ТЕРРИУСИДЫ: ОСКОЛКИ ДУШИ. Цикл «Эйриния». Книга вторая

XI От войны не уйти

– Ох уж мне эти записки Терриуса, – тяжело вздохнул Тош, стоя на палубе корабля, который не спеша плыл против течения.

– Что ты так тяжело вздыхаешь, Тош?! – толкнул его в плечо, стоящий рядом Тар.

– Как-будто не знаешь? Сам-то, почему предпочитаешь торчать на воздухе, а не слушать как Малия и Пик повествуют об истории первой войны с крысами. Не спорю, это очень познавательно, но все же, есть что-то в его рассказах, что навевает тоску и грусть.

– Тош, это из-за того, что и твое прошлое было не слишком счастливым?!

– Ой, Тар, давай только без жалости! Просто это путешествие походит на выходную прогулку со своими женами за город, где каждый шаг и поворот заранее предусмотрен. И ни в коем случае нельзя сделать шаг ни направо, ни налево.

– Здесь я с тобой согласен! Если дома я еще мог немного прикрикнуть на свою Луизу, то здесь на глазах у всех, мне приходиться перед ней услуживать, как-будто, я не ее муж, а слуга! Тьфу!

– Так, так, так, что мы слышим?! – донесся голос позади, и к ним подошли Август и Тимур.

– Кто это устал от семейной жизни?! – говорил Август.

– Тебе легко говорить, ты холост, и ни что не ограничивает тебя в поведении.

– Эх вы, глупые вы еще, по сути, мальчики! Да я бы все отдал бы за таких милых, заботливых, любящих девушек, как ваши! – вздохнул мечтательно Август.

– Вот бы и не подумал, что наш Август завидует нам, хоть в чем-то. Он – который никогда не был ни в чем ущемлен, – прошептал Тош.

– Вы не правы, друзья!

– Так скажи, Август, чего тебе больше всего не хватает в жизни?!

– Прежде всего, настоящих друзей! А еще… Как любой мальчишка, я всегда мечтал о приключении, которое бы так сильно меня захватило, что мне ни за что, не захотелось бы расставаться с ним!

– Август, широко мыслишь. Об этом мечтали все. Но, как и всем – нам, вскоре пришлось осознание, что жизнь это и есть одно большое приключение. Надо принимать каждый ее день, как должное. Не кидаться грустными днями, а желать каждый день веселья, ибо все в жизни должно находиться в гармонии! – подытожил философски Тимур, на что все друзья затихли, и переглянулись.

– Да-а-а, – протянул Тош.

– Твоя Эйриния явно хорошо действует на тебя! – добавил Тар, на что оба заулыбались, а Тимур продолжил:

– Да ладно вам ребята! Да-а, я люблю свою Эйринию, и она моя опора и поддержка в борьбе с закостенелостью нашего рабовладельческого мира!

– Слышали, слышали… Говорят ты вовсе отменил его?! – повернулся к нему Тош.

– Не только отменил, но и ввел преследование для тех, кто посмеет лишить другую мышь свободы и обречет на рабские кандалы!

– Молодец Тимур, но как ты догадываешься, этим указом не отменить рабство!

– Конечно Тар! Я прекрасно это осознаю, и специально для воспитания молодежи и детей, открыл во всех уголках страны бесплатные школы, где всем преподаётся равенство.

– Как бы мне хотелось, чтобы все твои усилия принесли плоды, – вздохнул Тош.

– Не будет больше детей, которым придется вынести все муки рабства, – начал Тош, но повернувшись к Тимуру, увидел на палубе выше них, ненавистного ему капитана Горла, и он, не сводя с него глаз, изменившись в голосе, проговорил:

– Уже темнеет, пора послушать сказочку на ночь, и спать, – препроводил Тош троих друзей в капитанскую каюту.

А сам, дождавшись пока они уйдут, кинулся к Горлу.

– Слушай ты крыса, может уже хватит за всем наблюдать и всюду подслушивать?! – кинулся он к нему, приставил указательный палец к его груди.

– Мне осточертело видеть твою наглую рожу! Я до сих пор терплю тебя по просьбе Малии! А так бы давно полетел у меня за борт! – прорычал Тош, весь покраснев.

Горл спокойно, убрав от себя его палец, отвечал:

– Мне очень жаль…

– Тебе жаль! А мне тебя ни сколько! Лучше выполняй свою работу и помалкивай!

– За всю свою жизнь я совершил много зла, и заслуживаю твоего презрения и недоверия, но я…

– Что, что ты?! Ты обычный работорговец, и больше ни кто?! – сказал, как отрезал Тош.

Не желая больше слышать капитана, он быстро исчез в кают-компании.

Капитан Горл, тяжело вздохнув, прошептал:

– Лишь бы твой гнев не повернулся против тебя, и не превратил тебя в чудовище, которым был я…

3*****3

«Война между тремя царствами охватила все уголки наших земель. Эти надменные царственные особы, были так сильно поглощены своими склоками и взаимными придирками, что готовы были перегрызть друг другу глотки. Они совершенно не предавали значению, что все их южные земли день ото дня наполнялись крысами, которые медленно продвигались вперед. Возможно, они выдавали этот переход за кочевание, но по-настоящему, крысы выжидали, когда великие города в конец ослабнут, и их будет легко взять с минимальными потерями.

Императрица крыс, ловко управляла каждым из царьков, обещая одному власть и поддержку, в то же самое время сулила это и другой стороне. Наяву, получалось, что обе армии, расхрабрившись, нападали друг на друга. Каждая из таких равных схваток, уносила сотни и тысячи жизней. После чего, не добившись ничего, обе армии разбегались по своим углам. Зализывали раны, и, отдохнув, снова столковались лбами. И судьями их были некто иные – как крысы.

Можно только представит, какая агентурная сеть действовала во всей Эйринии, раз именно к своим советникам, цари прослушивались больше, чем к голосу народа и разуму.

Как и при любой войне, больше всего от этой междоусобицы страдали простые жители, которых нещадно использовали свои правители. Тем временем истинные враги – крысы, уничтожали всех без разбора и пощады, сокращая не только численность потенциально врага, но и уничтожая будущие поколения мышей.

Вместе с ними гибло все, что окружало бесчисленные орды крыс. Леса, поля, реки, даже сама земля, в том месте, где проходила армия крыс, становилась совершенно безжизненной мертвой выжженной пустыней.

Если говорить с первого взгляда, то можно посчитать армию крыс совершенными убийцами всего живого. Но по-настоящему, как выяснилось, куда позже, земля и все живое сжигалось за ними специально, чтобы ни кто из них не думал о возращении домой. Чтобы все их мысли были только о том, какие богатства и слава, ждут их впереди. Сказать, что все это делалось без согласия на то самой императрицы, нельзя. Многие из ее советников были могущественными крысами, которые еще помнили прежнего сильного правителя.

Здесь уместен вопрос: «Откуда мне все это стало известно?». Ведь я был в стане крыс, и находился все это время, вдали от чужой войны кучки богатеев, жирных хапуг, которые поставили свои цели превыше жизни своего народа. Зато я прекрасно оказался приспособлен к жизни на воде. В чем мне не мало помогли мои друзья Петра и Юр, а также мои товарищи еще с воинской службы.

Пусть наша военная карьера не задалась, мы стали на подобии морских грабителей, названными после злыми языками – пиратами. Основными жертвами наших набегов стали военные и продовольственные обозы крыс. Вместе с их грузом, мне в руки попадались и некоторые офицеры, которые без всяких пыток рассказывали мне, что твориться на войне. После чего я отпускал их, а суда перегонял в надежное убежище. Где скапливалось не только продовольствие, но мы давали приют тем, кто оказался в силах убежать из-под молота и наковальни, прежде чем она раздавила бы их.

Мы стали пиратами, ловцами удачи, грозой всего южного побережья Эфирского моря, и прилегающих рек. Вскоре, нас накопилось достаточно много, как мышей, так и кораблей. Мы могли присоединиться к войне, ну например, на стороне Эхтера.

Но как мы тогда размышляли, это было не нашей войной, и ни одна из воюющих сторон не могла предложить нам ни гарант безопасности, ни окончание войны. Все мы тогда прятались за этими громкими словами, и предпочитали быть в стороне от всех войн и сражений. Но как сильно мы ошибались, когда думали, что война пройдет стороной. Так как вскоре она настигла и нас…

На протяжении целого года мы бороздили воды Эфирского моря, не встречая сопротивления. Жили как хотели, и мало о чем задумывались. Даже, когда к нам прибыл официальный посол из Эсфира, молодой мышонок по имени Тимур, сын врача и дипломата, с предложением о сотрудничестве и помощи, мы отказали ему. Как впрочем, отказали и молодому солдату из Эхтера, который еле пробился к нам, и потерял половину отряда и офицера, и сам взял на себя ответственность за переговоры. Имя ему было Ромус. Он прибыл днем позже. Но не успели двое послов покинуть нас, как на горизонте появился огромный морской флот крысиной империи. Он прибыл к нам явно не торговать, а уничтожить всех нас.

С первыми лучами солнца, они обрушили на нашу беззащитную деревушку град камней и горящих стрел. Все, что было построено простыми мышами, охватило огнем. Он быстро поглотил все и вся, как строения, так и простых жителей, которые были виноваты лишь в том, что хотели спрятаться здесь от войны.

Быстро сообразив, что к чему, я приказал большинству своих кораблей поспешно сажать жителей себе на борт, и как можно скорее эвакуировать. А сам, с еще несколькими кораблями, среди которых оказались и присвоенные мною корабли двух послов, которых, для пущей безопасности я посадил себе на судно, не без препираний и угроз.

И вот, мои пять кораблей с самыми опытными и отважными моряками ринулись прямо навстречу вражескому флоту, насчитывающему не менее двух десятков военных судов, с осадными орудиями и целыми отрядами солдат на борту. Как бы не казалась наша задумка безумной, все мы шли вперед без колебаний. Прекрасно понимая, что позади нас находятся те, которых мы обещали защищать, и мы должны были исполнить свои клятвы. Кроме того, среди них была та, что была для меня дороже всех, а именно все та же девушка Маря, которая после нашего ее изволения из селения, оставалась с отцом у нас в гостях.

С самых первых секунд стало ясно, насколько мы уступали флоту крыс. После нескольких залпов по нам, двое из наших судов были подбиты и загорелись. Тогда-то мне в голову и пришла очередная безумная идея. Подняв высоко в небе белый флаг, мы стали приближаться вперед к флоту, который вдруг перестал кидать в нас камни, и направился навстречу. Но то, что не было видно крысам, было очень хорошо мною спланировано. Все наши суда по моему приказу облили маслом. Все, кроме одного корабля, на который вплавь, почти незаметно за дымом и гарью, стали перебираться все моряки. Таким образом, когда оба флота были уже почти нос к носу, на моих судах оставалось не более по два-три моряка.

Тогда я услышал с флагмана корабля крыс знакомый до боли голос, прокричавший:

– Вот мы снова и встретились, Терриус!

– А-а-а, Осир, я вижу, тебя все же повысили! – отвечал я, беря в руки факел.

– Тогда прими мои искренние поздравления!

Направив свое судно прямо в самую гущу вражеских судов, я поджег его, и бросился за борт.

Так же поступили мыши и на других судах. Не успели крысы сманеврировать, как в них на полных парусах, врезались горящие корабли. Огонь быстро перебросился с моих судов на их. В крысином стане началась паника и суета.

Воспользовавшись этим, все мы, на одном последнем уцелевшем корабле, кинулись прочь от них, и вскоре нагнали пассажирский конвой с жителями. Присоединились к ним, оставив крыс в дураках.

Месть крыс не заставила себя ждать. Не прошло и пары дней, когда мы по предложению Тимура высадились на его берегах. Мы сожгли свои суда, чтобы скрыть свое присутствие. Но не успели мы достигнуть Эсфира, как до нас дошли слухи, что правитель этих земель погиб в очередной схватке с Эхтерской армией, когда лично пытался прорвать оборону эхтерцов. И теперь в городе царит паника и беспредел. Нынешний правитель, которого городской совет выбрал явно под давление, объявил Эсфирь городом вассалом крыс. Со дня на день он ожидал прибытия войска аэирцев, дабы в конец закрепить свою власть армией.

Вы бы видели, как эта новость ошарашила, и чуть не свела с ума истинных патриотов своих отечеств – Тимура и Ромуса. С которыми, сев за стол переговоров, мы заключили так называемый триумвират – или союз трех сторон. Где каждый из нас пообещал другому помочь, кто чем сможет. Отныне, каждый из нас, не мог без другого. У меня были мыши, верные общему делу. Мне нужен был Тимур, как ни кто другой знавший все лазейки города. А у Ромуса, обычного солдата, было хоть отбавляй решимости идти на совершенно обезбашенные затеи. Очередную из них, я не замедлил предложил. С ней все согласились, и поддержали мои моряки, которые понимали, что если и здесь они останутся в стороне, их вскоре уничтожат. А так, у нас у всех был шанс, хоть что-то изменить

Оставив женщин и детей, стариков, и всех, кто не мог держать оружие в руках в безопасном укрытии, мы кинулись со всеми остальными, под покровом ночи к городу. Вооружившись до зубов, тайными тропами, по которым вел нас Тимур, в сторону Эсфира. При приближении к городу, стало ясно, что там царит полная неразбериха, и хаос, который явно поджигали новый правитель и его советники, дабы не дать простым горожанам расслабиться и одуматься.

Всюду пылал огонь. По улицам бегали мыши с факелами, не то за власть, не то против нее. Понять кто был кем, здесь не представлялось шанса. Пробраться в такой, совсем не сонный город, было крайне сложно, особенно группе из пятидесяти загорелых коренастых мышей. Здесь свои мозги включил Ромус, предложив всех и его, заковать в кандалы, и привести прямо к правителю, как эхтерских лазутчиков и высокопоставленного посла. Эта идея казалась очень рискованной. Но прорываться через весь город с боями во дворец, чтобы узнать, что правителя там могло и не оказаться, было еще куда безумнее. Из двух бед мы выбрали меньшую.

Спустя час, всех нас, под строгим конвоем, налетевших солдат эсфира, привели прямо в зал к правителю, который как мы и полагали, прятался совсем не во дворце, а около пристани. После несколько минут, приветствие правителя, имя которому было Зар, и который был молодым еще крысенышем, посла Тимура. Тот, быстро сообразив, кто прибыли к ним, как-то резко перешел на нашу сторону, и приказал запереть все двери. Он стал клясться, что на него оказывали давление, и он вовсе не хочет быт правителем. Не успели мы освободиться от кандалов, как этот крыс, написал официальную бумагу, в которой говорилось, что он, временный правитель Эсфира, передает свои полномочия новому приемнику, которым к своему глубочайшему удивлению стал Тимур.

Он только и успел мыкнуть, как его рука была опущена с пером на место подписи. Не успев дать времени всем нам осмыслить то, что только что произошло, он выпалил, как есть, весь план крыс. Он заключался в том, чтобы посеять в городе панику, посадить на трон липового правителя, а затем, беспрепятственно, высадиться в гавани, подавить восстание, и полностью взять город в свои руки. Тем самым полностью присоединить за один раз, все земли Эсфира, без лишних потерь. А после расправиться с остатками войск Эхтера и Эсфира.

Этот план казался беспроигрышным, но крысы не учли, что во все происходящее прямо под их носом, может вмешаться случай. На протяжении всей ночи, мы пятьдесят моряков с Тимуром и Ромусом, а также моими друзьями Юром и Петра, зачищали улицы от паникеров, и псевдо патриотов, расправляясь со всеми провокаторами.

К утру, когда флот крыс приблизился к гавани Эсфира, все было кончено. Было решено, дать высадиться крысам. А затем, здесь в гавани, расправиться с ними. Но я предложил Тимуру другой план – не дать этим крысам ступить на земли Эсфира и расправиться с флотом, при помощи флота Эсфира, зажав врага в узкой пристани и заставить их сдаться.

По-видимому, командовал флотом крыс, упертый донельзя офицер. Который видя преимущество врага, не отдавал приказ сдаться, и сам того не ведая, обрек весь свой флот на гибель. Его корабли, лишенные возможности маневрировать, оказались прижаты к каменным скалам, об которые, как орехи, они раскололись. Погибло много обычных моряков, и как не мне, капитану, не знать каково это…

Когда ко мне привели чудом уцелевшего вражеского адмирала, я узнал в нем своего старого знакомого – Осира, который на мои крики:

– Зачем?! Зачем ты обрек стольких своих солдат и моряков, на напрасную гибель?!

Он высокомерно отвечал:

– Крыс умирает, но не сдается!

Я чуть сам не снес с его плеч голову, замахнувшись, но Ромус остановил меня. Тимур взял слово:

– Не стоит пачкать об него свои руки! Мои мыши позаботятся о нем. Раз он так сильно желал смерти своим, на нее, он пусть и не рассчитывает!

Осира увели. Зар, пообещав, что до конца войны ни одна крысиная лапа не ступит на земли Эсфира, препроводил нас, оставшихся два десятка моряков к кораблям.

Нас вызвался сопровождать сам Тимур, вместе с Ромусом, дабы попытаться выступить в переговоры с правителем Эхтера и прекратить эту бесполезную войну. Объединиться, и уже все вместе, выставить из нашей Эйринии захватчиков. Выбрав для себя эту цель, мы незамедлительно отправились в дальний и совсем нелегкий путь, результаты которого мы предвидеть не могли».

XII Ужасы войны

4*****4

«С воодушевлением, полные надежд на мир, все мы, сплотившись как один, довольно быстро пересекли Эфирское море. Мы сделали небольшой крюк, чуть удалившись от торговых путей, дальше на север, где было царство скал и гор, чтобы не попасться на глаза патрулям крыс, которыми так и кишели эти воды. Он обошелся нам в два лишних дня пути.

Вскоре мы достигли западных берегов Эфирского моря. Появление наше в этих землях оказалось вовсе не слишком незамеченным. Не успели мы приблизиться к берегу, как впереди засияло зарево пожарища. Это горела очередная деревушка, на которую напали отряды крыс, явно пробравшиеся так далеко на север с разведкой и за легкой наживой.

Только ступив на берег, нам пришлось усмирять их силой. Судя по тому, что крысы бросились в бегство при одном нашем появлении, стало ясно, что здесь им преподали хороший урок. С одним из преподавателей, хорошего тона, мы вскоре все познакомились. Это был сегодняшний герой деревни, смело накинувшийся в стан врага, и заколовший их главаря. После крысы и пустились наутек. В это трудно было поверить, ведь перед нами предстал совсем еще юный мышонок, каким, когда-то был и я. Он был простым учеником кузнеца, по имени Дин. Оказывается, он убил впервые, и никогда бы не совершил подобное зло, если бы его родителей, прямо у него на глазах, не убили эти крысы.

Так, в совсем неформальной обстановке, произошла судьбоносная встреча с еще одним моим хорошим другом, ставшим все нам братом. Прознав, зачем мы здесь, он вызвался помочь и попросился с нами. Я, как и все, отговаривали его, и других молодых пареньков, что рвались вместе с нами. И если остальных нам удалось уговорить: «Мол, кто останется защищать ваших родителей…». То этот паренек, оставшийся один, нуждался в помощи. Вспомнив себя, как мне было тяжко, когда я остался один, мы, после коротких переговоров, взяли его с нами.

Не успели мы достигнуть места стоянки армии Эхтера, на которую известную только солдату Эхтера, вел нас тропинками Ромус, как случилось то, что я надеялся, не произойдет вовсе. Во время очередного ночного привала, всегда бдительный Дин, проследив за одним из наших, что каждую ночь куда-то отлучался, вскоре прибежал ко мне, Тимуру и Ромусу. С бешеными глазами он прохрипел:

– Он, то есть она… Девушка!

Переглянувшись со своими друзьями, я пригласил Дина за стол, и двоим своим друзьям приказал привести этого солдата.

Когда его привели Юр и Петра, я при всех упрекнул их в том, что они завалили службу:

– Еще в Эсфире я понял, кто есть кто. И именно вы уговорили меня не прогонять ее. Боясь за ее судьбу, вы оба пообещали охранять ее! И вот к чему это привело.

Повернувшись к Дину, я прошептал:

– Эта девушка из моей деревне. Раньше она была одуванчиком, но после смерти его отца, которого, как и твоих, Дин, убили на ее глазах, при штурме нашего поселения крысами, она поклялась, что сделает все, чтобы это война поскорее закончилась!

Дин оказался не дураком, и все прекрасно понял, что они отличаются, не так сильно, пообещал сохранить нашу тайну до конца войны. С улыбкой провожая свою Марю, я кинул ей в след:

– А девкой, был бы краше!

Но некогда нам было предаваться смеху и чувствам, которые с началом войны сами по себе ушли на второй план…

Мы продолжили путь, углубляясь все дальше вглубь земель Эхтера. С каждым днем отыскать армию этих земель становилось все сложнее и сложнее. Все больше на нашем пути встречались отряды разведки крыс. Нам с трудом удавалось ускользнуть от них. казалось, они не замечают нас, до поры до времени. Как будто, целенаправленно, гнали нас вперед, туда, куда им нужно было. Это были только догадки, о которых я предпочитал молчать, чтобы не внести в наши ряды смуту и панику.

Но то, что ожидало нас впереди, не могло ни с чем сравниться, по своей жестокости. Никогда еще, ни я, ни кто другой из ныне живущих, не становились свидетелями того ужасающего зрелища, что предстало перед нашими глазами, полными ужаса, страха, боли в один из холодных дней.

В ту минуту, когда солнце скрывалось за горизонтом, и опалило землю красно-багряным закатом, сделав то, что мы узрели, еще больше ужасающим и невообразимым. Даже в самом изощренном уме, не могло зародиться такое, и уж тем более, не было на земле рук, способных на такое омерзительное преступление прости самой жизни.

Вплоть до самого горизонта, всюду, куда хватало взгляда, во все четыре стороны, перед нами предстало поле, сплошь усеянное телами поверженных мышей, солдат Эхтера и Эсфира. Обе армии были вместе. Это говорило о том, что они сошлись здесь не для смертельной битвы, а для заключения мирного договора. По позам солдат, стало ясно, что их всех застали спящими, и тихо подкравшись, их во сне и убили. Причем совершенно кровожадным методом. Все они были обезглавлены, а их головы были насажены на копья, воткнутые в землю, возле их тел. Таким образом, это поле превратилось в место не только самого жестокого преступления, но и в целый лес копий, отрубленных голов, и тел убитых, таким жестоким и трусливым образом. Мы просто не могли поверить своим глазам, ибо с гибелью стольких славных солдат с обеих сторон, погибла и наша надежда на прекращение этой войны.

Не успели мы отойти от увиденного, как с ближайшего холма, вниз кинулся целый отряд врага. Со всеми ними мы бы справились, но приготовившись к бою, мы слишком понадеялись на свои силы. Мы допустили врагов слишком близко к себе. Не успели мы встретить их в штыки, как с двух других сторон на нас набросились другие два отряда, подкравшиеся к нам не замеченными. Осознав, что это ловушка, я скомандовал отступление. Понимая, что так просто нам не уйти, я, с еще несколькими солдатами, не более дюжины, остались прикрывать отход своих товарищей. Тимур, Ромус, а также Дин и Маря пожелали остаться, но я привел утвердительные доводы, ибо знал, что только Ромус знал дорогу в Эхтер, а Тимур и вовсе оставался теперь единственной надеждой на прекращение войны. Выслушав мои слова, они кинулись в горы, а мы с друзьями, Петра и Юром, встали стеной, и сдерживали натиск врага, столько сколько могли.

Обессилившие, все израненные, истощенные мы оказались просто растоптаны полчищами крыс, которых было не меньше по три десятка на каждого из нас. После я потерял связь с реальностью и вырубился.

Очнулся я уже спустя некоторое время, точно не знаю сколько, в сырой холодной яме. Где я и мои выжившие товарищи, которых осталось половина, были брошены сюда, гнить заживо. Чувствуя, что сил хватает лишь для того, чтобы сидеть, и еле держать глаза открытыми, все как один, мы устремили свои взоры на небо. Сквозь решетку ямы, оно еле виднелось. Единственное, что мы могли это смотреть и ждать… Ждать неизбежного, самого жестоко – своего конца…

День сменялся ночью, медленно текли дни, а к нам так ни кто не пришел. Мы в конец посчитали, что нас просто здесь похоронили, и сами крысы ушли. Но лучше бы это оказалось именно так. Смерть была более благородной, и менее страшной, чем то, что ожидало нас впереди…

В один из дней, когда мы ждали смерти, нас силой вырвали из ямы, сорвали с нас лохмотья и поволокли, неведома куда. Под палящим солнцем, закованные в тяжелые цепи, гонимые, по ставшей уже безжизненной пустынью местностью, нас вскоре согнали в главную стоянку крысиной армии. Она располагалась в долине реки, и чьи палатки, простирались до самого горизонта. Без всяких объяснений, нас, облачив в мешковину, одеяние рабов, кинули в другую яму, где уже были не один десяток подобных нам пленных.

То, что происходило дальше, было подобно ночному кошмару, усиливающемуся каждую ночь. Как только темнело, перед самой полночью, к нам врывались крысы в капюшонах. Забирая девятерых из нас, они больше не возвращалось. И бедных мышей, уже ни кто никогда не видел.

Так продолжалось на протяжении нескольких дней. Пока очередь не дошла до меня, и моих друзей – Петра и Юра, чудом уцелевших после всех издевательств.

Вытащив нас, и связав нам руки за спиной, накинув мешки на головы, нас повели неведома куда. Спустя некоторое время с нас сорвали мешки. Мы оказались за пределами стоянки крыс, возле большого костра, у которого все поголовно крысы были в плащах цвета ночи и капюшонах, скрывающих их лица. Один из них, видать главный, сделал шаг вперед, и громовым голосом обратился именно ко мне:

– Славный герой, покинувший свою родину, прятавшийся от войны, ставший морским разбойником, а затем снова оказался втянут в чан войны… Мышь, которая с пол сотней себе подобных, смог сорвать захват Эсфира, и который прибыл сюда, дабы прекратить войну, – говорил крыс.

Я не знал, куда себя деть, ибо этому крысу было известно многое про меня и нашу миссию.

– Попался так легко. В расставленную мною ловушку.

– Так это ты?! Ты устроил эту резню?!

– Не только эту! За пару дней до этого, мои солдаты разорвали на кусочки остатки ваших поселенцев, что остались в горах Эсфира!

– Что?! – кинулся я на него, но был тут же схвачен его приспешниками.

– И я уничтожу всех, кого ты знаешь и любишь! А особенно ту девушку, солдатку, с которой я прежде вдоволь развлекусь, а затем отдам ее своим солдатам!

– Ах, ты! – захрипел я сквозь боль.

– Не трать остатки своих сил немощный мышь! Ты прекрасно знаешь, что мне нужно от тебя.

– Да пошел ты!

– Как хочешь.

Крыс поднял руку. Один из его приспешников, за один взмах снес голову одного из моих товарищей.

– Ты… Ты! – прохрипел я, вне себя от злости и ярости.

– Твое упорство больше тебе не поможет. Каждый твой отказ будет причиной смерти одного из них! Так что я спрошу еще раз…

– Ты ошибся крыс, у меня ничего нет! – прорычал я ему в лицо, хотя и не видел его.

Крыс, сам схватившись за меч, меньше чем за десять секунд, прямо у меня на глазах, отрубил головы остальным. Всем, кроме двоим моим друзьям детства.

– Ну так что… Ты готов пожертвовать своими друзьями?! – прохрипел крыс.

Я моляще взглянул прямо в глаза своим друзьям детства, и встретил в них решимость и стойкость. Они оба кивнув мне, опуская глаза.

– Не-е-е-ет! – вскрикнул я, когда этот крыс, вонзил свой меч прямо в позвоночник, вначале одному моему другу, а затем другому.

– Ты обещал не трогать их, если я… – завопил я во все горло.

– Ты глупец, как и весь твой род! Отныне вы станете историей! Я самолично сотру вас с лица земли! – злостно, жестоко и крайне омерзительно захрипел крыс, прижав меня лицом к земле, придавив своей ногой.

– Безумный садист! – прохрипел я, весь сгорая единственным желанием – разорвать злодея на части.

Но тот явно желая позабавиться, сошел с меня, и произнес мне в лицо, когда меня подняли два крыса с земли.

– Смерть для тебя слишком легкий выход. Поэтому я приготовил для тебя куда более интересное наказание… Привязать его! Сегодня ночью ты станешь свидетелем начала новой эры! Эры, когда мыши канут в лету! А мы – крысы, станем главенствующим видом везде и всюду! О-о-о, как мне жаль тебя, хотя нет – не жаль! Ведь зная то, чем все это время ты владел, ты бы ни за что не оказался здесь. Возможно, все пошло бы совсем иначе… Но теперь, все вернулось на круги своя, и после стольких лет, она вновь в наших руках…

То, что произошло со мной после, совершенно стерлось у меня из памяти. Наверное, меня сильно ударили по голове, или я просто не смог больше терпеть всю боль и терзания, охватившие меня, после потери близких мне друзей.

Я очнулся уже почти под утро, где в предрассветной мгле, мне предстала одна совершенно непонятная картина. Все поле передо мной было усеяно доспехами, копьями, мечами крысиных солдат. И ни что не говорило о присутствии здесь живой души. Бросив взгляд на себя, я понял, что был просто пригвождён к столбу медными гвоздями, которые пронзали мои руки выше локтей, и ноги ниже лодыжек.

Таким образом, я был полностью лишен возможности двигаться. Тогда и мыслить было крайне невыносимо. Всплывающие картинки из прошлого причиняли неимоверную боль. Оказавшись в совершенно безвыходном положении, я молил только об одном – чтобы все это поскорее кончилось.

Но моим мольбам не было суждено исполниться. Может это и к лучшему…

В первые мгновения, я молил, не знаю как отыскавшим меня Дина и Марю, оставить меня, бросить и спасаться самим. Но они, видя, в каком я плачевном состоянии, не осмелились сами вырвать из меня гвозди, и выкорчевали столб. Вместе с теми мышами, что прибыли с ними, они подняли его над собой, и вытащили меня из этого гиблого места…

За пределами опасной зоны, меня ожидали мои товарищи, а также друзья Ромус и Тимур, которым я и обязан тем, что они избавили меня от мучений, вытащив гвозди. Они не бросили меня в последующие дни, каким бы ущербным я ни казался… Благодаря их силе и стойкости, нам все-таки удалось достичь стен Эхтера».