«Какие-то сами. Что-то из запасов Отца».
Я почувствовал, как вернулся назад зонд. «Рюкзак» снова чуть дернулся.
– Не оставляй нас больше! – сразу накинулась Гэйли, едва мы встретились. – Эта тварь незаметно подкралась. Мы ее увидели в последний момент.
– Незаметно подкралась? – переспросил я удивленно. – Это что, мышь? Как можно было не заметить гигантского, шаркающего по песку монстра?
– Ладно, признаюсь, – сдалась девушка. – Я задремала на солнышке. А Сат к обелиску пошел. Хорошо, ты вовремя успел. Спасибо.
– Ага, пожалуйста, – буркнул я. – Надеюсь, мы не слишком шумели и не особо побеспокоили хозяев.
– Этот мир обитаем?
– Возможно, – я сделал несколько шагов в сторону, обернулся к скалам. – Там лестница из белого камня. Идет высоко вверх. Думаю, надо идти по ней.
– Надо узнать, что по этому поводу думает Лотбер, – сказала девушка, заходя мне за спину. – Стой спокойно, Фёст. Экран совсем пылью покрылся, не видно ничего.
И тут я услышал характерный звук, будто стальную лодку тащили по мокрому песку. Резко повернув голову, увидел незабываемую картину: мертвое чудовище медленно уползало обратно в океан, утаскиваемое своим же сородичем. Зубастая башка, показавшаяся из воды, вцепилась в хвост трупу и медленно, но верно тянуло его в пучину.
– Где там лестница, говоришь? – быстро подобралась Гэйли, хватая за руку зазевавшегося мальчишку. – Идем, идем. Там всяко безопаснее.
И быстро пошла в сторону скал. Сат несколько раз оглядывался, не переставая таращиться на монстров. Те почти уже скрылись, оставив на берегу глубокий след.
До лестницы мы дошли за несколько минут. Гэйли достала из бокового кармана плоскую флягу, разок глотнула. Потом протянула Сату. Тот хорошенько приложился, делая большие глотки, пока девушка не одернула его.
– Это гель, – пояснила она, убирая флягу. – Почти что концентрат воды. Плюс добавлены питательные вещества и витамины. Сат его очень любит.
– Это видно, – сказал я, ставя ногу на первую ступень. – Я бы на твоем месте не баловал парня. Он теперь поел, тяжело будет подниматься. И вы бы головы прикрыли чем-то, а то солнце здесь хорошо греет. Можно и тепловой удар получить.
Я посмотрел на индикатор температуры моего железного тела в строке интерфейса. Показывало семьдесят два градуса в переводе на Цельсий. Это уже жарко. Но как я понял, критическая температура начинается после девяноста.
– Мы хорошо переносим жару, – сказала Гэйли и бодро зашагала вверх по ступеням. Сат обогнал ее, перепрыгивая через одну. Я двинулся следом.
Первая площадка была достаточно высоко и являлась обзорной. Отсюда открывался вид на пляж и океан. Однако, океан ли. Мне показалось, что на горизонте просматривается темная береговая полоса. А может это надвигающийся шторм.
Передохнув немного, мы продолжили подъем. Сат заявил, что устал, и я взял его на руки. Дальше лестница уходила в тоннель, и метров через сто снова выходила наружу.
Белоснежный замок я заметил задолго до того, как закончилась последняя ступень. Высокие стены были увенчаны круглыми остроконечными башенками, а из-за них выглядывал здоровенный витой купол основного строения. Будто гигантская луковица, слепленная из теста.
– А вот и санаторий, – заявил я, подходя к массивным створкам ворот. Они тоже были белые, но из другого материала, по структуре похожего на пенопласт. Но очень прочного, отломить кусок мне так и не удалось. От несильного нажатия створка легко подалась внутрь и мы вошли в прохладу просторного зала.
Первое, что я увидел, был огромный длинный стол, заставленный различной снедью. На лавках вдоль стола сидели люди и тихо ели. А народ был разномастный, видно из разных сословий или миров. Были и бородатые в доспехах, и в серых монашеских рясах, бритые налысо. Некоторые напоминали внешним видом байкеров.
«Какая интересная компания собралась», – сказал Лотбер. – «Вижу двоих из Тиирса, дальше салианцы сидят, потом кампиане. Последние не переваривают друг друга. Интересно, зачем они здесь все»?
На нас никто не обращал внимания. Мы сделали пару шагов к столу, и неожиданно у нас за спиной раздался глубокий бас. Говорили явно на глаплесе. Обернувшись, я увидел стоявшего за нами закутанного в длинный белый балахон человека. Хотя, человека ли? Фигура гуманоида, а вот ни лица, ни рук не видно из-за белой ткани.
«Добро пожаловать в Айкельм», представители Лапира, – начал переводить техник. И я очень обрадовался такой возможности. О личном переводчике я давно мечтал. – «Отсюда начнется великий путь к Эдему. А пока отдыхайте и набирайтесь сил. Применение оружия на территории Айкельма строго запрещено, как и нанесение телесных повреждений другим гостям. В случае нарушения этого правила последует немедленное наказание».
И я действительно поверил, что он накажет. Мало не будет. Я видел сквозь белый балахон, и то, что под ним скрывалось, лучше никогда никому не показывать.
Глава 24. Айкельм.
Гэйли и Сат сели за стол на свободные места. Еды было вдоволь, и она не кончалась. Как только одно из блюд становилось пустым, оно тут же проваливалось в круглый люк в столешнице, а через несколько секунд возвращалось уже полное. С напитками было тоже самое. Все люди ели молча. Те, кто наелся, выходили через небольшую дверь на противоположном конце зала.
Существо в белом балахоне подошло ко мне и заговорило. Лотбер стал переводить:
«А для тебя нет питания. Я вообще не понимаю, как ты сюда попал, Воин? Как тебя пропустил Барьер»?
Я не знал, что ответить. Да и вряд ли бы он понял спиллийский или русский.
«Ничего не говори, Фёст», – предупредил Лотбер. – «Пусть думает, что у тебя проблемы с речевым синтезатором. Можешь жестами показать это. Гэйли сообразит, как выпутаться. Насколько я понял, мы имеем дело с интом, хранителем Айкельма. Здесь он всесилен, и не завидую я тому, кто его разозлит».
Гэйли тем временем начала объяснять что-то хранителю в белом балахоне. Я на всякий случай коснулся пальцем решетки динамика на том месте железной головы, где у людей обычно подбородок. Потом скрестил перед собой руки.
«Она сказала, что ты ее личный охранник. И при переходе у тебя испортился синтезатор речи. Молодец, девчонка. Кратко и по делу».
И тут инт подошел ко мне почти вплотную. Он был высокий, на пол головы выше меня. Я видел, как тряпка, скрывающая его лицо, медленно поползла вниз, и… Невыносимо яркий свет пронзил меня насквозь. Это был не просто поток фотонов, а нечто большее. Этот свет проникал всюду, обволакивая все темные углы моего сознания, выворачивая наизнанку память, заставляя мысли растворяться в нем. Я не чувствовал тела. Будто плавал в невесомости, погружаясь в ослепительную пустоту. Не было даже страха, только бесконечность ожидания.
Потом в пустоту проник кто-то огромный и сильный, вытеснив собой Свет. И я услышал голос:
«Ты пытался скрыть истину, потомок Айзека. Не стоило этого делать. Каждый, кто приходит в Айкельм, становится его частью. Я и Айкельм – одно целое. Значит, становятся и частью меня».
Инт говорил на чистейшем русском, без малейшего акцента.
– Я не пытался ничего скрывать, – ответил я. – Просто мне не доступен общий язык. Я не понимаю глаплес.
«Теперь понимаешь», – уверенно заявил хранитель. – «Айкельм не только получает знания от гостей, но и делится ими. Тем, кто идет к Эдему…
Договорить инт не успел. Что-то черное вдруг непроглядной тенью вытянулось из глубин моего подсознания, обволакивая и меня, и его. Свет пытался пробить темный барьер, но так и не смог. Дрогнул, отпрянул, свернулся в крохотную искорку…
Я снова смог ощутить свое железное тело, мог видеть, мог говорить.
Инт медленно отступал, будто плыл над полом. Белая тряпка вновь скрывала лицо.
– Ты непростой Воин, – сказал он на глаплесе. И я его прекрасно понимал. – Тебя ведет тот, кто может управлять Барьером. Поэтому ты здесь. Но ты не полностью открыт Айкельму, и я пока не знаю, как поступить с тобой. Я не вижу, какой Путь тебе предложить.
«Ты непростой Воин», – начал переводить Лотбер.
– Я теперь знаю глаплес, – произнес я, констатируя факт и, тем самым останавливая техника. – Я благодарен за эти знания. Но нам нужно двигаться дальше.
– Дальше каждый идет своим Путем, – ответил хранитель. – Айкельм видит человека изнутри, и выбирает ему Путь.
– Сколько времени это займет? – спросила сидящая за столом Гэйли. – Мы не сможем уйти отсюда вместе?
– Как решит Айкельм, – инт зашел девушке за спину, встал неподвижно. – Вы пока мои гости. Ешьте, пейте, отдыхайте. Ждем, пока соберутся представители всех человеческих миров.
– Для нас будет комната? – Гэйли отодвинула пустую тарелку, сыто вздохнула. – Я очень устала. Да и Сат уже носом клюет.
– Идите в ту дверь, – сказал инт, махнув рукой в конец зала. – Занимайте любую свободную.
Я хотел было задать хранителю мучавший меня вопрос, но тот опередил.
– У нас будет с тобой разговор, – сказал он. – Всему свое время. А пока иди, помоги своим спутникам разместиться.
И я пошел следом за Гэйли и мальчишкой. Проходя мимо сидящих за столом людей, неожиданно увидел спину замотанного в шкуры вирналла. И будто электрический ток пробежал вдоль тела. Хоть тот был и один, но я хорошо помнил, на что способны эти дикари. Как его вообще сюда занесло? Как он смог пройти через Ледник?
– Гэйли, ты видела? – тихо показал девушке в сторону лохматой спины.
– Угу, – кивнула та. – Он ведь тоже человек. Имеет право.
Видимо поймав на себе взгляды, вирналл обернулся и пристально уставился на меня. Два черных глаза тускло блестели из-под копны грязных волос. И на какой-то миг показалось, будто мое тело слегка приподняло над полом. Оружие применять здесь запрещено, но можно ли считать таковым телекинез?
Он снова отвернулся, продолжив рвать зубами большой кусок мяса. Мы тем временем дошли до двери и, толкнув ее, оказались в начале длинного коридора. Показалось, будто потолка нет вовсе, и над нами чистое небо. Настолько интересным было сделано освещение. По обе стороны коридора через равные расстояния располагались двери.
– Ну, и как узнать, какая из них свободная? – Гэйли встала перед одной. – Заглядывать в каждую?
Сат прошел чуть дальше, и с любопытством что-то рассматривал.
– Идите сюда, – позвал он. Ну надо же, как непривычно понимать его речь. Надо будет найти повод поговорить по душам.
Мы подошли и встали перед пустым проемом. В эту комнату двери не было.
Помещение пустовало. Четыре голых белых стены и больше ничего. Свет шел с потолка, как и в коридоре.
Мы осторожно вошли внутрь. Почти сразу комната стала преображаться, становясь очень похожей на стандартный вариант жилища Лапирцев. Панели стен и пола плавно сдвигались, образуя диван, стол, кресла. И я даже упустил тот момент, когда в пустом проеме за нашими спинами появилась дверь. Вот, значит, как здесь все устроено.
При помощи Гэйли я наконец-то сбросил «рюкзак», положил на край дивана. Девушка тут же присела рядом, читая с маленького экрана:
– Лотбер пишет, чтобы мы не ссорились с хранителем. От него зависит наш дальнейший путь. Я-то в курсе об Айкельме. Это такое же мифическое место, как Эдем. Мне до сих пор кажется, что я сплю…
«Попробуй расспросить ее, что она знает на самом деле», – посоветовал мне техник. – «На эмоциях может сказать лишнего для себя. Проверим».
Тут я взглянул в дальний конец комнаты и, будь у меня челюсть, то она непременно бы отпала, звонко стукнув в грудь. Там панели сложились как-то особенно, очень напоминая обстановку моей старой Ленинградской квартиры. Той, где я жил еще до становления «кротом». Древний, накрытый синим пледом диван. Перед ним стеклянный журнальный столик на трех колесах, а вместо четвертого подложена банка «сайры», которая на днях могла отметить свое десятилетие на этом посту. В углу двустворчатый дубовый шкаф, доставшийся от прежних хозяев. А на шкафу, накрытый выцветшей льняной скатертью, приютился сломанный телевизор. Все никак руки не доходили его выкинуть или отдать кому-нибудь на запчасти.
– Что это? – девушка обернулась, тоже с изумлением глядя на часть моей прошлой жизни.
– Видимо, Айкельм вытащил из моей головы, – пояснил я, подходя к шкафу и открывая дверцы. Внутри было пусто. – Хранитель сказал, что все гости становятся частью Айкельма. Как это правильно истолковать? Он роется в нашей памяти?
Еще минуту назад стена была гладкой, а теперь ушла вглубь, образуя проход к ванной с туалетом, и дальше, на кухню. Я открыл дверь в ванную, щелкнул выключателем. Зажегся прижавшийся над дверью блинчик-светильник. Повернув ручку смесителя, с удивлением уставился на хлынувшую струю воды. Потом дотронулся до стоявшего на полке перед зеркалом стакана с одинокой зубной щеткой. Тюбик мятной зубной пасты лежал рядом.
Взяв двумя пальцами щетку, я крепко сжал ее, но та даже не хрустнула. Тоже самое было и с тюбиком пасты. Он будто был отлит из чугуна. Как и следовало ожидать, предметы имели лишь внешнее сходство с оригиналами.
– Фальшивка, – сказал я, бросая пасту на пол. Тюбик упал с таким звуком, будто кирпич полетел. Даром что плитку не проломил. – А так, в общих чертах похоже. Изучайте быт Терры, пока есть возможность. Прошу. Музей открыт.
Я раскинул руки в стороны, едва не попортив стены. Хотя, они тоже не настоящие. Что им будет?
Поскольку, находясь в данном теле, меня туалет не интересовал, я прошел на кухню. О, да! Сколько разговоров было переговорено здесь, сколько историй поведано и сплетен. А какие решения принимались, страшно вспомнить!
Кухня была хоть и маленькая, но уютная: простенький гарнитур углом; старая, заляпанная жиром газовая плита, да стол с тремя табуретками. Холодильник уже не помещался, и я поставил его в комнате. Но в данную экспозицию он почему-то не вошел. Вместо окна на стене висел светящийся матовым белым светом прямоугольник. Вот здесь была откровенная халтура, даже подоконник не удосужились соорудить. А ведь на нем должен был стоять мой любимый хлорофитум.
Сат, не говоря ни слова, стал открывать все дверцы подряд, до которых смог дотянуться. Тумбочки были пустыми. Но спустя минуту он вытащил на середину кухни зеленое помойное ведро. Да к тому же, почти полное. На куче картофельных очисток эпично лежали две блестящие селедочные головы. Хорошо, что это тоже была фальшивка. Иначе бы вонь стояла на всю квартиру. Интересно, почему из всей кухонной утвари и прочих предметов воспроизвели именно это облезлое ведро? Я что, так придавал ему значение? Любил или ненавидел? Наверное, забыл вынести когда-то, а совесть незаметно грызла все эти годы.
Сат, не найдя больше ничего интересного, ушел в комнату. Гэйли села на табуретку, положила руки на стол.
– Тесновато, – изрекла она, осматриваясь.
– Да уж, не хоромы, – ответил я. – Большая плотность населения порождает такие вот ячейки. Хорошо хоть вообще давали отдельное жилье.
Сесть на табуретку не решился. И не потому, что боялся сломать (эти муляжи были достаточно прочны). Просто для моего теперешнего роста она выглядела детским стульчиком. Проще уж сесть на пол, что я и сделал.
– Как заряд батарей? – спросила девушка, поставив локоть на стол и подпирая ладонью подбородок. Прямо как жена, наблюдающая за мужем. Будто спросила, как дела на работе. Не хватало только надеть на нее передник, а перед собой поставить тарелку с борщом. По-моему, любая женщина, даже если она из другого мира, и бессмертная, органично впишется в интерьер крохотной кухни в «хрущевке». И жесты такие естественные, и сидит так обыденно, будто только что от плиты отошла.
– С батареями все в порядке, – ответил я, просматривая индикаторы. В запасе две полные и одна на сорок процентов. Значки теперь легко читались. – Ты мне скажи, что ты обо всем этом думаешь?
– Во-первых, я в шоке от того, как мгновенно ты освоил глаплес, – призналась Гэйли. – Я знала, что Айкельм может читать человека, как открытую книгу, но чтобы менять что-то внутри… Это на самом деле страшно. Ты даже знать не будешь, если тебе сотрут некоторые воспоминания, а другие вложат.
– Так что такое Айкельм? – спросил я прямо.
– Распределитель, – пожала плечами девушка. И тут же как подкошенная рухнула с табуретки. Я едва успел подхватить. Глаза ее закатились, начались конвульсии. Вот сейчас точно был приступ Траума.
Взяв на руки, понес в комнату, по дороге опрокинув оставленное мальчишкой помойное ведро. Со звуком рассыпанного щебня очистки поскакали по полу, преследуемые двумя рыбьими головами. Я тихо выругался, переступая преграду.
Сат уже спал, по привычке свернувшись калачиком на моем старом диване, укрывшись синим пледом. Хоть эта фальшивка оказалась близкой к оригиналу. Пришлось положить девушку на другой диван, где приютился «рюкзак» с Лотбером.
– Может ты скажешь, что такое Айкельм? – спросил я техника. – Распределитель чего? Или кого?
«Кого», – ответил Лотбер. – «Людей, естественно. Я так понимаю, это изначально было что-то вроде храма, куда приходили заблудшие души. Айкельм указывал им верный Путь.
– Но Гэйли сказала, что Айкельм – это мифическое место. Тогда кто были те люди, что приходили сюда? И когда это было?
«Видимо, после изгнания из Эдема».
– А мог ли Айзек именно здесь начать свой Путь к Терре? – задал я неожиданно возникший вопрос. – Мог ему помочь Айкельм?
Лотбер ответил не сразу. Видимо, я застал его врасплох своей догадкой.
«Не исключено. Функция инта не совсем понятна, и неизвестно его влияние на Айкельм. Он живой, а значит может чувствовать и проявлять эмоции. Он зависим от эмоций».
– А еще он сказал, что меня ведет кто-то, способный контролировать Барьер, – произнес я едва слышно. – Поэтому мы прошли. Я прошел. Когда инт влез в мое сознание, что-то его остановило внутри меня. Будто тень легла…
«Я, конечно, могу ошибиться, но это, похоже, содержимое той самой амфоры Номуса», – предположил Лотбер. – «То, что ты выпустил на волю, оно было все это время в тебе. И оно каким-то образом помогло пробить Внутреннюю Сферу. Других догадок у меня нет. Может, ты еще где-то имел контакт с артефактами»?
– С такими, как амфора – нет, – ответил я, садясь в кресло. – Это что же получается, матрешка какая-то? Яйцо в утке, утка в зайце, заяц в сундуке. Как же я ненавидел в детстве эту страшную сказку.
«Мне не совсем понятно, что ты имеешь ввиду», – сказал техник.
– А то и имею, что во мне какая-то хрень, сам я в капсуле, а капсула в железном солдате.
«А солдат в Айкельме», – продолжил Лотбер. – «Ну, если с этой стороны зайти, так любое существо можно разложить на составляющие. Эндофолла сама по себе структура за гранью моего понимания. Не исключено, если эти структуры могут взаимодействовать на энергетическом уровне, собираясь во что-то более сложное, способное существовать вне физического носителя».
– Становясь Богом? – предположил я. – Как конечный результат.
«Или начиная с него», – произнес Лотбер. – «Кто знает, что там происходит, в энергетических или волновых структурах? Отец ведь куда-то ушел. И вряд ли он просто переместил в пространстве свое физическое тело».
И тут я услышал удивленный вскрик Сата. Пока мы разговаривали с Лотбером, мальчишка проснулся и пошел в тот туалет, что был частью моей бывшей квартиры. Видимо, из любопытства. А теперь он стоял на пороге, боясь войти.
Что же он там увидел такое странное, чего не было в других сортирах? Кажется, все унитазы в человеческих мирах более-менее похожи. Трудно изобрести что-нибудь другое для естественных нужд.
Отодвинув мальчишку в сторону, я сам чуть не вскрикнул. Рядом с унитазом, в пластиковом лотке замер, задрав хвост, большой черный кот. Два желтых глаза смотрели прямо, не мигая. Я осторожно дотронулся до животного… Так и есть, тяжелое твердое чучело. Памятник срущему коту, что же еще может быть запечатлено в Вечности? Да и жил этот кот у меня недолго, – убежал по весне, так и не вернулся. Как же его звали-то?
Желтые глаза вдруг мигнули, и животное черной молнией вылетело наружу, проскочив между моими ногами. Я даже не думал, что умею так высоко подпрыгивать, аж головой в потолок впечатался. А потолки здесь были гораздо выше, чем полагалось в «хрущевке», – не меньше трех метров.
– Твою-то ити, Бес! – вспомнил от испуга кличку черной бестии. И только спустя миг понял, что на моих глазах произошло настоящее чудо. Ожившее воспоминание выглядывало из-под дивана, ошарашенно тараща глаза. Значит, Айкельм может и мне тело дать? И Лотберу?
– Пригляди за Бесом, – сказал я стоявшему на кресле мальчишке, а сам пошел к двери.
Инт должен был еще находиться в главном зале.