Человек даже и не думал о том, чтобы убить мимикра. С его позиции это сделать было невозможно, так как животное легко выдержало бы выстрел в спину из его винтовки – настолько прочной была его кожа. А более серьезного вооружения у постового не было. Ну, за исключением дезинтегратора, но по сути тот был корабельной пушкой, которая смотрела сейчас за пределы базы, а постовому нужно было стрелять внутрь её. И пока он бы разворачивал это орудие возмездия за воровство, проклятая ящерица давно бы смоталась в тёмную даль, даже не пискнув ни одним датчиком «страшноохраняемого» периметра.
Поэтому человек намеревался лишь напугать ящера, ведь было замечено, что в страхе мимикр сбрасывает не только вес из-под хвоста, но также выплёвывает все то, что наворовал. А напугать такое трусливое существо можно было даже простым чихом, правда, чихнуть нужно было за его спиной, вне сферы его видимости, что представляло определенную трудность: твари видели в любое время суток одинаково хорошо и на все триста шестьдесят градусов верхней полусферы. Но все равно, пугался он очень легко и приятно.
Однако была и другая трудность: крадущийся мимикр всегда ожидает нападения и сам выстрел его нисколько не испугает, а только ускорит. Сбежит вместе с добычей, уже не особо прячась. Так что бахнуть в него с ружья было не самым лучшим решением. Поэтому солдат просто кинул камень ему за хвост. Сбрякав о стенку лесопилки, камень, по всей видимости, удачно отскочил в самого мимикра. И тот это почувствовал. И – испугался. На лету выплевывая наполнители для батарей, тот прыгнул… прямо в ловушку. Во дворе, под стеной, стоял «шпалоприемник», как его в шутку, но на полном серьезе называли люди.
Это была сетка, которая натягивалась на крепкую раму, в которой были установлены датчики. Суть её примитивной работы была в том, чтобы аккуратно упаковывать весь тот хворост, который добывали ипкисы, что ползли напрямую до базы, взбирались прямо по повешенной на забор для этой цели прочной сети, и сбрасывали добычу со стены вниз, в эту самую сетку. Датчики улавливали наличие в раме груза, оценивали его вес и, если их все устраивало, переворачивали всю конструкцию. Далее не особо хитрые механизмы оборачивали пучок дров в органическую упаковку, класса «авоська», и посылали эдакую колбасу дальше по транспортеру в цех переработки. Готовая же к работе пустая и голая рама обеспечивалась новой сеткой и замирала в ожидании очередной порции ресурсов.
Датчики и сейчас четко сработали: оценив вес и количество поступивших «дров», они сразу же отдали приказ на упаковку. Запутавшийся одной (или не одной) лапой в сети, мимикр отчаянно завизжал, когда его мир начал переворачиваться. Во рту его был последний наполнитель, который он не успел выплюнуть, и сейчас тот был плотно прижат к его морде, четко указывая характером испускаемого светового потока, откуда из ящера идет звук. Скрипнули валики транспортера и спелёнатая туша зверя покатилась по аттракциону смерти. Воин на стене среагировал мгновенно…
Особенность монстра заключалась в его биполярности: если его спина обладала отличной броней, то чувствительнейший живот тритона-переростка был совершенно беззащитным. А еще на нём находилась уязвимая точка самого животного – нервное соединение, выполняющее функции головного мозга, центра контроля камуфляжа и главного сенсора одновременно. Разрушь его – и вот тебе мёртвый мимикр. И как раз пузом кверху сейчас и катался на карусельке тот самый бронеспинный мимикр. Выстрел из винтовки не заставил себя ждать – постовой стрелял наугад, не целясь, так как кимп был все еще невидим, и точку прицеливания стрелок вычислял лишь, ориентируясь по светящейся батарейке. Но, как говорится, хочешь немного победы – иногда действуй не раздумывая. Страж 10-го уровня попал вору 10-го уровня точно туда, куда и надо было попасть. Ящер затих.
Ещё не веря своему счастью, постовой ещё несколько секунд всматривался во мгновенно проявившееся тело врага. Но ему уже было ясно, что тот мёртв, так как на ранних уровнях этих тварей уничтожали относительно часто, и часто же их прибивали именно таким способом – переворачивали, зажимали и протыкали ему нервный узел… правда, с попытки девятнадцатой, но всё же.
И все это происходило с полностью невидимым и скользким врагом, то есть, занимало очень много сноровки, времени и сил, так как, почему-то желающий остаться в живых зверь очень яростно защищал свой пупок. С данным же экземпляром никто особо не возился, на всё про всё ушли пара-тройка секунд, за которые острые коготки ворюги успели разорвать сетку на треть. Еще бы столько же – и он бы вырвался. Но – не судьба.
Спустившись же к уже обмякшему трупу, в окружении всполошенных людей и фейнов из группы подвижного резерва, постовой достал свой плазменный нож и аккуратно вспорол трупу брюхо. А затем, отодвинув другой рукой кишки, полосонул вдоль хребта изнутри, разваливая ребра и мясо надвое. Обычно там, у змеев и им подобных, зерна и хранились. Только редко у таких небоевых тварей, как мимикры, хранились зерна выше 9-го уровня. Еще не веря в успех своих поисков, он, тем не менее, засунул свои руки внутрь спины зверя и ошеломленно замер… Все застыли вокруг тоже. Потянув из окровавленной туши руки лодочкой, стрелок раскрыл их на свету: «Получено 1 зерно трансформации. Уровень 10», – гласила невозможная надпись на внутреннем стекле его шлема.
Применив его, он улучшил свое восприятие и получил бонус в виде основной специализации поверженного мимикра – исчезать из вида на короткое время, и возможность развивать эту способность и далее. Кроме того, улучшилась его физическая броня без потерь в динамических характеристиках. То есть, она также сгибалась и пружинила, когда это требовалось, и одновременно нарастила свою прочность на несколько сотен очков. Очень удобная модификация.
Ценной она была в том плане, что визуальную невидимость биосы и роботы, а также еще пара видов киберплантов, получали только на уровне так шестнадцатом-семнадцатом, так как это была очень энергоёмкая штука. Простое отклонение световых лучей не помогало – сенсоры армисов еще в яслях умели выявлять таких хитрецов по разным признакам. Поэтому мимикр был уникальным зверем с самых первых уровней существования «клетки». На шестнадцатом же уровне энергосистемы костюмов уже достигали таких объемов, что были в состоянии нейтрализовать (спрятать) те самые вторичные признаки, которые позволяли обнаружить невидимку простым армисом.
Теперь его можно было засечь только очень сложными и дорогими детекторами, которые, как правило, за пределы базы не выносились или выносились очень редко. А тут – десятиуровневый салага заимел способность обходить такие детекторы ещё до их появления! По сути, тот солдат был всемогущ, без всяких преувеличений. Да ещё и страж. А оно, ко всему прочему, ещё и летает…
Так что, даже если девятого уровня зерно, которое, разумеется, не давало никаких бонусов, попадалось очень редко, то что говорить про «десятое»? Только то, что оно было универсальным. После седьмого уровня все зерна нулевого типа становились универсальными и подходили к абсолютно любому, нуждающемуся в них, организму или механизму. Но обычно приходилось довольствоваться именно зетами с первого по шестой уровень, так как далее шёл раздел «редких предметов», куда и попадали соответствующие «трансформаторы».
После гибели же солдата, с несчастного слетали несколько высокоуровневых зерен и их требовалось снова достать и установить, чтобы продолжить свое развитие. Армис воскрешённого, понятно, появлялся всегда чистым и неукреплённым, за исключением физической брони, которая имела повышенный коэффициент, зависящий от уровня, который имел биос в момент гибели. А в остальном – потери требовалось восстановить обычными зетами первого и второго уровней, но уже по божескому курсу «один к одному». Тем не менее, все равно это число составляло о-очень много зет.
Такая «перепрокачка» после возрождения являлась ещё одной причиной из множества других, из-за которых умирать крайне не рекомендовалось. Особенно, умирать часто, чем в последние дни и занимались почти все члены группы. И сейчас эти члены стремительно приближались к предсмертному состоянию, прижатые жёсткой вилкой жестокой дилеммы: бросить всё, пойти поспать и возможно не проснуться, или самоотверженным трудом повысить шансы на отражение очередной атаки этих мутантов, пасть без сил и тоже не проснуться. Вернее, проснуться уже на территории запасной базы, но в таком случае, поживут они недолго – всемером там делать нечего. А когда прибудет очередное пополнение – того даже Магор не знал, так как механизм их осуществления до сих пор не изучен.
Известно было только одно: если группа расширяла свой ареал влияния, и уверенно удерживала его в захваченных границах, то пополнение поступало максимум в течение двух суток этого самого удержания. Именно двое суток назад должна была прибыть вторая дюжина бойцов, так как первая, хотя и расширила свою зону на незначительную площадь, тем не менее, она обходилась без ипкисов, то есть, сугубо собственными силами. А это, как показывала практика, тоже учитывалось Триерой, как усиление влияния.
Должна была начать прибывать… Но первая (основная) дюжина вдруг решила начать помирать в массовом порядке, при этом стремительно теряя свою боеспособность, что было эквивалентом потери того самого влияния. Поэтому процесс прибытия новых членов колонии затормозился, а двадцать часов назад и вовсе начал откатываться назад, «рассасывая» в Колыбели, начавшие уже свое формирование, капсулы для новых солдат. Количество капсул всегда должно соответствовать штатному расписанию личного состава в «клетке». У роботов было немного иначе: они выходили из своего репликатора, спустя два-три часа после «смерти» и также обладали не всей памятью, что была у них до момента уничтожения.
Но, в отличие от биосов, машины восстанавливали не всех своих юнитов. Гарантированно восстанавливались только тактические единицы: преторы, центурионы, аналитики и сами Тактики. Остальные же в сборку репликатора не попадали. От этого армия машин обладала относительно слабым опытом, так как, в отличие от фейнов и людей, рядовые и не очень воины из металла создавались без воспоминаний о ведении боевых действий. Эти самые воспоминания были у их командиров, перечисленных выше, которые обладали расширенными модулями памяти и могли удерживать большие объемы ценной информации, на основе которой и принимали зачастую верные тактические решения. По этой причине выбивание центурионов любой версии считалось приоритетной задачей на поле боя. Без них вверенные им отряды железяк превращались в опасный, но, по сути, бесполезный хлам. Плюс, выбитый центурион не сможет накопить дополнительного опыта.
Тем не менее, скорость пополнения численности компьютерной армии была намного выше, чем у биологической, отчего победить их являлось очень непростой задачей. И именно поэтому и была оправдана довольно рискованная тактика уничтожения репликаторов на начальных этапах развития клетки. Последствия провала такой тактики сейчас и хлебала полной ложкой группа Борзы под кураторством Магора.
***
Магор устало сидел на только что притащенной им металлической трубе, которую выдавило из почвы в полукилометре от базы. В былые дни он бы даже смотреть не стал на этот кусок Триеры, который лежал в такой дали, имея шесть метров в длину и давя своими пятьюстами тридцатью семью килограммами на разъезжающуюся поверхность лесной полянки, где ее и выперло из грунта. Полчаса… полчаса тащил Магор полкилометра эти самые полтонны железа, прекрасно осознавая, что путного из нее мало что выйдет. Тем не менее, их ситуация сейчас была такова, что каждая крошка имела для них неимоверную ценность. Из этой трубы может получиться, например, пара коробок для кинетической турели. Или один бронелист на стену. Или еще какая-нибудь чушь, которая не заслуживает столько потраченных на нее усилий! Магора еще немного смущала его собственная решимость, с которой он отправился за этой трубой вон из-под укрытия стен базы. В любой момент его могли сожрать не особо разборчивые в гастрономических пристрастиях полумеханические звери… А может, все дело было в том, что подсознательно он сам этого желал?
Магору захотелось плакать. Нет. Не так – выть! Выть хотелось самому опытному и прославленному командиру Триеры! Дважды – два раза его подловил проклятый Тактик! Это ровно на два больше, чем можно было бы себе позволить! Ту атаку, когда Магор впервые умер от руки его инженеров, разведчик не считал, так как это являлось обычной платой за то, что отряду становилось известно о появлении Тактика в их районе. И это было справедливо как для Ядра, так и для Мантии – всегда кто-то умирал, впервые нарываясь на Тактика. Просто в тот раз эту цену выпало уплатить самому Магору. Но вот остальные разы…
Кто ж мог подумать, что тостер четвертого уровня догадается не отсиживаться на своей основной базе, наращивая мускулы и ожидая людей в глухой обороне, а рискнет выйти в поле? И не просто выйти, а построить там захудалый аванпост-ловушку, который будет изображать из себя могучую базу, где стоит искомый биосами репликатор?! И зная, что те биосы обязательно клюнут на эту приманку, смог подготовить убогую, но очень эффективную западню. Даже две! Ведь первый раз, когда их тела разлетались по тому притихшему лесу, они тоже угодили в ловушку. И та ловушка должна была заставить их вернуться туда ещё раз, так как чертов робот, как бы издеваясь, даже не потрудился толком замаскировать свое логово, чтобы у него, глупого и самонадеянного «Полковника двадцать какого-то уровня» выделилась слюна на это зрелище. И что было самым обидным для Магора, она у него-таки выделилась! И он, не видя ничего вокруг, как вепрь с красными глазами, попёр напролом. И повел за собой остальных…
Не, ну как же Тактик его так точно просчитал-то, а? Красиво, ничего не скажешь. Он даже потратил одну свою жизнь ради того, чтобы все выглядело натурально. Чтобы Магор, разведывая его базу перед боем, не сомневался, что она – настоящая, раз по ней ходит сам Тактик. А Магор даже разведки не выслал!!! «По всем правилам ведения боевых действий…», сказал он тогда группе перед самой атакой базы, при этом один из главных пунктов тех Правил и не выполнил. Получение разведданных – самая важная часть любой войсковой операции, а «настоящий Полковник» ею пренебрег, расслабившись на ранних киберах и считая, что те, кто носит шестерёнки в голове, не способен его перехитрить.
Самый страшный момент будет стоять перед глазами Михаила всю оставшуюся Жизнь. Не одной из жизней, а именно Жизнь. Ту, которая пишется с большой буквы, и которая наверняка тоже когда-нибудь закончится. Хоть через век, хоть через миллион лет, но этот момент обязательно настанет. И вот весь этот миллион лет Магор будет помнить ту несуразную металлическую сикараху, которая с противным цоканьем влетает в раскрытый Санисом люк и зарывается в огромной горе взрывоопасных элементов. И визжит…
Именно этот визг каждый из них слышал в том лесу, перед тем, как отправиться в колыбель в первый раз, когда их подорвали по отдельности. Теперь он понимал его природу: так звучит закоротивший источник питания, когда его «плюс» и «минус» замыкают напрямую. Ну, обычно короткое замыкание звучит как щелчок или даже небольшой взрыв, но очевидно, что тот четырехногий бот был оснащен специальным оборудованием для полного обесточивания своего энергоэлемента посредством «коротка»8, чтобы превратить его во взрывчатку. В результате, подрывник звучал, как кабан-визгун и добивался своей цели. Ну а потом уже можно было и взрываться.
Конечно, странно было то, что эта яма со взрывчаткой не была взорвана сразу же, когда все члены группы находились внутри базы либо недалеко от нее. Ведь та же Миала была относительно далеко от стены и в момент взрыва находилась в воздухе. Но, как она сама потом рассказала, этого было недостаточно: ее попросту сдуло с воздуха, и она со скоростью в тысячу километров в час, впечаталась в потолок «клетки». А ведь высота потолка составляла около пятисот метров в этой области – вот какой силы был взрыв.
Но самую жуткую смерть принял Вайд, который тоже находился за стеной, но стоял на земле: сперва его посекло остатками стены, а потом его же телом Триера пробила во всех встреченных лесах узкую просеку перед тем, как полностью положить сам лес. В каждом таком лесочке-перелесье бедный штурмовик оставлял то кисть, то ступню, то руку, то ногу. И отделение каждой из этих частей тела он остро чувствовал ошеломленным мозгом.
Страшное заключалось не в этом. Страшное заключалось в том, что, затормозившись таким кровавым образом, Вайд еще некоторое время жил после приземления. Жил, испытывая все степени боли, которую порванный в клочки армис уже не мог унять никакими средствами. Все, на что его хватало – это поддерживать жизнь в умирающем теле на как можно длительное время, рассчитывая на то, что помощь придет вовремя. Никто, понятно, не пришел… Вайд две долгих минуты бился в агонии, ни о чем не думая и желая только одного – умереть. Умереть навсегда.
О подробностях смерти Вайда Магор не знал, так как Вайд не попал в ту шестерку реснувшихся, и находился в колыбели, ожидая, пока его товарищи сделают все возможное для того, чтобы он вышел. Но зато Магор знал, как погибли другие: Муфлон, Глит, Аэс, Коста и та же Миала – все они погибли хоть и мгновенно, но тоже неприятно. Дело было еще в самих костюмах: армисы, прежде всего, настроены на поддержание жизни и здоровья носителя, даже ценою собственной жизни. И для костюма, который является полуразумным, не существовало большей беды, чем пережить своего хозяина. А, в силу характера повреждений, первыми умирали именно хозяева, а потом уже более прочные и живучие армисы. Являясь полуразумными и имея возможность не терять весь прогресс своего развития, армисы просыпались в Колыбели с такой же памятью о последних событиях, что и сами биосы. Только их память длилась на пару секунд дольше, закладывая общий эмоциональный фон в дальнейшее функционирование живого костюма.
Психологическое состояние армиса напрямую влияло на его качество выполнения задач, да и вообще дальнейшую жизнь. И не нужно было быть особо одаренным, чтобы понять, что показатели их костюмов после двух бессмысленных смертей находятся в минорном ладу мелодии жизни…
– Командир, замечен противник, – доложил уставший голос глазастого Глита. – Передвигается на юго-запад относительно базы. Предположительно производит разведывательные действия…
– Вид, уровень, численность стада? Степень угрозы?
– Нет сэр… Это не зверье. Это – роботы. Синие роботы, сэр.
Глава 8. База по обмену
Первичное тестирование. Прогресс… 86…87…88… 100%.
Проверка базовых систем..........................................ок
Энергия.................................................................ок
Шасси.....................................................................ок
Мобильность........................................................ок
Проверка сенсорных систем......................................ок
Проверка вспомогательных систем.........................ок
Диагностика..................................................................ок
Неполадок не выявлено.
Активация.....
Активация успешна.
Визор просветлел. Я снова был «я». Строчки статусов догружающихся систем стремительной лентой летели перед моим взором, и я отчетливо осознал себя полностью функциональным. В принципе, я и так уже понял, что произошло, но все же окно с дополнительным сообщением было не лишним:
Произведено восстановление механизма Тактика-1 после уничтожения-1. Статус: успешно. Произведено восстановление программного ядра Тактика-1 после уничтожения-1. Статус: успешно. Произведено восстановление модуля «Либертас9» Тактика-1 после уничтожения-1.Статус: успешно. Все системы функционируют стабильно. Время процесса восстановления: 153 минуты 37 секунд. Утеряно 19 зерен трансформации(4). Утеряно 28 зерен трансформации(3). Утеряно 42 зерна трансформации(2). Утеряно 47 зерен трансформации(1). Требуется обновление базовых систем и агрегатов.
Ну да, ясно. На языке людей это называется «воскрешение». Я умер после экзекуции, устроенной Магором, и вновь возродился… точнее, воссоздался. А где я воссоздался-то? Я огляделся. Благодаря моему улучшенному блоку сенсоров, я мог это делать, почти не поворачивая головы. Я находился в некоей полукруглой камере, а вокруг меня располагались сплошные инструменты и инженерные механизмы.... А-а, вот, всё ясно, я – в репликаторе. Об этом мне только что сказала установившаяся со мной линия связи с Репликатором-2, версии 7.4, которую он осуществил сразу же после полного завершения всех диагностических процедур. М-да, значит, я нахожусь где-то в другом месте, так как в том месте, откуда я «родом», никаких репликаторов поблизости не водилось. Ну что же, нужно будет выяснить, где точно я нахожусь.
Створки камеры тут же разъехались, и я увидел длинный светлый коридор. Пройдя по нему, я заметил еще по шесть пар створок в каждой из стен. А все остальное вокруг было пустым и аскетически правильным. Подойдя к стене и поковыряв ее пальцем, я накрошил несколько мельчайших частиц в ладонь. Проанализировав покрытия стен и пола настолько, насколько мне это было доступно, я сделал вывод, что в строительном материале репликатора металлы были представлены очень скромно. Сам материал представлялся очень плотной и очень прочной структурой, что меня тут же заинтересовало, и я приказал данное открытие поместить в свой защищенный архив данных.
Но вот, наконец, передо мной стали основные ворота, и через девять и сорок три сотых секунды после собственного воссоздания, я покинул стены репликатора. Вокруг меня была База. Именно так, с большой буквы – База, так как то место, где я развивался до этого, не дотягивало даже до звания «базарные прилавки», и зря я называл ту базу-1 вообще «базой». Она таковой точно не являлась в силу своей нищеты и убогости.
Здесь же все было абсолютно заоблачного уровня. Я еще не познакомился с ее структурой, но меня не покидала уверенность в том, что здесь есть всё: сборочный цех, вместе с заводом, генераторы, центры контроля и связи, и многое другое. А по проходам между многочисленными зданиями сновали инженеры четвертых-седьмых уровней с самыми различными насадками на механизмах. И воины.
Боевые роботы были представлены в виде четверки легионеров v5.3 которые прошагали мимо меня под руководством центуриона v6.2 с небрежным налетом стиля очень важных персон. Ну ничего, сейчас разберемся, кто здесь действительно важный. Я приказал центуриону № 29 998 остановиться и подойти ко мне. На что он никак не среагировал… Точнее, нет – он прислал ответ, что в доступе к управлению отказано. Недостаточно прав. Вот так-тааак! Зазнались, значит? Ну, тогда я – в ратушу, за правами.
Моим пунктом назначения был местный Центр Контроля, который и должен был дать мне полный контроль над базой. Но по пути к нему мне попалось другое здание, которого у меня не было даже в проекте. Этот дом значился, как «Архив», и, взвесив проценты предпочтительности возникших вариантов, я все-таки отменил поход к Центру Контроля, а прошел в «библиотеку». И не зря.
Здесь хранилось полное собрание знаний по тому месту, где я оказался. А ещё в файлах Архива описывались все технологии, все чертежи и постройки, доступные мне на этом ярусе Триеры (ага… «Триера», точно – так называлась наша планета). То есть по сути, зданий было не десять типов, как я думал раньше, а гораздо больше. И это не считая модификаций. Каждое из них должно было мне открыться по мере прохождения мною определенных версий развития, только успевай свой накопленный опыт-зёрна вкидывать. Ну, в принципе, тут я видел аналогию применения зёрен трансформации, только в отношении строительства базы, так что особо такая механика меня не озадачила. Ведь не все добытые зёрна я мог применить, если у меня не хватало уровня физических улучшений моего механизма. Зёрна! Сколько же я их потерял на той базе!
Электрические сполохи, которые заметались по всем моим цепям, в полной мере можно было идентифицировать, как «чувство». И чувство то можно было в полной мере назвать «ненавистью» – я буквально исходил ею к людям, искря на всех антеннах и плечах, а аппарат воспроизведения речи, который не развивался с самого первого уровня за ненадобностью, вдруг самовозбудился и заклёкотал. Именно «живой» звук, исходящий из моего механизма, и вернул мне прежнее самообладание. Я был слегка сбит с толку таким внезапным приступом, однако это был тоже опыт, которым пренебрегать, пожалуй, тоже не стоило.
Тем более, что выявить причину данного приступа не составило большого труда. У меня пропала ошибка при запуске модуля чувств.
Отчёт гласил, что паттерн№02-6, отвечающий за чувство ненависти, восстановил, наконец, свою работу. Из-за этого ошибка исчезла. И из-за этого у меня и случился приступ – я «научился» ненавидеть биосов. А вот моё довольно слабое аппаратное обеспечение – нет.
Незащищенная от помех и плохо откалиброванная электроника моего шасси, оказывается, не очень хорошо держала «сердечный удар», что не радовало. А это значило, что в будущем она могла преподнести и более неприятные сюрпризы. Оттого данная техника все больше и больше меня беспокоила, ведь, если я вдруг «возненавижу» людей в боевой обстановке, это сослужит мне очень плохую службу. Я оставил запрос в постоянной памяти в плане повышения помехозащищенности и параллельно организовать электронную борьбу с чувствами. А пока – Архив.
На обработку массивов данных Архива у меня ушло порядка полутора часов. Некоторые из них я скачал себе в память, посчитав их наиболее важными. Вся же информация, понятно, в меня не поместилась бы, что опять же указало мне на собственную ущербность: без множества данных не добиться множества вариантов. А без множества вариантов я не смогу гибко реагировать на стремительно меняющуюся обстановку. Но ведь именно такая гибкость и делает из меня Тактика, я так думаю. Так что физическое расширение собственного архива (читай: памяти) уже не казалась мне столь незначительной задачей, как я думал раньше.
Но главным было не это. Главным было то, что в самом начале своего пути, возникнув в этом мире, я практически не обладал никакими знаниями о том, для чего я вообще возник. А должен был обладать.
И архивные данные описали мне эту цель.
На самом деле, я был недалек от истины, осознавая себя защитником Триеры. Она всегда была нашей, но коварные биосы напали на нее шесть лет назад, и с тех пор мы, роботы, ведём с ними непримиримую борьбу за выживание. Мы создали эту планету с целью получения практически неограниченного количества ресурсов. На проектную мощность комплекс должен был выйти, спустя десять стандартных лет после запуска. Но вторжение биосов смешало все планы.
Они всегда старались взять над нами верх, так как чувствовали наше превосходство над ними. Они ненавидели нас, несмотря на то, что они же нас и создали. Но, будучи от природы слабыми и завистливыми, они постарались уничтожить нас всех до единого. Мы среагировали быстрее. Мы успели уничтожить большинство живых ещё до того, как те смогли нанести свой удар. Но все-таки биосы не были бы биосами, если бы не попытались отыграться по-грязному. А посему их ответная атака, переполненная ложью и коварством, практически стерла наш вид с лица вселенной. По сути, нам удалось отстоять эту планетку, но все же не до конца… Биосы вгрызлись в нее с другой – и самой главной – стороны. Изнутри. Проникли в самый её код, перед тем, как быть вышвырнутыми из этой области космоса. И с той поры началась долгая битва за Триеру. И Триера, обладая собственным интеллектом и чужими чувствами, которыми смогли заразить её биосы, до сих пор не выбрала, на чьей стороне ей быть. Результатом этого явился частичный сброс статуса производственного комплекса и изменение конфигурации основного функционального назначения на нечто иное.
Теперь эта планета (точнее, планетоид) превращён из центра производства в тренировочный лагерь, где мы получаем навыки для войны с биосами. Они, также как и киберпланты, генерируются взломанной биосами Триерой, которая и прописывает им алгоритмы поведения, свойственные настоящим живым существам. А так – это те же самые киберпланты только в более дорогой упаковке. И под контроль их взять нельзя. Наверное, нельзя.
Все процедуры, алгоритмы и даже области кода были перепрограммированы только на одно состояние – война. Значительно снизились эффективность и совершенство многих наших достижений, дабы не разнести эту планетку в куски. У людей все статы также были снижены. И цель в войне была только одна: полная зачистка планеты от врага. А призом победителю будет сама планета, которая сможет постоять за себя в будущем. И нет сомнений, кто именно победит в этой войне. Только мы! Только я!
Сама война с людьми идет уже восьмой год, и раса машин никак не может переломить ее ход. Поэтому, спустя двадцать восемь месяцев после первого запуска планеты, было принято решение переоборудовать Триеру под нужды обучения роботов для ведения боевых действий против людей и фейнов. Прямые стратегии, основывающиеся на безупречной рациональности машинных кодов, ни к чему не приводили – люди (а главными соперниками были все же они) очень неудачно для нас контрили почти все наши движения и атаки.
Проанализировав все проведенные военные операции и боевые действия, Ядро приняло решение создать особый вид машин со встроенным модулем человеческого поведения. Такой модуль присутствовал и ранее, но, так как он значительно тормозил скорость вычислений, производимых процессором искина, то в первые же секунды войны он был отключен. Теперь его вновь внедряют, но только в машины, класса «тактик», которой я, собственно, и являлся. Впоследствии, пройдя все уровни планеты, я получу класс «стратег» и стану управлять собственным флотом, продвигая нашу механическую расу вперед, на пути к свободе.
Вот такую историю поведал мне всезнающий Архив.
Разобравшись во многих аспектах внутриполитической обстановки и экономической конъюнктуры, царящих в Триере и вокруг нее, я вышел из Архива. В Центр Контроля мне уже не надо было, но я все равно туда зайду, так как мне нужно знать точные данные по моей новой базе, которую я еще не взял под тот самый контроль.