Босс для стажёрки

Глава 7.

Постаралась взять себя в руки. Ну, может я просто переволновалась. Поняла как-то не так. В конце концов, может она просто не поняла, не узнала меня. Решила, что речь про другого ребёнка. Всякое ведь бывает…

– Мужчина? – переспросила я.

– Ну… да, – женщина начала осторожничать. – Мужчина… Вы что, не в курсе?

– А похоже, что я в курсе?!

Я выпучила глаза и раскинула руками, готовая начать скандал в любой момент. Да вот только… поможет ли мне это сейчас? Вряд ли…

– Погодите, но ведь… – учитель подняла ладонь, замерла. Выжидающе посмотрела на меня. Я – на неё. Наконец она произнесла: – Ваш отец.

Веки закрылись. Я выдохнула.

– Отец? Серьёзно? Вы не могли сразу начать с этого? – голос расслабился. Я почувствовала уже знакомую усталость. Вернулась в прежнее, бесформенное, состояние. – Мужчина? Ну и шуточки у вас… А чего не сказали сразу: маньяк. Чтобы я наверняка, прямо в обморок, – я кивнула, указывая направление падения, – бам, и всё. И никаких проблем, правильно?

И пока я держалась за голову, пытаясь прийти в себя и отдышаться, учитель пыталась извиниться.

– Простите… Я думала… вы же живёте в месте… Тоже сначала удивилась. Ни разу не видела его за два месяца, а тут вдруг пришёл. Мы с директором даже паспорт проверили, все данные по Стасе. Вашему отцу это конечно не понравилось, но в итоге всё сошлось. Думала, вы знаете, что он должен забрать ребёнка.

Я до сих пор пребывала в шоке.

Нет, я всё понимаю, но этого я не понимаю. Отец? Пришёл забрать Стасю? С каких вообще пор? Сегодня что, какой-то парад планет?

Решив, что учительнице не обязательно знать о внутренней политике нашей семьи, я распрощалась с женщиной, отправившись домой. По пути дышала полной грудью. Никак не могла поверить, что отец забрал дочь сам, без просьб и уговоров. Несколько раз в голове проскользнула мысль, что всё-таки это мог быть и не отец вовсе. Я ускорила шаг.

По ступеням панельной пятиэтажки поднималась так, словно мне выдали сапоги-скороходы. Залетела на пятый этаж, позвонила в звонок, затем сразу же постучалась – на всякий, – и только после этого полезла за ключами.

Дверь открылась раньше, чем я успела вставить ключ в замочную скважину. Внутрь я проскочила так, что чуть не сбирал отца с ног.

Первым, что я спросила, было:

– Она дома?!

Отец посмотрел на меня как на сумасшедшую. Ну всё… – подумала я, – точно её забрал какой-то маньяк. Подделал документы, пришёл и забрал.

– Дома, – ответил папа и я тут же размякла. Упала на табуретку, расслабила тело, откинулась к стене и стекла по ней вниз. Со стороны моё вялое тело походило на труп.

– Леся! – в коридоре показалась сестрёнка.

Я собралась с силами, поднялась и подошла к девчушке. Присела рядом и обняла так, словно не видела целую вечность.

– Солнце моё, я так испугалась…

Слёзы чудом не полились из глаз.

– Меня папа забрал, – сообщил ребёнок.

Я отодвинулась, внимательно разглядывая ангельское личико, пытаясь удостовериться, что с сестрёнкой действительно ничего не случилось. Наконец, поняв, что всё в порядке, обернулась к отцу.

– Что это такое было? – вопрос прозвучал не в виде вопроса, а в виде претензии.

Папа пожал плечами.

– Решил что-то изменить. Ты же сама говорила, что надо с себя начать. Посуду как помыл, так в голову что-то ударило. Решил Стасю забрать из школы. Пришёл, правда, на час раньше, сидел как дурак, но ничего, досидел.

Я поднялась. Потерла лицо ладонью.

– Папа… ты мог хотя бы позвонить мне. Мог хотя бы предупредить, чтобы я не сходила с ума? Чтобы я банально не тащилась в школу как ненормальная, думая, что должна забрать сестру?! – последний вопрос оказался слишком громким. Я поняла, что сорвалась. Снова закрыла лицо руками и тяжело выдохнула. – Ты просто неисправим, – тихо добавила напоследок.

Благо, всё обошлось…

Чуть позже, поняв, что долго не протяну, наказала Стасе делать уроки, а сама отправилась в комнату. Плюхнулась на кровать прямо в одежде – ну хотя бы разуться не забыла. Прямо так и уснула. Даже забыла завести будильник.

Просыпалась, как это ни странно, от криков сестрёнки, решившей разбудить меня, потому что я слишком заспалась. Продрав глаза и дотянувшись до телефона, посмотрела на время – шесть вечера. В организм тут же выбросилась доза эндорфина. Я была счастлива, что в кой-то веки смогла нормально выспаться.

– Лесь, можно я в телефоне посижу?

Сестрёнка залезла на кровать. Ещё чуть-чуть и она забралась бы мне на голову. Разгладив растрёпанные ангельские волосы, я пригрозила:

– Опять за причёской не следишь?

Ох… как же я завидую. Только не знаю, чему больше – её идеальным волосам или её беззаботности. Ей же вообще всё равно, какая у неё там причёска. Хотелось бы и мне вернуться в это беззаботное время…

– Ну Лееееся, – нарочно сдавив голос до мерзкого тембра, сестрёнка поиздевалась над моими перепонками.

– На, держи.

Я отдала телефон, быстро откупившись от Стаси. Ругать и устраивать очередной акт воспитания не хотелось совсем. Да и не было в этом смысла.

Стася убежала в свою комнату.

Я поднялась, залезла в шкаф, попыталась найти там домашнюю одежду – так давно не отдыхала, что уже забыла, что у меня есть такая. Обычно забежишь, сделаешь домашнее задание прямо в чём пришла, переоденешься во что-нибудь другое, и на работу. А там форма. Так что… слово «домашняя» по отношению к одежде для меня в новинку.

Кое-как выбрав из старых вещей что-то сносное, я принарядилась и отправилась в ванную. Ополоснулась «на скорую руку» и сразу на кухню – готовить ужин.

Папа был на своём утреннем месте – за столом перед телевизором, удобно усевшись на угловой скамье с мягкими вставками. Единственное, чего не хватало – бутылки водки. А единственное, что смущало – то, что сидел он на кухне вечером. Обычно, по вечерам он удалялся в зал.

– Ты чего тут? – ради приличия поинтересовалась я, заглядывая в холодильник и выбирая, чего бы такого приготовить.

– Да не знаю…

Закрыла холодильник и взглянула на пустую раковину. Действительно, всё помыл.

– Картошку почистишь?

Папа пожал плечами.

– Ну ежели надо, почищу.

– Ну ежели спрашиваю, значит надо.

– Ну давай.

Я кивнула в сторону коридора.

– На балконе мешок. Кстати, занести надо, а то, наверное, уже замёрзла там вся. Бабушка нам с тобой такую взбучку устроит, если узнает, что мы её картошку профукали на морозе.

Тяжело вздохнув, словно ребёнок, которого заставили скушать салат, вместо конфет, отец поднялся из-за стола и молча направился в зал.

Тем временем я достала мясо из морозилки, отмыла его и запихнула в микроволновку, чтобы оттаивало. Знаю, что так размораживать не следует, вредно, все дела, но… по крайне мере, не так вредно, как фаст-фуд.

Готовка продолжалась полтора часа. На удивление, папа помог не только с картошкой, но даже нарезал мясо и овощи.

После ужина, я отправилась укладывать сестрёнку. Отыскала в интернете сказку, прочла, попутно мы немного пофантазировали, а под конец Стася и вовсе задалась недетским вопросом, заставив меня основательно напрячь голову.

– Лесь, а почему мальчики ведут себя как дураки?

– Дураки? – я посмотрела на сестрёнку выпученными глазами, – ты где такое слово услышала?

– Ну я… – ребёнок застеснялся.

Я поняла, что переборщила. Некоторые дети начинают материться ещё с детского сада, просто потому что где-то услышали. Я ни в коем случае не оправдываю такое поведение и воспитание, но вот ругаться на слово «дурак» – кажется, это действительно перебор. Даже Ванька в сказках – дурак.

– Ну так и что ты говоришь? Мальчики дураки? Это кто тебе такое сказал?

– У нас в классе есть мальчик, Ваня. Он сначала сказал, что я красивая, а теперь почему-то дёргает меня за волосы.

Ох… если бы я сама разбиралась в делах любовных… Настал тот день, когда я должна научить сестрёнку общаться с противоположным полом. И единственное, что приходит в голову – сказать, чтобы она ни за что не общалась с этими дурными мужиками. Потому что, рано или поздно, они все скатываются до состояния отца и их дочерям приходится тащить всю семью на себе!

Одёрнув себя мысленно, а затем дёрнув головой, я поняла, что слишком задумалась. И причём совсем не о том.

– Ну… так мальчики проявляют симпатию.

– Дергают за волосы? – ребёнок насупился.

– Вот такие они странные, эти мальчики. Но это не значит, что ты должна терпеть. Скажи ему, что тебе не нравится.

– А может ударить его?

Тут я опешила. Глаза чуть не вывалились из глазниц.

– Нет, бить точно не надо.

– Эх… – ребёнок артистично вздохнул. Сразу после этого начал зевать.

Поняв, что спасение пришло, я поспешила уложить сестрёнку и ретироваться как можно быстрее.

Тихонько покинув комнату, закрыла за собой и, опершись спиной о дверь, подумала: Ударить? Это что такое сейчас было?

Тряхнув головой, решила отложить это вопрос на попозже.

На кухне до сих пор работал телевизор. Я вернулась к отцу, села за стол, подняла пульт и убавила громкость.

– Стася спит, – не знаю зачем, пояснила я.

Обычно я обходилась без пояснений, но после сегодняшнего – после того, как папа забрал Стасю из школы, – почему-то смягчилась.

– Как она, не волнуется из-за своего Вани? – поинтересовался папа.

Я напряглась.

– Не поняла?

На самом деле, всё я поняла. Пазл сложился. Из-под земли показались корни.

Дальнейшие пояснение отца окончательно расставили всё по местам.

– Когда домой шли, она мне рассказала про этого Ваню. Ну я и посоветовал ей ударить его. Чего руки-то распускать! Совсем уже обнаглели.

Глава 8.

Кирилл.

Если выступление на третьей паре, перед группой Леси, было ещё более-менее терпимым, то уже на пятом братья с трудом повторяли историю своего успеха, изложенную на четыре мучительных раза. Кириллу, например, и вовсе начало казаться, что их история – не их. Нет-нет, да проскакивали мысли, словно он посмотрел какой-то фильм и теперь просто пересказывает увиденный сюжет.

Раздав последние автографы и покинув территорию некогда любимого университета, все трое признали, что их воротит от этих стен. Ещё перед входом они вспоминали это место с теплом. Вспоминали шальные студенческие годы, когда не было никаких судов за не удалённый вовремя пост, не было разбирательств с недовольными матерями, так и норовящими скинуть на социальную сеть всю вину за то, что их дети насмотрелись чего-то не того, да и вообще не было никаких забот, связанных с тяжёлой судьбой программистов-миллионеров. Но теперь, спустя семь с половиной часов, они готовы были отдать всё, лишь бы не возвращаться в это учебное заведение никогда. Может быть… когда-нибудь… года через два… но точно не сейчас.

Забравшись в служебный чёрный джип премиум класса, братья наконец выдохнули.

Семён, самый наглый и самоуверенный из всех, тот, что с короткой стрижкой, усевшийся на переднее сидение рядом с водителем, обернулся назад и обратился к Кириллу.

– А эта девчонка ничего такая, да?

Он посмеялся совсем не по-доброму.

Кирилл взглянул на Стаса – третьего брата, занимавшего роль мозга в их троице. Хоть Стас и носил очки, выглядел он ничуть не хуже братьев: причёска в стиле «андеркат» с выбритыми под ноль висками и длинными уложенными назад волосами, большущая брутальная борода, в которой можно было спрятать целый клад и несменный строгий стиль его наряда, изобилующий разными оттенками чёрного и серого ничуть не выдавали в мужчине обычного зазнайку-отличника, каким он был ещё девять лет назад.

– Да ладно, чего напрягся, – Семён дотянулся до брата и хлопнул того по руке. – Расслабься. Шучу. Мне кажется, ты вообще попутал. Чего полез-то к ней? Она же какая-то… хрен его знает… даже волосы уложить нормальной не может. Слышь, Стас, это где такое видано, чтобы Я да про бабские укладки рассуждал? Братан наш, походу реально того.

Кивнув на Кирилла, Семён покрутил пальцем у виска

Кирилл был на редкость терпелив. Не зря в их троице он занимал роль лидера, умеющего уладить любой вопрос. Не будь Кирилла, не было бы никакой социальной сети.

– Ты бы рот прикрыл, – серьёзно отозвался глава. Сейчас он ни капли не походил на того смущённого, не знающего, что говорить мальчишку, который предстал перед Лесей несколько часов назад. – Не тебе про женщин рассуждать. У тебя все на одно лицо. Да и лицо же не главное, правильно? Пакет надел и делай дела. Главное, чтобы фигура была в поряде, да?

Семён одобрительно цокнул, подмигнул и подкрепил всё это щелчком пальцев, быстро сменившимся жестом согласия.

– Точно так, братишка. Базаришь! Знаешь же, как надо.

В ответ на это Кирилл недовольно помотал головой, а затем и вовсе отвернулся к окну, не желая продолжать этот разговор дальше.

Усмехнувшись поведению брата, Семён уселся по правилам, посмотрел на водителя и недовольно взмахнул рукой.

– Ну! Чего стоим! Погнали!

Доехав до офиса, Семён оставил братьев, потерявшись ещё в холле – уже второй день он пытался уговорить новенькую работницу ресепшена на свидание.

Оказавшись один на один с братом в кабинете, Стас всё же решил высказать своё мнение.

– А я думаю, хорошая девушка. Тебе не помешает. У тебя же давно не было отношений?

Кирилл только повесил пальто в шкаф. Он и не думал, что придётся снова отбиваться от этой темы.

– Да что вы все такое несёте?! – задвигая дверцу и поправляя манжеты, возмущался он. – С чего вообще решили, что она мне понравилась?

– С чего? Ты такие вопросы Сёме задавай, но уж точно не мне. Я-то не дурак. Умею составлять цепочки связи.

– Цепочки связи, говоришь? Вот и составляй свои цепочки дальше. Только не здесь, а когда программный код набираешь. Договорились?

Стас помотал головой.

– Ну и зануда же ты…

– Кто бы говорил.

Поняв, что диалог не состоится, Стас собрался к себе в кабинет.

– Ладно, если что, я у себя. Обращайся, как понадоблюсь.

В ответ он получил сухое:

– Непременно.

Только оставшись один на один с тишиной и своими мыслями, Кирилл смог признаться себе, что девушка действительно ему понравилась.

Какое-то время он пытался работать, однако то и дело косился на телефон. Он знал имя, он знал фамилию – спасибо преподавателю, который обмолвился во время пары, – но не знал, стоит ли вообще её искать. Чего я жду? – думал он, – что она напишет мне? Она же даже номер мой не знает. Мужчина тряхнул головой. Идиот, – пролетела ещё одна мысль, после чего Кирилл снова вернулся к работе.

Прошло несколько часов.

Кирилл уже и позабыл про девушку. Если после встречи в университете ему показалось, что вторая встреча не случайна – словно сама судьба делает намёки, – то теперь он почти полностью избавился от этой навязчивой мысли. Вся его голова была забита работой. Работа, работа, и ещё раз работа. Прежний Кирилл Вернулся в строй.

Внезапно в кабинет влетел Семён.

– Братишка! Ну как ты тут? – брат подошёл к мягкому креслу, стоящему в углу, и деловито в него плюхнулся. – Башка не болит после посиделок?

Кирилл замотал головой.

– Это была ужасная идея.

– Да ладно тебе! Не гони! Хоть раз, блин, в жизни день рождения отпраздновал. Я бы, конечно, на твоём месте какой-нибудь коттедж заказал, но твоя тема с первым попавшимся местом тоже норм. Правда, – мужчина скривил губы, – место такое себе, елы-палы! В следующий раз, когда будешь выбирать наобум точку для тусовки, выбирай из чего-нибудь попрестижнее что ли, окей?

– Следующего раза не будет.

– Ууууу, – Семён сморщился, ненадолго отвернулся в сторону, будто пытаясь увернуться от неприятного запаха. – Ты чё душнить-то начал, братишка? Как не будет-то? Ты же вон! Впервые за хрен знает сколько времени на девчушку засмотрелся. Да, признаю, – выставив ладонь, произнёс мужчина, – девчушка такая себе. Но в этом деле главное практика. Сечёшь о чём я?

Твою мать… – подумал Кирилл, – только ведь забыл о ней, а этот гений снова напомнил.

– Ну-ка вон отсюда! – не выдержав, Кирилл указал брату на дверь.

Семён не стал спорить. Подняв обе руки в жесте капитуляции, бунтарь встал с кресла, дошёл до двери и, выкинув ещё несколько свойственных ему шуточек, наконец удалился.

Кирилл снова покосился на телефон.

– Да и хрен с ним… – произнёс мужчина, после чего поднял гаджет, зашёл в социальную сеть и забил имя девушки в поисковой строке.

Леся Федотова…

Глава 9.

В 2010-11 году в ходу был такой мем – называли его facepalm.

Я это к чему – к тому, что, после слов отца, я стала самым содержательным олицетворением этого мема. А хлопок, с которым ладонь ударилась о лоб, наверняка можно было услышать далеко за пределами квартиры.

– Папа… – обессилено протянула я. – Ну что… Ну как… Ну зачем ты вообще решил, раздавать советы? Как тебе вообще пришло в голову посоветовать Стасе такое? Ладно я бы поняла, если бы у тебя был сын! Но она же девочка!

Взглянув на отца, поняла, что он стыдится. Сразу же стало стыдно самой.

– Просто… я понимаю, что ты решил измениться, понимаю, что, наверное, хочешь как лучше, но в следующий раз, пожалуйста, советуйся со мной. Хорошо?

– Хорошо, – коротко ответил папа. Но уже через несколько секунд у него назрел вполне логичный вопрос: – Мне советоваться с тобой насчёт каждого слова? Я просто не понимаю. Как ты себе это представляешь? Ну мы шли, завязался разговор. Ну я и посоветовал. Нужно было позвонить тебе?

Мда… тоже верно.

– Ладно, – я замахала рукой, намекая на то, что не готова обсуждать это сейчас, – потом что-нибудь придумаем.

Поднялась.

Сообщила:

– Я спать. Не засиживайся тут. Хорошо? Тебе ведь завтра на смену?

Отец кивнул. Я уже дошла до угла, как вдруг папа окликнул.

– Лесь…

Обернулась обратно.

– Что такое?

Отец выглядел, мягко говоря, не очень.

– Хотел поговорить с тобой.

– Поговорить? – удивилась я. – О чём?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Просто… Поговорить и всё. Мы же с тобой никогда даже не разговаривали. Я даже толком не знаю, как и чем ты живёшь.

Вот это поворот…

Снова возникло непреодолимое желание ответить как-нибудь колко. В конце концов, мне было обидно. Я ждала этого пять лет, а теперь, когда у меня кончаются все силы, он решил поговорить? Вот уж спасибо! Но, вспомнив, что я давно не ребёнок и не могу повести себя как как ребёнок в такой ответственный момент, села обратно, положила руки на стол и скрестила пальцы в замок.

– Давай поговорим.

Отец никогда не умел смягчать углы, даже когда я была маленькой, потому и в этот раз начал сразу в лоб – с вопроса о том, что я думаю о смерти мамы. Конечно же я поняла, что он хотел знать, что я чувствую, а не что я думаю, но его прямолинейность немного выводила из себя.

Перетерпев порыв истерики, связанный с самым глупым вопросом в моей жизни, я собралась с мыслями, и мы перешли на более мягкие темы.

Первую половину разговора папа просто спрашивал, а я просто отвечала. Всё походило на какой-то допрос. Но уже ко второй половине я постепенно раскрылась и начала делиться целыми историями.

Из стадии допроса диалог перешёл в стадию семейного разговора.

Последняя история закончилась словами:

– Не знаю, стоит ли мне проходить этот тест. Нужна ли мне эта стажировка… Просто… понимаешь, я устала.

С надеждой посмотрела на отца – впервые за пять лет. Впервые за всё это время я поверила в то, что он может дать совет. А потом вспомнила про совет, который он дал Стасе.

Он же не скажет, чтобы я просто ударила этого Кирилла?

Тряхнула головой, чем, конечно же, привлекла внимание.

– Всё нормально? – спросил папа.

– Да, – отмахнулась, – ерунда какая-то в голову лезет.

Папа расслабился.

– Ну-у… – протянул он.

В комнате повисла тишина. Папа молчал, я молчала тоже. Наконец рука отца потянулась к моей. На секунду я почувствовала какую-то неловкость. Спустя секунду, когда отцовская ладонь накрыла мою кисть, я почувствовала ещё бо́льшую неловкость. Сглотнула. Хотела одёрнуть руку, но вовремя опомнилась. Он же хочет измениться, не стоит его отталкивать.

– Дорогая, – то самое слово, что сорвалось с уст отца после затянувшегося молчания. Слово, от которого я чуть не вздрогнула, потому что никогда в жизни не слышала от него ничего такого. – Я понимаю, как тебе было тяжело все эти годы. И мне… так стыдно, ты даже не представляешь. Ты даже не представляешь, сколько раз я винил себя по ночам за собственную слабость. Но потом я напивался снова, и всё вроде бы пропадало…

Тут я не вытерпела – убрала руку, резко отстранилась.

– Что ты такое говоришь? – мотая головой, спросила я. – Это я-то не представляю? Я не представляю, как ты себя винил? То есть, ты считаешь нормальным говорить мне такое, после всего? Хочешь, чтобы я пожалела тебя за то, что тебе было тяжело? Это я-то не представляю?! Не смей! Слышишь! Не смей говорить мне, что я чего-то не представляю!

Я ударила ладонью по столу, совсем позабыв о том, что дальней комнате спит Стася. Прикрыла лицо рукой, так как почувствовала, что по щекам текут слёзы, а затем и вовсе ушла.

Стоя перед комнатой сестры, я вытерла слёзы, коснулась дверной ручки и аккуратно приоткрыла дверцу, заглянув внутрь через образовавшуюся щёлку. Пригляделась. Сестрёнка спала как сурок. Выдохнув, закрыла дверь, развернулась и чуть не завизжала от страха, увидев перед собой появившегося из ниоткуда папу.

Схватилась за сердце, пытаясь отдышаться.

– Ты меня сегодня в могилу решил загнать?

Папа замотал головой. Раскаивающийся взгляд заставил смягчиться.

– Я… я… хотел сказать…

– Что? Снова хочешь сказать, что я чего-то не представляю? – шепотом пыталась давить я.

– Нет… Хотел сказать… Извини.

Он глядел в пол, но перед последним словом взглянул прямо в глаза. В последний момент я заметила, как глаза папы стали мокрыми. После этого я уже не могла смотреть ему в лицо, потому что каким-то необъяснимым образом оказалась зажата в его крепких объятьях. Сначала было неуютно. Потом было странно. А уже несколько секунд спустя я расплакалась сама, сильнее прижимаясь к его груди…

Утро добрым не бывает.

Хоть я и выспалась за двоих, но после всего, что произошло вчера вечером, вставать не хотелось от слова «совсем».

Пересилив себя, всё же поднялась, быстро умылась в ванной и отправилась на кухню.

Завтрак готовила молча. Молчал и отец. Изредка я отвечала на вопросы сестрёнки, но не более. Между взрослыми явно образовалось какое-то напряжение.

– Ну так что ты решила со стажировкой?

Вопрос отца стал для меня неожиданностью. Пришлось выкручиваться.

– Не знаю…

Молодец… Отлично выкрутилась. А теперь закрути обратно.

– Тебе самой-то нравится вся эта информатичная ерунда?

Как всегда, прямолинеен.

Я пожала плечами.

– Нравилась, когда я поступала. Я же… зануда немного. Люблю, когда всё по полочкам. Когда порядок. Мама… – запнулась, подумала, что зря напомнила о маме. Все трое переглянулись. Несколько секунд на кухне царствовала атмосфера вестерна. – Мама, – аккуратно продолжила я, – меня так воспитывала. Поэтому да, мне очень даже нравится вся эта, как ты сказал? Информатичная?

Отец кивнул.

Я докончила:

– Короче, мне нравится.

Сделав глоток из кружки с чаем, папа заявил:

– Я собираюсь переводиться на новую работу, более оплачиваемую, поэтому и спросил. Просто если тебе хочется как-то отдохнуть, расслабиться, может даже взять академический отпуск… можешь отдохнуть.

Он что, мысли мои читает? Я, конечно, говорила вчера, что устала, но не говорила, что хочу взять отпуск. Об этом я вообще никому не говорила – только подумала. И то так – грешным делом.

– Спасибо, конечно, но… пожалуй, откажусь.

Развернулась к плите и перевернула яичницу.

Нет-нет-нет, какой на фиг отпуск? А если ты завтра снова сорвёшься? Щас! Ага! Ишь чего удумал!

– Ну, как знаешь.

Снова обернулась к отцу.

– Ты… – замерла на полуслове, размышляя, стоит ли вообще спрашивать у него подобное. В итоге, всё же решилась. – Ты действительно думаешь, что мне стоит пойти на эту практику?

Не знаю зачем спросила мнение у отца. Наверное, хотелось верить, что он всё же исправился, встал на правильный путь. Хотелось почувствовать себя дочкой, а не опекуншей. Поэтому, получается, и спросила…

Оторвавшись от телевизора, некоторое время отец просто смотрел на меня.

– Думаю, да, – в итоге выдавил он. Начал активно кивать. – Думаю, ты должна делать то, что тебе хочется. Ты это заслужила.

Я отвернулась обратно к плите. На лицо заползла дурацкая улыбка, от которой я долго не могла избавиться. Улыбка, ознаменовавшая первую ступень на пути к счастью девочки, получившую надежду на возвращение блудного отца.

Казалось, что дальше всё пойдёт как по маслу. Казалось, это будет один из лучших дней в моей жизни. Но… как только я вернула телефон, всё это время находившийся у сестрёнки, и решила полазить в соц. сетях перед выходом, на глаза попалось уведомление о новой заявке в друзья. Заявка в друзья в социальной сети «Друзья»… Открыла и, не веря собственным глазам, увидела, что заявка пришла от самого создателя сети – Кирилла Варламова.

И как мне на это реагировать?