Восхождение к власти: новый порядок

Глава девятая. Предложение

Спустя три дня. Иерусалим.

Солнце и песок вот уже на несколько тысячелетий стали символами сего места, наравне с религиозным пылом и спором о «Камне Преткновения»¹⁵. Долгие нескончаемые года – земля у мёртвого моря тревожила миллионы людей и, оказавшись во мраке Великого кризиса, она не перестала этого делать, только сильнее обострив древние проблемы. Но наступила новая эпоха, и кажется, что под единым правительством этот клочок территории мог бы обрести покой.

Посреди большого раздольного поля лежит город, что будоражит умы, сотрясает мир и не даёт покоя народам Земли вот уже более двух тысяч лет. Большой и могущественный, град превратился в жемчужину короны страны далёких потомков Авраама. Средь узких улиц бежевых строений, посреди высоких многоэтажек, где льются непрестанные моления, где у практически восстановленного Храма Соломона собираются многие тысячи всё ещё плывёт холодок страха и ужаса, ибо реваншистские группировки разных толков не оставляют надежды повернуть ситуацию в свою пользу.

Это понимает и Андронник. Высокий киборг, пройдя лечение и профилактические осмотры, смог омолодить свой организм, и сейчас выглядит немного лучше – держится ровнее, идёт увереннее, новый алый плащ покрывает его чёрный костюм. Он не позволяет себе лишнего, иначе нервная Левитская священная стража¹⁶ быстро отправит его отдыхать в тюрьму. Отец Андрей, прибывший сюда для дел в Храме Гроба Господня, помнит, что как минимум три тайных повстанческих группировки действуют в Иерусалиме.

Пройдя по узкому коридору, он попадает в просторную залу, где прохлада ещё сильнее обвила его. Стук каблуков о начищенную до блеска тёмную плитку разносится по всему длинному прямоугольному помещению, что заканчивается полукругом. С балконов второго этажа, поддерживаемого колоннами, у стены на него уставлено множество глаз, вместе с оком камер. Нейро-нервами Андронник чует слабый запах благовоний, возжигаемых в небольших кадильницах, и аромат миро, коим мажутся левиты и слуги Первосвященника¹⁷. Огромные окна пропускают мало света из-за затемнения и, повернув голову, Андронник видит надписи на иврите, возвещающие о повелениях Божиих насчёт Аарона и о том, как будут одеваться и что свершать его наследники.

Пройдя через множественные кресла, прикреплённые к полу, выставленные для экстренного собрания сотни мужей из Синедриона и уставив взгляд вперёд, он видит того, к кому пришёл.

– Я рад вас приветствовать, эмиссар Российского Имперского Государства, – торжественно объявил на новоимперском высокого роста мужчина, с немного смуглым лицом, имеющим треугольные формы, небольшую белую бороду; сидящий на красивом резном троне, украшенным золотыми серафимами и херувимами, он даже не поднялся. – Надеюсь, что по воле Творца мы сегодня придём к выгодному соглашению.

Андронник видит одежду человека и по ней осознаёт статус того, кто здесь стоит. Тканая шерстяная риза, цвета чистого ночного неба покрывает белоснежный дорогой хитон, сшитый из льняных тканей. А поверх груди у мужичины закреплён наперсник, украшенный двенадцатью прямоугольными драгоценными камнями, на которых виднеется гравировка в виде имён. Голова же отяжелена кидаром расцветки молока – конусообразным тюрбаном, на который прикреплена золотая пластинка.

– И я вас рад приветствовать, – отвечает ему Андронник, склонив голову в знак почтения. – Господин Первосвященник.

– Хорошо, мы можем всё провести нашу встречу в протокольной форме, – ладонь мужчины показала на троих левитов¹⁸, облачённых в простые белые хитоны, и несущих на голове витые тюрбаны, в руках их уже заготовлены бумаги и электронные планшеты, для записи мероприятия. – Или мы можем провести её в более неофициальной форме. – Предложил Первосвященник, показав влево, на открытую дверь.

– Давайте поговорим без записей.

– Хорошо.

Грузная фигура главы иудаизма и Великого Израиля поднялась с трона, и Первосвященник вместе с Андронником прошли в другое крыло обширного дома, ставшего одной из достопримечательностей Иерусалима. Они прошагали на небольшое крыльцо, выложенное гранитными плитками, украшенное небольшими колоннами с золотыми узорами и держащие мраморный козырёк. За пределами крыльца разбит роскошный пахучий сад, высаженный лилиями и розами, за которым следят множественные слуги.

– Скажите, эмиссар, как вам наш город, достоин славы Божьей? Сегодняшнее состояние Иерусалима и вправду повторяет славу Давида и Соломона.

Андронник, вспоминая, что на пути сюда ему встретились эпохальные здания древности – обтёсанные песком, светло-жёлтые, выложенные камнями или же более новые – созданные из кирпича или блоков цвета осветлённой охры, говорившие о неимоверной древности Иерусалима и о заботе об истории. Отец Андрей вспомнил и то, что ему на пути повстречались и высокие здания, так же выполненные в общем урбанистическом стиле – пластик или металл окрашен в жемчужно-белый или сливочный беж, стены лишены роскошных фасадов, обходясь минимальностью. И только синагоги пестрели красотой и привлекательностью, ибо согласно Закону Великого Израиля «Об устройстве религиозных зданий Иудаизма» строились они только из самых драгоценных материалов, металлов и каменьев. В очах Андронник до сих пор стоят виды одной из них – вся в блеске – гранат, топаз и аметист, золотые крыши, посеребрённые фасады и двери из ливанского кедра.

Но вспомнил он и том, как Левитская стража выписывала штрафы подданным страны за нарушения формы одежды, утверждённая нормами поклонения и веры. Неправильный порядок молитвы и поклонения также вызывал подозрения, а неисполнение преданий, вроде омовения три раза в день или ритуальной ежедневной жертвы в казну местной синагоги и многое прочее каралось. Город дышал религиозным законом.

– Прекрасно, – раздался ответ голосом металла. – Но цель моего прибытия не коррелируется с диалогами о наилучшем расположении в городе.

– Вы правы, – Первосвященник пошёл в сад, где вскоре нашёл лавочку, слуги же стали подходить к нему на поклон. – Как нам сообщили, вы прибыли в Иерусалим по специальному пропуску, который выдаётся дипломатам и эмиссарам. Как вы его получили?

Встав возле лавочки и направив взгляд диодных глаз в небольшой прудик, Андронник холодно пояснил:

– Благодаря действию вашего Закона «О мире в Иерусалиме», я как представитель авраамистической религии, могу пребывать до семи суток на территории Иерусалима для решения задач, связанных с отправлением религиозного культа или для разрешения дел в своей религии.

– Именно. Бог Авраама и Бог Исаака не оставил вас без просвещения, – тронув голову последнего слуги в знак благословения, Первосвященник обратил полное лицо на отца Андрея. – Так зачем же вы попросили встречи у меня? Я с вами никак не связан делами веры. Если вы пришли решать вопросы светские, то можете направиться к Наместнику царя Израильского¹⁹.

Андронник хотел бы сказать, да придержит нейролингвистические процессы, чтобы не обидеть Первосвященника. В Великом Израиле фигура наместника мало что значит, ибо власть, а значит и информация сосредоточена в руках Синедрион-Кнессета²⁰ и Первосвященника. И так будет продолжаться, пока не придёт «настоящий» царь, которого так ждут иудеи.

– Господин, мы с вами как-то уже работали раньше, когда вы пребывали ещё в статусе законоучителя. Я вам помог с перевозками.

– Уважаемый не лукавьте перед Творцом. Вы собирали информацию для вашей страны, а не пришли сюда из благих намерений.

– Понимаю. Но наместник нам ничем не сможет помощь, так как в его компетенции находится слишком мало государственных органов власти, а так жен его полномочия уступают вашим, – Андронник продолжает убеждать Первосвященника в нужности. – Нам необходимо использовать силы разведки, которая подчиняется только главе кабинета министров.

– А оно по Божьей милости отдано мне, – завершил Первосвященник. – Что ж, но вы же понимаете, что не всё так просто? Что вы бы хотели узнать?

– Мне нужна информация касательно нахождения одной разведчицы, – Андронник хотел бы сорвать один из здешних цветов, но что у сердца рождает жалость к столь прекрасным созданиям, и он останавливает сей порыв, продолжая изливать голос жести. – Ранее она именовалась Сериль Валерон. По имеющимся сведениям она служит сейчас в структуре Моссад.

– Моссад, – задумался Первосвященник и коснулся двух камешков у наперсника, что мерцают сильнее всего, но тут же отпрял рукою. – Если бы это дело касалось всего народа израильского, вопросил бы я у Бога, по уриму и туммиму²¹, но это дело частное. А что ты хочешь от неё?

– Если говорить с раскрытием всей информации, – Андронник подошёл к прудику, смотрясь в кристально чистую воду, – то я хотел бы её отвезти на родину. В Рейх. Скажем так, её появление не только для одной персоны, но и для всей страны могло бы возыметь седативный эффект.

– Почему вы хотите её явить на родину?

– Потому что это имеет далеко идущий эффект, – Андронник если бы смог, усмехнулся. – Как это иронично, но порой действие одного человека или его наличие играет далеко играющие события. Меня всегда забавлял тот факт, что история способна измениться в одной, ключевой точке и порой это зависит от решения одного человека. Начиная со времён Трои едва ли сие меняется.

– О чём вы молвите?

– Это были просто размышления. Скажем так, этот человек, ради поиска Сериль способен санкционировать вторжение на вашу территорию такими силами, с которыми вы вряд ли совладаете. И её возвращение на родину способно предотвратить события, которые допускать было бы слишком рискованно и опасно.

– Вы угрожаете? – повёл бровью Первосвященник.

– Нет. Я всего лишь предупредить грядущие бедствия.

– Ох, – тяжело поднялся мужчина. – Это нужно смотреть в специальных базах, данных. Если она сейчас агент нашей специальной разведки, то с именами будет проблема.

Оба они вышли в другой проход, где их встретило тепло улицы. Дворец Первосвященника, примыкавший к стене храмового города, сам походил на небольшой квартал. За массивными стенами дворца разбиты малые сады, есть громадная библиотека, автопарк, кухня и хранилище для кошерной еды, и чтобы соблюдался кашрут²², а так же множественные жилища для прислуги и левитов; по дороге сюда Андронник смог заметить ещё и синагогу, вместе с хранилищем оружия. Ещё много что ускользнуло от его взгляда, ибо Дворец огромен и не всё можно рассмотреть.

Сам Андронник, пока они шли в молчании, вспоминает об Иерусалиме – твердыне современного иудаизма. Для всех иных религий установлен строжайший запрет в Великом Израиле и только санкционированные авраамистическите верования в определённых зонах города имеют право размещать свои культовые здания. Вся столица покрыта сетью Синагог, через которые Малый синедрион Иерусалима²³ проводит свою политику. Управление Раввината в Иерусалиме, как орган исполнительной власти, полностью подчиняется здешним законодателям и согласен на их воззрения касательно политики. Военный Раввинат Израиля²⁴ особо приковал к столице свой взор, укрепляя его дополнительными силами военизированной религиозной милиции. Андронник не забудет аромата вездесущих благовоний, выкуриваемых едва ли не на каждой улочке, помнит людей, одетых по правилам, что установлены Министерством государственного Раввината, а именно Указанием «О ношении одежды в соответствиями с положениями второго Шулхан Аруха»²⁵. Андронник вспомнил мужчин в чёрно-белых одеяниях и женщин в тёмных закрывающих всё одеждах.

Они вышли в большой двор, уставленный множеством стульев на каменной плитке, где в конце высится небольшая трибуна. Всё накрыто огромным полотном ткани, которая меняется на брезент в случае дождя. Андронник смекнул, что здесь Первосвященник встречает делегации из разных концов страны и организаций, и где-то неподалёку должен быть роскошный бассейн для ритуального омовения после встречи с иностранцами и иноверцами. Андронник не сомневается, что после общения с ним, Первосвященник поспешит туда, чтобы восстановить чистоту.

Наконец-то они вышли к личным кабинетам Первосвященника. Пройдя по паркетному полу из обычного кедра, Андронник прошёл через помещения, где на стеллажах ютятся золотые статуэтки, где манят серебряными крышками свитки и книги, что обиты бархатом на обложках.

Тут же стоит несколько больших каменных скрижалей, на которых по-еврейски выгравированы десять заповедей. Неподалёку же расположились и вооружённые левиты, в их руках лаз-карабины, а на поясе длинные ножи.

– Так, – Первосвященник присел и стал набирать буквы на небольшой сенсорной клавиатуре, – прежде чем мы начнём, я бы хотел знать, что вы готовы предложить народу богоизбранному?

– Да, – Андронник вынул небольшую флэшку, больше похожую на маленький чип. – На этот раз вам будет предоставлена информация, которая собрана особым отделом Имперской внешней разведки.

– И что же там вы нам принесли по милости Божьей.

– Некоторые данные касательно антиправительственно настроенных движений «Израильский исламский Эмират» и «Вольный Иерусалим».

– Хм, – Первосвященник обратился к тонкому монитору, став набивать имя на клавиатуре. – Так, Сериль Валерон, – мужчина развернулся, вопрошая. – Как вам удалось обрести информацию у них?

– Наш агент, участвующий в операции, смог в ходе проведения одной из вылазок в городе, втереться в доверие.

– Я же прошу по-хорошему, – оборвал Первосвященник. – Такие предприятия делаются не один год, а это значит, что не один год у нас в Иерусалиме действует агент вашей разведки.

– Понимаю, но вся его деятельность направлена против этих организаций. Наш император не желает дестабилизации в этом крае. В этой флешке информация о некоторых конспиративных квартирах, о приверженцах и местах их временного пребывания.

– Хорошо, – Первосвященник ударил по кнопке «ввод» и на экране тут же высветились нужные строчки; мужчина перешёл по гиперссылкам и оказался на нужных страницах информационной системы. – То, что я тебе сейчас покажу и расскажу – секретно.

– Я вас полностью понял, – Андронник подошёл к экрану, над которым нависла полка, загромождённая предметами, среди которых киборг увидел шофар²⁶, книгу молитвенника и Танах²⁷, кружку для омовения рук и яд²⁸.

Андронник задумался, обращаясь к древнему чувству вины. До него дошло, что если бы тогда, когда шла битва на перекрёстке, он бы не бросил Сериль, то всего этого сейчас не было. И Данте не находился в холодных когтях безумия, и к Первосвященнику не нужно было идти, и он сам бы не покинул Рейх. Если бы тогда он нагнулся за ней и подобрал, то целой истории могло бы не быть.

Но с другой стороны первый Канцлер и хотел видеть его таким… Данте Валерона. Холодным и полностью отданным службе, лишённым всякого терзания и дерзновенного к стране. И император всеимперский мог бы точно найти причину того, чтобы Данте обратился к холоду лишения эмоций, дабы служить государству… либо сделал бы его таким. Для Первого Канцлера во имя родины в норме было бы разрушить не только пару тройку судеб, но и утопить в крови целые города, посмевшие бунтовать.

Все мысли Андронника направились к прошлому, где и родилась у него та боль, что заставила с неистовой яростью сражаться в Коринфе. Это жестокое и гадкое прошлое, бросившее его в объятия холодного металла, ставшее предтечей киборгизации. Он был готов променять часть плоти на технику и железо, лишь бы не ощущать больше сумасшедшей боли от потери.

«Рим, Валерия», – пронеслись мысли, возвещающие о радостной жизни и горе, которое родилось от целого каскада трагических событий.

Обручальные кольца на поясе в мешочке в символ траура станут извечным символом того, что случилось давным-давно.

– Да, вот, – мужчина убрал принятую флэшку, приковав внимание Первосвященника. – Информация о мятежниках в обмен на информацию об одной персоне. Сериль Валерон. Дама с таким именем поступала к нам лет пятнадцать назад, как нарушитель границы.

– Что потом?

– Говорится, что к ней была применена стандартная процедура – ей поставили ультиматум, либо служить стране, либо провести в тюрьме всю жизнь.

– И какой выбор ей был предпринят? – с настороженностью спросил Андронник, уже зная ответ, но ожидая подтверждения от Первосвященника.

– Да, сначала год она провела в школе натурализации. Затем пять лет она провела в Ополчении, куда её направили по перераспределению. Потом был ЦАХАЛ на пять лет. Ага вот, – Первосвященник умолк, когда дошёл до нужных строк, что смутило Андронника. – Я как блюститель закона, как заботящийся о народе израильском, предлагаю тебе сделку. Нам нужна информация касательно тех движений, внедрение и расследование изнутри, – голос служителя Храма стал настойчивее. – Вы один из лучших воинов-разведчиков, киберарий, которого невозможно уловить.

– Я как подданный России, как монах, не могу пойти на такие условия, – отмахнулся отец Андрей. – Назовите лучше другие условия, которые были бы приемлемы моим внутренним моральным директивам.

– Монах… как же это не по-иудейски.

– А как же назорейство? – возмутился Андронник. – Вы отвергли один из постулатов служения, данный самим Богом.

– Ладно, – отмахнулся Первосвященник. – Что вы готовы предложить израильскому народу? Вы ведь собираетесь не просто обнаружить эту девушку, но и использовать ещё в своих целях, которые могут нас лишить одного агента. Андронник, не уж то вы не понимаете, в чём смысл взаимовыгодного договора?

– Я уже говорил – это ради спасения вашей страны, в том числе. Её… тот человек, для которого она может стать разрешением узла проблем, если узнает, что она у вас, способен санкционировать применение целого ордена и трёх дивизий как минимум. Поверьте, – Андронник стал говорить вкрадчивее. – Я многое видел и не желаю, чтобы и в этой стране полыхал огонь военного противостояния.

– И что же вы видели за свою жизнь?

– Господин, я прошёл через такое, что вам и не снилось, – Андронник, чтобы создать нужный эмоциональный момент, отбросил черствый прагматизм в речи. – Я видел полыхающий Рим, перед моими глазами открывались картины бескрайних сражений, я жил в трущобах и дворцах, служил наёмникам, фанатикам и императорам, влюблялся и терял душу в погоне за отмщением. Целые флотилии горели близь Сицилии во время войны с пиратами. Я вёл операции до полного уничтожения, Первосвященник, и курировал торговые предприятия, от оборота которых зависела жизнь целой страны. Поверьте, я понимаю, что к чему и представляю, чем может обернуться очередной всплеск безумия того человека. Холод его души ещё недолго продержится.

– Данте Валерон. Речь идёт о нём? – спросил Первосвященник. – Я помню его. Жалко, конечно, что на переговорах о безопасности мы не нашли общего языка, но тот человек, о котором вы говорите, может быть лишь Данте.

– Да.

– Так что же вы ещё способны предоставить, чтобы не вспыхнуло пламя войны?

– Я готов вам предложить древние филактерии, – сдался Андронник, желая как можно быстрее окончить этот торг.

– Насколько древние?

– Настолько, что меня, скорее всего, могут изгнать из страны. Они времён последних первосвященников в начале нашей эры, которые ими и пользовались. Хранятся в одном музее, но я знаю, как их изъять.

– И вы пойдёте на это?

– Для стабилизации ситуации на родине, и для того, чтобы душевное, психико-эмоциональное состояние одной личности пришло в норму, я готов совершить определённые действия, – Андронник отвечает без колебаний, чувствуя оттенок вины за то, что тогда оставил Сериль в городе.

– Хорошо, мы пришли к соглашению, – обрадовался Первосвященник. – Сериль Валерон, ныне известная как Сигалит Вебер, четыре года служит в Моссад. Три года провела в специальной школе, и ещё один, последний, «работает в поле». Позывной «Серый».

– Хорошо, – потёр металлические руки Андронник. – Что вы можете сказать о её местоположении сейчас?

– По имеющимся внутренним данным её отправили на операцию в одну восточную страну. Судя по всему, это Китай, где-то в пригороде Пекина.

– А что по её задачам?

– Вот это я вам уже не скажу, – Первосвященник закрыл все вкладки и встал с места. – Эта информация повышенного уровня конфиденциальности.

– Хорошо, господин Первосвященник, я приношу вас благодарность от имени всего Рейха, – чуть поклонившись, «жестянно» радуется Андронник.

– Обожди, – мужчина поднялся со стула и утянул за собой отца Андрея на небольшой полукруглый балкончик. – Она ещё подавала прошение на поиск другого человека по имени Марта Валерон.

– Так и было? – взволнованно говорит Андронник, устремляя взор далеко в город.

– Да. Когда она поступила в Моссад, то вместо годового заработка она согласилась, что разведка направит свои ресурсы на поиск этого человека.

– Вы обнаружили что-то? – Андронник на этот раз готов Первосвященнику предложить ещё и золотые меноры или даже раскрыть тайну создания из обычных людей киберариев, лишь бы ему всё рассказали.

– Мы исследовали полмира. В Рейх нам не особо удалось проникнуть, «Либералы» нам ничего не дали. Но вот один край света отозвался похожим именем. И судя по всему это её родственница.

– И?

– Мы просканировали интернет-запросы, насколько это возможно, когда часть сети утеряна, проверили базы данных. Южноамериканская Федерация. Пригороды Рио-де-Жанейро. Большего сказать не могу, так как Бог нам не открыл иного.

– И вы так просто об этом мне доносите информацию? – удивился Андронник.

– Да, у нас получилась хорошая сделка – информация в обмен на информацию, с учётом того, что наши границы окажутся нетронутыми. К тому же, вы отдаёте нам древние реликвии, что так же хорошо для нас.

– Что ж, тогда можно считать нашу встречу оконченной?

– Подожди, – Первосвященник протянул небольшую пластинку. – Здесь находится документ в цифре. Вы можете предъявить его Сериль, чтобы она не сомневалась ни в чём.

– Спасибо, – металлическими пальцами Андронник подхватил пластинку, спрятав её в кармане. – Мы расстаёмся?

– Да, – Первосвященник махнул рукой, и от строя охранников отделилось трое левитов с автоматами. – Вот эти парни проводят тебя к выходу.

Андронник согласился и направился к дверям из Дворца. Прошло около минут двадцати, пока по витым переходам, через большие дворы, минуя галереи и искусственные аллеи, отец Андрей вышел из большого комплекса архитектурного произведения искусства, сложенного из злата, мрамора, гранита, серебра, драгоценных каменьев, платины, базальта и дерева.

Оказавшись на улицах Иерусалима, Андронник поднял голову и увидел, как развиваются флаги Великого Израиля – тёмно-синие полотна с двумя белыми полосами, в центре которых, в белом кругу чёрная звезда Давида. Теперь под этим знаменем маршируют войска от Нила до Евфрата, противостоят Персидской Державе, Турецкому Султанату и Аравийским Эмиратам, а также африканским бандам. Андронник стал идти вперёд, выходя за пределы огромного двора перед Дворцом.

Андронник стал углубляться в город, а навстречу ему попался поток людей – мужчины и женщины в еврейской одежде. И все они живут в ожидании одного. Государственный раввинат Израиля, как орган исполнительной власти во главе с царским наместником, Синедрион-Кнессет, взявший роль законодателя и суда, возглавляемый Первосвященником, поучаемый раввинатом Писания, всё ждёт своего царя, который придёт, дабы распространить власть этого государства ещё сильнее.

Синагоги то и дело попадаются на глаза Андронику, в которых звучат слова учения, возвещающего о превосходстве мессианского народа. Малые дворцы коэнов говорят о величии служителей древнего культа, что стал возрождаться. Ещё немного и Храм Соломона будет достроен, ибо всегда что-то мешало его окончанию. То неожиданный обвал, то стены треснут, но строители без колебаний продолжают его ваять. Андронник посмотрел назад и нашёл его великолепие – храм, занимающий целый квартал, стал бриллиантом Иерусалима и коэны даже пару раз там проводили службы. Но несмотря на всю помпезность и ожидание счастья, Андронник знает, что этот храм станет началом конца.