– Жарко мне на печи, а кровать твоя вся качается, доски старые, ножка одна подломилась. Я на лавке спала, на лавке и сегодня спать лягу. А завтра сходи в лес, привези дуб, смастери кровать, как положено.
Долго ткала Снегурочка, не дождался ее Емеля, заснул.
На следующий день поправил он ножку подломленную, оторвал от забора доски свежие сосновые, гвоздями прибил их, поленился в лес идти. Позвал вечером Емеля невесту:
– Солнце село, пошли отдыхать. Пока застелить постель нечем, ложись со мной на печи спать.
– Жарко мне на печи, а кровать твоя смолянистая, испортим приданое на ней. Негде нам вместе спать, на лавке я спать лягу. Завтра сходи в лес, привези дуб, смастери кровать, как положено.
Долго ткала Снегурочка, обиделся Емеля и не стал ее ждать, заснул.
Проснулся Емеля не в настроении. Шутки шутит с ним красна девица. От зари до зари трудится, спящей ее не видел ни разу, на ласку скупа, просьбами засыпала. Целый день он с печи не спускал ног, даже обед попросил на печь подать. То дремал, то думы тяжелые по мягкой подушке с боку на бок перекатывал.
Еле дождался Емеля вечера. Как только стемнело, позвал невесту:
– Солнце село, пошли отдыхать. Ложись со мной на печи, коли люб тебе.
– Люб ты мне, но жарко на печи. В лес ты три дня собираешься, приданое почти готово, а кровати так и нет, чтобы перину положить и застелить простынями белоснежными.
Долго лежал Емеля без сна, так как за день выспался. Беспокойно спал, все ворочался. И проснулся он раньше обычного, с первыми петухами. Увидел, что заснула Снегурочка, сидя на лавке да голову на стол положив. Стыдно ему стало, что невесте не помогал, не заботился.
– Что ж ты, девица, вся измаялась… Отдохнуть тебе надобно.
Спустился Емеля, взял невесту на руки и отнес на печь отдыхать.
Зарумянилась Снегурочка, заворочалась. Жарко ей на печи.
Открыла глаза, а они не синие больше, прозрачными стали, как вода родниковая.
– Что ж ты наделал, Емеля… Заберет теперь домой меня батюшка мой Морозко.