– А кто она по профессии, ваша баба Маша? Певица? – спросил он.
Домовой вылез из ласковых кошачьих объятий, ещё раз высморкался в рубаху, вздохнул.
– Не, она повитуха, – он снова всхлипнул.
– Это что такое? – не понял Кот.
– Ну, помогает бабам детей рожать. Болезни бабьи лечит травами всякими. Детей лечит. Вот в прошлом годе поповская дочка рожала. А дите её родилось слабое и больное. Думали, что до следующего утра не доживёт. Так баба Маша его в печке перепекала.
– Это как? – не понял Кот.
– Да, как обычно… Надо замесить тесто из ржаной муки под специальный шепоток. На рассвете повитуха идёт за водой из трёх колодцев. Потом из воды и муки тесто месит. Ребёнка этим тестом обмазывают, только рот и нос оставляют. А потом в печь три раза на лопате кладут и перепекают, раз в утробе материнской не доспел.
– В печь? Там же огонь! – Кот в ужасе сел и вытаращил глаза.
– Нет, в тёплую печь, негорячую. Потом повитуха специальный заговор шепчет. Чтобы хворь вся сошла с дитя. А когда дите допечётся, тогда его с лопаты через лошадиный хомут на пол спускают. От теста освобождают. Тесто собаки едят и хворь забирают. А младенец после того становится крепким.
– Врёшь ты, не бывает так, – не верил Кот.
– Да я сам видел! Был я до этого в гостях у кума на именинах. Банник ещё приходил. Так мы хмельного мёда и напились. Я домой вернулся и уснул в бабкиной корзине с травами и всякими инструментами для работы. А когда проснулся, она уже дите принимала. Ох и орала поповская дочка! Как будто с неё кожу живьём дерут, – Домовой покачал головой. – А когда дите родилось, оно и не кричало. Все решили, что мёртвое. Бабы голосить начали, поповская дочка плакала, что покрестить не успели. А баба Маша как крикнет: «А ну, цыть все!», а сама младенца завернула в тёплую шаль и какие-то слова ему в ухо шептала. И попа не пустила, тот хотел дитя крестить быстро перед смертью.
– И что ребёнок? Выжил? – Кот и верил, и не верил, и боялся за ребёнка, и искал в глазах Домового намёк на ложь. Чудное время, чудные дела творятся.
– Выжил, куда ему деваться? – гордо сообщил Домовой. Он подобрал своё рукоделие и пятка на лапте быстро стала приобретать округлость. – Баба Маша потом поповскую дочку три дня травами отпаивала, от кровати не отходила.
Кот посмотрел сверху на бабу Машу. Женщина довязала носок, оборвала ниточку и тяжело поднялась. Может быть, Юлькина прошлая жизнь – это и есть баба Маша? Может быть, Юлька – прирождённый врач? Кот вспомнил, как пришёл домой с раненой лапой. Болело не сильно, кровищи только было много. Хозяйка сначала бегала вокруг него, боялась лишний раз лапу ощупать. Попытки лапу перевязать натолкнулись на кошачий протест. Потом появилась ОНА – переноска. Кот и моргнуть не успел, как оказался в переноске, а потом на столе у ветеринара. Там ему лапу залили какой-то вонючей и кусучей жидкостью. Нет, никакого врачебного таланта в Юльке не было. Даже очень скрытого. Петь она тоже так не умела. Вообще никак не умела. Ну подмурлыкивала что-то под заводной мотивчик, но чтобы вот так…
В душе всё ещё тлело удивительное и тёплое трепетание, вызванное песней. А может, остаться тут? Хорошо же. Казалось, так вот и лежал бы в тепле и ласке на печи. Болтал бы с Домовым. Слушал бы завывание метели в трубе. Может быть, даже нашёл бы общий язык с Чернышом. Ел бы домашнюю простую еду, ловил мышей и слушал вечерами бабкины песни, свернувшись клубком на тёплой печной лежанке.
– А кто такой Банник? – вспомнил вдруг Кот незнакомое слово.
Домовой удивлённо поднял реденькие брови.
– Банник он как я, только живёт в бане. Баня – это там, где моются, – на всякий случай уточнил он.
Кот представил себе, как в Юлькином доме в ванной на полке с полотенцами сидит маленький человечек с мочалкой. Ну и зачем он там? Человечек из представления пропал.
Дверь с шумом отворилась, пропуская через себя морозный воздух, Черныша и укутанную в шубу тётку.
– Марусенька, пошли скорее! Настена рожает, поспеши, милая…
– Чего спешить-то? Настена твоя до утра не разродится, – повитуха достала из-под кровати корзинку и принялась в неё что-то складывать. Одновременно она давала указания Оксане, которая с любопытством наблюдала за сборами. – Поужинаешь и спать. Чтоб свечи не жгла, понятно?
– Понятно, – смиренно кивнула девочка. – А когда ты меня с собой возьмёшь? Обещала же учить…
– Когда надо, тогда и возьму. Корову утром подоишь…
– Да знаю я всё, – досадливо махнула рукой Оксана. – И про корову, и про кур, и про печь, и про тесто…
—Вот и ладно, – кивнула бабушка.
Черныш унюхал чужой запах. Он стоял рядом с печкой, щерился и зло сверкал глазами. Домовой тут же исчез, прихватив лапоточек. Кот поспешил проснуться в своё время, чтобы не нарываться на конфликт.
***************************************************
Проснувшись на родном подоконнике, Кот сладко потянулся. За окном светало, и ранняя птица затеяла ежеутреннее треньканье. Кот сходил к миске, похрустел кормом. «Интересно, почему у нас нет Домового? Полезное существо, душевное. Может, они живут только в старых домах, где есть такая печь? – думал Кот, совершая утреннее вылизывание. – Может, его надо как-то позвать? Спрошу у Гоги, есть ли у него Домовой?»
У Гоги в большом семействе его людей была очень старенькая бабушка. Она носила мрачные длинные платья, чёрный платок и длинную, больно бьющую палку. Именно она настаивала на содержании кур, кроликов и трёх коз. На их участке было множество хозяйственных построек, в том числе просторный сарай, он же сеновал и место для хранения зерна. Мышей там было вольно. Может быть, при наличии старенькой бабушки, старых построек и всего этого зверья для хозяйственных нужд там есть и Домовой? Почему-то Коту казалось, что Домовому для жизни нужна всякая старина и таинственность. Может быть, даже древность. Может быть, даже дремучая.
Но Гоги про домовых не знал. Вчера его кастрировали, и он переживал, что орать теперь будет фальцетом. Где-то он слышал, что давным-давно люди кастрировали певцов в опере, чтобы те пели специальным писклявым голосом. Орать пискляво Гоги не хотел, попробовать боялся и жаловался на психологическую травму. Обсуждая трудности и несправедливости кошачьего жития в условиях проживания с человеком, коты так увлеклись, что не заметили, как к ним приблизилась собака. Обычно она была привязана на хозяйственном дворе и не доставляла неудобств своим существованием. Сейчас же оборванный поводок волочился за собакой и глаза её сияли яростью.
Мелкая шавка с коричневой кудлатой шерстью компенсировала свой размер злостью и громким голосом. Коты побежали в разные стороны. Гоги – в сторону дома, а Кот – наугад, куда глядят глаза. Глаза глядели в сторону открытой калитки на хоздвор.
Собака гнала его и норовила ухватить зубами за хвост. Кот влетел в какую-то постройку, заметался в поисках убежища и рванул в дальний угол, спрятался за ведром. Собака остановилась в дверном проёме и принялась заливисто лаять. «Пошёл отсюда», – услышал Кот мужской голос. Дверь закрылась. Собачий лай остался снаружи и вскоре затих.
Кот выбрался из укрытия. Сарай изнутри имел универсальное назначение. В нём хранили сено, лопаты и ведра. На стене висели косы золотистого лука и белые короткие косицы чеснока. На полу стояли ящики с картошкой. Дверь была закрыта и не оставалось ни единой щёлки, которая могла бы обеспечить Коту выход на волю. Единственным отверстием было маленькое незастеклённое окошко. Впрочем, оно было слишком высоко. Кот походил по помещению осматриваясь. Сено лежало на полу островками, покрывая дощатый пол. Пол был тоже без щелей. Ну кто так строит? Кот попытался допрыгнуть до окна, но ничего не вышло. Он сел и посмотрел вверх. Его внимание привлекли балки под крышей. Если забраться туда, то можно попытаться дойти до окна. Добраться до балок было возможно только с противоположной от окна стороны: там лежала высокая куча сена. Если взобраться вверх, а потом пройти по балке, то можно будет допрыгнуть до окна и выпрыгнуть из него на улицу. Кот приступил к штурму травяной горы, периодически увязая лапами в мягком сене и сползая вниз. Добравшись до верха, он ловко подпрыгнул и оказался на балке. Балка была тонкой. Кот не разбирался в тонкостях строительства, но даже ему показалось, что брёвнышко должно быть толще, если оно претендует на звание «поддерживающая балка». А это просто палка. Таких под потолком было несколько. Если удержать равновесие, то можно в несколько прыжков достичь своей цели. Кот сосредоточился и принялся эту цель достигать.
Первый прыжок удался, но после второго Кот сорвался и повис на передних лапах. Быстро подтянув задние лапы, он ухватился ими за перекладину. Нет, коты так не делают, они не обезьяны. Но Кот висел именно так, доверившись инстинкту самосохранения, который с перепугу ничего умнее не придумал. Справившись со страхом, Кот стал перемещаться под балкой, перебирая передними лапами. Было неудобно. Надо было подтянуться и залезть на перекладину. Тогда можно будет ползти по ней, это более физиологично. Сделав ещё несколько рывков, Кот во что-то упёрся головой. Он наклонил голову назад, чтобы посмотреть, что ему мешает. На балке сидела фигура в чёрном балахоне. Рассмотреть её целиком Кот не мог.
– Ты кто? – спросил он.
– Смерть, – ответил балахон.
– Чья?
– Твоя.
– Чё такая маленькая?
– На себя посмотри, – огрызнулся балахон.
– Прости, я хотел спросить зачем ты тут сейчас? – Кот чувствовал, что лапы слабеют.
– Потому что ты сейчас упадёшь и умрёшь, – ответил балахон и извлёк откуда-то планшет. Планшет тут же плаксиво изрёк: «О, Хулио, не бросай меня! Я ведь так долго тебя искала!». Балахон поёрзал, устраиваясь удобнее.
– А почему ты решил, что я умру? Кошки всегда падают на лапы, тут не так уж высоко, – Кот попробовал повернуть голову так, чтобы в поле зрения попал пол, засыпанный сеном. – К тому же там полно травы.
– Там грабли под сеном. Ты отпустишь палку, извернёшься при падении и упадёшь на лапы. А пузом как раз на грабли. В длину, – уточнил балахон. – Грабли острые. Никаких шансов.
Кот покрутил головой.
– Не вижу я там граблей…
– Это потому что форма твоей морды такова, что под носом образуется мёртвая зона. Вот ты и не видишь с этого ракурса. Ну или это потому, что грабли полностью скрыты травой, – авторитетно заявил балахон.
Планшет рыдал писклявым женским голосом, жалуясь на несправедливость судьбы и подлость всего мужского рода. Балахон всхлипнул.
– А ты не мог был пересесть сзади от меня? Тогда я отползу от граблей подальше и…
– Не мог бы! – раздражённо заявил балахон.
– Но я ведь ещё не упал! Значит, не умер! Пусти меня! – возмутился Кот.
– Как же меня достали эти кошки! – возмутился балахон, поставив мелодраму на паузу. – Кто придумал, что вы такие живучие? Мало того что за каждым из вас надо 9 раз прийти, так вы ещё не можете умереть быстро и спокойно! Ты или отпускай лапы и прыгай, или виси молча! Тут важный момент в сериале, переломный, можно сказать. Сейчас Мария узнает, что Хулио её брат и они не могут быть вместе. Это настоящая трагедия. Даже большая, чем то, что Хулио – гей. Не мешай, короче! – балахон снова включил планшет, и страдания Марии с новой силой полились с экрана.
– А почему ты с планшетом? Разве ты не должна носить косу? – поинтересовался Кот, блеснув сериальными познаниями. Было трудно определиться с половой принадлежностью балахона. Если он смерть, тогда, видимо, «должна», но голос у балахона был грубым, мужским. Может это самец смерти? Рядом со смертью на балке вдруг материализовалась маленькая газонокосилка. Малюсенькая такая.
– Может мне ещё меч джедайский прихватить? Чтоб ты меньше болтал, – снова огрызнулся балахон. Газонокосилка исчезла.
– Вот же падель грустная, – ругнулся Кот, отползая от балахона в обратную сторону.
Балахон повернулся и стал наблюдать за перемещением кота. Через пару рывков Кот остановился и снова наклонил голову, чтобы рассмотреть свою смерть. Но балка была пуста. «Видимо, грабли кончились», – решил Кот. Он вернулся немного назад, и чёрный балахон вновь возник на перекладине. Кот решил, что это забавно, и принялся мстительно перемещаться туда-сюда. Балахон то исчезал, то вновь появлялся. С каждым разом его раздражённое молчание было всё более осязаемым. Когда лапы совсем устали, Кот разжал их и, извернувшись, упал в сено. Вторая попытка взять штурмом окно удалась. Выскочив на улицу, Кот мстительно прошёлся около привязанной собаки и поспешил домой.
Юлька наводила дома чистоту, гудел пылесос. Пришлось сидеть на улице и ждать, пока ритуал закончится. Звук пылесоса Кота пугал. К тому же он не понимал смысла самого процесса. Зачем доставать это странное и громкое существо и таскать его по дому? Чтобы прогудеть помещение? Злых духов гоняет? Люди очень странные существа.
Прозрачное солнечное утро норовило смениться дождливым днём. Тучи уже стягивались и кучковались, жаловались друг другу на что-то и готовились к массовому дождеистечению. Зачем делать уборку по такой погоде? Чтобы потом ругать Кота за то, что он наследил? Домой он попал, когда пошёл дождь. Морося мелко и противно, дождь вгонял в сон. Кот вспомнил, что последнее время живёт на два времени и совершенно не успевает отдохнуть. Решено было выспаться.
****************************************************
Пахло вкусно. Кот принюхался сквозь сон. Да, похоже, выпечка. Кот открыл глаза и сел. Домовой сидел рядом на печной лежанке и ел блин. Блин был большим и масляным. Домовой держал его двумя руками и масло капало на его красную рубаху. Вид у него был счастливый и сытый.
– С Масленой тебя, батюшка Инспектор! – поздоровался он. – Откушаешь блинца?
– Не могу я тут кушать, – вздохнул Кот. Пахло от блина чудесно. При всей своей «облигатности» Инспектор не прочь был полакомиться свежей выпечкой. – Я если тут поем, то домой не смогу вернуться. Тут и останусь.
– Так это же замечательно! – оживился Домовой и облизнул пальцы. – Будем с тобой жить и дружить.
– Не могу я, дело у меня важное. А с чем ты меня поздравил?
– С Масленой неделей! У вас разве Масленицу не празднуют? У нас вот, – Домовой вытянул руки с блином. – Празднуют.
– У нас, наверное, не празднуют. Хозяйка вечно худеет…
– Кто ж её замуж возьмёт худую? – удивился Домовой. Блин в его руках был золотистый, тонкий, с хрустящим краем и множеством дырочек.
– Расскажи про Масленицу, – попросил Кот, с трудом подавляя в себе желание хотя бы лизнуть блин.
– Это специальный праздник для встречи весны, – начал Домовой.
– Так у вас тут зима ещё, – удивился Кот.
– Ну да… Раньше Масленицу в другое время праздновали. Когда новых богов придумали, – Домовой кивнул в сторону икон, – так и перенесли время праздника. Новые боги у них любят держать население впроголодь. Пост будет после Масленицы. Есть ничего вкусного нельзя. Я всегда худею в это время, – пожаловался он. – А на Маслену неделю каждый день блины, вкуснота! Первый блин кладут для предков и домашних добрых духов. Вот, – Домовой снова протянул руки, демонстрируя блин.
– А ты предок? Или дух?
– Я дух домашнего очага, хранитель дома. Люди меня не видят, но почитают. Кормят, – он снова протянул блин.
– Да понял я уже про блин, – отодвинулся Кот от аппетитного запаха. – А хозяйки твои где?
– Так на гулянии они. Сегодня с утра блинов напекли и ушли. На кладбище сходят, потом к родне в гости. Потом Оксанка с девчатами будет с горки кататься. А хочешь, к Баннику в гости сходим? Ему, наверное, тоже блин положили. – Домовой доел свой блин, облизал пальцы и провёл маслеными ладошками по животу. – Охти, божечки мои, наелся как…
– Домовой, а почему у меня дома нет духа очага и чего ты там ещё дух?
– Не верит твоя хозяйка в домовых. Чудеса ведь тогда живут, когда в них верят. А если человек думает, что домовых нет, то их и нет.