Когда в тебе водка, не хочется смотреть интеллектуального кино, ты его всё равно не поймешь, и, скорее всего, забудешь. Поэтому вместе с сосисонами в кетчупе он смотрел Ultimate Series, где сильнейшие игроки России и Украины рубились друг с другом в StarCraft II: Legacy of the Void. Доблестные морпехи расстреливали всех из пулемета, «геи-протосы» палили всех лазерами, а богомерзкие зерги просто жрали всех. Почему люди не могут жить в мире? Почему обязательно надо воевать? Ведь на каждую отечественную войну приходится война захватническая. Ведь если враг вторгся на родину, значит, кто-то пошёл расширять жизненное пространство. Политики находят разные аргументы для начала войны, а на фронтах пачками убивают уже совсем не политиков, а простых людей. Петя махнул ещё водки и переключился от геополитики к противостоянию Bly (Украина) vs Brat_OK (Россия) – как хорошо смотреть игру, а не игры нынешних политиков. Bly победил и вышел в полуфинал. К слову, в одной киберспортивной команде могли играть игроки из России и Украины и это прекрасно!
Но, если вы не трогаете политику, то это совсем не значит, что политика не потрогает вас. Петя с утра вышел в социальные сети, узнал, что Ксения Собчак будет баллотироваться в президенты и чем это грозит Навальному. Путину Ксения, естественно, ничем не грозит – если император захочет, будет «новым-старым» президентом пенсионного возраста, а захочет – передаст дела приемнику. Голоса остальных избирателей России мало что решают в том цирке, что выборами президента зовется … и тут Седых понял, что у него слишком много непрочитанных сообщений. За сотню перевалило. Его бровь начала подниматься, потом он достал из холодильника пиво, но и оно не прочистила мозги. «Матильда и Николай? Причем здесь я?!» – восклицал Седых, думал Седых, размышлял Седых, сопоставлял факты Седых, но никак не мог проникнуть внутрь загадки, завернутой в тайну и помещенной внутрь головоломки. А между тем его хотели устранить, то есть убить, то есть наколоть на нож или разбить битой голову до смерти. К сожалению, нет ещё интеллектуального искусственного интеллекта, у которого можно узнать ответ на любой вопрос. Петя стал копать тему на полный штык лопаты и докопался до песни. Довольно примитивной, но местами смешной и мощной песни про то, как царицу трахает Распутин, а в это время Николай забавляется с Матильдой. Тембр голоса походил на Седых, и гитарные переборы тоже были в его стиле, ну и аккорды с септ-аккордоми были довольно примитивны, а когда Петя отличался виртуозностью-то? Так что вышло похоже. Но это был не Седых! Петя точно помнил, что не писал и не пел ничего подобного, даже когда сильно напивался.
Интервью по поводу песни о Матильде Петя дал только Татьяне Елисеевой. Он скупо прокомментировал в стиле «Я не я и лошадь не моя», точнее «Я не я и песня не моя». Только Петя не крал лошадь в базарный день и не был пойман с поличным. Он действительно не писал эту песню и не пел её. Ни разу. Об этом он в категорической форме и заявил Татьяне. Потом, поговорили и о возможном воссоединении группы Сorner – «Я бы этого очень хотел, но пока перспективы туманы…» и о волках – «Они меня не посещали и сообщений человечеству не передавали» и о политике – «Между Путиным и блондинкой я всегда выберу блондинку». Но кто же читает местные газеты и местные сайты? Седых уже обвинили во всех тяжких грехах. На святого царя покусился!
В Петю вцепились, правда, не сама госпожа Поклонская, она-то планомерно долбала сам фильм «Матильда» и его автора. А вот местные нацики и патриоты (грань, порой, очень незаметно, вот ты вчера был патриотом, а сегодня уже нацик) под предводительством попа расстриги Феофана взялись за Седых всерьёз. Феофан, то входил в Русскую-православную церковь, то выходил из неё, то снова каялся, то его снова исключали за неподобающее православному батюшку поведение (нет, он не занимался содомией и не растлевал малолетних, как это делают некоторые православные батюшки, а просто трахал женщин, пил водку и другие спиртные напитки и мог послать любого другого попа, даже старше себя по званию). Феофан был необъятных размеров и в драке мог уложить пять или шесть человек, а если махал кадилом, то и цельный взвод. Полицейских он тоже мог изрядно захуячить и если дебоширил Феофан, то на его усмирение сразу вызывали омоновцев.
Вот такой был главнокомандующий у армии, которая встретила Петю в тёмном переулке, а точнее на тёмной и узкой улице Зелёная. Ребята были в основном лысые, на майках под распахнутыми кожаными куртками виднелись солярные символы, напоминающие свастику, короче русские нацики (или патриоты – найдите 10 отличий) или монархисты. Седых почувствовал себя Распутиным, которого сейчас будут убивать. Только без пирожных с цианистым калием, без отравленного вина, без стрельбы. Банально закатают в Приозёрский асфальт и скажут, что так и было.
– Петя, только не говори, что песню писал не ты! – густым басом заголосил Феофан.
– Не я, мне до вашего царя и вашей балерины глубоко…
Шеи, спины и кулаки патриотов-монархистов-нациков (а если в длинном описании явления есть слово «нацик», то оно определяющее) напряглись. И Петя не договорил, что ему похуй до святого или кровавого Николая II.
– На святое руку поднял! – начал накручивать себя и паству поп-растрига. Он и один мог бы намять бока экс фронтмену группы Сorner. А всего в ударную группу моралистов входило человек восемь, точнее восемь с половиной, ведь Феофан – это как минимум полтора обычных человека. Но Пете повезло – с какой-то репетиции шли местные молодые музыканты и их поклонники, с гитарами, в кожаных куртках с металлическими шипами… и конечно, музыканты в противостоянии поддержали коллегу и им было похуй – писал Седых песню, про то, как Распутин трахает царицу, в то время как Ники трахает Матильду… слово за слову и понеслась русская драка, бессмысленная и беспощадная. Музыкантов было больше, но нацики были более подготовлены к дракам, а Феофан так и вовсе проходил по категории медведя-берсерка или танка-королевский-тигр и ему могла противостоять только система залпового огня Катюша, но её на поле боя не наблюдалось…
Эту драку, которая вошла в историю Приозёрска, как бойня на улице Зелёная (до революции Грязная), снимали на несколько смартфонов разные по своей идеологии ребята. Позже её выложили в социальные сети и как «победу монархистов над нечистью» и как «победу рокеров над нациками», но, если исключить идеологические комментарии, то останется лишь один видеоряд – мужчины и девушки дерутся без правил и предрассудков. К драке подключились ещё и местные гопники, а также посетители и персонал шашлычной «У Ашота», таким образом, кровавое побоище стало интернациональным и мультикультурным. Выбитые зубы клацали об асфальт, сломанные кости хрустели, крики побежденных сливались с воплями победителей. И вроде на поле боя имелся поэт, но Петя не написал новую Батрахомиомахию (изначально написанная гекзаметром древнегреческая пародийная поэма о войне мышей и лягушек). Он старался выжить, куда-то бил кулаками и ногами и принимал удары с двух или трёх сторон. Один раз он даже кого-то укусил и, судя по воплю, укусил больно.
Неизвестно чем бы закончилось это асфальтовое побоище, но своё решающее слово сказали сотрудники конторы, которые следили за Петей. Сначала они наблюдали и их можно понять, в Приозёрске проходит не так много качественных шоу, а тут прямо эпик из эпиков, но когда жизни объекта наблюдения стала угрожать уже не абстрактная, а совсем конкретная перспектива перейти в мир иной, фээсбешники достали пушки и сделали предупредительные выстрелы в воздух и заорали, что дальше будут стрелять во всех, кто не упадет мордой в асфальт. Упали все, кроме Феофана, но того окружили спецназовцы в защитной экипировке и захерачили дубинкам, батюшка-растрига отгрёб по самое небалуй. Потом долго стоял вой и хай, потерпевших долго грузили в подъезжающие кареты скорой помощи, буйных – отправляли в полицейских УАЗиках в «нумера» без удобств.
Когда шоу закончилось, цирк уехал, а рок-клоун остался, его спросили:
– Песню ты написал? – задал вопрос один из фээсбэшников.
В это время Петя сидел на заборчике вокруг детской площадке и выплевывал кровь изо рта на асфальт.
– На-хуя-козе-баян… – невнятно промычал рокер.
– А по башке получил ты, – резюмировал фээсбэшник и протянул Седых сигарету.
– Не курю!
– А водку пьёшь?
– Да.
Кое-что разбулькалось по стаканчикам. Выпили на троих. Петя замычал, ибо водка сожгла окровавленный рот. Усугубили.
– Ты теперь сильно не выёбывайся, а то завтра с тебя наше наблюдение снимается, – предупредил второй фээсбэшник.
– Так меня же убьют… – обреченно сказал Петя.
– Могут.
Выпили по третьей.
– Что здесь происходит? – строго спросила неожиданно оказавшаяся здесь и сейчас мама. – Петя, с тобой всё в порядке?
– Мама, всё хорошо, я не пострадал… – Седых обнял маму и они пошли домой. Во дворе за ними наблюдали какие-то типчики в тонированной и заниженной «чепырке». И это было совсем не сотрудники правоохранительных структур.
На следующий день Петя заметил отсутствие сопровождения со стороны конторы. И одновременно он заметил, что за ним по-прежнему следят какие-то очень неприятные личности. Седых пересмотрел свою жизнь. Вот его убьют (неизвестно за что и каким образом – но это абсолютно не важно), и мама останется одна. А она же уже старенькая… и папа недавно умер. Останется одна мама… что она будет делать? Следить за могилами мужа и сына? Петя не знал, что он должен сделать, чтобы изменить ситуацию. Ему же ультиматума не предъявляли. Единственное, что он мог – оставить маме деньги. Он написал письмо и вложил в него деньги. И положил в ящик письменного стола. А ещё он пригласил весь состав группы Сorner в кабак «У погибшего рокера». Пригласил так, что никто не отказал.
Он сидел за отдельным столиком в углу и мрачно пил Василеостровское тёмное. Стали подгребать парни. Слов говорили мало. Да и не хотелось трещать не по делу. Когда все собрались, Петя объявил:
– Друзья алкоголики, я вас собрал не ради воссоединения коллектива или записи нового альбома. Я сразу про деньги. Вот…
Седых раздал конверты каждому.
– Это чего? – спросил Толя, рассмотрев зелёные бумажки.
– Это доллары.
– Петя, бляха-муха, не тяни кота за яйца! – завопил Шершень, как будто криком можно что-то решить.
– Это доллары, Шершень, доллары соединенных штатов оф Америка. И они ваши.
После такого демарша оставалось только пить.
– Колись уже, – сказал после долгого молчания Боцман.
– Так я и говорю – деньги. Всем поровну…
– За что?
– Я продал права на экранизацию…
– В Голливуд?
– Ага.
– Без нас? – насупился Роджер, басисты если уж задают вопросы, то вопросы низкочастотные.
– Без вас, я бы взял деньги и уехал на Багамы! А с вами я эти деньги раз-де-лил…
– Спасибо! – поблагодарил Толя.
– Да не за что. Сам знаю, что нужно было посоветоваться. Но получилось так, как получилось…
– Вы и дальше будете друг на друга бычиться или соберетесь и забабахаете что-нибудь термоядерное, как на Лужниках? – Боцман бросил концы на корабли непримиримых сейчас пиратов. Ему ответило бурчание разного градуса антагонизма.
– Я за! Только не сейчас! Не хочу нагнетать страсти, но за мной стали следить какие-то мутные ребята. Такие сначала стреляют, а потом уже поздняк метаться… короче, я никого не хочу подвести. А вот попозже, когда всё устаканется – я за любые проекты, кроме голодовки! – раскрыл свои карты Петя.
Конечно, его забросали вопросами, на которые он не мог ответить. Внешняя опасность объединяет. Группа Сorner подошла к точке бифуркации. Что будет дальше – хаос или организация? – покажет будущее. А в настоящем рокеры пили и говорили на нейтральные темы – о сисястых бабах за соседним столиком и о новой музыке.
На следующее утро Петю разбудила… не мама, а Татьяна Елисеева.
– Что ты здесь делаешь? Я же не одет! – завопил Петя.
– Как будто я голых мужиков не видела!
– Ну, у нас же платонические отношения!
– Я решила разорвать этот беспорочный круг! – глаза Елисеевой горели подозрительным огнём.
– Мама!
– Твоя мама ушла с подруженцией гулять в парк Горького!
– Выхода нет, сдаюсь! А ты можешь начать с легкого минета? – Петя попытался откинуть одеяло, но Татьяна решительно пресекла попытки рокера разоблачиться и наступила на него (и на одеяло и на Петю) ногой в чулке.
– Это уже ролевые игры.
– Петя, окстись! Я за банальным интервью пришла! Секс с тобой возможен только после свадьбы.
– Как это не романтично…
– Короче, Седых, колись давай, группа Сorner воссоединилась?
– Пока нет.
– Что ты ломаешься, как целка? Все знают, что вы вчера собирались в кабаке «У погибшего рокера».
– Собирались.
– И?!
– Нет! Нет! И ещё раз нет!
– Но ты этого хочешь? – Елисеева помассировал своей ступней Петю ниже пояса.
– Да!
– В драке ты не сильно пострадал?
– Легко отделался.
– Тебя спасли фээсбэшники?
– Давай по чесноку – сначала дрались рокеры и нацики, потом подтянулись гопники и диаспора из шашлычной, а потом фээсбэшники всех положили на асфальт, а потом приехал ОМОН, да ведь на ютубе всё можно посмотреть и пусть каждый сам решает, кто там с кем херачился и кто победил.
– Веста тебя дурака простила?
– Это всё ещё интервью?
– Нет! Это вопрос неравнодушной женщины.
– С целью выйти за меня замуж?
– Даже не надейся! – Татьяна снова потеребила ступней…
– Я так понимаю, минета не будет?
– Правильно понимаешь, я на кухню пошла, кофий пить…
Петя натянул домашние штанишки и тоже явился на кухню пить кофий.
– Кстати, заметила во дворе каких-то упырей в темной «чепырке», они по твою душу тут трутся?
– Похоже…
– Кто такие?
– А я знаю? – взвился Петя, ему надоели трудные вопросы.
– Давай без истерик. Если тебя убьют, чур я пишу книгу про тебя в серию Жизнь замечательных людей.
Оба сплюнули три раза через левое плечо и постучали по деревянному столу. Седых подошёл к окну, чёрная «чепырка» неумолима ждала его.
– Моя жизнь едет в белой машине, с голубым огоньком… – прошептал Петя.
– Бэгэ перефразируешь. А ты знаешь, что тебя обвиняют в плагиате, мол, в песне «Волки» ты украл строчку из армейской песни «Чекисты».
– Какую строчку?
– Ну, про совесть наплевать…
– А янтарную комнату тоже я украл?
– Конечно, где янтарь, Седых, нам нужен янтарь! – завопила Елисеева так, что соседи застучали по трубам.
После кофе с коньяком настроение улучшилось.
– На «Матильду» то пойдешь? – спросила дотошная Елисеева.
– Да даже и не собирался! – отрезал Седых.
– Сходи, может, кинотеатр с тобой сожгут, какой финал будет у моей ещё не вышедшей книжке про тебя… – у Татьяны снова в глазах появился шальной блеск.
– Елисеева, ты меня до кондрашки доведёшь!
Во дворе раздался басовитый рокот. Это приехали байкеры… Петя порылся в закромах памяти. Ах да, он же обещал поучаствовать в благотворительном мероприятии… байкеры привезут подарки в детский дом, а Седых споёт добрые детские песни.
– Елисеева, поехали, у тебя будет эксклюзив!
Байкеры выдвинулись к детскому дому, Петя крутил башкой, но так и не увидел чёрной машины позади. В детском саду всё прошло чудно – детишки радовались всему: и подаркам и возможность посидеть на настоящих харлеях и уралах и сделать крутые селфи. А Петю одна кнопка во время акустического концерта попросила спеть песню про Матидьду, рокер аж поперхнулся и спел что-то приличное. До выхода скандального фильма оставалось четыре дня…
Вечером Седых смотрел финал Ultimate Series, зерги снова кушали морпехов. Петя настроил гитару и сам для себя запел:
Мы будем глотки рвать, мы будем убивать
И нам на совесть нашу наплевать!
Если бы он обладал дальним видением, то он бы мог лицезреть двух волков на опушке леса. Матёрый самец завыл, а волчица подтянула. Это был их лес. Вежливые люди в форме сдались и не ходили по волчьей территории.
В один из пошлых серых дней Петя напел в сотовый телефон похабную песенку:
Ах, ноги длинные, да юбки узкие
Колготки рваные, длинный каблук…
Ах загорелые, ах оголтелые!
Такие б на плечи и досуг!
Спустя малое время на ютубе появилась едкие комментарии. Исписался Седых, дошёл до ручки Седых, рок умер в Седых или он умер для рока. И что-то очень пошлое вышло на телевидении, от чего мама расстроилась. Она плакала, а Петя её утешал.
– Прямо Панина показали, а потом тебя… – сокрушалась мама. Сын гладил её голову и говорил какие-то благоглупости. И ещё решил бросить пить, но, конечно, это обещание не исполнил.
В один из тошных дней от окружающей действительности и особенно телевизора Пете стало совсем муторно, он взял в руки гитару и начал петь:
Выборы есть, а выбора нет!
В чем провинились?
Какой здесь секрет?
И почему, куда ты ни ткнись,
Выборы есть, а выбора нет!
После выхода новой песни на Седых напали и слева и справа. Либералы обвиняли в недостаточной критики кровавого режима Путина. Патриоты интересовались, сколько за новые вирши ренегат Пётр получил от Госдепа. Объяснять что-то публично – глупо и бесперспективно. Седых ударился в молчанку и не давал интервью.
Пустой день. Чтобы заполнить пустоту Петя прослушал пятую симфонию Чайковского, а потом сразу шестую. И понял, что пятая нравится больше, и ещё понял, что плохо разбираюсь в классике. А потом взял гитару и два часа «пилил». На самом деле Седых много терзал инструмент. Но люди думают, что он только бухает, трахает малолетних поклонниц и ни хуя не делает для рока. Грустно и рокер завыл песню на каком-то праславянском языке…
Петю торкнуло, он нашёл первый попавшийся под руку листок бумаги и стал писать. Он не любил заносить стихи в смартфон (делал так только в самом крайнем случае), он любил ручкой водить по бумаге, зачёркивать одни слова и вставлять вместо них другие. Так лучше работалось. Потом он стал подбирать аккорды к словам и скоро уже пел один в комнате:
За свободу надо умереть,
а иначе это не свобода!
Он написал не о политической ситуации в стране, а о личной свободе. Быть не как все, а быть самим собой. Только так. Только в борьбе достигая мира с собой. Только когда ты готов умереть за что-то это что-то становится твоим. И если ты готов умереть за то, чтобы быть собой, это и делает тебя собой. Таким, какой ты есть. По-настоящему свободным человеком.
На следующий день Седых волевым решением – где волшебными пендалями, а где обещанием плюшек – собрал группу Corner и они записали несколько песен. Они быстро расползлись по русскоязычной части интернета. Две песни про выборы и про свободу стали хитами. А приозерскую четверку снова арестовали. Маститые эксперты должны были дать заключение – есть ли в песнях обычных рок-бандитов призывы к разжиганию насилия и розни между отдельными группами населения (читай между властью и народом). И снова в Московский Кремль полетели телеграммы с призывом выпустить на волю политзаключенных рокеров. История иногда повторяется, как фарс, а иногда как треш. Седых объявил голодовку и его стали насильно кормить. От прокуренных марихуаной Нидерландов до нудистских пляжей Австралии поднялся вопль: «Путин, освободи Corner!» или на языке международного общения: «Putin, free Corner!» Люди – от Бреда Пита до Зои Ворониной – фотографировались с призывом и выкладывали свои фотографии в социальные сети. Вы не знаете Зою Воронину? А у неё три тысячи пятьсот восемь друзей ВКонтакте! Количество перешло в качество и по мановению волшебной палочки (или скипетра) приозерскую четверку выпустили. А маститые эксперты переписали свои авторитетные вирши и заключили, что призыва к насилию в текстах Corner нет. Аминь.
И то верно – зачем лишние негативные инфоповоды. Предвыборная кампания же началась. Кандидаты – все проверенные. Один станет президентом. Остальные – для создания видимости выборов. Плюс Навальный, которыё призывает к забастовке избирателей. Типа меньше явка – меньше легитимность процедуры. Конкретный избиратель мог проголосовать за Путина, за любого другого кандидата, за Собчак, как за кандидата против всех, или не пойти на выборы. Результат известен. Это вам не кот Шрёдингера!
19 марта Путин набрал положенные проценты…
[Часть текста вырезана по решению суда Советского района Приозерска за упоминания лиц, которые нельзя упоминать. Решение исполнено судебным приставом С.Михайловым.]
Наступила весна. Однажды Пете позвонил биофизик Серёга, ему слили инфу надёжные кореша по школе – Седых должны убить, прямо сейчас надо рвать когти! Петя словам внял, собрал самое необходимое, пробрался через чердак в соседний подъезд (благо есть знакомые старшие по подъездам, а у них есть ключи от необходимых дверей) и вышел из дома не замеченным для «хвоста», а потом пришёл к Весте и объяснил ситуацию. Спросил: «Поедешь со мной?». «Сейчас, только фотки заказчику вышлю» – так говорят близкие люди в жизни и так никогда не говорят в мелодрамах.
Только вот уже на следующий день их на даче знакомых Весты нашли мальчиши-плохиши (по билингу что ли вычислили?) и пришлось бежать через окно в лес…
«Нет, Гога, бля буду, не могу…» – качал головой мелкий бандит. Тогда старшой вздрочнул пистолет и приставил ствол к голове непонятливой: «Или ты – или они! Понял?! Захуярь их!» Этот рев выгнал младшего из ступора и он побежал. И когда он бежал, он решил, что лучше они, чем он… ничего личного, не я такой, жизнь такая… его автомат не оставлял шансов беглецам.
Такие беззащитные выглядели со спины Петя и Веста, такие нескладные и их рюкзаки от пуль калаша никак не могли защитить… Предохранитель снят и две попали в прицел… И так бы по-дурацки эта история и закончилась бы, но тут появились волки…
Старшой услышал очередь, донесшуюся из леса и улыбнулся. Дело сделано и скоро в кармане прибавится баблосов-лавандосов, а с мелким произойдёт небольшая неприятность – летальный передоз, такое бывает с наркошами. Он доложил кому следует, что «всё пучком». И только «мистер Решайло» разделил радость с верхами, как на его шее сомкнулись волчьи челюсти. Клац. И одним бандюганом стало на Земле меньше, планета продолжала вращаться, как ни в чём не бывало. Из кармана заляпанных кровью джинсов Гоги раздалась музыка вызова мобильного телефона. На мелодии стояла знакомая почти всем в России песня:
Мы будем глотки рвать, мы будем убивать
И нам на совесть нашу наплевать!
Сзади Пети и Весты раздались выстрелы. Не успели… беглецы остановились… Но вроде не в них палят… может, они всё-таки успели?
Петя моргнул и появилась она – волчица, она смотрела оранжевыми глазами, казалось с интересом, но кто может знать наверняка? «Мы не едим мышей», – мысленно сказала она и исчезла. Седых долго хохотал и не мог остановиться, и Веста подумала, что муженек окончательно сошёл с ума. А потом они упали в траву уже вдвоём и смеялись, и целовались, и небеса разверзлись и стали осыпать влюблённых мелким весенним дождём.
– А я сфоткала! – вдруг заорала, вскочила и запрыгала Веста.
– Кого? – не понял Петя.
– Вас!
И любимая женщина показала результат. Ну, если сильно напрячь воображение, то можно на фотографии увидеть волка и человека, а если совсем жестко применить кнут и пряник к разуму, то можно разглядеть и Петю с волчицей. Седых ничего не сказал Весте, он просто обнял её и поцеловал. А ещё в голове у него что-то щёлкнуло и сама собой стала рождаться рок-опера…