Битва Авраама

Месть жреца

По длинному коридору дворца снова бежал жрец Биш.

И снова в испуге охранники отводили взгляды.

И вот уже приблизилась дверь в покои царя.

И снова Биш остановился перед ней и прошептал:

– Дурные вести, великий царь Нимрод.

Осторожно толкнул дверь и сразу же с порога повторил:

– Я принес тебе дурные вести, великий царь.

И не прерываясь, добавил:

– Над домом Тераха поднялась звезда.

Нимрод держал в руке дымящийся кубок.

Он даже не взглянул на Биша.

Всегда, заходя в покои царя, жрец был готов к тому, что может не выйти отсюда. Что его может обезглавить палач Сиюта или пригвоздить стрелой к стене сам Нимрод.

Но Биш сам выбрал свою судьбу.

Он сам захотел стать приближенным к царю.

А значит, готов был умереть в любое мгновение.

Нет, Биш не жалел ни о чем.

– Звезда мечется по небесной тверди, – произнес он. – Она уже поглотила четыре звезды на востоке, севере, западе и юге.

– Что это значит? – спросил Нимрод.

– Что в доме Тераха родился мальчик… – отрезал Биш.

Нимрод повернулся к нему всем телом.

– …который завоюет твое царство! – закончил жрец.

Дрогнули губы Нимрода.

– Но ведь он должен был родиться только через месяц?

Нимрод в упор смотрел на жреца.

– Боги захотели, чтобы он родился сегодня, – ответил Биш.

– Ты знал об этом раньше? – спросил Нимрод.

– Догадывался.

– И не сказал ему ничего? – усмехнулся Нимрод.

– Я хотел, чтобы для него это было сюрпризом, – зловеще ответил жрец.

Нимрод поднялся и, не глядя на Биша, пошел вглубь зала.

Он размышлял вслух.

– Ты хочешь сказать мне, что Терах, самый преданный мой слуга, мой первый министр, не подчинился моему приказу? – слышался его тихий голос.

– Пока никто не выходил из его дома, – ответил Биш. – Мои шпионы вот уже сутки караулят там. Никто не выходил, никто не привозил повитух. Как будто бы никто там и не родился.

– Но, может быть, никто и не родился? – Нимрод остановился и взглянул на Биша.

– Родился! – ответил Биш.

Нимрод поднял руку, и палец в перстнях уперся в лицо Биша.

Тут же из темноты выплыл палач Сиюта.

Он всегда был начеку.

– Поезжай туда сам, – приказал Нимрод жрецу. – Все проверь, и, если подтвердится, прикажи от моего имени передать ребенка в родильный дом. Скажи Тераху, что я чту его больше всех, даже больше тебя.

Жрец опустил глаза, чтобы не увидел царь, как в них засверкали желтые огни ненависти.

– Можешь передать ему от меня этот кубок.

Нимрод кивнул палачу странным кивком.

Протянул руку с кубком.

И тут же Сиюта наполнил его багровым вином из кувшина, стоящего под столом.

– Это кубок царя, – произнес Нимрод. – В нем яд. Или он выпьет и умрет, бедный Терах. Или выплеснет яд на землю, верный Терах… Ему решать. Так передай.

Кубок с ядом

Биш прибыл к дому Тераха в сопровождении десяти всадников.

На стук ему не открыли, а стучал он долго.

Подозрителньная тишина поражала.

Ни звука, ни дыхания, ни шороха…

Слух у Биша был адский.

Он слышал даже, как песчинка скатывается по крыше дома. Как раскрывается цветок навстречу утру и лепестки его касаются один другого.

А тут – тишина.

Ни звука.

– Скрывают, – подумал Биш. – Значит, есть, что скрывать. К башне! – приказал он всадникам.

И они развернули коней.

Вавилонская башна была обнесена факелами, работы не прекращались и ночью.

Люди не ходили, а бегали по лестницам.

Их рты разрывали улыбки.

Движение казалось хаотичным, но на самом деле тут соблюдался жесткий порядок.

В этом муравейнике каждый знал свое место.

Это Терах так поставил дело. Умница!

Сейчас он стоял на возвышении, откуда было видно все.

Глаз привычно отмечал все детали.

Вот задерживаются на восточной стене, там у бригадира мысли не на месте, влюбился. Надо сменить его.

И третья печь отстает, отсюда видна очередь в три тележечника. Два дня, как кочегар перестал насвистывать свою песню. Что за мысли у него? Надо проверить.

И тут Терах краем глаза увидел всадников.

Они направлялись в его сторону.

Впереди скакал Биш.

Терах сразу понял, что по его душу.

Спокойно ждал и жилка не дрогнула на лице.

Биш спешился.

Подошел.

– Куда ты спрятал ребенка? – спросил сразу, без приветствия. Чувствовал свою силу.

– Увы, он умер у меня на руках, – ответил Терах.

– Какое горе, – сказал жрец. – Где вы похоронили его?

– Ветер развеял пепел.

– Ага, – произнес Биш и поднял руку.

В его руке сверкал кубок, наполненный вином.

– Ты узнаешь этот кубок? – спросил Биш. – В нем яд. Если ребенок родился и остался жив, выпей и умри. Так просил сказать тебе царь Нимрод.

Биш вложил кубок в руку Тераха.

– Ты выпьешь?

– Нет, – ответил Терах. – Я верный слуга Нимрода.

Биш, не отрываясь, смотрел на него.

Неожиданно глаза того начали закатываться.

Дыхание прервалось…

Терах пытался вздохнуть и не мог.

– Не надо обманывать Биша, – медленно произнес жрец. – Сейчас я скажу тебе «говори», и ты скажешь, где прячешь сына.

Глаза Биша горели.

Его красные зрачки прожигали насквозь.

Рука Тераха, держащая кубок, дрожала.

– Говори! – скомандовал Биш.

Терах хрипел, но не сдавался.

– Говори-и-и! – Биш подался вперед…

– О-о-он, – выдавил Терах.

– Ну?!.. Ну-у-у?!

– О-о-он…

– Где он?!

– У-у-умер, – еле выговорил Терах.

Биш сжал руки в кулаки.

– Врешь!

И вдруг лицо Тераха изменилось.

Он усмехнулся.

– Я вру? – спросил он спокойно. – Я, Терах, первый советник царя, вру?

Биш молчал, пораженный.

Его колдовство не сработало.

– Мой сын умер, – повторил Терах. – Заруби это себе на носу. И знаешь, что? Вон отсюда! Без моего согласия не появляйся больше на стройке. Я уже говорил тебе об этом. Ты пугаешь людей. Это плохо сказывается на их работе.

Биш прикрыл глаза. Невозможно было вынести этого унижения, но он выдержал, повернулся.

– Меня тебе не взять, бездарный жрец! – сказал ему в спину Терах.

– Я отомщу, – прошептал Биш.

Стремительно вскочил на лошадь.

И в мгновение скрылся за углом башни.

Терах вздохнул. Стало понятно, чего стоил ему этот разговор.

Он наклонил кубок, на землю полилось густое, как кровь, вино.

Капля случайно попала на какого-то жучка.

И тот растворился.

Терах оглянулся.

Вокруг не было ни души.

Прошла неделя.

Биш ни на мгновение не отпускал Тераха.

Его шпионы, следящие за домом первого министра, доносили, что в доме царит тишина и траур. Ребенок явно умер.

Несколько раз видели на улице заплаканную Амталей.

Терах, как и раньше, выезжал на стройку утром и возвращался поздно вечером. Грустный и молчаливый.

Так проходили дни.

Пока Биш не снял слежку, поняв, что она уже ни к чему не приведет.

Но это совсем не значило, что коварный жрец поверил Тераху.

Биш никогда и никому не прощал обид.

Мальчик и боги

Вдалеке от людей, за несколько дней пути от столицы, за большим перевалом, в глубине расщелины «Орлиный глаз», между тремя козьими тропами, в пещере мерцал светильник – глиняный сосуд с маслом и фитильком.

Никто не мог заметить его.

Все было хорошо продумано.

Уже несколько лет под присмотром Сапира – верного слуги Тераха, здесь рос мальчик.

О нем никто ничего не знал.

Для всех – он умер при рождении.

С каждым днем мальчик все больше поражал Сапира.

Ему исполнилось всего три года.

Но казалось, что он гораздо старше.

Он уже мог разбирать клинопись, читать, он задавал такие вопросы, на которые у Сапира – простого вавилонянина, не было ответов.

Аврам, так звали мальчика, знал имена всех богов.

Сапир объяснил ему назначение каждого.

И Аврам мгновенно все запомнил.

Фигурки богов стояли в углублении пещеры.

Каждое утро Сапир молился и приносил им дары.

Аврам стоял за его спиной, наблюдал, а иногда и беседовал с ними.

Но боги не отвечали ему.

Сапир дрожал при каждом таком разговоре.

Это не было обычной молитвой.

Аврам засыпал богов вопросами.

И требовал ответа.

Боги молчали.

Аврам спрашивал снова, не отставал, – маленький, упрямый мальчишка!..

Сначала Сапир пытался вмешаться.

Тогда вопросов стало еще больше.

…Пока не наступил новый период в их жизни.

Однажды Аврам перестал задавать вопросы.

Вдруг утром он подошел к Сапиру, постоял за его спиной, посмотрел на богов…

Отошел.

И больше не подходил к ним.

Это испугало Сапира. «Лучше бы он задавал вопросы», – подумал он.

С этого момента Аврам стал возвращаться в пещеру, только чтобы поспать.

Часами блуждал в окрестностях.

Молчал – молчал, смотрел – смотрел. Там посидит на земле, здесь. Полежит в траве, погрызет травинку, вздохнет и снова пойдет бродить… Сапир ходил за ним, как привязанный.

Пытался говорить, не получалось.

Пытался развеселить. Куда там!?

Так прошло несколько дней.

Пока Аврам снова не начал задавать вопросы.

Но не богам.

Сапиру.

И себе.

– Может быть, мне следует поклоняться земле? – вдруг спросил он, когда однажды к вечеру они вошли в заросли диких яблонь.

Потерявший всякую надежду Сапир плелся за Аврамом. Вдруг услышал его вопрос. Радостный, он подскочил к нему.

– Я говорю, может, надо поклоняться земле?! – повторил Аврам, глядя на ветви, усыпанные яблоками. – Мы ведь кормимся ее плодами. Как ты думаешь, Сапир?

– Да-да, земле-земле! – Сапир был счастлив. – Конечно, земле, это же она кормит нас!

– Однако земля не всесильна, – продолжил Аврам после минутного раздумья. – Она зависит от неба, дарующего дождь.

– Верно, она зависит от неба, – подтвердил Сапир.

– Значит, я должен поклоняться небу?

Аврам посмотрел на Сапира. Потом на небо.

– Верно, небу, – ответил Сапир. – Конечно, небу!

– Но небом правит солнце. Благодаря теплу и свету его живет мир.

– Солнце, – соглашался Сапир, уже понимая, что рано радовался. – Солнце правит… да…

– Значит, получается, что оно и есть бог?

– Может быть, пойдем домой, Аврам? Уже поздно. Солнце садится…

– Нет, давай падем ниц перед солнцем?! – предложил Аврам. – Ведь оно бог.

И он встал на колени.

Сапир опустился вслед за ним.

Бог-солнце садилось.

Аврам смотрел на его краешек, исчезающий за верхушками яблоневых деревьев.

Когда солнце зашло, он снова задумался.

Встал с колен и покачал головой.

– Нет, – сказал он и снова привел Сапира в отчаяние. – Нет, Сапир, солнце не может быть богом.

– Почему?! – чуть не плача взмолился тот. – Ну, почему?! Ну, пусть оно будет богом?!

– Да потому что, сам посуди, Сапир, солнце скрылось, взошла луна, и получается, что луна теперь бог. Больше, чем солнце.

Аврам прищурился, разглядывая луну.

– Ты согласен со мной, Сапир? – спросил.

– Согласен, – обреченно повторил Сапир. – Теперь луна – бог. Согласен.

И снова попросил:

– Пойдем домой, маленький Аврам, ну, пойдем, а?.. Становится холодно. Я боюсь, что ты простудишься.

– Нет, все-таки и луна не может быть богом, – услышал он в ответ.

Уже ближе к ночи они вернулись домой.

Аврам был задумчив, лег и сразу заснул.

Сапир укрыл его оленьей шкурой, подложил под голову мешочек с травами, вздохнул и на коленях подполз к своим божкам.

– Боги, великие боги, – прошептал. – Я обращаюсь ко всем вам, а особенно к тебе, великий бог Мардук. Пожалейте его, этого малыша. Ну разве он знает, что лопочет его язык? Не знает! Чего он там знает в свои три года!.. Поверьте, он любит вас, это правда, сами видите, мальчик он добрый, душевный… Но вот такой любознательный уродился, что поделаешь. А еще, боги, хочу вам сообщить, – Сапир вздохнул и у него заблестели глаза, маленькая слезинка появилась и исчезла, – что я очень к нему привязался. Я так к нему привязался!.. Иногда думаю, что это мой сынок… что я отец его, да.

Сапир пожал плечами и засунул голову глубже в нишу, поближе к богам. – А иной раз, не поверите, я думаю, что это не я, а он мой отец… Да-да, вы слышите, боги? Такой он взрослый иногда. Такой взрослый!..

Пустые небеса

Уже была глубокая ночь.

В пещере трещал огонь. Сапир спал у входа.

Звезды играли на небе, переговаривались.

Луна висела ни на чем.

Вдруг Сапир открыл глаза. Время от времени ночью он просыпался, чтобы убедиться, все ли в порядке. Так было и в этот раз. Но вдруг он не увидел Аврама.

Его не было в постели.

Сапир вскочил в ужасе.

И услышал за своей спиной шепот:

– Вас нет.

Маленький Аврам сидел на камне перед пещерой:

– Нет!..

Сапир приблизился к мальчику на цыпочках и накрыл его плечи шкурой.

– Уже холодно, Аврам, пойдем к костру.

Аврам положил голову ему на колени.

И Сапир увидел грустные глаза своего воспитанника.

– Что? – испуганно спросил он. – Что случилось, мой мальчик?!

– Все, что я вижу, это не то, что есть, – промолвил Аврам.

– Ой-ей-ей, – простонал Сапир. – Знаешь что, сынок? Ты лучше, вон, подойди к богам, и поговори с ними. Мне это всегда помогает.

– Я не могу смотреть на этих богов… – прошептал Аврам. – Потому что… их нет.

Сапир отшатнулся: «Что ты говоришь такое, Аврам?!»

Сапир испуганно вобрал голову в плечи.

Ему казалось, что прямо сейчас разверзнется небо, сверкнет молния и не станет Аврама.

Но прошла минута. Небо не разверзлось.

Тогда Сапир подскочил к Авраму, засуетился вокруг него.

– Мальчик мой, не пугай меня. Я отвечаю за тебя перед твоим великим отцом. Ну, приснилось тебе что-то.

– Ему что-то там приснилось! – объяснил Сапир, обернувшись в сторону божков. – Да! Приснилось! С кем не бывает? Вы на него не сердитесь, он еще совсем малыш!

Аврам смотрел вверх, на черное небо.

Там перемигивались звезды.

– Кто-то говорит сейчас со мной… – сказал Аврам.

– Что?!

– Я просто не знаю его языка.

– Ой-ей-ей…

– Может быть, действительно, это бог… Он все время говорит с нами, а мы не слышим. Но он так хочет, чтобы мы его услышали.

Сапир чуть не рыдал от отчаяния.

У него было ощущение, что надо спасать мальчика.

Вероятно, от этого одиночества он начал терять рассудок.

– Только не думай, что я сошел с ума, – вдруг услышал он голос Аврама. Тот смотрел на старика своим открытым и теплым взглядом.

– Пойдем спать, Сапир, – сказал. – Только обещай, что поднимешь меня очень рано. Мне надо проверить одну догадку… Обещаешь?!

– Конечно! – сразу же согласился Сапир.

Он был счастлив закончить наконец-то эти мучения, эту ночь.

Он так надеялся, что утром Аврам все забудет.

Но рано утром Аврам вскочил чуть свет.

Сам, без помощи Сапира.

И выбежал из пещеры.

Рождение Звезды

В этот день Сапир, не понимая ничего, как хвост ходил за Аврамом.

Мальчик был полон восторгов и новых открытий.

Сначала он пролежал перед муравейником, не шевелясь, час, а, может быть, и больше.

Он наблюдал за тем, как муравьи дружно начали свой трудовой день.

С восходом солнца отвалили тростиночки и камешки, закрывающие вход в муравейник и двинулись по проложенной тропинке к полю, не обгоняя друг друга, не споря, подчиняясь внутреннему очень четкому распорядку.

Потом Аврам наблюдал за тем, как дикий нарцисс выпрямлялся навстречу солнцу.

Над цветком прожужжала оса. Сделала два круга и приземлилась точно в желтую сердцевинку.

Оса привела их к гнезду, прилепленному к стволу дерева.

Сапир не дал Авраму приблизиться туда.

Осы шумели, взбудораженные пришельцами.

Здесь тоже чувствовался порядок, подчинение, иерархия, – ясно, кто главный, кто нет. Осы вылетели, как по команде, небольшой кучкой и, пронесясь над головами Аврама и Сапира, исчезли за высокой травой. Приближался полдень.

Аврам не уставал.

Сапир почти насильно заставил его выпить воды из ручья и практически впихнул ему в рот лепешку.

Это был день открытий.

До вечера они не возвращались в пещеру.

Все вызывало восторг у Аврама.

Когда солнце двинулось к закату, он вдруг замер, подняв голову к небу.

Потом лег в траву.

Сапир рядом.

Над ними летели облака.

Ветер гнал их.

Солнце медленно опускалось.

Вдруг проявилась луна.

Две звезды зажглись рядом…

Сапир, стараясь не отвлекать Аврама, подстелил под него оленью шкуру.

Становилось прохладно.

Аврам наблюдал за звездами.

А они, казалось, наблюдали за ним.

Когда одна из звезд сорвалась и полетела вниз, Аврам вздохнул.

Вздох получился такой свободный, такой простой, словно наконец-то пришел покой.

Аврам повернулся.

«Какое необыкновенное лицо у него!» – подумал Сапир.

Оно действительно было просветленным.

Спокойное. Без тревоги, которая в последние дни не покидала Аврама.

Аврам улыбнулся.

Сапир в ответ тоже.

– Это и есть бог, – сказал Аврам.

– Где бог?! Что бог?! – испугался Сапир.

– Я просто сказал, – как хорошо! – вздохнул Аврам.

– Очень, – подхватил Сапир.

– И как все связано!

– Еще как! – воскликнул Сапир.

– Небо с землей, солнце с цветком.

– Еще как! Еще как!

– Жучок с травинкой, оса с осой.

– Ого! Ого! – торжествовал Сапир. – Ты прав! Ты прав!

– Холод и тепло, пылинка и крыло бабочки, луна и вой волка, муравей и упавший стебелек…

– Как красиво ты все говоришь, – вздохнул Сапир. – Можно заслушаться!

Аврам замолчал.

Сапир боялся тревожить мысли мальчика.

Аврам смотрел покойным-покойным взглядом впереди себя.

И Сапир не шевелился. Вдруг тут рождается стих. Или песня.

Иди, знай, может он поэт, Аврам, он ведь такой талантливый!

Сапир не мог знать, что именно в это мгновение рождалась та самая Звезда, которая осветит жизнь поколений на долгие века.

Да что на века?!

Навсегда!

Он не знал, что рождался сейчас праотец всех народов.

Но и Аврам не знал этого.

Просто он услышал тишину.

И в этой тишине было столько покоя, красоты, вечности… Что у него остановилось дыхание.

Вдруг все исчезло.

Бесконечное, чистое пространство коснулось сердца Аврама.

Спроси его сейчас, что он чувствует, он не смог бы объяснить.

Просто не стало ничего.

Ни тел, ни камней, ни цветов.

Оно не пугало – это пространство. Напротив, успокаивало.

Хотелось быть здесь вечно.

Внутри этой тишины.

Он не знал, сколько прошло времени.

Вдруг спросил:

– Сапир, есть и другие животные, правда? И жучки? И птицы?.. Ведь я не все видел?

Сапир даже присел:

– Да ты ничего не видел! Что ты видел, мой мальчик?! Тут столько всего!..

Тут… Ого!.. Тут, знаешь…

Аврам подсел поближе к Сапиру.

– Тут знаешь, сколько всего?! Что ты видел на самом деле?!

– А что я не видел?

Сапир даже задохнулся от чувств.

– Ничего ты не видел! Гнезда орлов, там, в расщелине, ты видел? А как старый тигр-альбинос выслеживает горного барана, видел? А как жучки-богомолы скатывают себе постельку из стеблей одуванчиков? И как после дождя прорываются белые грибы? Как поет дикая рысь, глядя на луну? Как… как… ой!.. Ты многого еще не видел, Аврам!

– Покажешь?! – Аврам прильнул к старику.

– Тебе – все покажу, – ответил Сапир.

– Сейчас!

– Нет, сейчас уже поздно. Завтра. Завтра мы пойдем с тобой за перевал. Только обещай, что будешь меня слушаться! – Сапир строго приподнял палец. – Иначе…

– Буду-буду! – быстро проговорил Аврам. – Буду делать все, что скажешь.

– Завтра двинемся с тобой к горному озеру. Хочешь?

– Очень, – прошептал мальчик.

– Я покажу тебе такое… Мало кто видел это, – сказал Сапир. – Но завтра. А сегодня ты поешь и спать. Договорились? Я подниму тебя, когда будет уходить ночь.

Сапир повернулся и пошел к пещере.

За ним бежал Аврам. То и дело восторженно спрашивал о чем-то, и Сапир, не торопясь, отвечал. Он был счастлив, что хоть в чем-то мог стать знатоком для Аврама.

«И малое дитя поведет их…»

Еще была ночь, когда они встали.

Аврам был послушен, как никогда.

Сапир деловит.

Вышли, когда восток только загорелся.

По дороге через ущелье Сапир разошелся.

Видя, как распахнуты от восторга глаза Аврама, он объяснял и показывал все.

А знал он много, знаменитый следопыт Сапир.

Увидели, как орлица кормит своих ненасытных птенцов.

Они с Аврамом подобрались к самому краю расщелины. Очень близко к гнезду.

Сапир привязал Аврама веревкой к себе.

Аврам был в восторге!

Проследили, как тигр-альбинос выходит на охоту. Неслышно переступая огромными лапами.

Потом замерли, наблюдая, как прорывается сквозь скалы тонкий росток. И нет земли здесь, и нет воды, но непонятная сила толкает его родиться и жить.

Привалы делали только потому, что Сапир волновался за Аврама.

Но мальчик не уставал. Он просил и умолял быстрее двигаться дальше.

Они шли и шли, то поднимаясь в горы, то спускаясь к зеленым лугам.

Ближе к вечеру вышли на узкую тропинку.

Она вилась между острыми скалами.

Первым двигался Сапир.

Аврам был привязан к нему веревкой.

Тропинка резко повернула за скалу.

Сапир шел по ней.

И вдруг остановился.

И отступил.

И вытянул назад руку, останавливая Аврама.

Из-за скалы появилась сначала огромная волосатая лапа.

А за ней оскаленная пасть горного медведя.

Шерсть его шевелилась.

Красные глазки уставились на пришельцев.

И он зарычал, будто спрашивая на своем, на медвежьем: кто вы такие?!

Зачем пришли?!

– Мы просто идем, – Сапир старался говорить спокойно. – Мы не потревожим тебя.

Медведь оскалился, не приняв ответа, и встал на задние лапы.

Гигантский, он закрыл собой солнце.

И тут только Сапир понял, что им несдобровать.

Живот медведя был распорот острым предметом, возможно, камнем.

Рык его обрушил лавину в горах.

И тут же смолкли птицы, словно споткнулись.

И гулко ответила расщелина протяжным воем.

Медведь двинулся на Сапира.

Сапир прикрыл собой Аврама.

Рука его медленно поползла к луку, который висел на спине.

– Не двигайся, Аврам, – прошептал Сапир еле слышно. И потянул стрелу из колчана.

Медведь приближался на задних лапах.

И рычал, р-р-рычал, задирая оскаленную пасть, и размахивал перед собой огромными лапами.

Сапир и Аврам, отступая, уперлись в стену.

Три шага отделяло медведя от них.

Сапир не мог больше медлить.

Он вскинул лук.

Мгновенно натянул тетиву.

Медведь рванулся на него.

Сапир отпустил стрелу, но в последний момент почувствовал удар в локоть.

Стрела взвилась вверх и пронеслась над головой медведя.

Медведь навис над ними.

Сапир, расставив руки, закрыл собой Аврама.

Изо всех сил закричал: а-а-а-а!..

Его глаза встретились с глазами медведя.

Тот застыл…

Он смотрел. Но не на Сапира.

Чуть повернув голову, он смотрел на Аврама.

Так прошло несколько секунд.

Медведь не двигался.

Потом медленно вытянул морду и потянул носом воздух.

Сапир почувствовал его горячее дыхание.

И скосил взгляд на Аврама.

Медведь приблизил морду к мальчику.

Обнюхал его.

Сначала лицо, руки, потом все тело…

Снова всмотрелся в него своими красными глазками.

И вдруг лизнул.

Да-да, он лизнул Аврама прямо в нос.

Сапир боялся шевельнуться.

Аврам тоже.

Медведь лизнул его еще раз, повернулся и вразвалку побежал обратно по тропинке.

Тут ноги Сапира отказали, и он свалился на землю, как мешок.

Аврам опустился перед ним.

– А-а-а? – простонал Сапир, не в силах что-либо сказать.

– Я сам не знаю, – ответил Аврам.

– А-а-а, – снова попытался что-то произнести Сапир.

Обессиленно закрыл глаза. Полной грудью вдохнул.

– Он должен был нас порвать, – прохрипел. – Раненый медведь крушит всех. Тигры, львы, буйволы, – никто не выстоит перед ним.

Только сейчас Сапир понял, что случилось.

Он посмотрел на Аврама и сказал:

– А нас он не порвал…

Покачал головой и смолк. Смотрел на Аврама, словно обнюхивал его, как медведь. Потом таинственно произнес:

– Теперь я понимаю, почему Нимрод боялся тебя…

– Почему?

– Ты и сам не знаешь, кто ты.

– Кто я?

– Вот и я спрашиваю: кто ты?..

Сапир смотрел на Аврама.

Аврам вдруг повернулся и задумчиво пошел вверх по тропе. Сапир с трудом встал и заковылял вслед.

Они шли молча.

Сапир боялся нарушить молчание.

Аврам представлялся ему сейчас большим, как никогда.

Но вот Сапир покосился на солнце и ускорил шаг.

Нагнал Аврама.

– Прости, – сказал он тихо, – что прерываю твои мысли. Но если хочешь увидеть что-то очень-очень красивое, надо торопиться. Солнце садится. Аврам посмотрел на него невидящим взглядом.

– Что во мне такого, Сапир? Почему меня боится Нимрод?

Сапир вдруг испуганно огляделся. Он не знал, куда деться от этого вопроса и взгляда Аврама.

Его спасло то, что солнце уже коснулось вершины и сообщило об этом тонким лучиком.

Он взял Аврама за руку и осторожно потянул за собой.

– Мы не успеваем! – сказал.

И Аврам вдруг очнулся и воскликнул:

– Побежали!

И они побежали по узкой тропинке вверх!

Перегоняя солнце.

Вот повернули за острый выступ скалы.

Тут тропинка сделала резкий поворот.

Потом взлетела к камню, похожему на профиль орла, спустилась к расщелине, сквозь которую они еле протиснулись.

Сапир вел уверенно.

Аврам до боли сжимал его руку.

– Еще немного, – прокричал Сапир.

Кто-то метнулся перед ними в сторону.

– Это койот. Он трусишка.

Впереди сверкнули огромные желтые глаза.

– Это сова. Она не тронет.

Аврам прижался к Сапиру.

– Еще чуть-чуть, сынок, – подбодрил тот.

И в то же мгновение вдруг за поворотом сверкнул свет.

Секунды прошли, секунды!

И свет ослепил их.

Они выскочили на каменное плато.

Аврам закрыл глаза руками.

А когда открыл…

Сначала смутно, потом яснее начало раскрываться ему чудо.

Они стояли над долиной.

Там внизу в великом покое лежало озеро.

Небо отражалось в нем и птицы в небе.

Множество тропинок вело к воде.

По тропинкам степенно и неторопливо шли животные.

Аврам, пораженный, не мог шевельнуться.

Сапир сиял, как медный котелок.

– Ну? – спросил он тихо. – А?!

Авраму не хватало дыхания, чтобы ответить.

Оно остановилось.

Он видел семью леопардов, а рядом трех грациозных ланей.

Они почти терлись боками друг о друга, не торопясь шли по тропинке.

Он видел тигра и рядом стадо горных быков…

Медведь переваливаясь, трусил к озеру, а справа и слева от него «летели» газели.

Волки с волчатами, лисы, койоты, гиены, олени и оленята запрудили тропинки, ведущие к озеру.

Стекались к нему, как струйки воды.

Они становились у берега и, не мешая один другому, пили, не опасаясь никого и ничего на свете.

– Ну как? – прошептал Сапир. – Ты доволен, мой Аврам?

– Это… – еле проговорил Аврам. – Это Он…

Но Сапир или не услышал ответа, или сделал вид, что не услышал.

– Тут никто никого не тронет, – сказал. – Тут не льется ничья кровь. Такой мир, который нам не снится! – Он произнес свои слова с гордостью… И с печалью! – Сюда все приходят сытыми. Тигр не придет голодным. И медведь не придет. Лев не тронет здесь никого. Потому что это – святое место водопоя. Здесь собирается семья… Семья.

Сапир вдруг замолчал. Он смотрел туда, на эту идиллию, в глазах его стояли слезы.

– Когда мне плохо, я прихожу сюда. И думаю, как хорошо так жить.

Аврам сел на камень.

Он не сводил глаз с этого чуда.

– Я говорил, что тебе понравится, – прошептал Сапир. – Такое не может не понравиться!

На озеро опустились дикие утки.

Лебеди и пеликаны скользили по воде.

Орлы парили, охраняя эту идиллию…

Аврам громко вздохнул.

Солнце уже скрывалось за горой.

Тигр попятился.

Медведь зачерпнул воду лапой и повернулся, чтобы уходить…