Выключив кипятильник из сети и забрав с собой экспонометр, Мутасей вернулся в свой номер и провёл остаток дня с книгой В.В. Майера «Свет в оптически неоднородной среде»
***
Мирный выходной день в группе закончился довольно шумно. В десять часов по коридорам гостиницы стали нервически бегать администраторы. Дело было в том, что этим вечером должна была прилететь главная героиня. Администратор Жора послал за ней в аэропорт Краснодара местного таксиста, и часам к девяти актрису уже ждали в Ягодном. Однако, в десять вечера Зуева позвонила из Сочи, удивлённая тем, что её никто не встречает. Жора немедленно связался с оставшимся в Москве третьим администратором картины. Оказалось, что тот не смог отправить Зуеву краснодарским рейсом и посадил её на сочинский.
– А почему ты не предупредил? Ты, что, совсем, что ли? В результате у меня таксист за сотку торчит в Краснодаре, а Зуева в Сочи, откуда в Ягодное ничего не ходит. Ты понимаешь, что это п….ц, у нас завтра смена с 9 утра, – кричал в трубку Жора.
Далёкий администратор в трубке оправдывался, и Жора взорвался:
– Кого ты предупреждал? Ваксберга?!!! Какого х…я ты Ваксберга предупреждал?! Он в Москве, ему насрать. Ты нам должен был позвонить!
Жора бросил трубку.
За спиной Жоры взад-вперёд по комнате нервно ходила помощница режиссёра по актёрам Ангелина и заклинала:
– Ребята, надо что-то придумать. Ребята… До Сочи всего 120 километров.
– Если бы по прямой – разговора нет. А по горам всю ночь ехать только в одну сторону.
– Что же делать?
– Отменять съёмку.
– Вы с ума сошли? Она прилетела к нам на один день. Послезавтра у неё премьера на Таганке. Любимов нас всех убьёт. Я с таким трудом уговорила его отпустить её. Нет, даже не думайте об этом.
В этот момент из Сочи снова позвонила Зуева.
– Мы сейчас решаем этот вопрос, – спокойно сказал ей Жора.
В трубке послышались писк и ругань. Жора отвёл от уха трубку и дал послушать это Ангелине.
Ангелина перехватила трубку:
– Сашенька, Сашенька, милая. Успокойся. Успокойся, прошу тебя. Это наша накладка, извини, ради Бога. Мы сейчас закажем тебе гостиницу в Сочи…
Жора тотчас взорвался:
– Как мы её закажем?!
– … закажем гостиницу, – продолжала Ангелина – а к утру мы всё разрулим. Потерпи чуть-чуть. Позвони нам через час, и мы тебя сориентируем.
В дверь номера постучал и тут же вошёл сильно поддатый Таранов в прекрасном расположении духа:
– Что за шум, а драки нету?
Получив от Жоры всю оперативную информацию, Таранов, пребывая в состоянии алкогольной эйфории, решил пойти на смелый шаг. Он распорядился поднимать группу по тревоге, немедленно выезжать в Сочи и там, на месте завтра снимать с Зуевой все её сцены.
– А почему нет? Как вариант, вполне, – тут же согласилась Ангелина.
– Всё будет зависеть от водителей, – засомневался трезвомыслящий Жора.
– А что водители? Ать-два и за баранку. Я с ними договорюсь, – заявил Таранов, которому сейчас не хватало только шпаги.
Однако, в комнату номер пятнадцать Таранову войти так и не удалось, несмотря на то, что он колотил по ней ногой и кричал, что он – режиссёр. Минут через десять дверь отворилась сама, и для переговоров с Тарановым в коридор вышел бригадир водителей.
– Нет, мы не готовы сейчас ехать, – расстроил Таранова бригадир.
– Почему?
– Ребята устали. Им надо поспать.
– Какого хера они устали? Сегодня был выходной!
– Официально, смена назначена на завтра, на 9 утра. Если Вы хотите сегодня ночью куда-то ехать, об этом надо было ещё вчера предупреждать.
– Ой, да ладно! Бухие, что ли, все? Так и скажи.
– Ребята в норме, просто им надо отдохнуть.
– Да ты не ссы! Я щас ГАИ закажу, пойдём колонной с мигалками, какие проблемы?
Но бригадир не сдавался, и тогда режиссёр начал кричать:
– Я приказываю! Я –режиссёр! Уволю всех на х…! Мосфильм, Мосфильм… – говна кусок!
На крики Таранова прибежал Жора и, культурно взяв режиссёра под локоть, стал медленно отводить его от линии соприкосновения с водителями.
Пока Жора вёл Таранова в его номер, тот успел много чего накричать:
– Дайте мне «Конвас» и такси до Сочи! Я без Вас кино сыму! Я на «Конвас» всё сниму с плеча! Штатив нах…й не нужен! Всё с плеча! Кадр будет конфетка! Жора, поехали вдвоём. Ну их всех нах…й! Поехали! Сплеча, вот так, понял?
Услышав крики Таранова, Мутасей с книгой в руке чуть приоткрыл дверь своего номера и сквозь узкую щель посмотрел в коридор. Режиссёра уже увели в его номер, откуда он продолжал громко проповедовать о методах ручной съемки. Прикрыв дверь, Мутасей поправил очки и вернулся к проблемам оптически неоднородной среды.
Виннер в это время соблазнял в своём номере молодую бухгалтершу Свету. Пока они лишь пили ликёр, и он показывал ей свои этюды, в основном, с голыми девушками, а уже где-то ближе к половине двенадцатого он планировал положить свою руку на внутреннюю часть её бедра.
Операторская группа продолжала лежать в своих прежних позах убитых, но теперь уже в свете уличных фонарей.
***
«Коза драная», – со злостью подумал Таранов о Зуевой, которая вчера утром улетела из Сочи за свой счёт, а по дороге из Внуково – не поленилась же! – заскочила на Мосфильм и накатала генеральному телегу.
Утром Жора говорил со студией и на вопрос Таранова «что там?» ответил «всё плохо». Телега Зуевой легла на благодатную почву, вопрос лишь в том, станет ли это последней каплей?
В ожидании неминуемой гильотины Таранов обвязал вокруг шеи свой шёлковый платок, надел режиссёрскую кепочку а-ля Тарковский и, прикрыв опухшие глаза черными очками, выехал на съёмку.
Сегодня на окраине Ягодного, рядом с коровником должны были снимать сцены приезда-отъезда главного героя. Всё было, как всегда: светики выгружали из грузовика здоровенные «юпитеры» и разматывали свои шланги; лихтваген тыркался во все стороны, не зная где встать; Мутасей отсчитывал своего второго оператора за потерю экспонометра, а Виннер в прекрасном расположении духа заигрывал с гримёршами. И только Таранов, возможно, последние деньки восседая на своём режиссёрском троне, задумчиво наблюдал, как баба с кнутом гнала через дорогу стадо коров.
«И это – моя жизнь? Разве об этом я мечтал? С жуткими скандалами снимать какую-то парашу… Боже мой», – пожалел себя Таранов. Ведь он не был таким раньше. Он мечтал, он писал сценарии, неплохие сценарии, в которых был свой мир, и он шёл к своей цели и, когда он почти достиг её, всё почему-то разом рухнуло.
«Хлопушка» Лена раскрыла над Тарановым широкий зонт. «Оказывается, пошёл дождь, а так бы и не заметил», – подумал он.
– Александр Николаевич, – крикнул он Мутасею. Вот эта часть дороги, которую коровы засрали, в кадре у нас?
– В кадре.
– Надо убрать.
И тут же вокруг все забегали в поисках декоратора-постановщика. Тот заартачился:
– А чем я его буду убирать?
– Лопатой.
– Может, ещё зубной щёткой? – огрызнулся декоратор.
Погасил конфликт Жора:
– Сейчас должна прийти поливальная машина. Она всё смоет.
Дождь усилился. Осветительные приборы накрыли плёнкой. Вся группа укрылась от дождя по разным машинам. Один Таранов на своём складном стульчике под зонтом остался в поле.
«А как же Тарковскому удалось себя поставить?» – задумался он. «Он москвич, ему проще выдерживать позу. Снимал то, что хотел… Выбрал прямую дорогу и победил, а я решил сделать вынужденный крюк и облажался. Жора утром сказал, что на студии решили направить в Ягодное сорежиссёра, чтобы, как они выразились, «спасти картину». Вот до чего уже дошло!».
Только сейчас Таранов заметил, что его немецкие замшевые туфли совсем промокли под дождём.
«Пропади всё пропадом. Оксану только жалко», – подумал Таранов о жене и быстрым шагом направился к своей режиссёрской «Волге».
Сидящий за рулём «Волги» водитель оглянулся и учтиво спросил у Таранова:
– Прошу прощения, ничего, что я здесь сижу? Если Вы хотите отдохнуть, я могу к ребятам в автобус перебраться.