– И что вы от него хотите?
– И если по какой-то причине он снимет оборону или не отреагирует на наши действия, то мы сможем пробраться во внутренние покои Рафаэля.
– Я скорее поверю в то, что вы сможете до луны долететь на самолёте, – буркнул Морс. – Даже если каким-то наичудеснейшим образом нам удастся его обезвредить, я не понимаю, зачем нам пробираться к нему всей толпой, под камерами наблюдения?
– Один человек туда не проникнет из-за того, что вторые залы отделены от первых механическими вратами, за которые никак не пройти, – Данте укрупнил изображение дворца, став показывать на толстые врата. – Я, и ещё несколько делегатов проникнем во дворец, так как поступит сообщение, что Рафаэлю остаётся жить несколько минут.
– Как так это произойдёт?! – опять смутился Морс.
– Об этом позаботиться его дежурная бригада скорой помощи. У него дежурят три сменяющиеся бригады. После того, как все камеры внезапно выйдут из строя, Архиканцлеру станет плохо. Через некоторое время он скончается, – голос Данте при этом не дрогнул, всё время, как он обсуждает вероломный план, в его речи не промелькнула ни одна живая эмоция, словно в душе магистра веет ледяной хлад. – Специальная государственная группа в составе меня, нескольких парламентёров, представителей суда, церкви и ещё пара человек, засвидетельствуют то, что Архиканцлер скоропостижно умер.
– Как? Данте, это же самый настоящее безумие, – стал уверять Морс, резко встав из-за стола. – Даже если вся внешняя оборонка и внутренние системы защиты будут обойдены, даже если вы получите свидетельство, то туда всё равно придётся прорываться с боем. Три сотни воинов спецназа закроют своими телами ваш путь. Вы позволите умереть верным сынам Империи? – Морс склонился над столом, в ожидании ответа, но уже предчувствовал, что ответит ему «ледяное сердце».
– Лучше триста человек, чем тысячи тысяч.
– Да, Сантьяго, если сомневаешься, что мы сможем убедить того «генерала», то поверь – я всё улажу, – заявил Яго.
– Теперь-то я спокоен, – махнул Морс. – Чего вам от меня понадобилось?
– Да, Морс. – Данте поднялся со своего стула и направился к шкафчику, продолжая изливать холодные речи. – Так как ты – Генеральный инспектор, то в юрисдикции твоего ведомства расследование разного рода дел, в том числе и по государственной измене. Нас, так или иначе, заподозрят в неладном, но твои инспекторы заверят Трибунал и Культ Государства в том, что мы невиноваты, – магистр подошёл к Сантьяго держа в руках толстенную стопку документов. – Вот это примерный план работы, который проведут твои инспектора. Тут всё – и что они скажут, и какие документы подготовят и как будут выкручиваться в случае неудобных вопросов и действий со стороны других ветвей власти, – после слова он упёр бумаги в грудь Морса и тот их тут же взял.
– Э-э-э, хочу напомнить, вы тут упоминали некого командора, – встал и Яго, подойдя к единственному окну. – Это что за человек и зачем он нам нужен?
– Долгая история, – тяжело поднялся Флорентин, зазывая остальных прочь из комнаты на маленькую кухню.
Спустя минуту все собрались в небольшом помещении с маленьким круглым столом, где рядом бурчал холодильник. Флорентин, достав хлеб, преломил его, перекрестил и стал вкушать, предложив его и остальным.
– Так что за история? – спросил Яго.
– Всё началось давным-давно, – затянул Антинори, – это было во времена существования такой богопротивной страны, как Информакратия. Жил там один парень по имени Маритон. Был смел, отважен, но претерпел сильные душевные страдания. Он обладает нужными для нас знаниями.
– К сути, – потребовал Яго.
– Близь Флоренции был у Информакратии склад оборудования, – продолжил Данте, тоже прилагаясь к хлебу. – Там находится необходимый для нас «ключ», который сможет открыть дверь во внутренние ворота. Поскольку пароль знает только Рафаэль, то нам придётся вскрыть эти ворота. А если работать взрывчаткой, то следы опаления и повреждения будут говорить о нашем содействии в упокоении Архиканцлера.
– Маритон – вот кто нам нужен. А командор тут причём?
– Судя по моим данным, Яго, он сейчас находится в Америке, северной её части и контактировал с тем, кто мог бы знать местоположение нашего объекта.
Морс чуть улыбнулся.
– Ох, всё набирает крайне интересный оборот. Америка… и как мы мотивируем Эстебана нам помочь? Не за просто же так?
– Мы вернём его подопечному старого друга. Если верить фотографиям с наших спутников, то где-то на границе Директории Коммун идёт боестолкновение, – хладно твердит Данте. – К тому же, есть большая вероятность, что в них участвует некий Давиан, друг подопечного командора. Это следует из перехваченных радиосообщений и переговоров повстанцев. С учётом информации и специфики имён, есть шанс полагать, что это он и есть. Штурмовой отряд «Ангельской Стражи» уже направился туда. Если всё пройдёт хорошо, то мы сможем его обменять на помощь командора.
– Хм, – задумался Морс. – Пока слишком много рисковых моментов. Даже если всё получиться… не знаю, кто будет править?
– Все получили свои задания. Необходимо только, чтобы ты нам помог. Без тебя, это не провернуть, – Данте открыл холодильник, и в его руках блеснуло стекло бутылки от вина. – Да и к тому же, всю грязную работу берём на себя – мы. Тебе лишь остаётся нас поддержать, когда будет всё сделано, – Данте аккуратно наполнил стакан, сиюсекундно протянув его Морсу. – Да и к тому же, вспомни Анафи, вспомни то, как за нами гонялись и хотели убить. Он снова попытается это сделать, если ничего не предпринять.
Сантьяго взял тару и приложился губами к напитку, отпив половину.
– Хорошо, господин магистр. Я с вами, – после этих слов, Морс поставил бокал и направился к выходу, кинув напоследок. – Делаю я это ради Рейха, а не вас.
Данте только слегка кивнул. Ему больше не нужно от него, только заверение в том, что когда всё будет исполнено, они выйдут невредимыми, не будет никакого переполоха во власти, который мог бы повлечь войну. Ведь что такое – Империя Рейх? Это единый монолитный союз департаментов – Империал Экклессиас, Имперор Магистратос, Трибунал Рейха, Культ Государства и Имперское Буле – и все они имеют вооружённые силы, мощную структуру и относительную суверенность. И дабы не допустить между ними даже самого призрачного шанса на битву, Данте обязан всё сделать тихо.
Но только ли забота о государстве ведёт несчастного магистра?
– Эх, что ты ему не сказал о том, что тебя гонит желание возмездия? Скажи, братец, если бы тогда тот, кто был Лорд-Магистрариусом не отдал приказ мне брать живым Фемистокла?
– Яго, – голос магистра слабо дрогнул, будто бы что-то живое вспыхнуло в нём, – она была мертва. Но… пленные говорили, что какую-то девушку доставили на флагман Фемистокла. Его приказ затопить тот корабль и тот побег… если бы ты тогда не испугался, если бы он не уничтожил корабль… может быть…, – голос Данте ещё сильнее стал «ломаться» будто лёд под напором, но мгновенно он взял себя под контроль и снова полилась тихая бесчувственная речь. – Всё потеряно, из-за него.
– Брат. Пойми, что было, то было.
– Как ты спасся? Ты никогда не рассказывал, как ты убежал с того флагмана? Ты там её видел?
Понимая состояние своего брата и что будет, если ему открыть истину, Яго аккуратно начинает ответ. Состояние души Данте таково, что любое неосторожное слово или опрометчиво данная информация могут погубить не только его, но и оставить Рейх навечно в лапах безумца – Рафаэля.
– Нет, – ответил Яго. – Я её там не видел. А спасся я тем, что нашёл запасную спасательную шлюпку, перед тем как кораблю настал кирдык.
– И куда же тебя понесло?
– В Великий Израиль. Но позволь о нём я расскажу в другой раз.
Глава вторая. Генерал «смерть»
Следующий день. Иллирия. Тирана.
Чёрная блестящая куртка на парне отражает хмурое мрачное пасмурное небо, которое слабо плачет мелким дождём. Его ноги защищены от ветра и холода здешних мест крепкими тёмными штанами и сапогами под колено. Короткий волос слабо треплется под порывами прохладного зимнего воздуха.
На старый город взирают два насыщенно-зелёных ока, внимательно смотря на изменённый ландшафт и на то, как пространство сдавливают невысокие, но преимущественно монохромные постройки. Бывшая столица древнего государства – Албании, а затем став главным градом Иллирийской Тирании, ныне один из военно-политических центров Империи Рейх. В далёкие времена здесь площади полнились изумрудной зелени, росли деревья и глаз радовали разноцветные дома. Рейх же всё изменил, ибо, когда силы Империи заняли столицу, она наполовину лежала в руинах, средь неё роились нищие и только пара кварталов, откуда правили Тираны Иллирии, оставались в порядке. Страна, задержавшая наступление Рейха на восток усилиями и героизмом воинов, технологиями и силой оружия, не могла похвастаться роскошным главным городом. Первый Канцлер поставил градоначальников, и они моментально принялись возрождать город в свойственной Рейху манере, заливая всё морем безликости.
Яго только изредка видит оставшуюся краску на домах старого типа, прошедших сквозь времена, то тут и там попадаются небольшие площадки, покрытых искусственной зеленью. Насупившаяся мягкая зима подарила этому месту пару снегопадов, слегка укрывших город пеленами белого снега, чему Яго и рад, ибо это хоть немного разбавляет серость.
Ему, брату Данте Валерона, выпала трудная задача поговорить с тем, кто люто ненавидит магистра, его самого и всех тех, кто ходил с ними рядом. Но у Яго есть на что давить при разговоре с этим страшным человеком – Виорельде ла Кастьёре. По слухам, он получил свой пост главы «Стражей шпиля», когда в одиночку удерживал североафриканский порт от набегов орд налётчиков, чтобы не дать им закрепиться и сорвать высадку имперских войск. Он также рвался воевать с иберийскими сепаратистами7, когда на месте древней Португалии вспыхнуло восстание против Рейха. За всё существование Империи только два раза мятежникам удавалось отколоть от Империи кусочки – «Час предательства ангелов» и западноиберийское восстание, о котором ему недавно рассказали. Если первое было особо жестокое и кровавое, тщательно спланированное и страшно разрушительное, то второе тянуло на странность. Войска были оттянуты, все силовые структуры исполнительной власти получили приказ передислоцироваться к центру полуострова и на защите остался только полк Лекс-милитарис – вооружённых сил Трибунала Рейха. Конечно, после того, как к власти пришёл новый император, никто не стал расследовать тот мятеж, что наводит на мысль, что сам Рафаэль приложил к нему руку, чтобы расшатать состояние Рейха перед своим переворотом. И главы восстания как внезапно появились, так же и провалились в пустоту, оставив обескураженное население. И результаты допросов разнились – кто-то утверждал, что их принуждали к участию в мятеже, кто-то, что пришедшие солдаты говорили, будто они – последние слуги истинного Рейха и против них выслали батальоны мятежников. Ситуацию усугубило отсутствие связи в регионе с остальным миром, кроме той, которой обладали главы повстанческого движения.
Завидев впереди «Железные палаты», Яго отбросил все мысли о мятежах. Парень вышел на огромное пространство, где перемежаются роскошные здания, облицованные чёрным мрамором, снежные покровы, укутавшие деревья, пара фонтанов. Там, за другой стороной бывшей площади Скандербега, где раньше красовалась мэрия, а после неё Дворец совета тиранов, громоздится огромная цитадель, выкрашенная в цвета свинца и железа. У неё нет внешних стен, это сплошное пятиугольное строение, из центра которого «произрастает» массивная зубчатая башня на шесть этажей. Окна, ампиры, облицовка – всё это сделано максимально просто, а единственный вход – ворота в три метра высотой, украшен гербовым двуглавым орлом. Возле ступеней устрашающими «изваяниями» с пощёлкивающими алебардами путь преграждают два ратника в тяжёлых механических доспехах, чей электронно-алый взгляд визоров пугает немногих прохожих.
Яго, вспомнив, как сражался против мятежников-греков, бился на стороне Израиля, отражая нападение персидского Шах-ин-Шаха, попал в бойцовские ямы Турции и наконец-то чуть не погиб на Анафи, собрал волю в кулак и двинулся вперёд.
– Стоять, подданный! – на всю улицу донеслось до слуха грубое эхо через аудио-сетку шлема. – Цель вашего визита?
– Я по специальному пропуску, – Яго вынул небольшую карточку. – Как глава специального разведывательно-гвардейского подразделения в составе управления внешней разведки Военной службы Министерства политических дел, я хочу встретиться с капитаном Стражей Шпиля, – твёрдо заявил Яго. – К тому же, я вписан в список лиц, которые имеют право посещать государственные властные структуры.
– Хорошо, Яго Валерон, – алебарды разомкнулись, – вы можете проходить.
Яго выдохнул. Он знал, что, скорее всего его пропустят, но таких монструозных массивных ратников не каждый раз увидишь, да и они могли уйти в паранойю и превратить обычный поход в фарс.
Врата распахнулись сами собой, и парень шагнул навстречу неизвестности. Сначала его обдал прохладный воздух, а затем он прошёл в небольшое узкое помещение, где тёмные панели искателей «просветили» его ног до головы, выискивая оружие, боеприпасы или просто подозрительные предметы.
Как только он прошёл за двери белого цвета, его встретил мужчина средних лет за стойкой высокого стола, в тёмной тунике и попросил у него паспорт со словами:
– Подтвердите вашу личность, господин.
Яго, с лёгкой усмешкой протянул документ. Везде и всюду это делается с помощью виртуальных документов, но в Рейхе, который изо всех сил остерегается технологий, предпочитая бумажную бюрократию электронной, сохранились многочисленные анахронизмы старого мира. Страх снова развратиться от использования технологий, превратиться в ленивых и обрюзгших людей прошлого, которые и привели мир к страшному кризису, выдавливает всякое стремление усовершенствовать гражданскую жизнь цифровыми новшествами. С одной стороны, это безумие, но с другой стороны подобное обеспечивает стойкость и сплочённость народа, последние введённые новшества вторым Канцлером, усовершенствовали работу приёмных, сделав их максимально быстрыми.
– Цель вашего визита, – потребовал мужчина, возвращая паспорт.
– Переговоры по поводу проведения тайной операции и предоставление свежих разведданных с командиром «Стражей шпиля», – тут же сказал Яго и стал смотреть на то, как в большой книге появилась чёрная отметка, выводимая из-под ручки мужчины.
– Хорошо. Сейчас он в личной тренажёрной комнате. Вы можете его подождать…
– Нет, я спущусь к нему, – оборвал парня Яго. – Спасибо.
Холодная железная дверь вкупе с серо-свинцовыми стенами, на которых красуются несколько неброских агит-плакатов, только сильнее формирует мрачную атмосферу. Всё здесь давит, напоминая о пристальном оке государевом. Яго подошёл к двери, которая перед ним тут же открылась, и он смог ступить на ступени винтовой лестницы, ведущей вниз.
Механическое существо, созданное для тренировки, и чтобы быть опрокинутым праведной яростью, неумолимо наступает. В его металлических пальцах хоть и не острозаточенные клинки, а дубинки, но даже так оно представляет опасность. В прохладном сером помещении, где стены, пол и потолок одного цвета, осиянный тусклым светом диодных ламп, против робота идёт высокого роста мужчина. Он лишён привычного златистого массивного экзоскелета, на нём только лёгкий панцирь, а в руках пистолет с булавой.
Дубинки пролетели в сантиметрах от носа мужчины, но он не отступил. Отбив град скользящих выпадов, и ударив по корпусу твари, он пустил в ход пистолет и всадил всю обойму из десяти патрон. Со звоном засев в голове и груди, они только приостановили механизм, но не остановили. Тренировочный робот бросился снова, но на этот раз попал в пустоту. Человек резко ушёл в сторону, оказавшись у существа сзади, и направил булаву в голову, но древко встретилось с дубинкой робота. Парень отскочил, чтобы не быть ушибленным ещё одним ударом и, просчитав нисходящее движение противника, дал ему его сделать. Механизм попытался прибить двумя дубинами свою цель и опустил их на то место, где стоял враг, но сила потянула его дальше, и послышался стук дерева о бетон пола. Этим и воспользовался человек – максимально быстрым ударом он впечатал шипастую поверхность ударной части в металлический затылок врага, где и находился процессор. Механизм со звоном рухнул и больше не встал.
Яго внимательно наблюдал за боем и приметил, как у победителя вместо левой руки красуется механический прекрасно исполненный протез, при этом, судя по всему снабжённый встроенным компьютером. Лёгкая усмешка скользнула по губам Валерона. Рейх, в своём презрении к технологиям искусственного интеллекта, готов их использовать только как тренировочные куклы. Когда дело доходит до определённого высокого статуса, тут всё чурание искусственным интеллектом отвергается.
Помимо Яго на бой смотрело ещё пара человек, облачённых в серые рубашки и брюки. Завидев незнакомца, боец быстро зашагал к заградительному барьеру и все, кроме Валерона ушли восвояси.
– Кто это?! – раздался полурыком вопрос; Валерон разглядел ближе его – худое выбритое лицо со впавшими щеками, редкий чёрный волос, заострённый орлиный нос и глубоко посаженные глаза цвета стали; но когда никто не ответил, поскольку небольшое подземное помещение опустело, он, взглянув на пришедшего, грозно спросил. – Кто ты?
– Яго Валерон. Глава особого разведывательного подразделения.
– Зачем явился сюда? Или забыл, что в последний раз ты и мои ребята не сильно-то поладили?
– Я знаю, – сдержанно отвечает Валерон. – Дело касается Империи и Архиканцлера. Думаю, вы хотите об этом поговорить?
– Однозначно, – ответил капитан и отстранился от Яго, рявкнув. – В мой кабинет!
Яго остаётся только чуть поклониться и направиться как можно быстрее к выходу из жутковатого места.
Через пять минут Валерон уже сидел на втором этаже в небольшом, но уютном помещении. В углу приятно потрескивал камин, даруя в сие пасмурный день немного тепла; сквозь пару квадратных окон проникает свет, падающий прямо на полки с книгами; у рабочего стола, лишённого бумаги, красуется глобус, зав ним же целая политическая карта мира, с примерными набросками стран.
В удобном кресле, Яго дождался Виорельде, который пожаловал, нацепив на себя выглаженную форму – серый китель с белой рубашкой, брюки и туфли.
– Капитан, – встал Яго, с почтением говоря, потерев пуговицу и включив диктофон. – Рад вас приветствовать, – он хоть и был врагом для Валерона, но всё же это военный офицер, к которому глава разведки относится с уважением.
– Можешь сидеть, – махнул капитан и прошёл за стол; взглянув на Яго с тяжестью, мужчина выдохнул, и устало потребовал. – Давай, поведай мне, чего ты хочешь.
– Вы же знаете, что сейчас происходит с нашим любимым домом? – Яго вынул планшет, протянув его Виорельде и тот его взял, став листать сводки и видеоролики на которых в движении являлось безумие Архиканцлера – кого-то лупят до изнеможения из-за того, что человек не поклонился перед статуей повелителя, кто-то лишается пальца за то, что посмел почесать висок у изображения правителя и это сочли оскорблением.
– И что ты мне хочешь этим сказать? – капитан швырнул обратно планшет. – Всё это «профилактические меры борьбы против потенциального восстания», – холодно процитировал Эдикт Архиканцлера Виорельде, сложив ладони крест-накрест. – Можете радоваться, благодаря вам у него такое скверное расположение духа.
– Скажи-ка, – аккуратно начал Яго, чтобы не примешивать вульгарные элементы речи в этот диалог, который должен убедить капитана, – а что делать с твоими ребятами? Аресты «Стражей шпиля», пытки и выбивание показаний, это тоже «профилактика»? – заметив смущение в глазах мужчины, Валерон интонацией усилил давление. – А что делать с тем, что Архиканцлер усомнился в необходимости существования вашей… «конторы». Вы ему служили верой и правдой, а он возьми дня четыре тому назад и на заседании всех Департаментов Власти возьми да ляпни, мол «Стражи шпиля – организация, не оправдывающая себя. Слабые духом и телом они должны быть заменены».
– Такова его воля, – несмотря на то, что голос капитана выдаёт его негодование, он продолжает оставаться верен.
– Ага, а что ты скажешь, если найдётся дело, заведённое на тебя самого, капитан? Я слышал от одного из особо приближённых, что Архиканцлер не просто хочет вас убрать. Представь себе – Генерал «смерть», предводитель гвардии Дворца, капитан «Стражей шпиля», был позорно арестован и приговорён к расстрелу за подозрения в слабой лояльности.
Яго обратно сел за кресло, смотря на лицо Виорельде, на котором читается гамма эмоций. Валерон предполагает, что сам капитан уже давно подумывал о том, чтобы прибить Архиканцлера алебардой, лишь бы лишить Рейха этого безумца, который с каждым днём становится всё ужаснее и опаснее. Страх, стыд, гнев и бессилие – всё это тенью повисло на лике Виорельде, который отмечен усталостью и печатями войны – парой шрамов.
– Я понимаю, к чему вы клоните, Яго, – на этот раз его глас лишился искр пламенного фанатизма и верности. – Я начинал с ним ещё в его бытность Лорд-Магистрариусом. Он был хорошим мужиком, желающим чуть снизить диктат первого Канцлера, но потом всё переменилось.
– Когда?
– После той самой «революции». Сначала он приказал утопить в крови всех, кто с ним прошёлся по улицам Рима, – тут же пробежал призрак неприязни. – Хоть там и было сборище идиотов и больных фриков, но это было жестоко. Мои ребята исполнили приказ, а потом, – капитан поднялся с места, чтобы открыть окно и впустить прохладу в помещение, да и самому избавиться от повисшего в сознании марева. – А затем моих ребят стали посылать в самоубийственные миссии или арестовывать. Я… я не знаю, что с ним стало.
Валерон только слегка посмеялся наивности капитана.
– А я знаю. Он просто хочет вас избавиться, – Яго встал с кресла, подойдя к глобусу, став его вертеть и простукивать, надеясь, что это тайник для горячительного. – Вы стали ненужными свидетелями его расправ, вот он и решил аккуратно, а потом и по-лихому вас всех закатать под два метра земли.
– Я знаю, что эта шельма вытворяет! Ублюдок окончательно поехал крышей! – возмутился капитан, ударив по подоконнику. – Я… я не должен был так выражаться.
– Мой господин, вы же понимаете, что ваши слова это – государственная измена, – Яго подавил улыбку. – Вы, прозванный генералом «смертью», только что совершили преступление.
– Понимаю, к чему ты клонишь, Яго Валерон, – мужчина развернулся, бросив гневный взор на главу разведки. – Хочешь меня теперь слить повелителю? Что за корыстные цели ты преследуешь?
– Мои цели весьма и весьма удивительны, – Яго отошёл от глобуса. – Генерал «смерть».
– Генерал «смерть», – хмыкнул Виорельде. – Ты знаешь за что меня так прозвали?
– За то, что ты держал порт в Африке во время наступления?
– Нет, это дело рук нынешнего Архиканцлера. То произошло не в Африке, – капитан шагнул в сторону карты и взгляд его уставился на область Ближнего востока. – Ты же знаешь, что против нас воевали ещё, и израильтяне вместе с аравийцами во время войны на Балканах? После того, как они отступили Лорд-Магистрариус предложил Канцлеру отправить карательную экспедицию на территорию аравийского полуострова.
– И тебе пришлось её возглавить?
– Да. Мне сказали, что в исходной точке будет только завод и охрана, которых нам нужно было уничтожить для устрашения. Мы его взорвали, – после сего слова капитан несколько побледнел. – Продвинувшись к эвакуационному пункту, мы уничтожили ещё несколько постов охраны и покинули зону.
– И что с этого? – пожал плечами Яго.
– Только потом я узнал, что это был завод по производству химических ядов, которые растеклись по окрестности. Ты понимаешь, по приказу Лорд-Магистрариусу умерли многие и многие люди. Вещества развеялись по ветру, разнеслись по городам, – Виорельде протянул руку к карте. – После этого, меня стали называть Генерал «смерть».
– И ещё после того, как вас стали использовать в подобных операциях? – осторожно спросил Яго, вспоминая, что за плечами командира «Стражей шпиля» как минимум пять карательных операций внутри страны, и три за её пределами, во время которой гибли не только военные…
Яго даже не нужно было говорить, что у Виорельде на Архиканцлера есть злоба, ненависть, рождённая от стыда. Он прослыл не просто великим ратником, но и губителем многих невинных, что легли в землю после карательной операции. Хоть Виорельде и воин, готовый омочить свои руки по локоть в крови, но вот кажется, этот эпизод в жизни для него прошёл особенно тяжело. Только вот что желает капитан? Мести или просто ненавидит Архиканцлера? Если это просто ненависть, смешанная с остатками верности, то работать с этим будет сложно.
– Мой господин, – аккуратно начинает Яго, чтобы не дать повода скомпрометировать себя, – когда-то мы воевали, когда-то сражались друг против друга, но позвольте сказать – пришло время покончить с этой пакостью. Вы понимаете, что сейчас Архиканцлер болен?
– Знаю, – буркнул капитан. – И знаю, зачем ты пришёл сюда. Я сражался за Архиканцлера в битвах под Римом, воевал за него на Анафи и выступил за него, когда он задумал сменить того слабака Казимира, – его взгляд стал более сильным и крепким. – Но эта гадина на верность нам ответила только арестами и подлостью. Верность…, – мужчина взглянул на портрет повелителя, – она только родине.
– Мой господин, я думаю, вы понимаете, то о чём я говорю, – стал намекать Яго. – Это не просто поход в магазин. Тут необходимо ваше заверение.
– Муравейнику всегда нужен предводитель. И кто займёт его место? – Виорельде сделал пару шагов к шкафу и отворил его. – Вы ступили на скользкий путь… я вам помогаю только из-за того, что нужен новый лидер, – капитан посмотрел на недоумевающего Яго. – Не бойтесь, в моём кабинете нет прослушивающих устройств, – в его руке показалась гранённая бутылка с плескающейся янтарной жидкостью. – Знаете, когда мы я после Анафи доложил Архиканцлеру о поражении, он приказал «Стражей шпиля» проверить на верность, а затем каждого двадцатого потехи ради подверг профилактической порке, – в два стакана полилась приятно пахнущая «настойка», и её душистым ароматом вскоре заполнилась добрая половина кабинета.
– Я понимаю вас, – Яго взял протянутый бокал, – если вы нам поможете, то поверьте, больше никто беспричинно не тронет ваших ребят.
– И кто сядет вместо Архиканцлера? Великий Отец? А может твой братец – Данте? – Виорельде отпил из стакана. – Стране нужен крепкий повелитель и кто им станет? Наша Империя не может быть без крепкого лидера, господин Яго и вы знаете это.
– Понимаю, – Яго отложил свой стакан, – но может быть им станет человек, особо приближённый? Может быть тот, кто сумеет убедить Великое собрание Департаментов власти8 в том, что он достойный сын державы и готов подхватить выпавшее из рук знамя страны? – Яго старается подбирать наиболее мягкие и точные слова, чтобы вызывать у Виорельде нужные чувства и натолкнуть его на правильную мысль.
– Что вы имеете в виду? Я солдат, так что выражайтесь яснее.
– Только представьте себе, – Яго встал чуть ближе, став говорить более ярко, – не Генерал «Смерть», не просто капитан «Стражей шпиля», а сам… владелец Императорского Дворца.
– Я понял тебя, – капитан подошёл к столу, открыл его и стал рыться в каких-то бумагах, – нет, я не тяну на обладателя имперского трона. Сказать честно – я вообще не вижу того, кто бы мог занять имперский престол, – Виорельде достал какой-то документ. – Это Эдикт о моём назначении на должность капитана «Стражей шпиля». Его разрабатывал подписывал ещё Первый Канцлер… вот это был настоящий лидер.
– Я знаю. Мы шли с его армией от юга Апеннин. Прошли всю войну объедений, и даже поучаствовали в войне за Балканы.
– Это память для меня, – глаза уставились на строки бумаги. – Тогда был действительно сильный духом и разумом правитель. Я надеялся, что второй Канцлер его сменит, но он оказался слабаком. Рафаэль его скинул, но и он пропал в полном сумасшествии.
– Таково бремя власти, – Яго допил коньяк, – у одних протекает крыша, а другие слабеют. Что тут поделать.
– Хорошо, – опустошил стакан и Виорельде, тут же уставив строгий взор на Яго. – Я готов вам помочь, но только чем?
– Бездействием. Нам нужно, чтобы в определённый момент, никто не встал между нами и Архиканцлером, – в это время Яго слабо потёр пуговицу, включив второй скрытый диктофон, чтобы наверняка всё записать.
– Да, – капитан опустил голову. – Во имя жизни моей родины, за моих ребят, когда придёт момент, между вами и Рафаэлем не окажется никого. К тому же, я заверю другие силовые структуры, что во Дворце Императора всё нормально, – мужчина сел за стол и опрокинул голову на спинку большого кресла. – Не думал, что когда-нибудь это случится, не думал, что стану… предателем.
– Вы не предатель, не нужно… вы всего лишь желаете блага для Рейха. Вы же понимаете, что у нас нет процедуры для смещения того, кто малость тронулся умом. Вот нам и приходится… импровизировать, – Яго чуть улыбнулся. – Я рад, что нам удалось договориться. Что касается всех деталей дела, то курьер через час вам принесёт.
– Какой вариант?
– Бумажный, конечно. Сожжёте в камине после прочтения, чтобы не осталось следов.
– Хорошо. Да, небольшая подсказка. Когда всё сделаете, вам нужна будет официальная бумага, с, так сказать, особыми распоряжениями Архиканцлера на тот случай, если с ним что-то случиться.
– Ага.
– Секунду, – капитан опустил руку в шкафчик стол,а и спустя мгновение в его ладони было зажато пара листков, – это специальная гербовая бумага Архиканцлера с его подписью. Я взял себе несколько, когда он в очередном припадке кидался ими в министров, требуя верности.
– Спасибо, – Яго взял их.
– Не за что. Отец всегда вбивал мне, что у власти должен быть сильный властитель.
– А где вы призваны на службу Императору?
– Раньше, чем ты. Я с ним начинал ещё с Ковенанта, когда он скинул с престола зажравшихся слабаков.
Валерон пустился в раздумья. Что толкает людей на предательство? Кого-то деньги и жажда власти, но каковы мотивы таких как Виорельде? Долгие годы службы сотворили из него оружие чистой верности, и когда долг перед Рафаэлем заставил его выступить против самого Канцлера, он смиренно согласился. Но что истинно заставляет его так поступить? Яго видит в этом страх… ужас, внушаемый слабым правителем, плетьми гонит Виорельде на новое предательство, пока не воцарится сильный повелитель. Но откуда этот страх? Из старых времён, когда у власти были люди, озабоченные только накоплением богатств. Их марионетками становились немощные президенты, подкупленные законодатели и судьи, несущие закон сильнейшего «лорда». А обычные люди утопали в нищете и голоде. И видимо, эти глубинные воспоминания, намёк на то, что Рейх может вернуться к этому, взывает к Виорельде и тому, чтобы он пошёл на страшный шаг – предал своего повелителя ради более мирного и размеренного будущего.