Великие Древние (сборник)

Алтарь находился посреди бескрайней пустыни. Вокруг стояла мертвая тишина. Белый песок слепил глаза, от сильного зноя пересохло в горле. Я приблизился к алтарю. Идти приходилось с трудом, так как ноги увязали в рыхлом раскаленном песке. Мрачный монолит возвышался над землей на добрых футов триста. Около него я заметил в песке огромное отверстие, похожее на нору. Я остановился и начал беспомощно озираться. Ужас сковал меня. Я просто не знал, что делать дальше и в бессилии заорал: «Это просто сон! Этого не может быть на самом деле!»

Едва мой крик затих, как песок под моими ногами задрожал. Вибрация усилилась, как будто под моими ногами проходило метро. Но я знал, что никакого метро в этой адской пустыне, порожденной лишь ядовитым зловонием колдовской лампы, быть не может. Песок заходил ходуном, и в громадном отверстии блеснуло что-то черное и жидкое. Вода? Но это была не вода. Как бы сильно мне ни хотелось пить, я не смог сдержать отвращения при виде той жидкой черной пузырчатой массы, что начала заполнять отверстие и выплескиваться наружу. Эта пульсирующая чернота вытекала какими-то толчками и постепенно дотекла до алтаря. А потом…. Потом эта черная масса стала принимать ужасные формы.

Сначала в ней образовался один бугор, затем второй, потом они срослись, из них вырастали новые. И вот уже кошмарное создание вытянулось ввысь, и стало выше алтаря, не переставая увеличиваться в размерах. Внезапно в этой глыбе отвратительного желе, образовалась глубокая щель, из которой прозвучал жуткий звук, напоминающий рев урагана. Далее эта щель сдвинулась как бы назад, а на меня из этого жидкого монолита уставился громадный красный глаз.

Это был последний предел моим нервам, я развернулся и бросился бежать, ловя губами раскаленный воздух. Ноги утопали в песке, и скорость бега замедлялась. Я напряг мышцы ног, заставляя себя бежать еще быстрее, но все усилия оказались бесполезны. Во второй раз упав, и пытаясь подняться, я почувствовал, как поверхность пустыни начала подниматься вместе со мной. Я заметил широкие трещины, прочертившие гладь пустыни и рванулся вперед, но было поздно. Огромный монстр, лежащий под песком, проснулся и начал подниматься.

То, что вытекло через громадное отверстие, оказалась всего лишь его кошмарной головой. От подземных толчков я упал на спину, и смотрел, на приближающуюся громаду алтаря, на который меня несла волна песка, поднятая подземным чудищем. Впрочем, сам алтарь по сравнению с ним казался лишь небольшой каменной палкой, воткнутой в безбрежный океан песка. Повсюду песок вздымался, как натянутая простыня. Размеры чудовищной твари просто потрясали. Казалось, вся поверхность пустыни пульсирует. Меня же несло на алтарь. Скоро меня швырнет на него с ужасающей силой и от меня останется одно лишь месиво.

Я издали приметил лежащий на алтаре предмет. По очертаниям он напоминал человеческую фигуру. Алтарь был уже близко, но теперь я понимал, что меня несет мимо него. Изловчившись, я оттолкнулся ногами от песочной массы, и, проваливаясь в песке, все-таки совершил прыжок и зацепился руками за алтарь. Я подтянулся и перекатился на его поверхность. Вокруг меня лежали останки и кости разных существ. Трупное зловоние было незначительно по сравнению со смрадом, доносящимся от чудовища.

Теперь-то я понял, чем пропитался дом Смита! Валялось на алтаре и несколько человеческих черепов. Стараясь не смотреть на них, я сделал несколько шагов по направлению к предмету, который еще раньше привлек мое внимание. Алтарь в этот момент казался крошечным островком посреди океана бушующего песочного безумия.

Передо мной лежало тело человека. Я посмотрел на его голову и увидел, что из его глаз и рта выползает что-то вроде змей, которые уползали за край алтаря. Но через минуту появилась голова ужасного демона, и я понял все. Пока я смотрел на это черное полужидкое НЕЧТО, внимательно наблюдавшее за мной, вся чудовищная правда в тот момент пронеслась в моем воспаленном мозгу. Понял, как был убит этот безумный коллекционер Смит, чье окоченевшее тело сейчас лежало передо мной и что это вовсе не змеи, а щупальца огромного Древнего Бога высосали из него жизнь.

И эти щупальца ужасного Й-голонака в тот момент потянулись ко мне, и я рефлекторно схватился за них, стараясь удержать эти отростки гнилой плоти подальше от своего лица. Кожа на моих ладонях лопнула от едких выделений из щупалец, и сознание стало покидать меня. Последнее я помнил, что на концах щупалец открылись плотоядные пасти, которые потянулись к моим глазам…

Как этот приснившийся кошмар выпустил меня из своих цепких объятий, я не помню. Но с воплем отчаяния и боли вернулся в реальный мир, возможно, за минуту до того, как остался бы в этом аду навсегда. Мне рассказывали, что я боролся с санитарами до последнего, пока мне не ввели снотворное. Полицию вызвали соседи, которых разбудили громовые раскаты и ужасная вонь, доносившаяся из особняка.

Меня обнаружили кричащего, на обломках рассыпавшегося стула, с вытянутыми вперед руками на задымленном чердаке особняка Теодора Смита. Мои башмаки были порваны, а вся одежда была в каком-то белом песке. Ладони были обожжены едкой жидкостью, а в доме стоял запах невыносимой вони. Как будто в нем побывало что-то на редкость огромное…

К тому же волосы на голове стали полностью седыми, и меня поначалу даже не сразу узнали. Лампа, полностью прогоревшая, стояла в своем нарисованном кругу.

Капитан управления полиции с удивлением и тревогой смотрел на меня, пока меня закутанного в смирительную рубашку усаживали в машину. Потом я написал свои показания об окончании расследования, которое, безусловно, закончил. Прочитав мои каракули, было принято решение поместить меня сюда, в эту клинику. Но здесь я чувствую себя на удивление спокойно. И меня не пугают по ночам крики пациентов в запертых палатах, мне уютно в своей тихой камере, ибо я знаю, что такое настоящий ужас и знаю, что он далеко от меня.

И хотя мне сняться кошмары, и по ночам я просыпаюсь в холодном поту, я твердо знаю, что это сон. Иногда мои обожженные руки болят под утро, но вспоминая сумасшедшего Смита, понимаю, что мне повезло гораздо больше, и начинаю смеяться. Смеяться от радости, что остался жив, что не лежу сейчас в адской пустыне, и мои внутренности не пожирает кошмарное чудовище, Великий Древний Й-голонак, дремлющий и ждущий своего часа, чтобы обрушиться злобным кошмаром на все человечество.

Радуюсь, что никогда больше я не увижу эту зловещую лампу безумного араба, открывающую врата в проклятые миры, населенные чудовищными демонами, правившими когда-то на Земле в незапамятные времена еще задолго до появления на ней первого человека.

Возвращение каменного ужаса

«…Хозяева в каждом мире разные. Некоторые из них являются только порождением смертельного ужаса. Они кошмарные, но реальные, и представляют крайний ужас для непосвященных, и чудесное совершенство для избравших путь поклонения Им…»

Вступление из Пнакотических рукописей

Пролог

На возвышенности стоял человек в длинном дождевике и наблюдал за морским горизонтом в бинокль, пытаясь разглядеть воспаленными от бессонницы глазами исчезнувшее три дня назад рыболовное судно. Время шло, зловещие мысли роились в голове Аарона Джонсона. Он напряженно думал. Вчера был сильнейший шторм, сопровождавшийся слабыми подземными толчками. Как будто земля и небо корчились в предсмертных судорогах…

Баржа «Королева Виктория» была единственной посудиной, предназначенной для выхода в океан. Это огромное ржавое корыто, оснащенной мощным двигателем и в насмешку названное так величественно, имело водоизмещение около двух тысяч тонн. Сделана была еще лет тридцать назад, и перешла по наследству от стариков к молодым. В плавание на ней отправилось семеро бывалых рыбаков во главе с капитаном Джеком Аткинсом, настоящим морским волком, шестидесяти лет отроду. Судно вышло в пять часов утра 5-го августа 1949 года и отсутствовало уже ровно трое суток.

Рыбацкая деревня, в которой родился и вырос Джонсон, промышляла рыбной ловлей и располагалась у самого побережья океана, а ближайший город – Ньюбэрипорт находился в пятидесяти милях к северу. Раз в месяц из города приезжали представители торговой компании на двух грузовиках забрать замороженную рыбу и рыбные консервы по фиксированной цене.

Деревня насчитывала всего лишь пару десятков домишек, рыбный склад, на котором и перерабатывали рыбу, а также несколько заброшенных сараев. Помимо вышеупомянутой баржи, на причале имелось несколько шлюпов, для вспомогательной ловли и вытягивания сетей. Еще имелся один легковой автомобиль для связи с внешним миром, на котором желающие ездили в город за всем необходимым.

Тем временем, поднявшись на небольшую возвышенность, располагавшуюся над деревней, Аарон возобновил осмотр горизонта. Была низкая облачность, накрапывал мелкий дождик, и море было затянуто грязно-серым туманом. Впрочем, он не был особо густым и понемногу рассеивался. Немного странным было то, что ни одной чайки поблизости видно не было. Не было слышно даже их криков, несмотря на то, что практически круглые сутки их голоса не смолкали. Эта тишина в воздухе казалась какой-то неестественной, как будто должно было произойти что-то неминуемое.

Внезапно в пелене тумана мелькнуло что-то черное. Чернота с каждым мгновением начала увеличиваться, и Джонсон понял, что его ожидания, наконец, увенчались успехом. Это была «Королева Виктория», возвращающаяся, словно из далекого прошлого. Аарон громко и радостно крикнул нескольким своим товарищам внизу. Те побежали к причалу, а Джонсон еще раз вскинул бинокль. Всмотревшись в приближавшуюся баржу, радости в нем поубавилось.

Судно неслось на всех парах, не снижая скорости прямо на причал, и это при том, что в мутном стекле рубки угадывался человеческий силуэт, наверняка рулевого. На палубе меж тем, была навалена огромная куча непонятно чего, то ли рыбы, то ли каких-то огромных сетей. Большая часть кучи была скрыта рубкой, однако сбоку из нее торчали какие-то, как казалось, шланги и острые палки.

Предчувствуя беду, Аарон бросился было бежать вниз, но поскользнулся в грязи. Ботинки поехали под ногами, и Джонсон, упав, скатился по противоположному склону вниз. Очнувшись, он услышал страшный грохот, земля содрогнулась. Видимо, баржа все-таки врезалась в причал, но шум не утихал. И вдруг раздались пронзительные человеческие крики. Их громкость нарастала, и сознание охватил ужас. Вскочив на ноги, Аарон, размазывая размокшую глину, начал карабкаться по склону, который скрывал от него картину произошедшего. Крики стали замолкать, а потом… раздался зловещий звук, он был отдаленно похож на металлический лязг, усиленный в несколько раз. Его происхождение было непонятным, лишь возникло ощущение, что он был связан с той непонятной кучей, сваленной на палубе.

Поднявшись, наконец, опять на ту же возвышенность, с которой упал, Джонсон увидел картину происшедшего. Баржа «Королева Виктория вдребезги разнесла причал и увязла в прибрежном песке, высунувшись из воды полностью. Видимо попутно она задела еще и шлюпы, пришвартованные к причалу, так как берег был усеян деревянными обломками. Аарон спустился вниз, стараясь не поскользнуться еще раз, не сводя взгляда с покореженной посудины.

Очень странно, но не было видно, ни одного человека. Он уже приблизился к барже, и вдруг остановился как вкопанный. Его ноги оказались в луже подозрительного цвета, и через мгновение ему стало ясно, что это кровь. Конечно, без жертв не могло обойтись, но тогда, где же тело? Такая лужа крови не могла образоваться сама по себе. Как будто она натекла, как если бы, например, человека держали над ней некоторое время.

И тут Джонсон заметил в рубке силуэт рулевого. Ну, наконец-то – пронеслось у него в голове. Сейчас хоть кто-то объяснит, что здесь происходит. Он забрался на палубу и пошел к рубке. Попутно отметив, что никакой кучи, замеченной в бинокль, на палубе не было видно. Под ногами лишь хлюпала, какая-то зеленая слизь, источавшая сильный запах гнили.

Подойдя к рубке, Аарон взялся за дверную ручку, но с первого раза не смог открыть заклинившую дверь. Обеими руками, он рванул дверь на себя и ввалился в промозглую рубку. Прямо перед ним за штурвалом неподвижно стояла фигура в дождевике.

– Блейк? – позвал он рулевого, потому что кроме него здесь никого другого не могло быть.

Фигура не обернулась и даже не шелохнулась. Джонсон повторил фамилию громче, и сделал шаг вперед. Блейк по-прежнему не шевелился, и тут Джонсон заметил, что вся одежда стоящего перед ним рулевого одноцветного сероватого оттенка, ткань сильно ссохлась и напоминает ветошь, плотно обтягивая тело. Аарон тронул его за плечо. Ощущение было такое, что его рука коснулась статуи. Готовый к самому худшему он обошел рулевого и поглядел на него спереди.

– Господи, боже! – как бы ни был Джонсон мысленно готов к самому худшему, все равно он не смог сдержать вопль страха и отвращения.

Рулевой Джон Блейк, бывший еще несколько дней назад молодым, жизнерадостным парнем, был превращен неслыханным образом в жесткую и серую, как камень, фигуру, сморщенные черты лица которой имели выражение такого беспредельного ужаса, что Джонсон в страхе попятился, споткнулся и упал, не переставая таращиться в эти остекленевшие глаза, безумно глядящие на него из этого серого, скелетообразного лица Блейка!

Чья-то огромная тень упала на рубку и заставила Джонсона повернуть голову. Увиденное повергло его в еще большее смятение, но крик на этот раз застыл глубоко в горле. Человек с изумлением начал смотреть на свои руки. Кожа стала претерпевать чудовищные изменения, превращаясь в какую-то серую твердую субстанцию и постепенно окаменевать. Движения конечностей и органов понемногу замедлялись, и через минуту все было кончено. Наступило забвение.

* * *

– Как ты думаешь Джек, что там могло случиться? – спросил шериф Марк Уайнбергер у своего помощника, сидящего рядом.

– Не знаю, кэп, может обычная пьяная поножовщина… – ответил помощник шерифа.

Патрульная машина с тремя полицейскими, изредка подпрыгивая по грунтовой дороге, двигалась из Ньюбэрипорта в одну заброшенную деревню, располагавшуюся на побережье. Четыре дня назад две машины торговой компании отправились как обычно в деревню за рыбными консервами, и до сих пор не вернулись. На связь также никто не выходил. Шериф Ньюбэрипорта решил сам проверить обстановку, взяв с собой помощника и одного новобранца на всякий случай.

– Может быть и гораздо хуже – задумчиво промолвил шериф – вчера из городской лечебницы сбежало несколько психов. Как знать, может все это взаимосвязано.

– Как же они умудрились сбежать? – спросил помощник.

– Не знаю, не знаю, Джек. Видимо от подземных толчков, что ощущались в городе два дня назад, расшатались решетки, и эти психи выломали их.

– Да уж. – протянул новичок Хопкинс, сидевший на заднем сидении. – Наверно не стоило нам на ночь глядя туда ехать.

– Сдрейфил Хопкинс? – весело спросил помощник шерифа.

Хопкинс хотел было огрызнуться, но заметил, что шерифу тоже не по себе. В машине было прохладно, однако капли пота сбегали по мускулистой шее шерифа вниз, а желваки то и дело играли на скулах.

– Проверьте оружие – вдруг строго сказал шериф, – через пару минут будем на месте.

В салоне машины послышались щелчки затворов, а тем временем вдалеке показалась затянутая туманом деревня. Солнце уже садилось, подсвечивая туман кровавым цветом. Море тихо нашептывало волнами, как будто усыпляя. Машина сбавила скорость, съезжая с дороги к берегу, на котором и располагалась деревня. Шериф поехал совсем медленно, пытаясь разглядеть место и явно не горя желанием вылезать из машины. Внутри он чувствовал себя уверенней. А тут еще этот зловещий туман снаружи. Не к добру он, ох не к добру.

Когда стали заметны деревенские постройки, полицейские прильнули к окнам, надеясь увидеть кого-то из местных жителей. Но они не видели никого, стояла мертвая тишина, прерываемая иногда шорохом шин по песку.

Внезапно машину сотряс страшный удар, едва не опрокинув ее на бок. Уайнбергер судорожно вцепился в руль и нажал на тормоза.

– Что это было! – заорал Хопкинс.

– Не знаю… – еле выдавил шериф.

Помощник шерифа высунул карабин в окно, положив палец на спусковой крючок. Он оглянулся и испуганно посмотрел на шерифа. Уайнбергер и сам перепугался не на шутку. Машина стояла, объятая кровавым туманом, неподалеку от заброшенных построек, где притаилось скрытое Зло.

Что-то крепко обхватило карабин помощника и рвануло на себя. Помощник ударился со всего маху о дверь машины, и выпустил карабин из рук. Вслед за этим в уши людей ударил пронзительный скрежущий звук, оборвавшийся на самой высокой ноте.

А секундой позже, сверху на крышу обрушился удар неимоверной силы, стойки прогнулись, и железо погребло людей под собой. И только тишину вечера еще некоторое время продолжали нарушать железные звуки кошмарного происхождения.

1. В ожидании необратимого

Август 1949 года потряс все побережье настолько жуткими событиями, что большая часть жителей, до сих пор пребывает в зловещем недоумении. Случившееся в такой степени напугало представителей официальных органов власти, что те поначалу несколько дней хранили гробовое молчание. Газеты наполнялись самыми разнообразными слухами и сплетнями, еще больше нервируя обывателей. И лишь спустя неделю было устроено нечто вроде совещания с весьма ограниченным кругом участников. После этого завеса тайны слегка приоткрылась, однако тревоги и страхи от этого не рассеялись. Гнетущие впечатление усиливали войска, расположившиеся в городе в связи с этими событиями. Впрочем, как показало происшедшее, прибывшие войска не особо помогли.

Началось всё с пропажи двоих представителей известной торговой компании, торговавшей рыбной продукцией не только в штатах, но и по всему миру. Компания чутко следя за своей репутацией, сразу же надавила на шерифа, который нехотя отправился со своими помощниками в глухую деревушку, расположенной на самом побережье.

Через пару дней выяснилось, что пропал и шериф с помощниками. Тогда паника в городе стала поистине всеобщей. Газеты выходили одна за другой с самыми зловещими заголовками. Родители не пускали детей в школу, школы переставали работать под различными предлогами, магазины стали закрываться задолго дотемна, весь город охватил страх, и двери домов начали крепко накрепко запираться изнутри тяжелыми засовами. Несколько осиротевших полицейских, потеряв сразу обоих начальников (шериф пропал в деревне вместе со своим заместителем) были не в состоянии защитить город от мародеров.

Страху также нагнал и побег двенадцати пациентов из городской психиатрической лечебницы, в день, когда в городе ощущались подземные толчки. Это явление было столь непривычно для этих мест, что некоторые суеверные горожане всерьез стали причитать о скором конце света. И мэр, воочию видя разгоравшуюся панику, был вынужден обратиться за поддержкой к военным.

В город прибыла военная часть, и военные взяли под контроль всю ситуацию в городе. На улицах появились патрули, и стало немного спокойнее. Однако жители все еще терялись в догадках и самых зловещих предположениях по поводу того, что же все-таки произошло в той деревне. Для выработки дальнейшего плана действий мэр предложил созвать совещание с узким кругом приглашенных на него лиц. Эта идея возникла тогда у многих, чтобы, наконец, приступить к решительным действиям.

Профессор Мискатоникского университета Уинфилд Филипс, также был приглашен на это закрытое совещание в качестве консультанта. На совещании помимо него присутствовали мэр города, один высокопоставленный генерал, двое агентов ФБР и представитель известной торговой компании, чьи представители и пропали в деревне. У них в распоряжении был только один документ, свидетельские показания только одного человека, выжившего после этого ужаса, который обрушился на несчастную деревню, и добравшегося до города, чтобы открыть ничего неподозревающим людям столь ужасную тайну, что уходит своими корнями вглубь возможно даже не тысячелетий, а миллионов лет.

С содроганием читали собравшиеся отчет сержанта Бейкера, не зная во что верить, а во что нет. Да и верить ли вообще тому, что он описывал! Как будто все самые зловещие древние легенды разом ожили на листке бумаги обычного вояки. Вчитываясь в записи Бейкера, людскому воображению представал бесконечно древний кошмар, перед лицом которого, человечество, несмотря на все свои достижения, казалось даже более беззащитным, чем ребенок, внезапно оказавшийся в одной клетке с хищником.

Прочитав всё это, представители властей испытали самый настоящий шок, не зная как донести до общественности смысл написанного, ибо простой обыватель растерялся бы гораздо больше. Долго обдумывали мало-мальски убедительную для населения версию, и наконец, скрепя сердце, решили во всеуслышание объявить о невиданном цунами, которое разрушило деревню и унесло в море и жителей, и полицейских, и часть солдат, пропавших без вести.

Даже те трупы, что были найдены, решено было не предъявлять общественности, а тихо вывезти и захоронить на заброшенном пустыре, скрыв тем самым последние отголоски той кошмарной истории, и без того скрытой от смертных глаз пеленой обывательского предубеждения. Честно говоря, в обыденные версии верить легче, чем в то, во что при всем желании невозможно поверить. Потрясённые произошедшим, власти хотели успокоить общественность чем-то более привычным для понимания обывателя. Ибо в мире порой случаются вещи, от которых хочется попросту отмахнуться и сделать вид, как будто ничего этого не было.

Вот тот самый отчет сержанта, тот самый путь в безумие, написанный торопливым, прыгающим почерком.