души будут.

Хочу вам Землю описать.

Я думаю, Земля в пространстве -

Как шар, устойчив шар тот там.

Огромность не подвластна взору,

Мы – муравьи здесь, тесно нам.

Во впадине живём, наверно.

Не можем вверх подняться мы

И увидать всю Землю разом,

Пока слабы у нас умы.

Есть миф: «Земля – то шар из кожи,

Двенадцать разных в нём цветов.

И земли все в нём не похожи,

Везде всё разных голосов.

Цветы, животные и камни,

И климат не такой как здесь,

Там зной, прохлада – переменны,

Народ живёт здоровый весь.

Все впадины Земли под нею

Имеют связь из разных рек,

Холодны реки и из лавы,

И те уж не проплыть во век.

Насквозь пронизывает Землю

Тартар – все реки к ней бегут.

Та пропасть поглотит любое

И страшно оказаться тут.

Есть Океан – река большая,

Навстречу Ахеронт течёт,

Меж ними – лава огневая

И Стикс, обратно он идёт.

Есть озеро на Ахеронте,

Туда-то души прилетят.

Кто чистый, заберут в вершины,

Нечистым – это не сулят.

Очистятся – в Аид отправят.

Не до конца – блуждай в реке,

Моли, чтобы тебя простили,

Те, кто остался вдалеке.

А души, что неисправимы,

Те прямиком в Тартар сойдут».

Такой вот миф. Кто трезво мыслит,

В том правды, может, не найдут.

Вам говорю – не бойтесь смерти,

Коль жизнь достойную прожил,

Не испоганил свою душу,

Её познанью посвятил.

Пора готовиться бы к смерти,

Закат, как видно, недалёк.

Не дам я вам распоряжений,

Заботьтесь о себе – урок».

Федон закончил речь Сократа,

Конец его нам рассказал –

Пришла жена, пришли ребята,

Расцеловал их и прогнал.

С цикутой чашу выпил залпом,

Ходил безмолвный, потом лёг.

Напомнил, петуха б отдали

Асклепию, мол, это – долг.

Поднялся яда холод вечный

И с этим сердца стук затих.

Так умер самый справедливый,

Разумный. Но не кончен стих.

__________

⁽³⁵⁾ Ксантиппа – жена древнегреческого философа, Сократа, родила ему трех сыновей

⁽³⁶⁾ Анаксагор – древнегреческий философ, 500 – 428 г.г. до н.э.

***

Стих 19. Пир

Аполлодор приятель был Сократа,

Его и попросили рассказать,

О пире, где Сократ бывал когда-то,

И о котором все хотели знать.

На пире о любви том говорили.

Аполлодор всё в красках описал,

Хотя он не присутствовал на пире,

О нём от постороннего узнал.

«Раз Агафон позвал к себе Сократа,

Сказал, придут друзья к нему на пир,

Сократ принарядился, но в дороге

Замешкался, его ведь в мыслях мир.

Пришёл он только к середине пира,

Возлёг он с краю, место было там.

Хозяин всех просил не напиваться:

«Беседе лучше посвятить пир нам».

Все согласились, многие – с похмелья,

Сократу всё равно – иль пить, иль нет.

Эриксимах тогда завёл беседу:

«Поэты Эрота не славят». Ждет ответ.

«Есть предложенье – чтобы все по кругу

О боге Эроте сложили речь свою».

Сократ то с краю: «Что же слушать буду,

Пусть Федр начнёт, в конце и я «спою».

Федр говорил: «Бог Эрот он из древних,

Родители отсутствуют его.

Мы знаем все – сперва родился Хаос,

Земля и Эрот вслед из ничего.

Могучий бог любви наш славный Эрот.

Любовь всех учит – стыдно перед тем,

Кого мы любим, потому, кто любит –

Божественен, любимый – не совсем.

Не зря ведь боги душу Алкестиды,

Что смерть за мужа стойко приняла,

Пустили снова в мир с лугов Аида,

Тем наградили за её дела.

Орфея ж боги из Аида гнали,

Ругали – зря в Аид живым вошёл.

Жену ему те боги не отдали,

Ведь за любовь на смерть он не пошёл».

Павсаний молвил: «Есть две Афродиты,

Два Эрота – небесный и земной.

Прекрасен Эрот, если любят душу,

Не только тело, вот ответ вам мой».

Эриксимах, как врач, сказал он здраво:

«Живёт бог Эрот всюду, где есть жизнь.

Он двойственен, врачи всегда хотели

Для равновесия его найти бы мысль.

Уравновесить в теле жар и холод,

Сушь, влагу в равновесье привести.

Врача искусством Эрот вечно правит,

И в музыке мы можем то найти.

Гармония важна, мы это знаем –

Небесное с земным уравновесь,

Тогда порядок в теле наступает.

Таков закон врача, в том Эрот весь».

Аристофан, комедии создатель,

Свою об Эроте речь произнёс:

«Стремятся люди к целостности прежней,

Любовь ж не ценят, почему – вопрос.

Любви и храмы возводить бы надо,

И воспевать любовь поэтам то ж.

Бог Эрот любит нас и помогает,

Тем на врача частенько он похож.

Вот миф: «Когда-то были люди

В обличье не таком, как у нас есть.

При круглом теле – по четыре ножки,

Четыре ручки, два лица в нём счесть.

Могучи были эти круглы люди,

Претендовали и на власть богов.

Зевс не стерпел: «Такого здесь не будет!

Разделим их, приказ мой вам таков».

Зевс разрезал их, сёк на половинки,

А Аполлон сшивал всё на живот

И узел завязал на пуповинке.

Количество удвоил – верный счёт.

Но половинки бросились друг к другу,

Искали, как им снова прирастись.

С тех пор и ищут половинки пару,

А Эрот может им помочь найтись».

Не надо нам богов гневить, те могут

На части разделить, что ни к чему.

А Эрота бы славить неустанно,

Подвластно нас себе вернуть ему».

До Агафона очередь доходит,

Он молодой поэт и он талант,

Так совершенства Эрота возносит,

Что Эроту теперь там каждый рад.

«Блаженен Эрот – он красив безмерно,

Бежит от старости – он самый молодой,