– Милый, – опередив мои намерения, позвала Эля по внутренней связи, – быстрее беги в командный отсек, такое надо видеть!
Я рванул на верхний уровень, но по тону своей жены понял, что речь не о явной опасности, а о нечто неизвестном или непонятном. Оказавшись рядом с Элей, я привычно обнял её, стоящую возле пульта, за плечо и посмотрел вдаль. На планете забрезжил рассвет, и местное светило или светила собиралось взойти за уже хорошо просматривающейся с нашего корабля высоченной горой с великолепной и обширной снежной вершиной.
– Отсюда их не видно, вот сюда посмотри, – почему-то шёпотом сказала Эля, указав на мониторы внешнего наблюдения.
Со стороны исполинского леса, крадучись, продвигалась довольно многочисленная группа, как мне тогда показалось, светлокожих обезьян, с какими-то почти в половину их роста кругляшами в лапах. Шли они, ступая нижними двумя конечностями, очень медленно, явно боясь нашего огромного почтовика.
– Ну, давай, не томи, я же вижу по глазам, что ты уже знаешь подробности лучше меня, – сказал я Эле, когда взглянул на неё и увидел несколько странное выражение её лица.
Её милая физиономия могла говорить только одно, она не слишком хочет, чтобы я это увидел, но иначе никак. Всё-таки мне слишком хорошо знакомо поведение моей любимой жены.
– Смотри, только прошу тебя, постарайся быть спокойным, это зрелище не для слабонервных мужчин.
– То есть не для слабонервных мужчин? – не понял я.
– Просто посмотри внимательней, приблизь трансфокатором.
Я стал крутить ручку оптического увеличения, на экране во всех подробностях предстали существа этой планеты. Оторвавшись от монитора, я недоумённо посмотрел на Элю, которая сложила губки в ироничной и лукавой улыбке и произнесла хитрющим тоном:
– Я же сказала, не для слабонервных.
С расстояния примерно в полкилометра к кораблю боязливо крались на полусогнутых ногах абсолютно обнажённые молодые прекрасные девы, лишь на их шеях висели подобие ожерелий тёмных маленьких камней или ещё чего-то. Эпитет «прекрасные» вообще не в состоянии описать истинную красоту этих весьма высоких и стройных дев. Они богини, да и только.
– Да, это же амазонки, – невольно вырвалось у меня.
Идеальность и соблазнительность округлых форм их тел, обводы талии, бёдер и груди сравнятся с лучшими представительницами из рода человеческого. Лица у всех, несмотря на сосредоточенность и предельную внимательность, излучали очаровательную, чуть ли не детскую невинность, особенно учитывая поражающую воображение выразительность зелёно-голубых больших глаз, обрамлённых длинными черными, будто смоль ресницами. Я почувствовал, как к лицу прилила кровь, ведь такого количества обнажённых дев, истинно ослепительных в своей красоте, не видел никогда, а ещё понял, что за моей реакцией внимательно следит Эля. Не то, чтобы я сильно смутился, но это было в высшей степени неожиданно.
– Ладно, милый, давай успокойся, – мягко сказала жена, положив руку мне на пояс и привлекая к себе, – надо понять, кто они, опасны для нас и корабля или нет.
Она ещё раз взглянула на экран, потом на меня, во все глаза уставившегося на инопланетянок, и довольно ощутимо, как шлёпнет меня ладонью по заду, недовольно бросив:
– Так! Ну, хорош пялиться на них, ты что голых девок никогда не видел?
– Нет, видел, конечно, но удивительно другое, – я оторвался от экрана и, ощущая начавший легонько жечь ягодицу отпечаток её ладони, пристально посмотрел жене в глаза, вымолвив, – откуда здесь копии земных женщин, причём, объективно даже слишком красивых? Ну, ладно, ты меня ещё приревнуй к этим амазонкам, – я обнял её за талию и плотно прижал к себе, оказавшись с ней лицом к лицу, – ты же самая лучшая во Вселенной. И ещё, они же все одинаковые, как клоны. Вот вглядись.
– Вижу, – Эля погасила приступ ревности, которая иногда водилась за ней, повернула голову к экрану и сказала много спокойнее, – удивительно то, что они явно разумны, а, в таком случае, это вторая известная нам антропоморфная цивилизация в Нашей Галактике. Видимо, человекоподобие есть единственно возможная форма разумного существа, так сказать, верх эволюции. Любопытно, не так ли.
– А одинаковость? Потом обрати внимание, на их телах вообще отсутствует волосяной покров, кроме ресниц, а на пальцах, которых, кстати, тоже по пять на руках и ногах, нет вовсе ногтей. Помнишь, в университете, на лекции по биологии профессор говорил, что для человека, ну, для нас, волосы и ногти это атавизм, ненужные нам для выживания, а вот ресницы на глазах необходимы для защиты от пыли.
– Помню, так что, они развитее нас в биологическом плане и стоят выше нас на эволюционной лестнице? – спросила Эля.
– Возможно.
– Но они явно технологически и социально на первобытном уровне.
– Ну, и слава богу…
Я осекся, глядя на поведение дев, а Эля, заметив мою заминку, посмотрела на монитор.
– Тебе не кажется, милая, что эти девчонки смотрят не на наш корабль, а за него, иногда поглядывая туда, где мы сейчас с тобой находимся, словно знают, что тут кто-то живой.
– Странно, на радаре нет ничего вокруг, кроме группы этих местных жительниц.
Я повернулся спиной к пульту, и передо мной предстал величественный инопланетный пейзаж. Там вдалеке, в свете ещё не взошедшего из-за горизонта, не видимого нами местного солнца, синел огромный океан, белея всполохами пенных бурунов волн. Там, куда уходила ночь, мутнело сизое облако, готовящееся своим боком встретить первый луч нового дня. Пологий склон огромной горы, слегка изрытый то ли погодной эрозией, то ли хозяйственной деятельностью подступающих красавиц, простирался до самого берега могучего океана, обрамлённый с одной стороны извилистой линией гигантского леса. И тут я с высоты командного отсека нашего почтовика заметил там внизу, почти у самого корпуса корабля движение. Оказывается, изрытость склона оставлял огромный чешуйчатый, как мне показалось отсюда, хвост какого-то существа.
– Лена, – крикнул я, ощущая неприятный холодок по спине, – обзор сзади!
– Это что за мерзкая тварь? – голос жены был испуганным не на шутку.
Меня самого передёрнуло от увиденного. В нашем земном представлении рядом с подломанной опорой корабля уже сворачивалась в пружину колоссальная змея, только тело не гладкое, а словно обтянутые кожей бусы из шариков разного размера. Правда, эта змеюка с непропорционально маленькой для такого огромного тела головой. Однако и такой головой можно запросто проглотить человека целиком.
– Если эта тварь заползёт на наш корабль, то хана опоре или корпусу вообще, – сказал я, растягивая слова, – милая, давай врубим электроразрядную защиту.
– Ты думаешь, это сможет нам помочь? У нас энергии в обрез.
– Ничего, что-нибудь придумаем, иначе вообще амба!
В это время мы заметили, что девы уже рассредоточились вокруг корабля, остановившись и встав на одно колено, изящно изогнулись в талии. Каждая амазонка взяла свой обруч, который оказался подобием щита воина, только внутренняя плоскость обруча заполнена каким-то мутно-жёлтым материалом, сильно напоминая бубен древних шаманов. Уперев бубен в землю возле поднятого колена и удерживая верх левой рукой, прелестницы взяли что-то из-за спины и положили это снаружи бубна в центр. Затем, с другой стороны медленно потянули правой рукой, будто резиновую кожу этого бубна, явно изготовившись метать или стрелять.
– В кого они собираются стрелять? В нас или в змею? – тихо спросила Эля.
– Не знаю, милая.
В этот момент мы почувствовали резкий весьма мощный толчок по всему корпусу и с ужасом заметили на мониторах, что мерзкая тварь пытается атаковать этих дев. Возможно, здесь у них такая охота или оборона, но наш почтовик оказался в эпицентре этой борьбы и с высокой долей вероятности пострадает, причём, фатально. А вот такого мы допустить никак не могли.
– Врубаю! – крикнул я, подав мощный электрический заряд на корпус корабля.
Одновременно с этим змеища резко рванулась на ближайшую деву с разинутой пастью. Даже изнутри мы услышали треск молний, а лица жительниц выразили неимоверный испуг. Они разом ослабили натяг своих катапульт-бубнов и пригнулись к земле от громкого хлопка с треском и яркой вспышки из-под корабля. Змей, успел только дотянуться до девы, но не смог схлопнуть челюсти поперёк её тела. Мощнейший электрический разряд сразил эту тварь наповал, но он же, похоже, лишил жизни бедную иноземку.
– Ёханьки! – невольно вырвалось у меня перед монитором, наблюдая, всю эту сцену.
Эля сочувственно ахнула и быстро обратилась ко мне:
– Милый, прошу тебя, выйди наружу и забери бедняжку сюда, может, она ещё жива, и мы сможем ей помочь. Это же в паре десятков метров от выхода из шлюза, а тебя почти не будет заметно за телом этой твари.
– Лена, ты с ума сошла?! Мы же здесь чужие. Мало ли что.
– Похоже, мы помешали им охотиться или защищаться, но именно мы помогли с этим чудищем. Эту деву поразил электрический разряд, но если поспешить, то у неё есть шанс. Ну, пожалуйста, любимый, ты сумеешь быстро туда-сюда, а они не успеют среагировать, после невиданного ими поражения знакомой гадины.
– Только ради тебя, любимая, – согласился я.
Я всегда доверял и доверяю интуиции своей Эли, никогда не отказывая моей жене в её просьбах. Она ни разу не просила меня о дурном, недостойном, об опасном или о том, что является результатом женских взбалмошных капризов, которые, кстати, ей вообще не свойственны. Спустившись бегом вниз, я задраил внутренний люк в шлюз и запустил выравнивание давления с атмосферой планеты. Через полминуты зажужжал затвор внешнего люка, открывая мне путь в опасный мир, но с чудным воздухом. Тем не менее, задержав дыхание, я пригнулся и бросился со всех ног вдоль огромной змеи, ощущая щекой тепло от её туши. Подбежав к окровавленной от многочисленных не слишком глубоких порезов об зубы гадины лежащей неподвижно красавице, я схватил не без опаски её за руку и подтянул к себе, освобождая светлое тело инопланетянки из мерзкой пасти мёртвой змеищи. Рука у неё была тёплая, а кожа нежная и бархатистая. Я скинул ранее неразличимую с экрана монитора тоненькую лямку её заспинной сумки или мешка, отпихнул ногой валяющийся бубен, быстро подхватил нагую деву на руки и побежал обратно в шлюз. Она оказалась вовсе не такой тяжёлой, как я подспудно ожидал с её почти двухметровым ростом. Моя Эля чуть тяжелее, а я всегда с лёгкостью, присущей сильным мужчинам, беру её на руки при любом удобном случае.
Голова девы безжизненно болталась вместе с руками в такт моим шагам, а тёмное ожерелье, легонько перестукивая камушками, билось о её гладкий затылок. Во мне взросли сомнения в затее моей Эли, ведь ни единый с мускул не двигался в теле амазонки. Сзади я вдруг услышал яростные возгласы и гиканья амазонок, заметивших похищение их сестры каким-то пришельцем из неизвестной большой страшной штуки. У меня стал заканчиваться в лёгких воздух землян и я, плюнув на обстоятельства, вновь вздохнул инопланетной атмосферой, во второй раз поразившись её свежести, только теперь с примесью запаха озона от недавнего электрического разряда.
Тут рядом со мной я услышал звучный шлепок, что-то сочно плюхнулось. Немного обернувшись на звук, я заметил на туше змеи, словно след от снежка грязно-жёлтого цвета. Сразу же с этого места пошло активное шипение, но я уже прыгнул в шлюз, а Эля дала команду на закрытие люка. Следующий подобный звучный шлепок послышался снаружи, пока оставалась узкая щель в закрываемом проёме шлюза. То, что метали амазонки попало в люк. Я развернулся с девой на руках, посмотрев в оконце в люке. Девы стояли на одном колене и стреляли мне в спину из своих бубнов такими грязноватыми сгустками. Те, что попали на тушу змея, действовали, как едкая кислота, быстро разъедая плоть чудовища. Корпусу корабля кислотой нельзя было нанести сколь-нибудь серьёзного ущерба, но всё равно неприятно. Я прекрасно понял, что если таким сгустком попасть в человека, то дыра насквозь обеспечена.
– Милая, – крикнул я внутри герметичного шлюза, зная, что Эля меня слушает по внутренней связи, – включи снова разрядник, по нам стреляют кислотой.
С включённой защитой нам были уже не страшны подобные нападения извне, и мы надеялись, что остальные девы догадаются не подходить к кораблю. Дождавшись открытия внутреннего люка, я с бездыханной девой на руках, честно тогда думая, что она мертва, пошёл в медицинский отсек, где уже ждала меня Эля и помогла уложить инопланетянку на стол. Ну, мёртвое тело, да и только. Особенно выделялись бледные губы, не то, что у тех дев снаружи, не говоря уже о множественных не слишком глубоких, но весьма серьёзных для человека порезах поперёк живота, спины и бёдер.
– Она оказывается жива, – вдруг радостно сказала жена, держа пальцы на шее девы, прощупывая артерии, чуть отодвинув серо-чёрное ожерелье из каких-то кристаллов, – пульс нитевидный, как при электрошоке. У неё сердечная фибрилляция. Сейчас поправим.
– Ты уверена, что они идентичны нам?
– Конечно, а сейчас мои сомнения развеялись полностью.
С этими словами, Эля резким ударом кулака по грудине меж округлых грудей девы запустила той сердце. Инопланетянка дёрнулась всем телом и приоткрыла свои красивые глаза. Сделав пару глубоких вдохов, её зрачки сузились, а глаза приобрели осмысленность. Дева поймала блуждающим взглядом лицо моей Эли и, страшно перепугавшись, издав какой-то сдавленный нечленораздельный звук, больше похожий на вопль, принялась судорожно подниматься в попытке сесть на столе. Сил у неё явно не было, и она отчаянно хватала руками воздух, что-то лепеча ставшими быстро вновь алыми хорошо очерченными губами.
– Милая, – вкрадчивым и нежным тоном сказала моя жена, положив обе руки на её плечи, – пожалуйста, не бойся нас, ты ещё очень слаба, тебе нужно полежать, к тому же твои раны от зубов этого чудища следует залечить.
Дева вслушивалась в звуки инопланетного голоса, при этом продолжая пытаться сесть и озираясь по сторонам. Кровь из порезов потекла интенсивнее, пачкая Элю и простынь стола. Заметив меня, она замерла, как мне показалось, испугавшись ещё больше, собралась последними силами и скинула стройные ноги вниз, почти усевшись на медицинском столе, удерживаемая Элей за плечи. Пожалуй, было из-за чего пугаться, ведь я довольно крупный и физически развитый, а, главное, не бреюсь, лишь подравниваю свою короткую тёмную бороду. Моя жена отпустила деву, дав возможность той сесть на столе, и также вкрадчиво, показывая обеими руками на себя, сказала:
– Я Эля. Меня зовут Эля. Успокойся, милая, у тебя кровь и раны, их нужно залечить.
Сидящая на столе дева округлила глаза, которые стали казаться ещё больше, у неё вытянулось лицо, как от безмерного удивления, и непроизвольно открылся прелестный алый ротик.
– Мя-зоут яэ-иля? – медленно и ошарашенно проговорила она бархатистым голоском. – Яэ-иля?
Она подтянула руки к груди, а её рот стал расплываться в очаровательной улыбке, открыв два ровных ряда жемчужных зубов.
– Яэ-иля, яэ-иля, – шептала с придыханием она, а её голубые глаза наполнялись крупными слезами, – яэ-иля…
Тут глаза у неё закатились, и она, обмякнув, стала заваливаться вперёд. Эля удержала её от падения на пол и аккуратно положила на стол.
– Умерла? – спросил я, даже не успев прийти на помощь жене, оставаясь позади.
– Нет, потеряла сознание, – констатировала Эля, не глядя на меня, – сердце бьётся. Давай лекарства, заживим ей раны, а заодно проверим мою версию об идентичности этих дев нам. Кстати, сейчас я проведу томографию всего её тела.
Честно говоря, теперь живая и такая близкая юная, да к тому же ещё обнажённая прелестная дева на меня подействовала, как ступор. Не то, чтобы она меня взволновала, как мужчину, просто я женат и всегда всячески избегал иных женщин. А тут. Я не решался подходить ближе, меня именно смущало чужое женское тело. Поймав себя на том, что действительно пялюсь на эту красотку, я мысленно выругался на своё поведение и решил максимально не смотреть на неё. Моим первейшим желанием стало скорейшее разрешение проблемы стабилизатора, чтобы убраться отсюда. Плюс ко всему на заднем плане сознания маячила ещё большая проблема дефицита энергии, но пока было не до этого. Я вдруг отчётливо осознал, что эти амазонки не должны стать известны землянам. Если такая гнусность твориться с долгоносиками, то тут будет такая пакость, что и представить противно.
– Я не поняла, – обернулась ко мне Эля, недовольно глядя мне в глаза, – чего ты застыл, никто тебя не заставляет с этой иноземкой ничего такого делать. Ты же не алиуфил какой-нибудь безнравственный. Представь, что это твоя родная дочь, наша с тобой дочь, и ей срочно нужна твоя помощь. Ну?
Эти слова подействовали на меня, как ледяной душ. Я терпеть не мог этих алиуфилов, которые тешатся с женщинами долгоносиков. Меня однажды оттаскивала Эля от такого, когда я набросился на гада, едва не поколотив. Она хорошо знает, что в запале я могу вдарить так, что второй удар уже не понадобится вовсе. А тогда мне стало известно, что мы, не ведая о том, чуть не перевезли контрабандой в своём почтовике усыплённую в анабиозе девушку-долгоносика. Слава богу, вовремя меня смутило что-то. А вот при словах о дочери во мне что-то ёкнуло, словно произошёл какой-то внутренний тектонический сдвиг, но в тот миг я не осознал его вообще.
– Да, дорогая, прости меня, я сейчас тебе помогу и всё быстро сделаю.
Наш заживляющий состав на удивление быстро затянул порезы, оставив только небольшие шрамы, прямо, как у людей. Пока мы лечили и обследовали амазонку, я и Эля поглядывали на мониторы наружного наблюдения. Одинаковых дев стало значительно больше. Часть из них по виду более старшие по возрасту, но ничуть не уступающие по красоте нашей инопланетянке, оттаскивали громадный кусок змеиного хвоста, который отвалился от кислотных снежков. Остальные молодые воительницы методично метали в корабль такие же комки-снежки, пытаясь, видимо, одолеть и это страшное чудище, поглотившее их сестру. Защита корабля работала и комочки кислоты, искрясь, отскакивали от корпуса поджаренные разрядом. А энергия, тем временем, неумолимо иссякала. Чтобы отвлечься от обнажённой красотки, я начал усиленно обдумывать, как нам приспособить реактор корабля, чтобы он работал только на дейтерии. Мне показалось, что я почти придумал, каким образом избавиться от потока протонов в результате отсутствия второй ступени термоядерной реакции на атомах бора одиннадцать. Конструкция ловушки протонов уже почти созрела у меня в голове.
Эля, будучи по образованию ещё и врачом, сделала деве несколько инъекций успокоительного, пока не выводя пациентку из глубокого обморока, усиленного электрошоком. Моя жена изучала внутреннее строение инопланетной девы на подробной голограмма её тела.
– А она, оказывается, ждёт ребёнка, – посмотрев на меня, очень тепло сказала Эля.
– Да ты что? – я посмотрел ей в глаза, чуть ли не впервые в жизни услышав от неё этот материнский и нежный тон. – Интересно, где папаша? Чего-то я мужчин здесь вокруг не вижу совсем.
– А у них тут их вообще нет. Похоже, эти девы размножаются почкованием.
– Это как?
– Вот сам смотри, у неё дитё эдак недель пять-шесть всего, а вот тут, – Эля ткнула пальцем в голограмму тела иноземки, висящую над лежащей на столе девой, – смотри, ещё две явно спящие зиготы.
– Ну, значит, оплодотворены ранее, а расти будут потом.
– Не-а, у этих амазонок, по всем признакам нет подобия месячных вообще, а следов мужского или иного проникновения у этой девы полностью отсутствуют. Сам посмотри.
– Нет, я тебе верю, – опасливо сказал я, вовсе не желая обследовать подробнее лежащую деву, – они что, гермафродиты?
– Не совсем. У гермафродитов обе половые клетки в организме, а у этих амазонок, по всей видимости, половых клеток вообще нет. У них там всё наглухо закрыто, и, видимо, только дитя вскрывает лоно. Надо же как у них тут, и мужики не нужны.
– Хочешь остаться тут? – обиженно бросил я, находясь по другую сторону стола. – А чего, эмоции и чувства у них такие же, как и у нас. Вон, как она от одного твоего имени сразу в обморок брякнулась. Оставайся, будешь тут у них богиней самой главной, ну, и я…
– Хватит чепуху молоть, милый. Я согласна, у них идентичные с нами чувства и эмоции, это, пожалуй, даже хорошо. Ладно, лучше давай поразмысли, как нам отвадить дев снаружи от корабля, чтобы не кидались гадостью всякой и чтобы ты смог стабилизатор установить.
В это время дева пошевелилась и чуть застонала. Эля отключила голограмму, наклонилась над инопланетянкой и нежно провела рукой по гладкой лишённой волос коже головы.
– Мя-зоут яэ-иля, – схватив за руку мою жену, простонала дева, вновь залившись радостными слезами.
– Да, милая, да, мя-зоут яэ-иля, мя-зоут яэ-иля, – тихо, почти шёпотом сказала Эля и помогла деве сесть на столе.
– О-ола! – тыча в себя руками, лепетала дева.
– Я поняла тебя, – тем же тоном говорила Эля, положив руки по центру груди девы, – ты О-ола, а я Яэ-иля.
О-ола поднялась со стола и осмотрелась, не заметив меня, потрогала свои зажившие раны и вопросительно подняла свои большие глаза на мою жену. Эля погладила деву по плечу, а потом аккуратно положила руку на её живот, также легонько погладив его. Взгляд девы преобразился, глядя в источающие тепло глаза моей Эли. Я знаю этот её взгляд, он словно гипнотический, обволакивающий, божественный и безмерно любящий. Эти две женщины разных цивилизаций будто без слов поняли друг друга. Дева обхватила руками свой живот, постепенно отодвинув их от него, показывая его грядущее увеличение. Моя жена сложила руки, как будто качает ребёнка. В следующий миг я решил, что дева снова лишилась чувств. Она спрыгнула со стола и бросилась к ногам жены, обнимая их и лепеча знакомые слова и ещё что-то. Эля опустилась к ней на пол, успокаивая. Наконец, О-ола пришла в себя, видимо, осознав, что станет матерью или взяла себя в руки, но благоговейно поглядывая на мою жену. Осмотрев помещение, покрутив головой, дева заметила меня и испуганно придвинулась к Эле, как ребёнок жмется к матери при ощущении опасности. Амазонка втянула голову в плечи, в ужасе исподлобья глядя на меня. Эля, нежно обнимая инопланетянку за плечо, махнула мне другой рукой, мол, выйди. Я, признаться, не хотел оставлять её наедине с инопланетной девой, но она так на меня взглянула, что вынужден был удалиться, напоследок взглянув на обеих. Во второй раз во мне ёкнуло от вида жены, будто матери, закрывающей дитя.
Что происходило в медотсеке без меня, я стал наблюдать на мониторе в коридоре, дав соответствующую команду Ваську. А тем временем в отсеке обе женщины встали, О-ола внимательно осмотрела комбинезон Эли, а жена позволила деве себя потрогать. Судя по всему, моя землянка убеждала свою сестру по разуму, что они одинаковые по строению. Потом Эля подвела деву к экрану и показала на агрессивные действия её сестёр. Та воскликнула что-то и снова бросилась к ногам жены, явно вымаливая прощения за глупость своих сородичей. Опять Эле пришлось настойчиво поднимать её с пола. Они обе что-то обсуждали жестами, стоя лицами друг к другу, а потом произошло неожиданное. Моя Эля, будучи похожего стройного телосложения с этой девой, только чуть ниже ростом, вдруг начала раздеваться до нага, небрежно бросая одежду на слегка заляпанный кровью девы медицинский стол. А вот теперь я разволновался. Конечно, видел свою любимую во всей её сногсшибательной красе множество раз, но вот с экрана монитора впервые. Оказывается, это так чудесно!
Дверь отсека открылась, и обе девы, моя и иноземная вышли из него, причём, с видом, будто это лучшие подруги собрались хорошенько повеселиться. Эля, лучезарно улыбалась, а за ней шла эта амазонка.
– Ты куда? – резонно задал я ей вопрос, весьма тревожным тоном.
Моя жена, лукаво подмигнув мне, чтобы не заметила дева, сделала нарочитый повелительный жест рукой.
– Подыграй мне, – одними губами прошептала она.
Я понял, что мне делать и тут же упал на колени, как перед богиней, тем более, что она для меня таковой была и остаётся. Эля босиком прошествовала мимо меня гордо и чинно, даже не удостоив взгляда. Дева семенила за ней, но я поспешил за ними к шлюзовому отсеку на отдалении – мало ли что. Я догадался о задумке Эли. Это было очень рискованно, пожалуй, даже чересчур. Моя жена и дева зашли в шлюз, но Эля не нажала кнопку закрытия внутреннего люка, а гордо вскинув голову, смотрела сквозь иллюминатор наружного затвора. За ней, неуверенно и опасливо глядя по сторонам вошла в шлюз О-ола. Эля ждала меня, взяв за руку деву, как пугливого ребёнка. Я бесшумно зашёл в шлюз.
– Я выйду наружу, – повелительным громким голосом начала говорить Эля, не обернувшись, – закрой внутренний люк и останься здесь в открытом шлюзе, милый, не бойся, я уверена, что всё будет хорошо. Включи освещение только у корпуса корабля, когда я подниму руку, и отключи защиту, а потом открой наружный люк. Ничего не говори. Я уже знаю достоверно, что и чувства, и эмоции у этих амазонок абсолютно такие же, как у нас. Пока для неё я живое воплощение их какого-то божества, авось, и для остальных её сестёр стану. Как только ты поймёшь, что можешь, то ставь стабилизатор при помощи краба Васька, так быстрее получиться. Я очень люблю тебя.
Эля замолчала, а дева стояла на полшага за ней на полусогнутых ногах в благоговейном трепете слушая речь своей богини. Тут моя жена медленно подняла свободную руку вверх через сторону, я с пульта на мониторе внутри шлюза последовательно выполнял её указания, а О-ола заметно напряглась, внезапно увидев сквозь иллюминатор яркий свет. Зажужжал затвор наружного люка.
Как же страшно мне стало за любимую, но и смотреть, не любуясь ею сзади, тоже было невозможно. Да, моя жена старше этой девы, но для меня, она самая красивая и прекрасная во всей Вселенной, какими бы распрекрасными не были эти действительно пленительные амазонки. Мне сложно описать свои чувства и ощущения, но соблазнительное тело моей жены хранило благодатный отпечаток той самой любви, а у очаровательной девы такого я не уловил. Красота амазонки сродни изяществу скульптуры или картины. Это эстетическое качество девы не принадлежало любви, в результате которой появляются дети. Да такое чувство им явно знакомо, но оно иное, любовь материнская, любовь к богам. И только.
Моя богиня вышла из корабля и сделала несколько шагов от него, чтобы отвлечь внимание огромного количества прелестных нагих дев. Она остановилась, а с ней поравнялась О-ола, получив одобрительный кивок головой своего божества.
– Мя-зоут яэ-иля!!! – крикнула дева несколько раз, обращаясь к своим сёстрам.
Потом она говорила ещё что-то, показывала на змеиную тушу, на свои заживлённые раны, а, затем, упала перед моей Элей, как перед царицей или богиней. В это время я уже дал команду Ваську притащить через технический шлюз стабилизатор к месту установки.
– Милый, давай, начинай, – услышал я чуть высокий из-за наличия гелия голос Эли, которая изображала повелительницу.
Все несколько десятков, а то и сотен, видимых мне возле корабля амазонок, пали ниц перед моей женой. Я воспользовался этим, погасил внешнее освещение и в почти растаявших утренних сумерках устремился к крабу наружу из шлюза. Удивительно, но на грунте не было тех самых кислотных комочков-снежков, которыми обкидывали нас девы. Вероятно, они быстро разлагаются в почве. Устанавливая стабилизатор, я сверху корпуса корабля нервно поглядывал за женой. Всё-таки она у меня шикарная женщина, настоящая богиня! Тем более, в этой своей ослепительной, воистину божественной, нагой красоте! Работать вообще не хотелось.
– Любимый, – сказала Эля, – если требуется ещё минут десять, то тихонько стукни железом по корпусу один раз. Знаю, как их ещё занять.
Я стукнул.
– Как закончишь монтаж, стукни два раза, – теперь она говорила обращенные ко мне слова, нежно глядя в глаза деве, которая смотрела на неё снизу вверх.
Эля подошла к О-оле медленно, будто торжественно подняла её с колен и жестами показала всем, что та беременна и ожидает дитя. Дева со слезами счастья сообщала своим сёстрам это известие, много раз указывая на Элю. Возгласы радости оглушили округу. Затем, моя жена величественно расплела свои роскошные волосы, освободив изумрудную тонкую ленту, связывающую их. Покровительственными жестами она поманила ближе к себе О-олу и повязала эту ленту вокруг безволосой головы той. Дева стояла и смотрела на Элю такими преданными глазами, что описать трудно. Я по её взгляду понял, что значит для неё эта зелёная лента – это символ их ночных небес, это божественный дар. О-ола снова упала перед ней на колени, сняла со своей шеи тёмное ожерелье и протянула своему божеству в дар. Также поступили и остальные, упав на колени, доброжелательно что-то лепеча. Амазонки сняли свои ожерелья, как и О-ола протянули их моей жене, молча умоляя принять в дар. Я стукнул два раза и отослал краба в корабль.
– Я подниму руки, милый, – громко, всё также не поворачиваясь, крикнула Эля, – а ты вруби всё наружное освещение, включая прожекторы дальнего обзора.
Спустившись с корпуса корабля и стоя на грунте, я тихо давал команды Ваську на проверку систем варп-двигателя, поглядывая на жену. Она воздела руки к небу, и мощное освещение корабля ослепило даже меня. В округе все ахнули. Вопреки моим ожиданиям, Эля не поспешила к шлюзу, а вдруг, прикоснувшись к плечам девы, подняла с земли О-олу, с лёгким поклоном взяла её подношение, одев себе на шею, и обняла инопланетянку, как мне показалось издали, словно мать или старшая сестра. И тут я полностью осознал тот свой внутренний тектонический сдвиг, который ощутил вот только что медотсеке. Это настолько мощно и ошеломительно! Затем, Эля нежно положила ладони обеих рук на затылок девы, притянула к себе и поцеловала опешившею амазонку в лоб и, отпустив ту, стала отходить к кораблю. О-ола стояла и тихо скулила навзрыд, глядя во след моей жене, уходящей от неё спиной ко мне, стоящему в створе люка. Эля вскинула руку в прощальном жесте, и девы горестно завыли. Моя любимая, став настоящей богиней для всех амазонок, утонула в ярком свете корабля.
– Все системы работают, милая, – шепнул я ей.
Она еле заметно, не оборачиваясь, кивнула головой.
– Закрывай люк, милый, – сказала, повернувшись ко мне, жена, переступая порог корабля.
По её щекам лились ручьём слёзы. Она обняла меня, положив голову на мою грудь, и я почувствовал, что плечи её содрогаются, а вся она мелко дрожит.
– Я знаю, тебе было очень страшно, богиня моя, но всё уже позади, – сказал я, нежно поглаживая ей чуть вспотевшую спину.