Души человеческие: «чёрный меч»

«Было бы смешно смотреть нашим предкам, как на лайнерах и крейсерах плавают по торговым маршрутам. Как с новыми камнедробильнями из Флорентийской республики рабы в Африке добывают ресурсы. Как плазменное оружие, созданное в искуснейших мастерских, попадает на вооружение исключительно господ, а обычные солдаты бегают с разваливающимися винтовками и автоматами».

Йозеф довольно быстро дошёл до двухэтажного приземистого здания, собранного из серого кирпича. Вокруг небольшие зелёные поросли, оградки, изъеденные ржавчиной и пара разбитых давным-давно машин. Он выдохнул и пошёл вперёд, явно не желая входить в ту обитель, где солдаты по большей части могут рассчитывать на бинты, мази, таблетки и безболезненный уход из жизни, если воин был доставлен после местной стычки и безнадёжен.

Толкнув дверь, на него словно «дыхнул» призрак страданий, потянуло могильным промозглым веянием. В нос забились запахи нафталина, гниения и неразнообразных медикаментов. По холодному полу разнеслось эхо от каблуков сапог. Стены, ставшие со временем бежевыми, облезли. Тут и там проглядываются пятна сырости и плесени, а место для сидения сыплются от старости.

Ему навстречу вышел рослый мужик, отворив скрипящую дверь. На правой руке пришита нашивка с тремя треугольными полосками над бронзовым кадратом. Левый рукав отличается шевроном с розовым крестом.

– Зачем прибыл?

– Господин старший сержант-майор, командир моей роты попросил передать вам флэш-карту.

– Да не рисуйся, – махнул мужик. – Ты не в штабе и тут не незачем строиться. Я хоть и помощник начальника санчасти, но давай по-простому.

– Хорошо, – юноша отдал устройство. – Поговаривают, что у вас заканчиваются даже бинты?

– Хто тебе такое говорит? – развёл руками старший сержант-майор. – У нас этого говна на три полка хватит. А вот жаропонижающего, антисептиков, противовирусных, стимуляторов и антибиотиков дико не хватает. Блядь, да из-за того, что на востоке опять какая-то херь началась.

– А что Лига севера³? Они же раньше поставляли нам всё хорошенькое.

– Да там у них у самих какая-то, – матернулся парень, подкинув флэшку, – происходит. Вроде на юге стали бунтовать техно-культы, уничтожая караваны лекарствами.

– Понятно.

– Йозеф! – на все этажи, наверное, пронёсся женский крик, заставивший паренька продрогнуть и резко обернуться.

На пороге стояла среднего роста девушка, на которой были только тёмная обтягивающая майка, подчёркивающая немаленький бюст, военные штаны, так же акцентирующие внимание на идеальной фигуре и берцы. Йозеф не мог оторваться от приятного лица, одновременно и милого и веющего грубостью, от её карих миндалевидных глаз. А вот помощник начальника санчасти полностью был заворожён её поблёскивающей тёмной кожей и выдающимися формами. Правая рука девушки перебинтована в области предплечья.

Старший сержант-майор узнал её, прошептав:

– О, Аэлет, девка из разведроты.

– Йозеф, сволочь, мы так и не встретились в Мелито-ди-Порто-Салво, – она хлопнула паренька по плечу. – Я слышала, что тебе удалось хорошо поработать. Ракетчики прям радовались.

– Аэлет, мы планировали пойти на соединение с вашей ротой. Но капитан нас кинул в другую сторону, где мы и погрязли в штурме.

– Блин, ты такое пропустил. Мы шли впереди всей ватаги и наткнулись прямо на их бронепехоту. Я думала нам конец, но тут подсобили парни из артиллерии.

– Понятно. Я буду рад послушать об этом, если расскажешь.

Аэлет грозно взглянула на мужчину, с недовольством отметив:

– Ты куда смотришь?

– Не могу оторваться от твоих глаз, лейтенант.

– Мои глаза выше.

Помощник начальника покачал головой и шагнул прочь, сказав:

– Так, мне нужно проверить флэшку.

Девушка проводила его взглядов, отёрла полноватые сухие губы и сложила руки на груди. Она осторожно спросила:

– Как твои родители?

– Да всё нормально, деньги им собираюсь перевести. Они радовались, что я выбрался из этой передряги, выжил. И что, – парень слегка улыбнулся, – у меня такой ангел-хранитель.

– Ах, да. Это ведь моё слово в том баре стало последним и самым… ну, которому ты внял. И ведь благодаря моим словам тебя впихнули в первый бат, – помотала пальцем девушка. – Начальник штаба Компании сохнет по мне, несмотря на жену. Хоть я ему не в первый раз даю отворот-поворот, он всё ещё хочет уложить меня в кровать.

– У него явно нет шансов, – ехидно улыбнулся рекрут, – он ведь не знает, что у тебя… довольно специфические вкусы.

– Подскажи, мы, где тебя подобрали?

– В этом же городе.

– А точно же, – она опустила голову, провела ладонью по подбородку. – Слушай, а что ты будешь делать вечером? Ты хочешь прошвырнуться по городу?

– Нет, прости. Я собираюсь вечером собраться с друзьями в местном пабе.

– А для меня там место найдётся? – Аэлет посмотрела прямо в глаза парню, тот даже опустил лицо.

– Конечно, – улыбнулся парень. – Я буду рад тебя видеть.

Девушка в знак прощания ударила его в плечо и поспешила прочь. Ей ещё нужно много дел переделать в родной роте. Йозеф смотрел ей в спину и только в спину, в отличие от помощника начальника санчасти, который вернулся и таращился в известное место.

– Ты реально хочешь встретиться с ней? – нахмурился старший сержант-майор, потерев нашивку со званием. – Она же лесбуха. Спит с другой бабой.

– Да мне всё равно, – отмахнулся Йозеф. – Она мне помогла пробиться туда, где платят больше денег.

– Понятно. Слушай, – живо заговорил помощник начальника санчасти, вынув желтоватую бумажку. – Мне нужно, чтобы ты отнёс запрос на лекарства. Только иди не в штаб, а к нашему «святому отцу». Ему и Братству поставили новые медикаменты. Я надеюсь, он не откажет простым воинам, святоша чёртов.

– Хорошо, – взял её юноша, быстрым шагом направившись к выходу.

«За что я с ней сдружился?» – перепрыгивая через яму, из которой торчат трубы. Он вспомнил, что познакомился с Аэлет во время посиделок.

Старый друг пригласил его в городской бар, просто выпить. Там товарищ встретил старых знакомых, которые были как раз из «Чёрных мечей». Аэлет, самая задорная и бойкая из всех, стала его зазывать в их ряды. Уговаривала, брала на слабо, шутила и подкалывала. Она обещала, что пропихнёт его в самое лучшее место, где больше всего платят. А он только лишился работы в полиции и ему нужны были деньги на жизнь.

«А ведь дерётся она хорошо», – Йозеф вспомнил спор, когда он был практически сломлен. Не выстояв перед всеми аргументами – деньги, слава и реальное дело, которые после двух литров пива смотрелись особо привлекательно, он сказал, что станет наёмником, если она победит его в поединке. И дама охотно согласилась. Смешно, но он не знал, что она – командир взвода, с отличной боевой подготовкой. Аэлет быстро с ним справилась, повалила на лопатки и скрутила. Затем у него не было никаких отговорок, и он поклялся прийти в офис, где устроен пункт приёма в наймиты.

Аэлет после попойки не оставила общения с ним. Девушка реально походатайствовала, чтобы он попал в первый батальон, который всегда идёт на острие атаки, а значит, и платят там больше. После приёма, они пару раз встречались в чипке, один раз в спортзале и штабе, где успели много наговориться, посмеяться и узнать друг друга. При максимум, который позволила рассказать о себе Аэлет, это то, что её предки родом с ближнего востока.

«Хорошая девушка», – завершил размышления о ней рекрут, посмотрев на массивный танк, который был поставлен в здание. Ранее тут была школа, как понял по вывеске Йозеф. Паренёк с жалость смотрел на бежевый, сыплющийся фасад. На первом этаже устроены помещения, вбитые перегородки, создавшие подобие ангаров для страшной техники. Из-под темени выглядывали длинные спаренные стволы – один стреляет обычными снарядами, а второй прожигает броню вспышками лазера.

Йозеф поспешил, ускорив шаг. Он даже не хотел смотреть в сторону парка техники, где внушительный храм науки превращён в место хранения солярки, ГСМ, деталей и «брони». Это место отдано второму батальону, который снабжён танками, тяжёлой штурмовой техникой, машинами со средствами ПВО, а также сто двадцатью дронами. Это царство ржавого металла, немногочисленного боеприпаса к ним и всего того, что способно пробить оборону врага.

«Родная казарма», – вспомнил Йозеф о месте расположения первого батальона, который состоит из стрелков и бронетранспортёров, вооружённых энергетическими зенитными установками и ПТУРами, укомплектован средствами ПЗРК и лёгкими миномётами.

«А ведь арташникам не повезло!» – посмеялся рекрут над тем, что третий батальон было решено временно разместить в палатках, на месте небольшого стадиона неподалёку, ибо все постройки вокруг были превращены в тёплые и сухие «ангары» для гаубиц, реактивных систем и САУ. Так же они вооружены и орудиями, которые могут обрушить на головы врагов плазменный дождь.

И всё это не считая санроты, разведроты, роты материального обеспечения, батареи управления, инженерной роты и взвода обеспечения штаба, у которых есть свои здания для проживания и хранения оружия.

Вскоре Йозеф оказался там, где сохранился клочок мира, покоя и абсолютного отрешения от мира. За высокими стенами, усиленными рёбрами и лепниной в готическом стиле, высятся длиннющие и монументальные шпили колоссального собора, обитого потемневшей медью, устрашающего скульптурами горгулий. В узкие и витражные окна падает скудный свет. Он высится подобно чёрному надзирателю, судье и инквизитору над слабыми и убогими людьми. Это одновременно прекрасное и грозное здание, которое сильно контрастирует с разрухой вокруг, вошло в состав военного городка, но вот его охраняет не обычный армейский патруль.

– Стой! – остановили Йозефа высокие воины, закованные в полностью закрытые технодоспехи, в грудь юнца уставились массивные ружья, а из решётки «рыцарских» шлемов вырвалась речь. – Что тебя привело в святую обитель Первого братства!?

– Я к капеллану Максимилию. Помощник начальника медсанчасти просил передать список.

– Проходи, только соблюдай установления в этом храме!

Паренёк с дрожью поклонился и постарался как можно быстрее миновать внушающих ужас воинов. Он прошёл мимо латников, поднялся по мраморным ступеням, в которых можно увидеть собственное отражение и приблизился к вратам. Огромные и массивные, в пять человеческих ростов, они ввергали душу в трепет перед теми, кто их построил, перед обществом воителей, которое обладает таким могуществом. Его рука провела по легкой шершавой поверхности, по пальцам пробежался сковывающий холод. Он остановил движение возле кнопки в предвкушении того, что будет дальше. Преодолев легкий страх, он нажал чёрную таблетку.

Старые механизмы взвыли, врата подчинились и стали отходить назад в ледяном подобии учтивости, открывая глазу богатство и славу Братства. Его неподготовленный к вопиющей роскоши глаз был ослеплён яркостью, чистотой и изыском. Внутри собор был представлен ансамблем камня, мрамора и гранита, которые перемежались между собой в самых необычных и прекрасных формах. На стенах развешаны суровые железные светильники с лампами, выполненные в стили древности. Всюду пестрили белые стяги с алым геральдическим символом восходящего солнца. Отовсюду доносился слабый молитвенный гул, перетекающий в конкретное прошение, обращённое к небесам:

– Во имя Единого, во имя славы и чести мы служим! – из дальней части Собора прилетели слова, сказанные в коленопреклонении сорока мужчинами в стихарях. – Бог отцов, Отец вечности, Единый в веках, славимый народами, к Тебе мы молимся. Благослови нас на битвы, благослови нас хранить знания, благослови нас спасать обидимых и нести свет во мраке этого мира, – твердили они у треугольного алтаря, обитого серебром, их окаймлял небольшой, умащенный плиткой и наполненный водой, отделявший от остального Храма. В середине алтаря устроена чаша, откуда вырываются языки огня. В месте общения с Богом и яблоку негде упасть из-за молящихся братьев.

Йозеф краем глаза увидел несколько высоченных стеллажей с книгами, дисками, плёнками и флэшками. Огромные лакированные деревянные монолиты теснились к стенами, не загораживая окон. Они стали хранилищами многочисленных знаний, которые только можно собрать за эту эпоху. Первое братство помимо войны взяло цель и оберегать всё то, что осталось от цивилизации. Он приметил, как слуги и неофиты в бежевых балахонах протирают пыль, осторожно проверяют целостность хранимого, поливают горшки с пышными зелёными растениями и цветами, украсившими храм. Они все – служители Культа Единого, который собрал вокруг себя верующих в одного Бога, но исповедание их отлично от веры древности.

Тут царит обстановка сосредоточения, отрешённости от того, что творится за стенами Собора. Полный мир, частичка утраченной цивилизации, тут пребывает. Братья и сестры культа, в молчании и молитве, перебирая чётки, строго и неукоснительно выполняют своё послушание. Воины читают литании, после чего пойдут в подземное крыло, где хранится амуниция, дабы подготовить её к грядущим битвам.

Быстро пробегая по ступеням, паренёк оказался на третьем этаже башни. Перед ним роскошная деревянная дверь, отличающаяся резьбой. Изображения и символы посвящены животным и растениям, а на самом верху виднеется алое солнце. Он осторожно, стараясь не повредить двери, стал аккуратно постукивать.

– Да, кто там? – прозвучал вопрос.

– Рекрут тринадцатого отделения четвёртого взвода второй роты первого батальона Йозеф Ди’Андорр.

– Да, сын мой, проходи.

Йозеф осторожно толкнул дверь, и с трепетом, достойного святого благоговения, прошёл внутрь. Первое, что ощутил юнец, так это стойкий запах благовоний, который синюшными клубами исходит от маленьких чашеобразных медных кадильниц на рабочем месте. Стол его больше напоминал алтарь – крышка накрыта белой материей с символикой солнца, на ней стоят два кубка и свечи. Конечно, он не лишён и бумаг, с раскрытым ноутбуком и кружки с остывшим кофе. Справа и слева пространство комнатушки стесняют стеллажи с книгами, свитками и дисками. У столика возвышались две фигуры. Первая – хорошо сложенный крупный мужчина, облачённый в багровый балахон, капюшон опускается практически до носа, а на груди сияет золотое светило. Это выдавало капитана Братства, одного из высокопоставленных офицеров, которых всего двое. Второй – седоволосый старик, с чисто выбритым лицом, облачённый в чёрную дзимарру, утянутую широким насыщенным фиолетовым поясом.

– Господин капеллан, – поклонился Йозеф, – я пришёл по поручению помощника начальника медсанчасти, – парень протянул пожелтевший лист, – он просит вас поделиться с ним этими медикаментами.

– Хм-м-р, – голос капитана был похож на рык, – эти медикаменты полагаются братьям, а не наймитам.

– Господин, – смиренно говорил Йозеф, уставив глаза в пол, устланный алым махровым ковром, – я смею напомнить, что вы часть Компании, и вы тоже получаете деньги за операции. И мы не требуем, а просим.

– Да как ты смеешь, щенок! – вспылил мужчина, сложив руки на груди. – Мы делимся с вами самым ценным и сокровенным – знаниями. Без нас Компания не стала бы самой известной в этой части старой Италии.

– Тише, брат Бальтазар, – приподнял руку священник, проведя по лицу и зализанными назад волосами. – Он прибыл с благим прошением. Помощь страждущим, есть дело богоугодное, брат.

– Да в последнее время как-то гнев берёт, – капитан отступил, сев на стул со спинкой… Йозеф смотрел на мебель, обитую зелёной тканью, лакированную и аккуратную, как на тысячелетнего призрака.

– Представь свои помыслы Богу, допусти гневу быть, брат Бальтазар, как это делает брат Франческо. Он с помощью методик умной молитвы и обильных жертв смог побороть злобу.

– Я постараюсь, господин. Слишком много вызовов в последнее время. Вон, нечестивые ублюдки из языческих культов вчера устроили побоище на окраинах города. Столько простых людей погибло.

– Скажи, юноша, ты веришь в Бога? – спросил капеллан. – Я слышал о твоих деяниях. Ты пожертвовал собой ради достижения цели. И, – капеллан прикоснулся к символу солнца на груди, вырезанному из дерева, – ты не был замечен в порочащих связях. Если есть желание, ты мог бы присоединиться к Первому братству. Если я попрошу, то начальник штаба не откажет мне о переводе.

– Нет, спасибо, – покачал головой Йозеф, – но я благодарю вас за такое предложение.

– Подумай, юноша, – продолжал убеждать священник, буравя паренька холодным взглядом широких ледяных глаз, – мы предлагаем не только деньги. В нашем братстве ты сможешь получить не только много благ для упоения тела. В мире техноязычников, жестоких культов, диких верований и откровенного религиозного бреда, мы являемся единственным оплотом святости и веры в Единого Бога на восточном побережье Апеннин.

– А как же христиане? Они тоже славят Единого Бога.

– Где ты в последний раз их видел? Осталось пара общин, самая крупная из которых в Риме с их Папой… но он уже ничего не контролирует. Мальтийцы разве что ещё, но они сидят на своём острове и носа практически не суют. Ну и на севере ещё как-то горит пламя веры, – священник пожал плечами, – да и три образа в одном Боге? Странно, не так ли?

– Не знаю, господин, – шальная мысль тронула разум тарантийца. – «Сколько же форм поклонения мистическому? И что есть истинное поклонение Богу? И есть ли Он вообще?».

– Знаешь, как бы низко не пал этот мир, в какую труху и пыль не превратилась бы цивилизация, всегда найдётся место истине. Чистота всегда найдёт себе место, несмотря на то, сколько тьмы в нашем мире. Нужно хранить её всеми силами от всех мерзостей.

– Я подумаю над этими словами, господин. Что мне сказать помощнику медсанчасти?

– Ступай, – махнул рукой мужчина, – тебе ничего не нужно говорить. Я сам отнесу ему часть медикаментов из своих запасов.

Йозеф поклонился. Он спешно ретировался из кабинета, а потом и из Собора. Рекрут ещё раз бросил взгляд на великолепное здание, ощутив странный подъём настроения. Рука опустилась в карман штанов, нащупала гладкое и холодное. Вытащив телефон, он провёл по экрану и открыл интерфейс. Там он быстро вошёл во вкладку «контакты» и нашёл номер человека, с которым давно хотел поговорить, чьё наименование высветилось как «Папа».

Глава 3. Вечерние откровения

Вечер этого же дня. Таранто.

По глазам било тусклое ламповое освещение, которым могло похвастаться это скромное местечко. Вокруг разносился шум – звон металлических и стеклянных кружек, гогот и крики, а также трещащая задорная песня, чьи звуки порционно вываливаются из старой пукающей колонки, дербаня слух.

Пальцы протянулись за картошкой. Почерневшая и зажаренная до такого состояния, что больше напоминала уголь, она всё же источала приятный запах. Йозеф отломил кусочек и положил в рот. Язык свело от горечи и остроты, слюна хлынула аж через зубы, губы «опалил» огонь.

– Дрянь, да? – пихнул юнца в плечо парень в чёрной кожаной куртке. – Я же говорил, местные деликатесы такая хрень.

– Раньше они делали «чёрные чипсы» лучше, – отодвинул тарелку рекрут, потянувшись за стаканом вина.

Пивнуха гордо расположилась на отшибе города, где даже трущобы и стихийные самострои попадались одиноким «порослями», походящими на кусты из фанеры, жести и пластика.

«А ведь когда-то тут был автосалон», – Йозеф заметил косо прибитую над входом табличку, ставшую и названием бара – «Loforese».

Если под ногами всё ещё сохраняется гранит, то большая часть покрытия превратилась в поле выбоин, трещин и царапин. Тут и там можно заметить деревянные и фанерные настилы на местах, где вырваны особо огромные куски. Вместо роскошных и приятных ламп с потолков свисают на тонюсеньких проводах грушеподобные «светила», нагоняющие тоску. Всё пространство уставлено столами и стульями разных мастей и видов – круглые, квадратные, прямоугольные треугольные, из дерева, пластика или ДСП – неважно. За долгие года его существования главным было набить помещение хоть какой-нибудь мебелью.

Некогда он мог гордиться прозрачной передней стенкой, обращённой ко внутреннему двору, символизирующую полную открытость. Но года беспокойного кризиса сделали своё – её нет уже пару столетий, а вместе стекла компиляция кирпичей и жести с прорезями для окон.

– О, как несёт из кухни. Они там решили резину отварить, кашевары грёбанные?

Йозеф повертел носом, чувствуя такие ядрёные запахи, от которых можно протрезветь. Туча специй смешивались с химикатами для дикого усиления вкуса, на кухне варили, жарили и парили всё, что можно приготовить – от насекомых и клейстера до чего-то сносного. Это порождало мощнейший смрад.

– Вот видишь, а ты говорил, что здесь нет северного пива, – отпил из большой пластиковой кружки мужчина с кожей, отдающей бронзой. – А ведь хорошие посиделки тут нам устроил, на свои гроши-то, – широкая улыбка украсила суровое сухое лицо наёмника, который нарядился в кожаный жилет на голый торс, чёрные штаны и ботинки.

– Румо, чёрт несчастный, ведь не нужно было на паренька так давить, – усмехнувшись и потерев загорелые ладони, говорил хорошо сложенный мужчина в бежевой рубахе поверх светлых джинсов. – Мы бы могли просто в казарме поседеть своими. Комбат же не зверь, дал бы добро.

– А как же старые армейские традиции, Дьяко? Их нужно соблюдать.

– Так и иди в армию. Сейчас Ковенант ни от кого не отказывается, гребёт всех подряд.

– Там платят плохо. А помирать за сущую пыль я не хочу, да и что там делать наёмнику? В наряды ходить да толчки драить, чтобы потом быть брошенным в долбанную мясорубки ушлёпком-полканом, который решил выслужиться и ради блестяшки на груди? Да нахер оно мне нужно!

– Тогда не гунди.

Паренек, на которого были направлены колкие речи Румо, осмотрелся. Из своего отделения Йозеф тут видел своего командира, который особо пристрастился к вину и сушёной рыбе, приправленной настолько реактивной дрянью, что её вонь перебивает запахи немытых дел и грязной одежды от посетителей. Сам Румо, едва ли не обнявший кружку с миланским пивом и прикончивший уже две. А так же ещё пара человек, которые смогли прийти, ибо часть подразделения была отправлена как усиление полицейских кордонов на север. Кто-то донёс, что пара банд решила поживиться в деревнях, и нужно было предпринимать меры.

– Где же твоя Аэлет? Я надеюсь, она приведёт подружек, – фыркнул Румо.

Словно бы отвечая на претензии и вызов мужика двери распахнулись и в местечко вошли две дамы. Йозеф сразу бросил на них взгляд, находя девушек очень привлекательными.

Аэлет шла вместе со своей подругой, её темные пальцы обхватили светлую ладонь среднего роста белокурой европейки. Обе они одеты весьма практично – свободные светлые штаны чуть накрывали сандалии, на обоих тёмного цвета жакеты. Только тёмные волосы Аэлет распущены и разливаются по спине наподобие водопада, а вот русая копна её знакомой собрана в шишку.

– Я всегда говорил, что она – розовенькая, – Румо покачал головой, впившись глазами в них. – Да вся Компания об этом знает.

– Тише, друг, – чуть улыбнулся рекрут, выпрямив спину, – не напугай девушек.

За ними вошла ещё одна девушка, отстранённо и даже немного смущённо держась за Аэлет и её подругой. Высокая прекрасная дама могла похвастаться прекрасной утончённой фигурой, словно бы её высек сам Небесный Ювелир с непреложным мастерством и совершенством. Осторожно проходя между столиками, являя мягкость походки, она привлекла внимание всей мужской части своим видом. Цвета вороньего крыла волос обрамлял аккуратное и чудесное лицо, опускаясь практически до пояса, отличаясь крупными плетениями и парой светлых прядей. Йозеф посмотрел её в широкие цветошоколадные глаза, но не выдержал глубины и пронзительности взгляда. Даже в приглушённом свете отлично виднеется её загоревшая медноватого оттенка кожа оголённых стройных длинных ног, изысканных рук. Кожаный топик с сумкой через плечо, мини-юбка, обшитая угольным мехом вульфсина⁴ и сапоги – вот вся её одежда. Опустив взор, парень на её голенях приметил зампысловатые татуировки.

– Ну, здравствуйте! – обрадовался Румо, когда девушки подошли к столику и заняли места. – Как мы рады вас видеть.

– Ох, как ты оживился, – хлопнул в ладоши Дьяко, – прям как таракан на кухне. Только с ума не сходи.

Теперь за столом восемь человек.

– А это кто? – капрал посмотрел на высокую девушку с интересными плетениями в волосах. – Что-то я её раньше не видел в Компании.

– Это Шьяни Лоук’Ц. Недавно сию душу привело к нам. Благодаря её рукам большинство твоих ротных собратьев обзавелось бабочками, сердечками и прочими вещами, которые колете себе вы, настоящие мужики.

– Ах, – Румо снова прилип губами к пиву, допив всю кружку, – а я то думаю, кто сделал татушки этим поехавшим полудуркам из Братства.

– Они хорошо заплатили, – волнистые губы девушки дрогнули, уши обласкал весьма приятный бархатный голос. – Всего пара-тройка дней, а мне удалось познакомиться со многими и замечательными людьми, – дама осторожно и плавно жестикулировала, когда говорила.

– О, а это кто эти «замечательные люди»? – наигранно возмутился Румо, его не интересует еда, все тарелки в распоряжении двух парней из отделения, которые быстро налегли на куски почерневшего вяленого мяса. – Неужто такая краса уже нашла себе воздыхателей?

– Нет… Румо, вас же так зовут, да? – чуть улыбнулась Шьяни, сложив руки на груди.

– Быть может вина или хорошего пива? – предложил Дьяко девушкам, но они отмахнулись. – А то нам за пару часов уже хватит.

– Лена, – приобняла её за талию Аэлет. – Душа моя, может, ты чего-нибудь будешь?

– Нет, милая, мне одной тебя хватит, – ухмыльнулась девушка.

– А ты, – что-то было хотел спросить Йозеф, но его быстро оборвали.

– Обожди, малец, – пихнул Румо рекрута, показав на Аэлет и Елену. – Вот вы понятно, вместе. Конечно, чего только в наши долбанные етить времена не увидишь, и знают вас все давненько. А ты, Шьяни, сколько у нас?

– Я только недавно, – девушка провела длинными пальцами по хрустальному бокалу, наполненному вином цвета насыщенной густой крови, – работала небольшой деревеньке возле Таранто, но там слишком плохая обстановка. Слишком опасно. Тут же… всё более спокойно. Мне предложил ваш полковник делать татуировки для бойцов и выручку делить – тридцать ему, остальное – мне. А так я ещё в паре мест работаю.

– Неро, вот пёс лукавый! И как же так получилось, что такая краса забыла в такой выгребной яме как «Чёрные мечи»? – развёл руками капрал. – И ты не гонишься за деньгами?

– Нет, мне главное найти хорошее общение, Румо и приятных людей. Ну и подальше от мест, где в любое место могут напасть бандиты и дикари.

– Шьяни, а ты, – снова попытался спросить юнец.

– Йозеф, обожди, – перебил его Румо, – Шьяни, а ты чем помимо татуировок занимаешься?

– Румо, как же ты оживился, – ехидно отметила Аэлет, – обычно, когда я вижу тебя в баре твоя единственная любовь – это выпивка. А тут ты прям весь из себя.

– Это я хотел спросить, – пробурчал себе под нос рекрут, обхватив двумя руками бокал с дурманящим спиртом.

– Музыка и путешествия, – сложив ладони у подбородка, сказала девушка, – хорошие компании.

– Оу, поверь мне, милаха, я могу дать компанию, что нужно, – Румо откинулся на спинку стула, пройдя взглядом по всему залу, на этот раз он посмотрел на Елену. – А вот ты, тебя я не припомню. Твою хорошенькую подругу я знаю давненько.

– Даже не думай, – фыркнула Аэлет, – Елена на веки моя.

– Она, – вспомнил о рассказе подруге о Лене юнец, но вновь был заткнут.

– Йозеф, дорогой мой друг, – на этот раз с оттенком грубоватости и скрытого яда лукавства молвил капрал, – будь хорошим мальчиком, убери язык… ну ты понял куда, пока взрослые говорят о важном и насущном.

– О как мы заговорили, – Аэлет согнулась, чуть подалась вперёд, – ты пришёл сюда по приглашению, пьёшь за чужой счёт и позволяешь себе мести языком, как тряпкой в толчке?

– Он парнишка хороший, – массивной рукой Румо потрепал капну чёрных волос, Йозеф вздрогнул, – но не для него эти разговоры. Вот о чём он может беседовать со столь чудесными девушками, если даже… ну вы понимаете.

Шьяни покачала головой, слушая Румо. Она осторожно убрала прядь волос, оголив утонченную шею, другой рукой всё же взяла бокал с вином аккуратно прикоснувшись к нему губами и немного отпив.

Дьяко внимательно смотрел за ходом диалога. Сержант хоть был выходцем из нищенских кварталов, но прекрасно понимал людскую суть. Да и не нужно обладать мастерством виртуоза чтеца душ, чтобы видеть – Йозеф страстно желает с ними поговорить, но Румо, который явно наметил себе конец дня и в каких позах, и с кем он его проведёт, не даст юноше и слова сделать. С другой стороны, ему завтра капрал нужен более-менее в чувствах и собранный, а не измотанный в хлам.

Сержант запустил руку в карман и достал телефон. Пара нажатий и экран засветился слабых тонах холодного света. Приложив к уху он стали наигранно говорить, а громкий бас привлёк внимание едва ли не половины бара:

– Я, господин капитан. Да, господин капитан. Сейчас будем.

Убрав телефон, Дьяко заметил, как все смотрят на него, капрал слабо мотал головой, уже чувствуя, что скажет командир.

– Так, Румо, – хлопнув по столу, встал сержант. – Давай, поднимайся. Ты помнишь, Кемирр нас звал вечером, чтобы мы насчёт техники поговорили.

– Начальник, обламываешь кайф. Нас же малой пригласил, а я ещё посидел недостаточно. Да и тут такие девочки, как же я их оставлю?

– Поднял сральник и пошагали в казарму. Ты достаточно пива ужрался. Или ты хочешь намотаться на кулак ротного? – Дьяко повернул лицо в сторону девушек. – Простите, милые дамы, за выражения.

– Хорошо, иду-иду, – подчинился мужик, явно не желая иметь дело с капитаном, недовольно зыркнув на Йозефа. – Вот же повезло, малец.

– Нам тоже надобно, – поднялись парни из отделения. – «Большая мамочка» просила забрать мешки и притащить в казарму.

– Аэлет, дорогая, – погладила её по руке подружка, – мне тоже нужно идти. Завтра такая суматоха, я хочу отдохнуть после сегодняшних разборов полётов.

– Конечно, иди дорогая, – девушки перед расставанием прижались друг к другу и наградили поцелуями. – Только давай завтра утром встретимся пораньше?

Пятеро поднялись и направились к выходу сквозь кривые ряды столов, обходя шумных постояльцев, часть из которых уткнулась в локти, кто-то рубился в карты, а третьи продолжали заливать в себя всё больше и больше выпивки. В итоге Йозеф остался с Аэлет и Шьяни. Между ними повисло недолгое напряжение, италиец то посматривал на свою подругу, то пересекался взглядом с тёмными глазами Шьяни в которых находил отблеск утраченного света, который не зрел во многих очах людских.

– Как же забавно получилось, – улыбнулась Аэлет, проведя рукой по опустевшей кружке, – и, Йозеф, прости, конечно, что мы задержались. В роте дерьмо приключилось.