Приехали. Квартира в этом родительском доме не была квартирой ее детства.
Родители получили ее в этом новом доме по расселению, уже, когда Вера уехала в Москву.
Лифт поднял их с дочерью на двенадцатый этаж, и Вера открыла дверь своим ключом, который отец вручил ей в первый же ее приезд после новоселья.
– Мы всегда будем ждать, что откроется дверь, и ты войдешь! – сказал отец.
Но конечно, когда редко, но приезжала, она всегда в дверь звонила.
И вот первый раз она открывает дверь сама, но ее здесь уже, никто не ждал.
Ждали-ждали, да и умерли.
Дочь, не глядя по сторонам, сразу побежала в туалет, а Вера как присела в прихожей на маленьком диванчике, чтобы снять туфли, так и осталась сидеть.
Входить в пустую квартиру, в которой уже не было ни папы, ни мамы, ей было страшно.
Дочь, прибежала из туалета, видимо, поняла ее состояние и молча села рядом.
– Ладно, пойдем! – сказала Вера, тяжело, поднимаясь. Конечно, все, что было в квартире, было ей давно знакомо.
Но сейчас уже многое из того, на что натыкался глаз, уже не воспринималось, как предметы и вещи, а как маленький мир, в котором тридцать лет без нее жили мама и папа, здесь они просыпались, здесь завтракали, здесь разговаривали вечерами, здесь ложились спать…
Квартира была двухкомнатная, уютная. Мама любила мелочами, маленькими деталями обставлять дом. За эти тридцать лет стены украсились подаренными или приобретенными картинами любимых родителями художников – примитивистов. Комнаты обставлены приглушенного света светильниками, маленькими дизайнерскими штучками, словом это был их мир, который они сами для себя создали, и в котором им было хорошо. Они любили свой дом. И конечно, никогда не думали, что когда-нибудь в этом их мире будут жить чужие люди, и зайдя сюда, и окинув равнодушным взглядом, все что они здесь создали, сгребут все в мусорные мешки и выбросят на помойку.
Потом сделают ремонт, обновят по-своему, и их мир, их тридцать счастливых лет умрут вместе с ними.
… У меня рука не поднимается! – сказала Вера
– На что, мам? – спросила дочь.
– На то, чтобы выбросить все это!
– Но ведь никто не купит квартиру со всем этим барахлом! – резонно и спокойно сказала дочь.
Вера резко замахнулась, чтобы дать пощечину, но остановилась – она никогда не поднимала на дочь руку!
– Это барахло, – закричала она – мои мама и папа! Значит, когда-нибудь и я, и мои вещи будут для тебя барахлом?! Знаешь что?! – она гневно взглянула на дочь, – значит, и ты для твоих детей будешь когда-нибудь барахлом.
– Как хорошо, что у меня их еще нет! – отшутилась дочь, – знаешь что, тогда я их лучше не заведу! Ладно, мам, извини! – дочь обняла Веру, – но ведь правда, куда-нибудь – то нужно деть!