«Плачущей Леси». Туда – в сторону чёрной дыры, которая с «любопытством наблюдала» за развернувшейся трагедией.
Кривой выругался, увидев в иллюминаторе корабля ухмыляющиеся физиономии Лысого, Зуба и Дятла.
– Ну что Кривой? Приятной поездочки? – раздался в динамике скафандра, издевательский голос Лысого.
– В один конец! – прокричал Дятел и разразился диким хохотом.
Динамик зашипел, выплевывая шум и голоса троицы.
– Твари, кэп узнает… – выдохнул злобно несчастный, но договорить не смог – в динамике снова послышался издевательский смех.
Зуб, ставя точку в диалоге, глумливо произнёс:
– Не нужно было совать свой нос, куда не надо! Старый пёсик послужил хорошую службу, пора и на покой. Бай-бай, собачка, удачной смерти.
Наступила тишина…
Какое-то время Кривой смотрел вслед уходящему кораблю, который удаляясь, всё более напоминая звезду. Маленькую предательскую звездочку. Ему не верилось, что всё это было реальностью, он отказывался понимать происходящее. «И вот так жалко закончится история пирата Кривого? Казнь с помощью чёрной дыры – самая страшная смерть, которую можно придумать. Космос делает из меня инвалида, который может лишь бессвязно мычать, лёжа на кровати. В моём случае «мычание и лёжка на кровати» – это небольшие перемещения с помощью телодвижений, что в невесомости ничего не значат. Другая проблема – кислород. Но пират Кривой предпочтёт, чтобы тот закончился раньше, чем огромное чёрное око будет насколько близко, что они смогут «пожать» друг другу руки.
Скорость перемещения Кривого постепенно увеличивалась, но он не чувствовал приближения смерти. Словно его «био» не воспринимало всё как из ряда вон выходящее. И как будто такой смерти не существовало, а происходящее было рядовым событием. Часть сознания, отвечавшее за всё человеческое в Кривом, лишь горестно вздыхала, предчувствуя печальный конец. Бывалому пирату было грустно и обидно. Хотелось кричать, плакать, что-то делать, а не бессмысленно вот так болтаться! И Кривой решился.