– И это вся твоя поддержка?!
Новицкая не обращала внимания на бурчание обиженного больного, просто лечила, делая ставку на его молодой организм и неистовое желание поскорее встать в строй. И уже через три дня выздоровевший затворник был выпущен на волю под честное слово не работать на износ.
* * *
В конце мая у Соболевых родился сын, здоровенький крепенький мальчуган. Назвали Мишкой. Хорошо помня эффектное появление жениха с друзьями на свадьбе, Маша робко попросила мужа не создавать шумиху. Поэтому Мишаню с мамой забирали из роддома только Антон с Тарасом да Серафимой. Маша рядом с мужем светилась от счастья, прижимая к груди драгоценный сопящий кулёчек.
Серафима с теплотой наблюдала трогательных новоиспечённых родителей в зеркало заднего вида. Потом она вдруг посмотрела на Тараса и вздохнула. Остапенко перехватил её взгляд, грустный и беззащитный, и тоже посмотрел в зеркало: Антон отогнул край конверта для новорождённого и с нескрываемым любопытством рассматривал малыша.
– Машка, у него нос твой! Курносый! И губы… Красавчик! Только глаза голубые.
– Они у малышей чаще всего голубые, а потом меняются.
– Вот не знал! – искренне удивился Антон. – Дай подержать-то!
– Дома подержишь, – мягко отказала Маша и положила голову ему на плечо.
На обратном пути от Соболевых Серафима не проронила ни слова, смотрела на дорогу, думая о чём-то своём. Тарас несколько раз начинал разговор – всё бесполезно: она закрылась от него, спряталась, словно ракушка за створками. И дома всё так же молча, не поднимая на него взгляда, наскоро приготовила ужин, взяла сумку, поводок, Волчка и направилась к входной двери.
– Сима, я тебя чем-то обидел? – не выдержал Тарас.
– Нет, – отмахнулась она. – Когда ждёшь от человека большего, чем он тебе может дать, это всегда заканчивается грустно. Потом понимаешь, что в этой жизни тебе никто ничего не должен и лучше вообще не ждать…
Остапенко мучительно силился понять сказанное. Получалось плохо. Наконец он сдался:
– Ты это о чём?!
– О ребёнке.
– О каком ребёнке? – его накрыла вторая волна удивления. – У нас что, будет ребёнок?!
Серафима покачала головой.
– Ты слишком щепетилен и безупречен в этом вопросе, – с издёвкой сказала она и шагнула за порог. – Не жди, я останусь ночевать в клинике. Волчок со мной.
Только на улице Сима выдохнула. Лицо её горело, она вовсе не жалела, что вырвалось наружу то, что давно потихоньку тлело у неё внутри. Как любая женщина, она хотела семью. Остапенко никому из мужчин не позволял приближаться к ней. В глазах его окружения она была его женщиной, вот только почему-то он не торопился делать ей предложение.
Когда Маша стала женой Соболева, Серафима первый раз задумалась: «А со мной-то что не так?!» Заговаривать первой о том, что хочет за Остапенко замуж, хочет от него детей, считала ниже своего достоинства. В конце концов, он мужчина, инициатива должна исходить от него.
Не торопился Тарас и с ребёнком, а случайное его появление было исключено, Остапенко всё контролировал, даже излишне перестраховывался порой. Поэтому, когда она взяла на руки Мишку, душа её возликовала и заплакала одновременно. Сейчас ей хотелось одного: остаться одной, забиться в щель и никого не видеть.
В клинке было тихо, приёма ожидала пожилая женщина с пуделем, больше больных не было. Новицкая поздоровалась с дежурным администратором, взяла ключ от своего кабинета.
На удивлённый взгляд девушки пояснила:
– Надо документы и картотеку привести в порядок. Днём приём за приёмом – не успеваю.
Та с пониманием покивала головой: оформление бумаг – дело важное. Сима солгала: это у других врачей с этим бывали проблемы, все истории болезни её пациентов были в идеальном порядке. Просто другой повод проникнуть ночью в кабинет показался бы странным. Волчок сладко зевнул. Уж кто-кто, а он привык к ветлечебнице и относился к ней как ко второму дому.
– Пошли в кабинет, там спать завалишься, – скомандовала Сима, и они отправились к знакомой двери.
Она включила настольную лампу, положила пару историй болезни на стол, наклонила рожок лампы вниз, чтобы свет был менее ярким. Потом достала подушку и плед и легла на кушетку.
«Как в старые, правда не очень добрые, времена. Когда я в последний раз так ночевала? Тогда ещё болел Волчок… – вдруг подумала она. – Сколько же воды утекло!»
Тут же в голове стала прокручиваться лента событий. Она вспоминала и вспоминала, и не заметила, как заснула.
Разбудил её Волчок: стягивал плед и тыкал носом в лицо. Потом уже различила и тихий стук в дверь – неудивительно, что она его не услышала во сне.
– Кто там? – спросила она. – Я уже отдыхаю.
– Серафима Георгиевна, тут мужчина вами интересуется.
Новицкая посмотрела на часы: без четверти три. И пошла открывать. На пороге стоял Тарас с пышным букетом из фрезий и роз.
– Душа моя, я за тобой! Прости меня, пожалуйста! Я пока не понял, в чём накосячил, но обязательно пойму.
Новицкая посмотрела в эти родные виноватые глаза, тихо подошла и уткнулась носом в его плечо.
– Правда, Сима, ты мне напрямую говори! Ну не умею я догадываться, – попросил он. – Я что-то не то делаю?
– Дурачок! Ты так и не понял? – прошептала она. – Я ляльку хочу от тебя! Уже давно хочу…
– И всё?! – не сдержавшись воскликнул он. – И это вся проблема?!
– Да.
– Лялька обязательно будет, только чуть позже! Мне нужно пробиться на Европу, на мир и там закрепиться. Понимаешь? Не могу ни о чём другом сейчас думать.
Серафима кивнула.
– Потерпишь?
– А у меня есть выбор? – усмехнулась она.
Уже дома, ворочаясь в кровати, она подумала: «Хорошо, что он меня вернул. Интересно, сколько бы я продержалась без него?»
* * *
Ещё в июне было решено: дети, собаки и девочки остаются дома, мальчики «прорубают окно в Европу».
– Тарас, я остаюсь помогать Маше с ребёнком. Да и Соболев будет спокоен, зная, что жена под присмотром. Тебе же не нужен дёрганый механик?!
– Пожалуй, ты права, – согласился Остапенко. – А то он уже ходит мрачнее тучи.
На следующий день Тарас поделился за ужином:
– Рассказал сегодня Антону о твоём гениальном плане. Ты не поверишь, он улыбаться и шутить начал.
Машу с Мишкой перед самым отъездом перевезли на время в квартиру Остапенко: она была просторнее, да и близость клиники стала весомым аргументом при решении, кто у кого живёт. Дальняя комната для гостей превратилась в детскую.
– Так, воспитанные собаки не спят ни в колясках, ни в детских кроватках, – предупредила Серафима, назидательно щёлкнув Волчка по носу. – Но для тебя есть плюс: гулять будешь чаще.
С Тарасом они договорились, что звонить ему до окончания соревнований она не будет, только писать. Он же может набрать её, когда захочет и когда будет удобно.
– Всё, иди! – сказала она, обняв его у порога. – Я уверена, ты победишь. Нисколько в этом не сомневаюсь. С нетерпением буду ждать от тебя вестей. И пожелай ребятам удачи от меня.
– Вот ещё, обойдутся, – шутливо проворчал он. – Ладно, передам.
Серафима закрыла за ним дверь, прислонилась к ней лбом и прошептала: «Пусть всё у тебя получится! Храни тебя Господь!»
* * *
Через четыре часа пришло от него первое сообщение: «Сели в Риге». Лиепая встретила участников гонки очень радушно. Без проволочек их доставили в гостиницу, дали час на отдых, душ с дороги и еду, затем отвезли к месту соревнований.
Машины команд были уже там, Забелин выдал Бородину и Остапенко графики с указанием времени их свободной тренировки и времени, отведённого им организаторами на тестовую сессию скоростного спецучастка. Машинам требовалась подстройка под местные дороги.
В международном зачёте участвовали тридцать экипажей. Это была элита автоспорта, или «профессионалы», и целью Забелина, Бородина и Остапенко было прорваться в эту элиту.
Ещё шестьдесят пять экипажей – их здесь за глаза называли «любителями» или «дебютантами» – разыгрывали путёвку на право участия в международных гонках. Только экипажи, занявшие призовые места в своём потоке и показавшие лучшее время, имели такое право.
Задача первых была держать марку и уйти в недосягаемый временной отрыв от «выскочек». Задача вторых – догнать «профессионалов» и в следующем сезоне сбросить с пьедестала. Только так! Только в условиях жёсткой конкуренции появлялись новые имена и спорт имел развитие.
Тарас пребывал в приподнятом настроении и заряжал энергией всех: и Косова, и Соболева с Царёвым. Это была его стихия, его Космос. От качества трассы Остапенко был просто в восторге. Тестирование они прошли блестяще – их экипаж с Косовым сразу заметили, взяли на заметку. Вечером состоялась церемония открытия соревнований и парад раллийных машин, а следующим утром уже начиналась гонка аж с двенадцатью скоростными участками.
Забелин невольно сравнивал между собой Battle Skill и Fervor и признавал, что «баттловцы» в нынешнем составе как никогда были сильны и ощущались не просто командой, а слаженным и заряженным на победу единым организмом. В Fervor же каждый выполнял свою функцию, и только. Складывалось впечатление, что они сами не верят в свою победу. Не было той необходимой энергетики победителя. В глазах Тараса пылала страсть, а в глазах Бородина читались волнение и страх.
Серьёзным испытанием для гонщиков стал один крутой поворот на скоростном участке номер девять. Семь машин среди «профессионалов» вылетели с него. Правда, пять из них смогли продолжить гонку с потерей времени, а некоторые и с небольшими повреждениями. Но две машины, включая машину самого титулованного здесь пилота Натана Меро, выбыли из гонки: прокувыркавшись несколько раз, встали на «уши» и остались ждать помощи. Болельщики помогли пилотам и штурманам выбраться из салона и поддержали аплодисментами.
– Тарас, предлагаю сбросить скорость на девятом участке, – начал нервничать Косов.
– Это с какого такого перепугу?! – насмешливо возразил Остапенко.
– Блин, кувыркнёшь машину, что ж тут непонятного!
– Не боись, Косов, чисто пройдём, я обещаю.
В команде Fervor тоже были дебаты по поводу участка номер девять, только с точностью до наоборот. Бородин планировал сбросить скорость, Крайнов же предлагал рискнуть. Но Стас не рискнул, и в итоге экипаж Бородин – Крайнов снова стал восьмым.
Экипаж Остапенко – Косов выиграл гонку среди «любителей». Но это ещё не всё: время их заезда на пять секунд отличалось от времени экипажа, занявшего второе место среди «профессионалов». То есть, если бы Тарас соревновался с ними в потоке, он был бы третьим. Такой прыти не ожидал от него никто, даже Забелин.
Дома, у телевизора, плакали от радости Серафима и Маша. Те, кто вёл прямую трансляцию, не скупились ни на кадры подготовки машин, ни на кадры прохождения экипажами сложных участков, ни на церемонию награждения, подробно освещая ралли. Девушки то и дело вскрикивали, когда кто-то из знакомых мелькал на экране.
– Сим, а зачем они шампанским обливаются на пьедестале?
– Традиция. А вообще, мужиков спросим, когда приедут.
Вечером позвонил Тарас.
– Всё видела! Мы с Машей трансляцию смотрели. Я так горжусь тобой! Жду тебя дома.
* * *
После награждения Тараса зрители выстроились к нему за автографом. Подошли поздравить и призёры-«международники». Правда, Остапенко сразу уловил фальшь и понял: поздравление всего лишь повод рассмотреть поближе того, кто так активно наступает им на пятки, – а вдруг придётся с ним соперничать?
Сам Остапенко высматривал в толпе гонщика Натана Меро, бельгийца французского происхождения. Именно он, явный лидер гонки, рискуя, на огромной скорости улетел с трассы, встав на «уши». Тарас заметил его ещё на «прикидке», заметил и зауважал. Сейчас бельгиец стоял в отдалении и молча смотрел на эту шумиху. Когда к Натану подошёл Тарас, расстроенным он не выглядел.
– Не переверни машину, гонка была бы за тобой. Мне очень жаль.
– Всё нормально, этот заезд не сильно повлияет на место в общем зачёте. Серебро на Европе мне до гонки было обеспечено предыдущими этапами. Но за поддержку спасибо.
– Лихо! – присвистнул Остапенко.
– Ты тоже хорошо разогнался, – улыбнулся в ответ Меро.
Разговор шёл на английском, Тарас с удивлением отметил, что уроки не прошли даром и он понимает собеседника. Хотя в ответ подбирал слова с трудом. Бельгиец заметил его потуги и перешёл на довольно сносный русский.
– Давай на твоём, я немного знаю русский.
– Откуда? – изумился Тарас.
– Прабабушка была эмигранткой из России, бабушка русский знает и меня научила. Правда, могу путать слова – мало практики.
Потом Натан посмотрел на толпу и предложил:
– Ты не против посидеть за кружечкой пива? Я нашёл очень хорошее место, приезжие о нём не знают, мне по секрету местные подсказали.
Ещё бы Тарас был против! Наоборот, ему хотелось о многом расспросить знаменитого бельгийца. И кажется, Меро тоже было приятно пообщаться с дотошным русским пилотом, похожим на него самого обаянием и одержимостью. Разговор завязался сам собой, они совсем забыли про время и просидели в пивном ресторанчике до самого его закрытия. Благодаря этой встрече Остапенко уже лучше понимал, что его ждёт на европейских чемпионатах и кубках.
– Ты когда домой? – спросил Натан.
– Завтра вылет. А ты?
– А мы ещё в Таллин заедем, там трасса отличная есть, очень она мне нравится.
– Погоди, ты же машину разбил, – осторожно спросил Тарас.
– Разбил, – усмехнулся Меро. – Но у меня ещё одна есть.
– Хорошо живёшь, – похвалил Остапенко, – с запасом.
– А то! Это не роскошь, скорей необходимость. Я часто соревнуюсь: опыт, знаешь ли, он ниоткуда не берётся.
– Это точно, – подтвердил Тарас, – с неба не падает.
– Хорошо сказал, – засмеялся Натан. – В гости ко мне не хочешь приехать? Вернусь из Таллина, могу вызов тебе сделать, визу сразу дадут.
– Заманчиво. Я подумаю. Спасибо за приглашение.
* * *
– Ты где был? Мы тебя потеряли! – накинулся на Тараса Андрей, едва тот переступил порог их номера. – Отмечали без тебя твой успех.
– Ну, во-первых, не мой, а наш! А во-вторых, я тоже неплохо отметил.
– И с кем, если не секрет? – ревниво спросил Косов.
– Не секрет. С Натаном Меро.
– С кем?! – не смог сдержать удивления штурман. – Вы с ним что, познакомились?!
– Вообще-то через неделю он гостит у меня, а потом я лечу к нему в Бельгию. И ты, кстати, тоже. Там будет Кубок Бельгии по ралли, мы участвуем.
Косов тихо осел:
– Ну, Остапенко!.. А Забелин-то знает?
– Пока нет.
Забелина возмутил тот факт, что Тарас решил всё сам, не посоветовавшись с ним. Конечно, пора было рассекретить, что он, Дмитрий, является истинным владельцем Battle Skill. Но и менеджера своей команды Тарас в известность не поставил, отделался отговоркой: «Не успел, всё слишком быстро завертелось. Я не хотел упускать шанс и принял предложение».
Удивляло и то, как быстро харизматичный Остапенко обрастал связями. Для его «раскрутки» не надо было прилагать много усилий: репортёры вылавливали его для интервью нисколько не меньше, чем пилотов с мировым именем. Рекламодатели хотели, чтобы он представлял ряд их товаров – Забелин уже подписал пару контрактов в Подмосковье и три здесь, в Лиепае. Но когда Остапенко подошёл с вопросом: «Дмитрий Николаевич, вы ведь не будете против, если Меро немного погостит у меня и потренируется на нашей базе?» – глаза Забелина вообще поползли на лоб.
– Нет, я не против, – только и смог выдавить он.
– Да, и гостиницу не надо, Натан остановится у меня.
* * *
– Хватит драить квартиру, – укоризненно покачал головой Тарас и забрал у неё тряпку. – Не сходи с ума, квартира – не операционная, стерильность здесь ни к чему, а Меро – обычный нормальный мужик.
– Он иностранец, а иностранцы любят комфорт, – возразила Серафима.
– В первую очередь он мужик! Очень простой, адекватный, без понтов и звёздной болезни. В конце концов, кто лучше его знает?!
– Ты, конечно, – горячо заверила его Серафима. – Но вдруг ему наша квартира не понравится?
– Понравится.
– Ладно, тогда я – на кухню.
– Вот это правильно! – мечтательно произнёс Тарас. – От твоих фирменных пирожков я бы не отказался.
Она знала: когда она завтра придёт из клиники, гость уже будет дома. Уходя, утром она приготовила всё необходимое, сервировала стол, рассказала и показала Тарасу, что и где лежит в холодильнике.
– Мы что, беспомощные?! Еду не разогреем? – рассмеялся Остапенко и поцеловал её в лоб. – Иди, занимайся своими зверюшками. Мы с Натаном справимся.
О том, что у гостя может быть аллергия на шерсть или неприязнь к собакам, Тарас даже не подумал. Только по приезде из аэропорта у подъезда он вдруг вспомнил о Волчке.
– Стоп! Натан, забыл тебе сказать, что у нас собака, – признался он и приготовился исправлять свою оплошность. – Если ты против, то мы всё переиграем…
– Не надо ничего переигрывать, у меня самого дома две бельгийские овчарки: Тиль и Гретта. Тервюрен и босерон.
– Да? Ты не рассказывал. Ладно, тогда идём знакомиться, – выдохнул хозяин.
Тарас вошёл в квартиру первым, следом за ним переступил порог Меро. Волчок был тут как тут: вертелся и подпрыгивал, показывая всем видом, как он соскучился по своим людям.
– Ладно, будет, будет, – потрепал собаку по загривку Тарас. – Симу дождёшься? Она с тобой погуляет.
Натан присел на корточки перед Волчком, улыбнулся и протянул ладонь, чтобы пёс обнюхал её.
– Привет! Ты не будешь против, если я немного у вас поживу?
Пёс явно был не против, он даже разрешил незнакомцу запустить пальцы в густую шерсть холки и погладить серые бока. Потом и вовсе лёг на спину и подставил пузо: «Чешите!» За обедом он покинул Тараса и улёгся у ног Натана.
– Ого! – удивился Остапенко. – Не знал, что ты такой дипломат.
– Он умничка. Воспитан, но не излишне выдрессирован: всё понимает и без команды. Твой пёс?
– Моей девушки.
Ещё минут двадцать они пили чай спокойно, потом вдруг пёс вскочил, на секунду замер и пулей бросился к двери.
– О! Сима, – пояснил Тарас и пошёл открывать. – Она только в лифт заходит, а он её уже чует.
Справившись с ласковым натиском пушистого урагана, Серафима выпрямилась. Рядом с Тарасом стоял молодой мужчина чуть ниже его, сухощавый, подтянутый и с нескрываемым интересом глядящий на неё голубыми глазами.
– Натан Меро… – назвала она его имя и улыбнулась.
– Собственной персоной, – утвердительно произнёс гость и наклонил голову. – А вы, я полагаю, Серафима?
– Да. Мне очень приятно, что вы согласились к нам приехать, – просто ответила она.
Гость не ответил и не отвёл глаза, продолжая пристальным взглядом изучать девушку. Отчего-то её сердце сильно застучало в груди. Глаза их гостя передавали огромную внутреннюю силу и грусть и завораживали. Она с трудом смогла оторваться и смутилась от затянувшегося взгляда. «Что же так колотится сердце?! Хорошо, что рядом Волчок…»
Серафима тут же обратилась к собаке:
– Ты ещё не гулял?
Волчок всем своим видом показывал, что давно ждёт и безумно рад прогулке.
– Тогда отнеси мою сумку в комнату и захвати поводок.
Пёс осторожно взял сумку в зубы за ручки и скрылся с ней. Быстро вернувшись обратно, достал из-под вешалки поводок и сел с ним у двери.
– Мы идём гулять, – объявила она, надевая ошейник на своего любимца. – Через полчасика вернёмся.
В парке было многолюдно: чудесный июльский вечер, казалось, выгнал из душных квартир полгорода. Волчок натягивал поводок, желая поздороваться с каждой встречной собакой. Новицкая пребывала в глубокой задумчивости, силилась разгадать загадку: откуда у неё такая странная реакция на бельгийского гонщика – волнение, смущение и… притяжение.
Остаток дня прошёл спокойно. Серафима хлопотала по дому, они общались, мужчины говорили на свои любимые темы. Правда, за вечерним чаем она наотрез отказалась слушать их профессиональные разговоры и заставила Меро рассказать о Бельгии, Франции и вообще о жизни и быте в Европе. Больше прямо в глаза Натану она не смотрела, только мельком, невзначай. Однако, как любая женщина, очень хорошо чувствовала его постоянный взгляд на себе.
Засыпая, Тарас спросил её:
– Как тебе Натан?
Вопрос застал Серафиму врасплох, она почувствовала, как кровь приливает к щекам. Нахлынувшая горячая волна пришла и исчезла.
– Он довольно милый, общительный и простой, – ответила она и положила голову ему на руку.
– А что я говорил?! – тоном победителя произнёс Тарас и отключился.
Рано утром, после ванны, умывшись, расчесав длинные каштановые волосы, в домашнем халате Серафима шла на кухню напечь блинчиков. Обычно её в коридоре встречал Волчок, но сейчас его не было.
«Странно», – подумала она и толкнула дверь.
Шорох когтей по полу и силуэт собаки заставил её от неожиданности вздрогнуть. Это резко поднялся с пола и кинулся к хозяйке Волчок.
– Привет, негодник! Кто тебя на кухню пустил? Что ты здесь делаешь? – уже ласково тормошила она собаку.
– Я пустил, – признался Меро. – Он мне позирует. А ему сюда нельзя?
Только сейчас Серафима заметила их гостя. Натан сидел за столом, уже сам сделал себе чай. Перед ним лежал лист бумаги, довольно пухлая папка и несколько карандашей. Краем глаза Новицкая разглядела из-под руки мастерский карандашный набросок.
– Извини, я привык рано вставать, – вдруг перешёл он на «ты».
– Ты рисуешь? – спросила она, тоже отбросив выканье. – Можно посмотреть?
– Так, увлекаюсь в свободное время, – ответил он и пододвинул неоконченный рисунок.
Серафима осторожно взяла его работу. Волчок как живой смотрел на неё с листа.
– Великолепно! – выдохнула она и потребовала: – Ещё!
Меро, польщённый, улыбнулся, потянулся к папке и, выбирая, стал протягивать ей листок за листком.
– Это мой друг перед стартом. Мои собаки у дома. Здесь брат, гитару ему отец подарил, сейчас в рок-группе играет. А это в аэропорту, в зале ожидания, просто рисовал людей, – пояснял он каждую работу.
Новицкую поразило, насколько точно он схватывал настроение людей и атмосферу, передавал красоту и значимость каждого мгновения. В его рисунках текла Жизнь.
– У меня просто нет слов… – шёпотом сказала поражённая Сима. – Ты кому-нибудь показывал свои работы?
– Да. Сказали, неплохо.
– Неплохо?! Да они гениальны!
Девушка ещё раз просмотрела, останавливаясь подолгу на каждой.
– Больше всего мне понравился этот старик. Глаза у него такие… Как будто он что-то важное понял и из этого мира скоро уйдёт…
Натан, потрясённый, с изумлением посмотрел на неё:
– Этот старик мой сосед, и это последний его портрет. Он и вправду умер вскоре.
Она не удержалась и посмотрела в его глаза. Из-за расширенных зрачков они казались сейчас тёмно-синими. Огромная чистая душа светилась в них. Серафиму накрыло. Не нужно было слов, откуда-то пришла к ней лёгкость и состояние полёта, приподнятость и умиротворённость. Похоже, Натан испытывал то же самое.
– Можно я тебя нарисую? Пожалуйста…
Она кивнула, потому что в горле перехватило. Обстановку разрядил Волчок: поднялся на задние лапы, передними опершись на стул рядом с Натаном, и чуть не ткнулся ему в лицо.
– Это что ещё за новости? – тут же отреагировала Серафима.
– Слушай, давай я с ним погуляю, пока ты завтрак готовишь? Обязуюсь вернуть собаку в целости и сохранности.
Новицкая посмотрела на пса:
– Пойдёшь?!
Волчок один раз гавкнул и сел возле Натана.
– Спелись, голубчики, – усмехнулась она.
* * *
– А где наш гость? – спросил Тарас, проснувшись и не найдя Меро в его комнате.
– С собакой гуляет, – как ни в чём не бывало ответила Серафима, раскладывая блинчики по тарелкам. – Сейчас завтракать будешь или Натана дождёшься?
Остапенко даже закашлялся.
– Ты припахала иностранца гулять с Волчком?! Ну, женщина!
– Почему припахала? Он сам вызвался, очень мило с его стороны.
Тарас вдруг неожиданно подошёл, обнял её со спины и запечатлел самый нежный поцелуй в шею. За завтраком он то и дело незаметно касался то её руки, то спины. А когда она подошла убрать его тарелки, вообще посадил девушку себе на колени. Серафиме стало неловко перед Меро, но тот не подал вида и деликатно отвёл глаза. Новицкая сначала не отразила, что происходит. Потом до неё дошло: у Остапенко бессознательно включился инстинкт собственника, как бывает, когда два сильных самца находятся на одной территории.
«Блин, как вовремя…» – подумала она.
Меро прекрасно всё понял. Он спокойно отставил тарелку, посмотрел на них и просто сказал:
– Хорошо смотритесь вместе, ребята.
На тренировочной базе шла обычная, размеренная жизнь. Все ожидали приезда именитого гонщика только завтра. На это и был расчёт: не создавая шумихи, спокойно пройти пару-тройку кругов, пока новость не разнеслась и не начался ажиотаж вокруг приезда знаменитости. Когда Остапенко и Меро вошли в бокс, лица Косова, Царёва и Соболева вытянулись. Тарас весело подмигнул и приставил палец к губам. Меро улыбнулся и пожал руку каждому.
– Андрей, ты побудь с мужиками. Я сегодня на месте штурмана посижу.
Умница Косов понял: Тарас хотел посмотреть и почувствовать, как Натан проходит трассу. Мастер-класс серебряного призёра чемпионата Европы был настоящим подарком и бесценным опытом для Остапенко.
Первый круг вёл машину Тарас, потом они поменялись. Натан быстро реагировал на команды штурмана Остапенко и проехал с лучшим временем.
– Ну, как-то так, – подытожил он, заглушив мотор.
– Просто здорово! – не сумел скрыть восторга Тарас.
– Теперь попробуй повторить. Запомнил, что я делал на третьем и седьмом поворотах?
Остапенко кивнул и сел на место пилота. На этот раз, после «разбора полёта», он прошёл трассу почти со временем Меро.
– Молодец, отличный результат! Ты быстро учишься! – похвалил «мэтр» своего ученика.
За их заездами наблюдали не только «баттловцы». Авдеев и Крайнов переглянулись, когда пилот и штурман поменялись и машина лихо помчалась по трассе.
– Это что, Косов так стартанул?! – воскликнул поражённый Иван.
Забелин забрал у него бинокль и внимательно стал следить за машиной.
– Да нет, – медленно произнёс он. – Косов вон стоит, смотрит. Это Меро – его почерк, ни с кем не спутаешь.
– Он-то что тут делает?! – вспыхнул Бородин.
– У Остапенко гостит, – пояснил Забелин. – Они в Лиепае подружились.
– Странно, что Меро выбрал в друзья никому не известного российского гонщика, – не унимался Стас.
– А может, наш Тарас ему нравится? – подколол Бородина Крайнов.
– В смысле?!
– Как пилот, Стас. Как пилот. А ты о чём подумал? – выдал Иван.
Все, кто стоял рядом, взорвались от смеха, оценив шутку.
– Я так думаю, двум талантливым гонщикам всегда есть о чём поговорить, – просмеявшись, заметил Авдеев.
– Ладно, зубоскалы, отправляйтесь-ка на трассу. Хватит смотреть, как другие тренируются, – приказал Забелин и отдал бинокль хозяину.
В общем итоге Тарас с Натаном шесть раз прошли трассу. После закончили тренировку и уехали с базы. Тарас показал гостю город, пообедали в небольшом ресторанчике с хорошей кухней. Натан везде делал наброски в небольшом блокноте, чем окончательно поразил Остапенко.
– Давно рисуешь?
– С детства, уже привычка. Каждую свободную минутку рука тянется к карандашу.
Когда им подали кофе, Натан вдруг спросил:
– Слушай, почему Серафима завела охотничью собаку? Девушки обычно выбирают собак-компаньонов из декоративных пород.
– Она не заводила. Так получилось.
И Тарас рассказал историю Волчка.
– Повезло псу, – сказал Натан, когда Остапенко закончил рассказ. – И не только ему… Всем повезло.
Подъезжая к дому Тараса, Натан задал ещё один неожиданный вопрос:
– Ты не обидишься, если я с завтрашнего дня переберусь в гостиницу?
– Тебе у нас не понравилось? – поник Тарас.
– Очень понравилось! Всё просто замечательно! Не в этом дело. Мне хочется иногда побыть одному. Совсем одному, понимаешь?
– Хорошо, как скажешь. Придём, я поищу хороший вариант.
– Не стоит. Я уже забронировал номер.
Вечер выдался чудесный. Дождавшись Серафиму с работы, Тарас погрузил всех в машину и отвёз за город к озеру. Удивительный цвет закатного неба, живописный вид озера и тишина, которую изредка нарушал Волчок, гоняя уток, привели Натана в полный восторг. Наступало время сумерек. Когда разожгли костёр, стало совсем уютно. Волчок, набегавшись вволю, дремал у ног Серафимы. Он даже не реагировал, когда она поднималась, чтобы подойти к костру и налить чай себе или мужчинам.
Натан рисовал, не стараясь тщательно прорисовывать детали, торопился ухватить выражение лица, фигуры, состояние. Вот Тарас по колено зашёл в воду и смотрит, заложив руки за голову, как садится медный диск солнца. Вот Серафима наклонилась к Волчку, волосы упали ему на морду, лица её совсем не видно. Здесь Волчок встал на задние лапы, передними опершись на берёзу, бурно реагируя на присевшую на ветку сороку.
Пикник у озера пришёлся по душе всем.
В отсутствие гостя Серафима обняла Тараса и шепнула ему на ухо:
– Спасибо тебе! Идея с пикником была просто гениальна.
– Погоди, на пятницу и субботу мы с мужиками двухдневный поход запланировали. С ночёвкой в палатках. Сможешь на работе подмениться?
О том, что Меро завтра перебирается в гостиницу, Остапенко не сказал, не хотел портить вечер. Вернулись они домой уже затемно невероятно отдохнувшие и довольные.
* * *
Избежать встречи с фотографами и прессой Натану так и не удалось. Все убеждения Остапенко, что визит Меро в Россию носит частный характер, были бесполезны – репортёры лезли с вопросами, фотографы не переставали щёлкать фотокамерами. Только в машине оба выдохнули.
– И откуда только прознали? Я особо не распространялся о твоём приезде, – извинялся за беспредел Тарас. – Потерпи, завтра нас здесь не будет. Мы командой запланировали вылазку на природу до воскресенья. А там уже и твой самолёт.
– Что касается СМИ, меня часто достают, я привык, а от тишины я б не отказался. Мне очень понравился вечер у озера.
Тренировка прошла очень продуктивно. Сегодня Тарас вёл машину, а Меро оценивал эффективность каждого манёвра. Оба остались довольны.
– Может, передумаешь – и ко мне? – осторожно спросил Остапенко.
– Спасибо, но нет. Я сегодня как никогда устал от толпы. Давай заедем пообедаем во вчерашний ресторан? А после ты меня забросишь в отель.
– Как скажешь.
* * *
Тарас проводил гостя до номера. Он оказался самый простой, даже не люкс.
На удивлённый взгляд друга Натан пояснил:
– Не люблю понты. Меня всё устраивает. Самое необходимое здесь есть.
Тарас кивнул, он был согласен. Им было во что вкладывать деньги, на остальном можно и сэкономить.
– Я заеду за тобой утром. Форма одежды походная. Если что нужно, позвони.
Натан закрыл дверь за Остапенко, разулся и прилёг на кровать. Наконец-то у него появилась возможность остаться одному со своими мыслями. Когда кто-то рядом, так сложно погрузиться в себя до дна! А Натану нужно было погрузиться.
Он давно замечал, что всё, что с ним происходит в жизни, неслучайно. Неспроста бабушка не выбросила старинный автомобиль деда после его смерти, а попросила подновить кузов и поставила как украшение в их саду, и он всё детство играл, представляя, что мчится в роскошном авто, обгоняя всех. Неспроста из-за болезни суставов в подростковом возрасте врачи посоветовали ему временно уйти из футбола и заняться картингом. Надо ли говорить, что, когда колени восстановились, обратно он уже не вернулся.