«Свадьбу но-овую справля-яет… Он весё-ёлый и хмельно-ой…»
Включился Антон. Пьяная тройка завывала под молчаливые косые взгляды Кураевых, от которых веяло скукотой. Когда-то они с ними пели здесь хором в большой компании, на берегу, и так же заразительно смеялись, но это было в прошлой жизни, до появления рокового прибора, до нажатия кнопки, отключившей вероятно надолго Лидины пение и смех.
– Где тут у вас кусты? – не закончив песню, спросила Дубанова, после чего закопошилась.
Ей удалось подняться с большим трудом, её штормило, и несколько раз она чуть не завалилась обратно на подстилку.
– Тебя проводить? – спросил Антон, за что получил от жены толчок в спину, но оба при этом расхохотались. Их забавляло любое слово, любое движение, особенно нелепое. Лилька толкнула его в шутку, на самом деле больше не испытывая ревности. Напротив, оба пытались подхалимничать перед новоявленной родственницей, угождая ей на каждом шагу.
Зоюшка поплелась, качаясь и бормоча себе под нос:
– Провожатый нашёлся… Тебя самого… кто бы проводил…
– А вы что сидите такие хмурые? – переключился Антон на Кураевых, после чего Стас был вынужден поддержать беседу.
Сгорбленный силуэт неторопливо удалялся в направлении утёса, расположенного на берегу, в его основании разросся дикий кустарник – вот туда Зоюшка и отправилась. Лидия какое-то время смотрела ей вслед, наблюдала, как та пробирается сквозь заросли, и они смыкаются за её спиной, повернулась опять к собеседникам. Река неслась позади их улыбающихся лиц, издавая равномерное шуршание, зыбкая поверхность проносила мимо сорвавшиеся ветрами прошлогодние сухие ветки. Дикие стручки с семенами с помощью её течения подыскивали новое место для произрастания в отдалённых лесах. Вращаясь по кругу, проплыл одноразовый прозрачный стакан. Ветер подул и вызвал сопротивление – волосы сидящих зашевелились. Длинные, по вечернему уложенные локоны Лилии перекинулись на лицо – она придержала их обеими руками. Через мгновенье всё стихло… Кроме реки.
– Певица наша где-то похоже заблудилась, – усмехнулся Антон и добавил: – в трёх кустах.
Вместе с женой они синхронно заржали над его остроумием. Лидия вскинула глаза, разглядывая утёс и его подножие: никакого движения, ничьего присутствия. Она забеспокоилась, не сводя взгляда ни на минуту с того направления, куда отправилась Зоюшка. Неужто она собралась выполнить угрозу и ушла искать церковь, находящуюся в нескольких километрах отсюда, чтобы удостовериться у авторитетных лиц – в каком беспробудном забвении она пребывает, подумала Лидия, ненормальная, ей богу, ненормальная.
Вдруг в её обзор попала Зоюшкина ковыляющая фигура – если бы не цветастость в одежде, она походила бы на лесного зверя, взбирающегося по горной звериной тропе в поисках добычи. Шла она целенаправленно на самый верх – она пробралась через кустарник к вершине утёса, простиравшегося вдоль береговой линии, а чуть поодаль подходившего к реке максимально близко, настолько близко, что свалившись с него можно было оказаться в зарослях камыша при этом покалечившись, если посчастливится остаться в живых. С секунду Лидия тормозила, искала разъяснение её блужданиям по горе… И тут её осенило – она вскочила.
– Бегите по берегу! Она сейчас спрыгнет!
Лидия кинулась следом к утёсу.
Пока она взбиралась, надеясь на пьяное состояние Дубановой (та была слишком медлительна и неповоротлива), выбирала стратегию: моментами старалась срезать путь, а где-то бежать в обход кустов, минуя препятствия, – это дополнительно сокращало время. Подъём давался с трудом, она запыхалась, но останавливаться не собиралась – на кону стояла человеческая жизнь. В какой-то момент она чуть не вывихнула ногу, когда провалилась в незаметную на первый взгляд ложбину, поднялась с колена, пробежала прихрамывая, но, забыв о боли, снова двинулась в полную силу.
Уже на утёсе перед ней наконец предстала удаляющаяся спина беглянки, периодически спотыкающейся о кочки и припадавшей на каждом шагу на одну ногу, возможно, она угодила в ту же злополучную яму.
– Стой! – окликнула её Лидия. – Зоя! Остановись!
Но та будто её не слышала и продолжала без оглядки идти прямиком к обрыву. Слева взору открылись бегущие по берегу люди: Антон бежал первым – с запрокинутой головой он высматривал на вершине знакомые силуэты, затем скрылся под выступом горы, у его жены на лице не осталось ни намёка на веселье – она была напугана и бежала следом за ним, насколько могла, завершающим из них быстрым шагом или медленным бегом двигалось грузное, далёкое от спортивности тело Стаса.
Посторонние люди, а точнее две другие компании, по-прежнему отдыхали на своих облюбованных стоянках для пикников – увлечённые своими хлопотами, они не замечали, что происходит в непосредственной близости, они были слишком далеки от того, что здесь происходило.
Зоюшка остановилась на краю обрыва в месте максимально приближенном к реке. Растрёпанные тёмно-русые волосы, выбившиеся из-под заколки, топорщились беспорядочными пучками вокруг темени, один конец шейного расписного платка свисал с плеча. Она стояла неподвижно, взирая сверху вниз на бегущих людей, возможно уже достигших того же места под краем обрыва, а может быть глаза её остекленели, затянулись слепящей поволокой, и она не видела обрыва – для неё утёс продолжался.
– Да стой же! – крикнула Лидия в последней надежде.
Время остановилось вместе с Дубановой. Лидия чувствовала, что бежит и в то же время она как будто стояла на одном месте, или парила в воздухе, потому как расстояние между ними слишком медленно сокращалось. По правде говоря, ей оставалось рукой подать. Горло жгло от учащённого дыхания, одежда стала казаться душной – на ходу её руки боролись с молнией возле шеи. Она устала.
Лидия перешла на шаг. Зоюшка не шевелилась – силуэт по-прежнему склонился над краем, из-под ног слышалось осыпание песка – сыпался он прямо на головы троих стоящих на берегу.
Почти догнала, думала Лидия, сейчас она её во чтобы-то ни стало уведёт отсюда, и они вернутся домой, туда, где эту дуру дожидается родная (в том не осталось ни малейших сомнений) дочь. А там… есть знакомая психотерапевт – назначит антидепрессанты… Что-нибудь придумают –всегда что-то можно придумать. Пока ещё можно.
Дубанова отступила на несколько шагов назад, увеличивая разбег.
Мгновенье, прыжок…
– Зоя!
…парение, исчезновение.
В обзоре остался один обрыв.
До края оставалось лишь несколько шагов, когда Лидия остановилась. Никогда ещё её взгляд не был таким безумным, застопорившемся на одном – на густоте мраморной лесной массы, чёрно-зелёную окраску которого разбавляли разбросанные по всему лесу крапины белых пятен цветущих растений. Пустота, стоящая впереди пейзажа, была шокирующей. Время остановилось. Остановилось прошлое, настоящее и будущее. Остановилось всё… Кроме реки.
Снизу раздался визгливый вопль протрезвевшей Лильки. С трудом заставляя себя продолжать движение, Лидия всё-таки добралась до края, опустилась на молодую сочную траву, такую холодную, словно снег – больше она никуда не спешила.
Быстрое течение уносило тело вниз по реке – фиолетовая куртка вздувалась на поверхности, яркий платок, что был накинут на шею, заметно отставал – он медленно расползался в воде подобно медузе. Зоюшка не пыталась бороться с течением, она давно сдалась, возможно, очень давно. Тело полностью накрыло водой, но под её прозрачностью были видны все его очертания – они менялись в движении, и его уносило дальше.
Лидия смотрела безучастно, как Антон, раздетый до трусов и майки бросается в воду, Стас руководит его действиями, продвигаясь параллельно Антону по узкой полосе влажного берега под утёсом, практически по воде, Лилька верещит.
Подобно трюку иллюзиониста в какие-то доли секунды мигнула вспышка и тут же угасла – короткая и почти незаметная для несведущих, а может не что иное, как отблеск луча заходящего солнца отразился в Лидиных зрачках, но тело исчезло в один миг – фиолетовое пятно погасло. Оно не ушло камнем на дно реки, оно растаяло в воде в одно мгновение. Антон нырял и выныривал – из носа струилась вода. Он снова вбирал в себя воздух и кидался в глубинную тьму середины реки, безуспешно искал… Подобрал платок и откинул – тот снова из-за своей невесомости, создавая причудливые очертания, закачался на поверхности. Лидия знала, что тела там нет, она слушала голоса – отчаянные выкрики спасателей, смотрела с высоты на тихую воду, на медленное течение, замедляющееся с каждой минутой. Материн платок… Лидия вспомнила, как долго выбирала этот самый платок для неё в подарок много лет назад. Такой теперь не купишь – натуральный шёлк хорошего качества. Пожалуй, мать его обыскалась – надо выловить его из воды и вернуть.
Ничего не было, думала Лидия, и быть не могло… Такого не бывает – нам показалось…
Ничего не было.