Извините, что мне не жаль

Глава 5

Той ночью я ужасно спала, да и следующей тоже. К беспокойству из-за работы и того, что я подвела Мэдди с ее свадебными планами, прибавились непривычные звуки от пребывания в доме Тэнси и Адама. Не громкие, просто непривычные. Иногда у Тэнси играла музыка по ночам, конечно, далеко не такая громкая, чтобы захотелось постучаться и попросить сделать тише, но ее тихие звуки все равно проникали через стену. Иногда я слышала, что Тэнси говорит по телефону. Я никогда не звонила друзьям так поздно просто поболтать, так что это казалось мне довольно странным. У нас были толстые стены, они не позволяли разобрать отдельные слова, но голос Тэнси становился то громче, то тише, выдергивая меня из полусна. Уверена, что и Адам ее слышал. До меня доносился скрип, скорее всего, от колесиков офисного кресла по деревянному полу. А еще иногда он очень громко ходил по комнате. «Такой худышка, а топает как слон», – думала я, закрывая уши подушкой и пытаясь заснуть.

Наверное, сработало, потому что в субботу я проснулась от кошмара: я ехала на свадьбу Мэдди и Генри, только почему-то пыталась добраться до юго-востока Лондона сначала на одном, потом на другом поезде, а потом еще и на автобусе. Потом поняла, что села на поезд до Брайтона, а мне нужно успеть забежать в магазин Кончиты Вилламоры и забрать свадебное платье для Мэдди. А времени-то все меньше и меньше, Мэдди нечего будет надеть, и она никогда меня не простит. Конечно же, когда до меня дошло, что это был просто сон, я уже не могла заснуть.

В жутком настроении и с красными глазами я спустилась вниз и поставила чайник. Для субботы ужасно рано – даже семи не было, – и мои соседи спали. Неудивительно: они, судя по всему, до утра бодрствовали.

Грядущие выходные казались безрадостными. Конечно, можно сходить на фитнес или пилатес. Я знала, что это поможет, но чувствовала себя настолько паршиво, что не могла себя заставить никуда пойти. А к дурацким «Бегунам из Хакни» я ни за что не вернусь. Можно пойти в офис и начать редактировать очередную презентацию от Пирса. Но от одной мысли о том, что мне придется снова часами смотреть в монитор, хотелось кричать. Или доехать на автобусе до торгового центра «Вестфилд» и походить по магазинам. Вот только вчера я уже купила в интернете уцененную, но все равно дорогущую обувь, и повтора моя кредитная карточка уже не переживет.

Я плюхнулась на кровать с чашкой чая и какое-то время переключала каналы по телевизору, копалась в интернете на телефоне и в то же время машинально съела четыре тоста с арахисовой пастой. И – ну это не новости – из-за этого почувствовала себя еще паршивей.

Стук дверного молотка вывел меня из ступора. Сначала я подумала, что лучше не открывать, никто бы не пришел, не договорившись заранее, и мне не хотелось выгонять какого-нибудь бедного свидетеля Иеговы или парня с чистящими средствами, который торгует ими, чтобы вернуться к нормальной жизни после тюрьмы (хотя я уверена, что они просто разведывают обстановку, чтобы потом взломать дверь и все унести).

Потом я вспомнила свои прекрасные туфли, поняла, что сейчас уже почти десять – в это время как раз приходит почтальон, – побежала к двери и открыла ее как раз в тот момент, когда он заполнял квитанцию «К сожалению, мы не застали вас дома». Минутой позже, почувствовав себя гораздо лучше, я уже вскрывала хлебным ножом картонную коробку.

В простую коричневую картонку была упакована блестящая белая коробка. Я немного притормозила, желая растянуть момент, прежде чем я сниму крышку и впервые почувствую аромат новой кожи. Но вместо моих уцененных туфель «Rag&Bone» под ворохом оберточной бумаги скрывался комплект нижнего белья «La Perla», наверное, вдвое дороже.

Черное кружево: бюстгальтер, легкий как перышко, в который никогда бы не поместилась моя грудь размера 32F, и малюсенькие трусики, которые я бы, наверное, выше колен не натянула. Очень жаль, потому что если бы «Амазон» захотел отправить мне что-нибудь по ошибке – ошибки красивее они бы не придумали. Хотя не то чтобы у меня был повод носить такое белье.

Хотелось бы сказать, что не помню, когда кто-нибудь последний раз видел меня в нижнем белье, но, к сожалению, не получится. Это также был последний раз, когда я свайпнула вправо на Тиндере. Парень по имени Ник лайкнул меня, написал «Привет» и даже не послал мне фото своего члена – и тем самым уже выделился на общем фоне. Пару недель мы общались в интернете, а потом решили встретиться. Ну знаете, как это бывает: сообщения стали все чаще, свидание приближалось, я настолько погрузилась во все это, что ко дню встречи уже фактически придумала имена нашим детям.

И когда секунд через пять после встречи с Ником я поняла, что между нами нет вообще никакой химии, я не позволила этому меня остановить. Может, мне просто нужно время, говорила я себе, слишком быстро глотая «Джин-тоник» и сразу же заказывая следующий. В голове вертелось: он хороший парень, с хорошей работой, он забавный. Сказал, что хочет остепениться.

Если бы он был обувью, это были бы ботинки Clarks ^[12]. Несмотря на то, что к вечеру никаких чувств не появилось, я пошла с ним домой. И, боже, это было ужасно. Целовался он слюняво и неряшливо и крутил мне соски, будто пытался настроить радио в машине. Это был один из тех случаев, когда кажется, что это никогда не кончится.

Не то чтобы это отвратило меня от секса на всю жизнь, но и не вдохновило попробовать еще раз с кем-нибудь другим. Поэтому вряд ли бы я когда-нибудь пошла в магазин за таким бельем, которое явно надевают только для секса, а потом снимают и с любовью стирают руками, прополаскивая слезами единорога. Я неохотно отказалась от своей мимолетной мечты стать миниатюрной секс-богиней, положила лиф и трусики обратно и накрыла их оберточной бумагой. Нужно вернуть их, чтобы их отправили по верному адресу. Но потом я заметила товарную накладную, выглядывающую из-под слоя бумаги. Это точно был наш адрес, но моего имени там не было; и вообще никакого.

– Черт, – прошептала я, – ну почему я не уточнила?

Я подумала, что может стоит запихнуть все обратно в коробку, послать отправителю и притвориться, что ничего не знаю. Но потом вспомнила, что я расписалась за получателя, и что я уже взрослая, в конце концов, и это просто невинная ошибка. Потом я услышала, как Тэнси вышла из комнаты, закрыла дверь и спустилась по лестнице, и снова растерялась.

– Доброе утро, Шарлотта, – бодро сказала она, входя на кухню в топике на бретельках и откровенных розовых трусиках-шортах, – кажется, я слышала почтальона?

Хорошо, что это я ему открыла, подумала я, если бы это была она, бедный почтальон бы, наверное, тут же упал замертво от инфаркта.

– Да, он приходил, – ответила я, – извини, пожалуйста, я ждала кое-что из «Амазона» и открыла по ошибке. Это тебе?

Я отдала ей коробку, и она принялась оживленно перебирать оберточную бумагу.

– А, – сказала она, – пришло, да? Мило.

Посылка вроде бы и удивила, и совсем не впечатлила ее одновременно. Это показалось мне странным. Если бы я промотала тысячи фунтов на нижнее белье, то разрывалась бы от волнения, чувства вины и синдрома раскаяния одновременно. Но, может быть, для Тэнси это было по-другому. Судя по тому, что я замечала на сушилке, у нее было много дизайнерской одежды. Хотя я думала, что все это бесплатные образцы и подарки, поскольку она работает фешен-байером. Правда, младшим байером, что все-таки говорит о том, что нечто подобное должно быть для нее редкой покупкой. Но это не мое дело. Если моя соседка хочет выкинуть половину своей месячной зарплаты на трусики – вперед. «Однако если она покупает такое сексуальное белье, то у нее точно есть парень. Но где он? О Трэвисе она даже не говорила. А может, говорила?» – подумала я, а потом постаралась избавиться от этой мысли. Ведь не случайно все женские журналы пишут о том, что одеваться нужно не ради мужчины, а ради самой себя? По-моему, кто-то даже книгу написал о том, что новые вещи приносят радость? Или о том, что радость приносит избавление от старых?

– Здорово, – сказала я, – извини, что я…

– Забудь, – ответила Тэнси, – ммм, Шарлотта, я не хочу быть навязчивой, но у тебя все хорошо? Ты выглядишь такой усталой.

Она поставила коробку обратно на стол и тактично отвернулась, чтобы налить воды в чайник.

– Все в порядке. Просто не высыпаюсь последнее время.

К моему удивлению, Тэнси покраснела как рак. Я думала, что такую реакцию скорее бы вызвало то, что я увидела ее сексуальные трусики.

– Надеюсь, это не из-за меня ты не спишь? – спросила она. – Я поздно говорю по FaceTime. Просто мама и сестра работают в разные смены и это единственное время, когда мы можем все вместе выйти на связь… Я и не подумала.

– Да нет, я даже не слышала, – уверяла ее я, – просто на работе много стресса, а еще Мэдди просила меня поехать с ней на примерку свадебного платья, а я не смогла и переживаю из-за этого. Ничего страшного, правда.

– Если твоя подруга выходит замуж, то знаешь, сколько еще всего будет. По-моему, это всех с ума сводит. Помню, когда сестра замуж выходила. В какой-то момент нам показалось, что пора звать людей в белых халатах. Пердита могла позвонить мне в пять часов утра, потому что проснулась и ей вдруг пришло в голову, что все занавески в зале надо перевесить наизнанку, потому что ей цвет не нравился. К тому же она тогда была беременна, что, наверное, только ухудшало ситуацию. Мегастресс.

– Наверное, – сказала я, – но Мэдди всегда была такой практичной. Боюсь, я ее задела.

– Пройдет, – сказала Тэнси, – поверь мне. Подожди дней пять, а потом позвони ей. Если к тому времени она не позвонит тебе первой, что скорее всего и случится. Кстати, а как вы познакомились?

Я рассказала о том, что мы жили по соседству в Крамлингтоне, городе на северо-востоке Англии, где выросли, и были лучшими подругами в школе. Мы продолжили общаться и в университете, хотя я училась в Манчестере, а Мэдди – в Глазго. Когда я нашла работу в Лондоне, то сразу же написала Мэдди в Вотсап и спросила, нужна ли ей соседка. И тогда мы снова подружились, как будто никогда и не расставались.

– Как здорово, – вздохнула Тэнси, – вот увидишь, как только они поженятся, все сразу станет как прежде.

Она меня не убедила, но вдохновила. Я спросила Тэнси, какие у нее планы на сегодня. Она посмотрела в окно, на яркое солнышко, сказала, что наденет бикини и позагорает где-нибудь в парке, и спросила, хочу ли я присоединиться.

Я взглянула на ее стройные загорелые ноги и представила, какими бледными как смерть мои покажутся на ее фоне. Я уже было хотела отказаться, но решила, что это уже совсем глупо.

– Пойду переоденусь, – ответила я.

По дороге наверх я столкнулась с Адамом, когда он выходил из спальни. Я видела, как он спустился, застал Тэнси в пижамке, покраснел и тотчас же бросился наутек, скрылся в своей комнате и захлопнул дверь. «Бедный чувак, – подумала я, – наверное, жизнь с Тэнси для него одновременно и кошмар, и сон наяву».

Большую часть дня мы с Тэнси провели в парке – наряду с толпой других, которые тоже решили не упускать такой шанс позагорать в парке солнечным субботним днем. Мы листали кучу журналов, которые купили в киоске, и лениво болтали на очень важные темы, наподобие «Кто лучше в “Докторе Кто” – Дэвид Теннант или Мэтт Смит?» и «“Мальтизер Баттонс” – это лучший или худший шоколад в мире?».

Когда похолодало настолько, что лежать в парке уже не хотелось, мы пошли домой, по дороге зайдя в супермаркет за дорогим готовым ужином и бутылкой вина.

Тэнси прошла по всем рядам, наполняя корзину всякой всячиной – банками фасоли, коробками печенья и упаковками гигиенических салфеток. Я не понимала, почему она вдруг решила закупиться на неделю прямо сейчас, но потом, на выходе, она оставила все это в ящике для сбора благотворительности. И вдруг мне стало очень стыдно – я же столько раз проходила мимо и ни разу ничего туда не положила.

Дома мы поужинали, и я только собралась предложить Тэнси пойти в паб, как она зевнула и сказала, что пойдет наверх звонить маме и сестре по FaceTime, а потом спать.

Смирившись с перспективой одинокого вечера, я открыла в ноутбуке эпическую таблицу, которую делала для Марго в ожидании переезда нашего офиса в следующем году. Переезжаем мы всего лишь на два этажа вверх в том же здании, но работы и планов столько, что можно подумать, мы планируем вторжение в Сирию. Почти за год до переезда мы уже наняли архитекторов, чтобы подготовить новое место, оснастить его тремя кухнями (каждая из которых еженедельно будет забита заказами из «Окадо»), а также роскошным фитнес-клубом с постоянным личным тренером и пятью залами для переговоров.

Ну и последняя капля – переезд состоится только тогда, когда биржи будут закрыты, чтобы трейдеры уж точно не упустили ни секунды в интернете и, соответственно, ни копейки. Организация всего этого выпала Марго, которая, в свою очередь, перекинула ее на меня. Какое-то время я растерянно смотрела на ряды и столбцы, как всегда ошарашенная масштабами всей этой задачи, а потом вздохнула, налила себе еще бокал вина, написала сообщение Мэдди, удалила его и снова вздохнула.

И когда я уже почти сдалась и собиралась пойти спать, раздался стук в дверь. Было уже почти девять – для почтальона поздно, как и для свидетеля Иеговы, но бывшего зэка, продающего половые тряпки, не исключаем, как и какого-нибудь ночного сборщика пожертвований для «Спасем детей» ^[13], который хочет, чтобы я подписалась на рекуррентные платежи.

Я закрыла ноутбук и побежала к двери.

– Извините, что мы так поздно.

Это были наши соседи, Ханна и Люк, хозяева (или родители, это уж как посмотреть) кота Снежка.

– Надеюсь, мы не помешали, – сказал Люк.

Я пробормотала, что нет, не помешали, к тому же это так и было, и пригласила их зайти в дом.

– Нет, спасибо, – сказала Ханна, – мы просто заходим ко всем соседям в районе и спрашиваем, не видели ли они нашего кота.

– Снежка, – добавил Люк, – белый такой, один глаз зеленый, другой голубой.

– Да, я его видела, красавец. Он иногда заходит к нам в сад, а потом перемахивает через забор, когда вы зовете его ужинать. Но последнее время я его не видела, – сказала я.

– Последний раз мы видели его в пятницу утром, – сказала Ханна, – мы только недавно стали выпускать его одного на улицу и боимся, что он потерялся.

– Ему даже и года нет, – продолжил Люк, – котенок еще.

– Мы его звали, звали, – сказала Ханна, – он не глухой, хотя и говорят, что все белые кошки глухие, но не он.

– Обычно он прибегает, как только услышит шуршание пакетика «Дримис», – сказал Люк.

Я покачала головой.

– Мне очень жаль. Боже, представляю, как вы волнуетесь. А в местные группы в социальных сетях писали?

– Да, в социальные сети писали и расклеили везде листовки, в кафе у Люка тоже.

– «Дэйли Грайнд», – объяснил Люк, – не уверен, что видел вас там.

Конечно, я каждый день проходила мимо этого кафе по дороге на работу и сейчас вспомнила, что почти каждое утро видела через окно Люка. Но я никогда там не была. В тот раз, когда мы пытались сходить туда с Тэнси на бранч, кафе было закрыто, а по дороге на работу я всегда спешила, к тому же знала, что там у меня будет безлимитный доступ к прекрасному кофе. Зато Мэдди и Генри часто там бывали.

Я объяснила им все это и взяла одну из листовок (просто так, потому что я и без того знала, как выглядит Снежок, но и не взять тоже было бы грубо, как будто мне все равно).

– Я спрошу у своих соседей по дому, – пообещала я, – и сама попробую его поискать. Уверена, он вернется. Наверное, забежал в чей-нибудь сарай и не может выйти.

Мы попрощались, и я посмотрела, как они шли вниз по полуночной улице, держась за руки и сжимая стопку листовок. «Бедные, – подумала я, – и бедняга Снежок, где бы он ни был». Они казались такими грустными, но в то же время сплоченными – двое с миссией по спасению своего потерянного котика. Я почувствовала, что к глазам подступают слезы, но моргнула и вернулась к своей таблице, с которой просидела, пока слова и цифры не стали расплываться перед глазами.

Потом я приняла ванну, лениво просматривая Тиндер, пока протеиновая маска впитывалась в волосы, и надеясь, что другая маска, с гликолевой кислотой, в то же время отшелушивает с лица мертвые клетки.

Глава 6

Приветики! С возвращением в «Извините, что мне не жаль» – гид по любви и сексу от плохой девочки. Сегодня мы вернемся «к основам». Знаю, знаю, все подумают, что онлайн-знакомства – это лучший вариант… но не всегда! Одни из самых счастливых пар, которых я знаю, встретились офлайн, зачастую через общих друзей. Все-таки наши друзья знают нас лучше, чем кто-либо другой, так что когда подруга хочет вас с кем-нибудь познакомить – слушайте ее! Может, это и не будет любовью с первого взгляда, но вполне возможно, что вы встретите именно того, кто вам нужен сейчас. Понимаете? Я уже не раз прекрасно проводила время с парнями, зная, что это ненадолго. С парнями, которые остались моими хорошими друзьями. Или с теми, кому я частенько звоню ради секса. Или с теми, с которыми можно пофлиртовать и заняться головокружительным сексом, зная, что они никогда не станут отцами моих детей. И вот мой сегодняшний челлендж – позвонить трем лучшим подругам и попросить каждую познакомить меня с одним из ее друзей. Вот и все! Так просто, правда?

– Просто кошмар, честно говоря, – сказала Мэдди, – кто бы подумал, что ремонтировать дом и в то же время планировать свадьбу будет так трудно? Уж точно не мы!

– По тебе не скажешь, – заметила я, – прекрасно выглядишь, и дом тоже.

Это правда. Мэдди похудела – но так, наверное, делают все, кто хочет влезть в свадебное платье. Хотя ее поездка в Брайтон и не завершилась встречей с Единственным (платьем, конечно же). Когда я спросила ее, как все прошло, и снова извинилась за то, что не смогла приехать, она отмахнулась и сказала, что ничего страшного. Но при этом казалась такой разочарованной, что я уже почти отказалась от мысли попросить ее познакомить меня с кем-нибудь из ее «свободных» друзей. Но в итоге все же решилась, и она ответила, удивительно естественно и похоже на саму себя, что организует ужин на новой кухне. Хоть перспектива встречи с приятелем Генри по крикету не казалась мне такой уж привлекательной, я ответила, что с радостью приду, и спросила, что принести. Что само по себе было так странно, ведь раньше, когда Мэдди устраивала ужины на нашей общей кухне, не надо было ничего спрашивать. Я просто крутилась вокруг нее, а она хозяйничала и говорила мне, что порезать, что помыть, отправляла меня на экстренные миссии в магазинчик на углу, чтобы купить то, что она забыла.

Когда я была здесь в первый раз, дом был завален картонными коробками, и у каждой стены стояли упаковки с составными частями будущей кухни. А сейчас это уже дом. Настоящий дом. Сквозь открытые стеклянные двери, что выходили в сад, в дом проникал теплый вечерний воздух. На только что уложенных каменных плитах стояли горшки с розами и травами. Над камином висела гирлянда с огоньками, повсюду стояло множество свечей, а на икеевский кухонный стол, за которым мы все сидели, даже постелили скатерть.

Мы все – это я, Генри и его сестра Бьянка со своим мужем, я была с ним знакома, но совсем забыла его имя. Мэдди стояла у плиты и что-то помешивала, а за ней крутился Магнус, мой «парень» на сегодняшний вечер.

Сводить своих неженатых друзей совсем не просто. И, наверное, это прозвучит неблагодарно, но он точно не покорил меня при первом же знакомстве. Тем более что это знакомство сопровождалось поцелуем. Правда, он промазал, и в итоге я осталась с мокрым ухом. И ладно бы, если на этом все кончилось, но он решил повторить то же с другой стороны. В итоге мне пришлось дождаться, когда он отвернется, чтобы вытереть уши о свитер. Светловолосый и розоволицый, он казался каким-то помятым, несмотря на пушистую бороду, которая явно должна была придать ему «богемный» вид, но в итоге почему-то сделала его похожим на одного из семерых гномов – на Чихуна, судя по цвету носа. Звучал он чопорно, сразу видно, что из престижной школы. Говорил чуть громче и чуть больше, чем нужно, и в данную минуту критиковал рис Мэдди. Да, рис Мэдди.

– Конечно, арборио – идеальный выбор для ризотто, – говорил он, – но, на мой взгляд, с карнароли получается утонченней, сливочней. В «Локанда Локателли» используют только его. Последний раз, когда я там был, я заказал на ланч ризотто с лобстером и летним трюфелем – и это было просто неземное блаженство.

– Ну, в нашем будет курица и горошек, насчет «блаженства» – я работаю над этим, – ответила Мэдди, уверенно помешивая ризотто.

– «Био-», надеюсь, – сказал Магнус, – из искусственно выращенной курицы приличного бульона никогда не выйдет. А ризотто целиком зависит от качества бульона – на мой взгляд, это даже важнее самого риса. В книге Анны Дель Конте написано, что…

Я перестала его слушать, повернулась к Генри и спросила, как у него дела на работе. Так странно: я бы никогда не спросила его об этом, если бы мы жили в одном доме, ведь тогда я бы и так знала. Догадалась, если бы он вернулся хмурый или позднее обычного, или весь вечер отвечал на звонки по телефону. А теперь приходилось спрашивать. Так же и с Мэдди. Если бы мы жили в одном доме, я бы и так знала, как проходит ее подготовка к свадьбе – она бы хлопнула дверью, плюхнулась на диван и начала ныть, что во всем Лондоне нет ни одного флориста, который не обобрал бы тебя до нитки, и сказала бы, что ее будущая свекровь собирается пригласить всех в Суррей.

К тому времени, когда Генри уже успел рассказать мне обо всех последних инновациях в сфере графического дизайна и открыть еще одну бутылку белого вина (под аккомпанемент Магнуса: «Как по мне, так “Гави” весьма переоценивают»), Мэдди поставила на стол блюдо с ризотто и миску с салатом и стала предлагать всем тертый пармезан. Я заметила, что сама она почти ничего не ела, но хорошенько принялась за «переоцененное» вино. Я тоже сделала большой глоток из бокала – кажется, это был единственный шанс пережить вечер в компании Магнуса.

– Как вкусно, Мэдди, – хвалила ее Бьянка, с капелькой ризотто на краю вилки, – ты настоящий профессионал.

– Да ты просто счастливчик, Генри, – сказал Магнус, уставившись при этом в декольте Мэдди, – что будет в меню на главный день? Каких вкусностей нам ожидать? На прошлых выходных я был на свадьбе в Пемброк-Парке и, должен сказать, еда оставляла желать лучшего, для места такого-то уровня. Мясо пережаренное, а мусс из лосося слишком пресный.

– Какой кошмар, – сказала я, глядя на Мэдди, которая сидела с другой стороны стола, и надеясь, что она засмеется. Но нет: она пристально и хмуро на меня посмотрела.

– Хотим сделать что-то в стиле «уличной еды», – сказала она, – знаешь, тележки или палатки разной тематики с едой со всего мира. Мини-бургеры, энчилады, свежие устрицы, лапша и все такое.

– Звучит здорово! – сказала я.

– Смело, – встрял Магнус, – ну и, конечно, маловероятно, что хотя бы что-нибудь из этого окажется аутентичным. Когда я последний раз был в Чунцине, я пробовал малу ^[14] в разных – дилетант, наверное, назовет их палатками с уличной едой, а вот местные считают их ресторанами. Удивительная вещь. Между настоящим мала и суррогатом, который они выдают за него здесь, огромная разница. Настоящий готовят из утиных кишок – такой насыщенный вкус, что-то невероятное.

– Представляю, – сказала я, чуть закатив глаза, и взглянула на Мэдди, но она снова нахмурилась в ответ.

Казалось, другого выхода нет, кроме как выпить еще вина. И когда мой бокал опустел, я налила еще, а потом выпила и этот.

Вслед за ризотто был тирамису, и у Магнуса появился новый повод просветить нас насчет разницы между настоящим итальянским маскарпоне и фигней, которую Мэдди купила в супермаркете и из которой, собственно, и готовила, и прочитать нам лекцию о превосходстве свежемолотого кофе над капсулами «Неспрессо».

И как только я подумала, что уже наконец-то пора расходиться по домам – точнее, что скоро все остальные разойдутся по домам, а я смогу нормально посплетничать с Мэдди и Генри о… да обо всем, на самом деле, – Магнус сказал, что он принес кое-что особенное в подарок Мэдди. И мало того, что он успел разрушить все планы на свадебный ужин, так он решил, что ни один ужин не обойдется без кусочка сыра, и вытащил огромный кусок пекорино и банку меда, добавив, что он со вкусом черного трюфеля. Запах этого меда напомнил мне тот, что доносился из комнаты Адама. Все немного попробовали. Я подавила зевок и снова пожелала, чтобы все прекратили есть, пить и болтать о кухне всяких экзотических стран, в которых я никогда не была (и, судя по всему, уже никогда и не побываю), и пошли домой спать.

Наконец Бьянка сказала, что им (с Майклом, конечно!) уже правда пора идти, потому что завтра с утра им предстоит везти дочку на занятие по цирковому искусству.

– Шарлотта, ты же едешь в Хакни? – спросил Магнус. – Я живу на Олд-стрит, совсем недалеко. Может, вызовем такси на двоих?

Мне хотелось пнуть Генри за то, что он сказал ему, где я живу – Магнус точно узнал это не от меня. И в такси я с ним не поеду.

– Если честно, я хотела вернуться на ночном автобусе. Обожаю их! Особенно вечером по пятницам, всю дорогу от Бромли до Далстона. Это классно, там такая жизнь кипит! Лучшее место для наблюдения за людьми! Сначала я помогу Мэдди с уборкой, а потом поеду. Хотя если хочешь присоединиться…

Я так и знала. Он в ужасе схватился за телефон, вызвал такси и умчался. Вскоре, посылая тысячи воздушных поцелуев, ушли и Бьянка с Майклом. Правда, до этого я успела подслушать, как Бьянка и Мэдди шептались о чем-то в коридоре, пока я складывала посуду в посудомоечную машину.

– Завтра в три часа дня, правильно? – спросила ее Бьянка. – Жаль, что с Кончитой не вышло, но тебе понравится в «Студии Монти», я даже не сомневаюсь.

– Да, – ответила Мэдди, – но почему бы нам не встретиться пораньше, скажем, в два, и зайти за коктейлем до того, как идти в студию? Не буду же я мерить свадебное платье трезвая как стеклышко?

До меня доносились их громкие писки от восторга, а потом Генри подловил меня там, с полотенцем в руках, без сомнения немного ошарашенную, и сказал:

– Шарлотта, ты чего, мы же не позволим тебе тут вкалывать. Садись, я поставлю чайник, а ты расскажешь мне, как поживает твоя соседка-супермодель.

Я присела. На самом деле, даже если бы он не предложил, не думаю, что я бы еще долго смогла устоять на ногах – они почему-то вдруг перестали меня слушаться, да и голова закружилась. Я сидела там, как лузер, в голове звенели их восторженные писки – и мне было так больно и странно, будто меня пнули в живот.

Все-таки я – главная подружка невесты. Разве нет? А потом я поняла, что на самом-то деле она никогда мне этого и не предлагала; я просто автоматически решила так для себя. И конечно же, это потянет за собой множество других задач. Например, организовать девичник, помочь ей выбрать, чем украсить пригласительные открытки – изысканными розовыми розами или не менее изящными рельефными надписями. Ну и, конечно же, вместе пищать от восторга от предстоящей поездки за платьем. И ничего из этого она мне не предложила. В то же время она точно просила Бьянку хотя бы об одном из этого, потому что от меня услышала отказ. Я вспомнила, что и до свадьбы осталось всего четыре месяца. Я привыкла организовывать все по работе в исключительно краткие сроки, но на подготовку к свадьбе люди обычно тратят гораздо больше времени, разве нет?

В итоге к тому времени, когда Мэдди вернулась в гостиную и Генри дал мне чашку чая, я взвинтила себя до такой степени, что голова шла кругом.

– Почему ты… – спросила я.

– А почему ты… – одновременно со мной строго спросила Мэдди.

Генри пробормотал что-то о том, чтобы вынести мусор, и улизнул.

Мы обе замолчали, но Мэдди спросила первая.

– Почему ты так ужасно вела себя с Магнусом?

– Что? Да потому, что он придурок, Мэдди. Чопорный прыщ, на свинюшку из «Перси Пиг» похожий. Ты серьезно думала, что он может мне понравиться?

– Никакой он не придурок! Он очень хороший. Добрый, щедрый, он даже звал нас с Генри поехать во Францию и выбрать там вино на свадьбу. Знаешь, сколько мы сэкономим? Он так хотел с тобой встретиться, а ты просто сидела, молчала как рыба и гримасничала, что бы он ни сказал. Это как вообще?

– Мэдди, да ты что! – я понизила голос. – Я знаю, что он друг Генри, но серьезно? Правда?

– Супер. Оставайся привередой – посмотрим, как далеко уйдешь. Подумать только, с переезда в Лондон даже успела один раз заняться сексом. Ну, раз тебя это устраивает, продолжай в том же духе. Удачи.

Мне хотелось объяснить ей, что именно из-за того, что секс с Ником был таким ужасным, я больше не хотела рисковать еще одной кошмарной ночью с человеком, который мне не нравился. И ничего хорошего из того, чтобы я пошла с Магнусом ради них с Генри, не вышло бы – простая потеря времени.

Но были и гораздо более важные вопросы, которые я хотела задать этой девушке, которую считала своей лучшей подругой.

Мой голос дрожал, когда я спросила:

– Мэдди, ты едешь за свадебным платьем завтра с Бьянкой?

Я увидела, как по ее ключице пробежала краснота, но до лица она не дошла.

– Ага, – ответила она, – Бьянка замужем. Она уже все это прошла и знает, как что работает. Я доверяю ее вкусу и знаю, что у нее будет время помочь мне со всем этим. Ты слишком занята, Шарлотта. И, честно говоря, тебе не так уж это и надо. Мне нужно было что-то решить, и я решила. Ты моя… – на месте одного очень важного слова прозвучала пауза, – подруга, и всегда ею будешь, но я попросила Бьянку быть главной подружкой невесты. Прости.

Я не знала, что после этого сказать. Я поблагодарила их за прекрасный вечер, села в одинокий, баснословно дорогой «Убер» (как раз в час пик) и поехала домой. Первую половину пути стараясь не заплакать, а все оставшееся время стараясь, чтобы водитель не увидел.