Бета-тест

Хлопнула дверь «Мерседеса» по ту сторону – оставшийся враг спрятался в бронированной машине. И все же до герметичного бункера джипу было далеко. Да водительская дверь все еще оставалась открытой.

Меркуцио не прошел мимо такой детали – сунул автомат внутрь, сам оставаясь снаружи, пострелял не глядя. Автомат едва не выбивало у него из рук, пороховые газы портили ему костюм, но стример держался стоически, лишь стискивал тонкие губы. Похоже, его действия возымели успех: он открыл дверь, бросил опустевший автомат, снова взялся за свой пистолет и расстрелял остаток магазина в салон, уже заглядывая туда почти на треть.

И все же ему не удалось в одиночку перебить всех врагов таким элементарным способом. Задняя дверь с ближайшей ко мне стороны отскочила на петлях, как от удара, и прямо по мне открыли огонь.

Я успел увидеть лишь тусклые вспышки. Открыл свою дверь, выкатился наружу, чувствуя, как меня засыпает осколками стекла. Тяжелый корпус «Мазерати» качался, угрожая опрокинуться мне на спину. Левая рука намокла от крови – понятно, что внезапная акробатика не пошла на пользу моему цифровому здоровью. Если брать в расчет мое настроение, то здоровье физическое, которое где-то там лежало в уютном сиано-костюме, тоже не радовалось происходящему.

Так что я заревел как раненый зверь, подтянул себя чуть вперед, перевалился на правый бок. Держась за переднее колесо «Мазерати», пропихнул ствол между ним и дорогой, стараясь не блокировать затвор пистолета. И выпустил четыре пули в грудную клетку массивного человека, который как раз направлял дуло автомата в голову Меркуцио.

Оказывается, тело и впрямь содрогается от пуль, только совсем не эстетично. Или имеет значение, в какие нервные окончания попадешь. Версиана донесла мое послание боту с самым пристальным вниманием, нашпиговав его свинцом. Он свалился, как опрокинутое стервятниками пугало, и застыл.

Я не стал ждать ничьих комментариев – поднялся, держась за капот «Мазерати», поплелся к джипу, целясь в лежащие тела.

– Закончили, – сказал Меркуцио с удовлетворением. – Ты молодец.

Мне так не казалось. Я был зол на самого себя. Я уже огреб кучу паршивых впечатлений, но так и не сумел определиться, куда попал. Не знал, что происходит и как на это реагировать. Искал виновных в собственной некомпетентности. И часть меня решила, что уже не оказывающий никакого сопротивления бот отлично подходит для мести.

Нацелившись в лоб лежащего человека, я обвил палец вокруг спусковой скобы. Ждал – сам не зная чего.

От нового выстрела я уже не вздрагивал.

– Пойдем, – сказал Меркуцио, убирая дымящийся пистолет. Это он, а не я, поставил точку в вопросе. Быть может, он этим спас что-то очень важное в моей душе. А может, напротив, уничтожил. Если выберусь отсюда – напьюсь и все обдумаю.

«Мазерати» представляла собой плачевное зрелище, но Меркуцио это не смущало. Он забрался на место водителя, без слов давая понять, что менять транспорт мы не будем. Я вернулся на свое сиденье, падая прямо на стеклянное крошево. Не было сил совершать еще и отряхивающие движения. Просто подтянул колени к груди, как мог, исчерпывая на этом все методы по снижению боли.

Мы проехали к кольцу метров пятьдесят, и затем Меркуцио снова остановился.

– Что еще? – спросил я со злостью.

– Обернись, – посоветовал стример.

Я посмотрел назад.

«Мерседес» медленно таял, не оставляя следов. Растворилась мощная рама, на миг проявляя начинку пробитого двигателя, затем пропали осколки, гильзы и осиротевшее оружие. Последними исчезли мертвые тела.

Новый Арбат жил своей жизнью мирных машин и пешеходов. Мимо прокатился подросток на моноколесе. Дальше ребенок подбрасывал в воздух мороженое, предоставляя отцу его ловить.

– Ты показал мне сторис? – спросил я. – Зачем?

– Чтобы ты понял, что это все не по-настоящему, – спокойно ответил Меркуцио. – Мы никого не убили. Поедем к хилу – теперь без приключений.

Мы плавно поехали по Бульварному кольцу. Тарахтел чуть поврежденный двигатель, в разбитое окно залетало неприятное эхо – но после недавних выстрелов все это казалось умиротворяющей тишиной.

– Ты говорил, что мы не сумеем выбраться, – напомнил я.

– Есть такое. Я ни в чем не уверен, но…

– Значит, мы живем эту реальность как единственную настоящую.

Меркуцио посмотрел на меня с тревогой, спросил:

– И что с того?

– То, что для нас это все реально, – мрачно ответил я. – И мы с тобой кого-то только что убили.

Стример отвернулся, вытащил разряженный пистолет, кинул мне.

– Перезаряди, – попросил он.

Он больше ничего не говорил. И я понял, что Меркуцио испытывает те же ощущения.

«Мазерати» остановилась возле застекленного здания и заглохла.

– Приехали, – доложил водитель, показывая на дом. – Тут наш хил.

Я брезгливо стряхнул остатки стекла справа, выглянул, как мог. Уставился на вывеску, возвещавшую о косметическом салоне.

– Ты прикалываешься? – спросил я.

Плавно разъехались двери, и на пороге салона показалась девушка в мешковатом вязаном свитере и рваных джинсах, не скрывавших красивые коленки. Ее стройную талию охватывал пояс с кучей кармашков, из которых торчали пилки для ногтей, ножницы, пластырь и еще куча всякого барахла.

– Привет, Меркуцио! – крикнула она.

– Привет, Шанталь, – усмехнулся парень, помогая мне, обалдевшему от увиденного, вылезти из уснувшего спорткара. – Принимай пациента. И раздобудь ножницы покрупнее.

Глава 7. Шанталь

Встреча с Шанталь выбила из меня остатки спокойствия. Я видел ее, что называется, живьем на паре московских выставок, где она, разряженная в тематические наряды – по большей части открытые, – рекламировала коллекционки всяких игрушек. Думал даже подойти сфоткаться, да так и не набрался духу. Увидеть ее внутри Версианы, в списке избранной шестерки, в непомерно великом свитере, да еще самому не продохнув от погони, перестрелки и ножевого ранения, – было слишком для моей перенасыщенной эмоциями головы.

– Заноси, – скомандовала Шанталь, заходя в помещение. Сначала я не понял, о чем она. Денег ей занести, что ли? Пачка юаней у меня все еще валяется в кармане, для красивой женщины ничего не жалко…

Меркуцио все понял верно – доволок меня до входа, придерживая на ступеньках. Путь по ним, казалось, занял вечность. На самом верху я все же обернулся, глядя на искореженную «Мазерати».

– Она не сэвейдится? – спросил я.

– Нет, – успокоил Меркуцио. Забота о его игрушке, казалось, проняла стримера. – Эта тачка не ворованная, если ты так решил. Я купил ее.

– Купил?

– Разблокировал гонку за очки умений, выиграл ее и выбрал «Гран Туризмо» в награду. Так что она не эвейдится. Могу отходить подальше, и ничего не будет. Телепортирую ее в гараж, там повреждения зарастут. Или просто подожду.

Судя по убранству салона, в обычных обстоятельствах мне бы, пожалуй, не хватило той пачки денег, чтобы провести тут хотя бы три часа. Все вокруг блистало великолепием, ароматами освежителей, блеском хрома и рифленого металла. Скрипел начищенный паркет, на который падали капли моей крови. Если понадобится – возьму тряпку и все вымою, только помогите.

– Сюда. – Шанталь подхватила меня с другой стороны, помогла рухнуть в роскошное кресло. Включила яркую лампу, направляя ее на рану.

– Меркуцио, погуляй, – решительно сказала она. – Будешь нужен – позову.

– Да я тут и не совсем при делах, как посмотрю, – съехидничал стример, придирчиво осматривая в зеркало свою бородку. – Пострижешь меня после?

– Ага, жди! – Шанталь проворно разрезала мою рубашку портновскими ножницами. – Свали лучше.

– Пойду приму душ, – вздохнул Меркуцио, снимая пиджак. – Сколько там времени надо, чтоб шмотки обновились? Минут десять?

– Пять, если в моем салоне. У меня же баф на стирку.

– А, точно. Тогда я вас оставлю.

Перекинув пиджак через локоть, Меркуцио скрылся за одной из дверей.

Я ни черта не понял, о чем они вели разговор, хотя смутно догадывался. Похоже, личные вещи в Версиане не пропадали, включая покупные, разблокированные, выигранные в квестах и тому подобные. Если они повреждались, как испачканный костюм или поломанная машина, то достаточно отойти на несколько минут, и твое имущество будет как новенькое. Срок зависел от кучи условий, но общий принцип был понятен.

– Моя одежда восстановится? – спросил я, глядя, как лоскуты рубашки падают на пол.

– А ты ее покупал в игре? – Шанталь отложила ножницы, протерла рану теплым белоснежным полотенцем. – Если нет, то сочувствую. Если да, то тем более. Купил бы себе что-то нормальное, а то как бомж выглядишь.

Я не обиделся на ее слова. В этом салоне даже франт Меркуцио выглядел середнячком. Что до внешности Шанталь, то она была бы прекрасна и в картонном ящике из-под холодильника.

– Меня зовут Арбестер, – представился я. – Лимитчик.

– Лимитчики тоже люди. – Шанталь схватила какую-то мазь, принялась откручивать крышку.

Делать мне было особо нечего, и я просто отдал себя заботе прекрасной девушки, заодно любуясь чертами ее лица. С близкого расстояния Шанталь почти не отличалась от своих рекламных образов. Только сейчас я понял, что, несмотря на обилие типажей и нарядов на плакатах и фестивалях, девушка никогда не меняла лицо. Простым, но мудрым решением она превратила в узнаваемый бренд саму себя.

– Ты прекрасна в своей естественной красоте, – признался я.

– Еще бы, чувак! – зарделась Шанталь. – У меня тоналка за двенадцать косарей! Но ты лежи, лежи.

Я не был уверен, что верно расслышал последние слова и не запутался в звукоподражании. Принялся осматривать оборудование салона, путаясь во флаконах, тюбиках и образцах пудры всех оттенков радуги. Затем все же спросил:

– Ты тратишь свои сутки полной власти в Версиане, чтобы заниматься макияжем?

– Макияж, ногти, ресницы, прическа и куча всего, о чем ты никогда не слышал, – заявила девушка.

– Уверена, что не слышал?

– Ты себя видел в зеркало? По тебе заметно, что ты не в теме мейкапа. Тебе на чистку лица сходить надо. И уши почистить заодно, чтобы слушал умные советы.

– Не надо.

Жестом фокусника Шанталь вытащила ватную палочку так, словно выхватывала лезвие.

– Уверен? – спросила она.

– Да, да, – испугался я при виде ее пытливых глаз. – Буду слушаться.

– Хороший мальчик, – неиспользованная палочка полетела в корзину. – Я пошутила. Ушами не занимаюсь. Еще не занимаюсь шугарингом, липосакцией и еще много чем.

– А хил – это твоя первая профессия или вторая?

– А кто есть хил? – Шанталь принялась обрабатывать мне края раны непонятным спреем. – Я не знала, как в Версиане болеют, пока два месяца назад ногу не сломала. Каблук, зараза, подвел. Оказалось, этот город только вид делает, будто тебя повреждает. Если грамотно прибрать – все залечится. Мазью растерла, и все прошло. Тогда и поняла, что косметологи – отличные хилы.

Ее словам хотелось верить без раздумий, и все же я не сразу сообразил, что Шанталь говорит про свои приключения внутри игры – вероятно, на раннем доступе. В самом деле, даже если Версиана обсчитывает физику объектов с максимальным реализмом, без труда справляясь с анимацией пуль и спущенных колес, то человеческое тело – совсем другое. В нас протекают тысячи невидимых процессов, которые снаружи не отсканируешь. Я не был физически поврежден, несмотря на то, что меня сначала сбили машиной, а потом проткнули ножом. Игра кропотливо воссоздала через сиано-костюм внешнюю сторону и, возможно, все ощущения в нервной системе. Но ни внутри моего реального тела, ни внутри программной модели не было сквозных ранений, внутреннего кровотечения, тромбов и прочих радостей.

Мистика, но похоже, что для лечения ран в Версиане в самом деле нужен косметолог.

– Полежи немножко и можешь продолжать играть, – доложила Шанталь, вставая во весь рост. – Уф, заманалась я. Кофе будешь?

– Буду, – ответил я, глядя на необычного хила.

Шанталь в самом деле оказалась высокого роста. Вряд ли выше, чем такая жердь, как я, но если и ниже, то ненамного. В ее свитер могли бы поместиться две такие, как она. Интересно, она его себе купила уже внутри игры, устав от рекламных и непрактичных одеяний, или сейчас лежит внутри костюма в нем? Кстати, вполне вариант, учитывая, что «Сиана» производит свои комбинезоны с солидным запасом размера.

Дышать становилось все легче. Я обнаружил, что и боль ушла. Методы девушки работали чудо как превосходно. Версиана уже не казалась таким зловещим местом, и я даже начал чувствовать приятную негу.

– Держи капучинку. – Шанталь протянула черную кружку, наполненную до краев, и я принял ее, стараясь не обжечься. На кружке виднелся знакомый логотип с большими буквами VR, стилизованными под абстрактный рисунок.

– Ты в самом деле придумала лого для игры? – спросил я, отхлебывая кофе.

– Ага, и название тоже. – Шанталь уселась на край вращающегося кресла, позволяя любоваться вытянутыми в пол ногами в дорогих джинсах, которые, казалось, стремились разойтись в рваных местах. – Удивляешься, что попала в шестерку призовых игроков? Да им было все равно, кого брать, лишь бы запустить поскорее.

– И ты тут хилишь?

– Ну да. – Девушка протянула мне конфетку с нарисованной коровой, и я не отказался.

– А я вот все не понимал, по какому принципу конкурс проводили, – признался я. – Прочитал в письме про доступ к игре за сутки до запуска, ткнул согласие. Вот, приняли. Хотя я даже не играл раньше. Получается, не всех случайно выбрали?

– Не знаю. – Она сняла с себя пояс с инструментами, выглядящий как тактическая разгрузка боевого визажиста. – Не думала. Тебе не все равно?

– Вряд ли так совпало, что в призерах проекта случайно оказались модель с рекламы самого проекта и вдобавок игровой стример, – признался я.

Шанталь пожала плечами и повесила пояс на крючок.

– Какая разница? – произнесла она и тоже взяла конфетку.

Рядом на столе я увидел еще и пирожные, аккуратно выложенные на тарелках. Цепочка эклеров перемежалась рядами школьных, летних, корзинок и наполеонов. Судя по объему, этого добра было навалено килограмма четыре. А других едоков, кроме хозяйки, я здесь не нашел.

– Что? – спросила Шанталь с набитым ртом, следя за направлением моего взгляда. – Это Версиана! Тут не набирают вес. Могу я хоть тут оторваться?

– Конечно, – не стал я спорить с очевидным. – И все равно не пойму – зачем работать в салоне? Хилить почти некого. Ботам ногти красить?

– Мне же надо где-то учиться, – вымолвила красавица, чей недоумевающий от моей тупости взгляд был достоин пера художника. – Боты лучше всех подходят. Если что не так сделаю – поорут и сэвейдятся. А я им навстречу выбегаю, вежливо знакомлюсь по новой, приглашаю в салон на бесплатный тест-драйв – и они снова в моем кресле, и я по новой леплю им ногти и Т-зону. Получается с каждым разом все лучше, и прокачка бесплатная летит.

– И что, ты можешь просто так провести бота в салон? – усомнился я. – То есть это, конечно, просто НПС, однако все же должны вести себя как люди. Ты симпатичная, не спорю, но вот так просто подойти на улице к человеку… даже к НПС, и привести его в салон на бесплатный макияж?

– Не его, а ее, – поправила Шанталь. – Я на девочках тренируюсь. А насчет доверия… Я Коренная, у меня куча скрытых возможностей поднять эмпатию ботов к себе. За симпатичную спасибо! Только не забудь, что ботам плевать, кто перед ним стоит. Хоть страшилка – им без разницы. Так что они ведутся не на внешность, а на манеры. И скрытые бонусы к эмпатии, как я уже сказала.

Потянувшись за пирожным, я получил хлопок по рукам.

– Не мацать, – предупредила девушка. – Это мое! У тебя конфетка.

– Извини, – смутился я.

В одну из закрытых дверей что-то стукнуло с той стороны. Я чуть кофе не расплескал. Похоже, звук шел из-за шкафа. Или то заплутал Меркуцио?

– Забей, робот-пылесос барахлит, – небрежно сказала Шанталь, жуя эклер. – Блин, вкуснотища какая… может, в повара уйти? Пока сертификат визажиста получу – голову сломаю.

– Зачем тебе это все? – спросил я.

– В смысле?

– В прямом. Я так понимаю, в реале это не твой салон?

– Конечно, не мой. Ты знаешь, сколько тут заплатить надо, чтобы просто работать?

– Но ты же известная на всю страну модель, – напомнил я. – Вроде и лет тебе немного, время есть. Извини, если я…

– Мне двадцать шесть, – заявила Шанталь, и я чуть не поперхнулся снова. Выглядела она моложе, и намного. – Сколько я еще проработаю, как думаешь? Еще год-другой – и со мной просто контракт не продлят. А спать с продюсером я не буду. Кстати, ни разу его не видела, да и вообще никого из начальства.

– Хм, – задумался я. – В реале я игровой журналист, хоть Версианой и не занимался. Но вот тоже не припоминаю, чтобы боссы компании были на слуху. Ни разу не получал заказов на интервью с кем-то из «Сианы». У вас там даже пресс-службы нет?

– Почему ты меня спрашиваешь? – Шанталь подошла, проверила мою рану. – Я там даже не в штате была.

– Да? – Я с удовлетворением посмотрел на себя и не нашел никаких следов повреждений. – Мне казалось, что ты тоже чуть ли не продюсер.

– Ха-ха!

Шанталь провела заостренным ноготком по коже моего живота.

– Все, ты заштопанный, – доложила она. – На первый раз платы не беру.

– А чем ты берешь? – поинтересовался я, глядя на безнадежно изодранную одежду. – Трюфелями или бисквитами?

– Бисквиты лучше!

– Спасибо, – усмехнулся я, вставая с дивана и осматривая себя в зеркало. – Если я тоже в душ схожу, моя одежда восстановится? Как пиджак Меркуцио.

– Знаешь что? – Шанталь встала, взялась обеими руками за нижний край свитера и неожиданно стащила его через голову, оставшись в обтягивающей белой маечке с логотипом Версианы. – Дарю. Надень, когда искупаешься.

Я в замешательстве смотрел на ослепительную девушку с прелестями третьего размера, протягивающую мне свой вязаный свитер. Ничего более лампового и роскошного я и представить не мог.

– Это мне? – выдавил я.

– Да, тебе. Надоела мне эта кофта. Все равно велика, а тебе как раз будет. Сойдет за унисекс, никто не подкопается. Держи, пока не передумала.

– Спасибо… – Я принял подношение, все еще думая, что выполняю элитарный квест для тонких ценителей. Затем уставился на выпуклости майки и спросил: – Это пушап?

Шанталь долго смотрела на меня и наконец промолвила:

– А ты смельчак.

– Не вижу причин бояться красоты. – Я посмотрел девушке в задорные глаза, и она улыбнулась. И с этим чудом я боялся фотографироваться?

– Нет, это натурпродукт, – уведомила она. – Мне попадались парни, которые пушап с постинором путали. Узнавали, что я из тех, кто не нуждается ни в том, ни в другом, и быстро смывались. Иди, купайся.

– Я мигом.

– А, вы уже закончили, – услышал я голос Меркуцио, аккурат в этот момент освобождавшего душевую кабинку.

Стример выходил в брюках и туфлях, но обнаженный по пояс. Он как раз засовывал руки в рукава рубашки – точной копии прежней, но выглядящей так, словно ее только что выгладили и накрахмалили. Вне сомнений, это и была та же рубашка. Игра вычистила одежду Меркуцио, пока он отсутствовал.

– Мерк, ты меня решил кубиками удивить? – зевнула Шанталь. – Пошловатый ход.

– Да вижу, ты уже без меня начала, – усмехнулся парень, глядя на улицу. – О, и машинка починилась. Арбестер, ты и механиком поработать успел?

– Подкалывай, – буркнул я, скрываясь за дверью. Перед тем как закрыться, я услышал новый стук в шкафу. Странный у них пылесос. Хотя что тут может быть не странного?

Надо признать, душ ничем не отличался от обычного. Разве что потоки воды казались необыкновенно плавными, словно струи не падали на меня, смывая усталость, а парили сверху вниз, разбиваясь о мою кожу и отлетая на блестящую плитку душевой…

Я обязательно привыкну к Версиане. Надо дать себе время. Что-то есть в этом месте, заслуживающее внимания, доверия. А может, даже любви.

Свитер Шанталь оказался мне почти впору. Во всяком случае, не стеснял движений. Он все еще хранил аромат тела девушки, и во мне защемило нечто непонятное, утонченное, словно меня приобщили к таинству, о котором я и не подозревал. Почему-то я был уверен, что Шанталь не отдала бы свой свитер Меркуцио.

Когда я вышел, стример уже сидел в кресле перед зеркалом, с накинутым на плечи барбер-пончо, и Шанталь возилась с его бородой. Ничего поверх белой майки она так и не надела. Впрочем, смотрелась она как вполне законченная скульптура. Мысль, что ее выточила не игра, а изначальная природа, особенно согревала душу.

– В порядке? – спросил Меркуцио.

Я кивнул.

– Тогда удачной игры, – пожелал он. – Слушай, я тут поймал сигнал какого-то человека. Идет с Новогиреево. Если тебе интересно – можешь заглянуть в гости.

– Да? – Я и в самом деле заинтересовался. – Он маяк включил?

– Нет. Просто я Иммигрант, и он тоже. У нас классовый бонус «диаспора», мы чувствуем друг друга.

– Все Иммигранты в Версиане друг друга видят?

– Да, если фильтр на карте настроить. Адрес тебе дать? Хотя нет, долго, да и он свалить может, пока ты приедешь… Давай лучше подключу тебя к своей карте. Шаня, кинь ему пати.

Шанталь предлагает вам присоединиться к группе. Принять – Отклонить.

Вы покинете группу, которую создал Джек.

Я поколебался. Пребывание в совместной команде с Джеком и Буреломом давало нам совместный опыт. Но на этом, в принципе, все плюшки заканчивались. В группе с Шанталь и Меркуцио я буду получать опыт не меньший. Так что я принял приглашение.

– А, так у тебя и карты нет, – удивился стример.

– Башкой не крути! – напомнила Шанталь, усердно орудуя щипчиками.

– О, извини, не буду. Да, Арбестер, купи себе карту. Любой коммуникатор, их там куча. Знаешь, как магазин вызывать?

– Знаю.

– Тогда увидимся.

– Пока, Шанталь, – сказал я, отходя к двери. – Спасибо за свитер.

– Давай. Носи на здоровье!

Я вышел на крыльцо салона, вдохнул свежий воздух. «Мазерати» стояла на прежнем месте, словно только-только из салона. Никаких разбитых стекол или дырок от пуль.

Улыбнувшись, я пошел дальше по Бульварному кольцу, желая проветрить голову. Самое время подбить предварительные итоги. И заодно решить, что делать с оставшимся пистолетом Меркуцио, который я засунул за ремень на спине.

Словно подбадривая меня на дальнейшее изучение города, засияла надпись:

Вы получили критическое лечение.

Ваш уровень опыта: 4.