За глупость платят дважды

– Собственно, я не то, чтобы ярый сторонник непримиримой жестокости доктрины о чистоте крови, – Крамм задумчиво потер переносицу. – Иногда мне кажется, что этот закон все-таки слишком категоричен… Но кто из знакомых тебе виссенов не заслужил дрянного отношения к себе?

– Разве что Болдер, – задумчиво проговорил Шпатц.

– Про которого ты до конца не уверен, что он виссен, – Крамм бросил окурок в пепельницу. – Кстати, ты спросил о нем у Кальтенкорбла?

– Не успел, – Шпатц развел руками. – Все слишком быстро завертелось.

– Собственно, я это к тому, что мир сейчас вовсе не крутится вокруг виссенов, – сказал Крамм. – Поэтому совершенно неважно, правдива эта сказочка или нет. Нынешнее могущество вервантов держится вовсе не на каких-то там мистических особых способностях. А на экономике, политике и военной мощи. Вот это, как мне кажется, и пытался тебе сказать герр доктор.

– Сейчас это звучит очень логично, да, – Шпатц кивнул и опустил глаза.

– Я тебя все еще не убедил бросить идею организации очередной экспедиции в какой-нибудь из заброшенных городов или подавать немедленное прошение о том, чтобы тебя зачислили младшим хелфером в Энфернегренц? – Крамм засмеялся.

– Что ж… – Шпатц поднял взгляд на Крамма. – Пожалуй, все и правда так. Возможно, я просто чересчур впечатлительный, да и ситуация была… В общем, предлагаю оставить эту тему, благо у нас есть и другие поводы для беспокойства. Например, нам бы неплохо уже подумать об обеде, а мы все еще не знаем, что именно от нас хочет герр доктор. И должны ли мы ждать указаний, сидя в своем номере.

– Думаю, никакого вреда не будет, если мы спустимся на разведку в ресторан, – Крамм с готовностью вскочил.

Ресторан казался небольшим и довольно уютным, если это слово может быть применимо к заведению, когда-то блиставшему весьма даже впечатляющей роскошью. Продолговатое помещение с позолоченной лепниной на потолке было поделено на небольшие ниши, в каждой из которых стоял стол на восемь персон. Широкие кресла на гнутых ножках способны были вместить зад любого объема, внушительная люстра на потолке сделала бы честь любому дворцу, если бы несколько хрустальных подвесок не потерялись, а остальные не утратили свой первоначальный блеск. Кроме того, сейчас она не горела, а функции светильников выполняли небольшие настольные лампы под мозаичными абажурами, которые были немного чужды изначальной задумке интерьера, но сейчас делали тронутое тленом величие весьма уютным. Официант тоже подходил под категорию «былая роскошь». Когда-то он явно был одним из первых красавцев Аренберги, высоким и статным, с пышными усами и гордым лицом. Но с тех пор прошло уже много лет и война, которые оставили свои неизгладимые следы на его внешности. Он прихрамывал, одно плечо было выше другого, то ли из-за ранения, то ли из-за болезни, а правую щеку изуродовал неровный шрам от ожога. Шевелюра и усы поседели и поредели, блеск в глазах сменился на тоскливую готовность услужить.

– На обед овощной суп и куриные кнели, – скучным голосом проговорил официант. – Желаете вино или пиво?

– Темное пиво? – с надеждой спросил Шпатц.

– Только светлое, – с виноватым видом ответил официант. – Прошу прощения, наш повар приболел, а быстро найти замену мы не успели. У нас не очень много посетителей в этом сезоне.

– Тогда чай, – Шпатц вздохнул.

– Кажется, этот ресторан не станет нашим любимым заведением, – Крамм проводил официанта взглядом. – Куриные кнели? Это что такое вообще?

Долго ждать ответа на пришлось. Не прошло и пяти минут, как официант выкатил из-за ширмы сервировочную тележку. Кнели оказались невыразительными комками куриного фарша в белесом соусе. Впрочем, овощной суп был на вкус неплох, во всяком случае, гораздо лучше, чем на вид. Эти убогое угощение смотрелось еще более жалко на роскошных тарелках из расписанного золотыми узорами фарфора. Которые остались, по всей видимости, с тех давних времен, когда «Грунер-хюгель» был образцово роскошной гостиницей.

– Боюсь, что нам придется после обеда сходить еще куда-нибудь пообедать, – Крамм поковырял тяжелой серебряной вилкой одну из кнелей. Та легко распалась на две половины. – Даже в тюрьме кормили лучше…

Крамм сделал глоток красного вина. Задумчиво посмотрел на свой бокал.

– Кислое? – спросил Шпатц обмакивая кусочек хлеба в жидкий соус.

– Кстати, неплохое, – Крамм хмыкнул. – Впрочем, может это мне на фоне всего остального так кажется. Я всегда считал, что уж в регионе, который снабжает провизией Вейсланд и Щварцланд должны знать толк в еде! Но это же… это…

– Кстати, а что вообще известно о Кронцланде? – спросил Шпатц, чтобы отвлечь анвальта от обсуждения качества местной пищи.

– Давайте я вам отвечу на этот вопрос, герр штамм Фогельзанг! – рядом с их столиком неожиданно возник доктор пакт Готтесанбитерсдорф. Рядом с дверью замерли две фигуры в черных мундирах – личная охрана, не иначе. – Приятного аппетита, герр Крамм!

Крамм кисло улыбнулся и сделал еще глоток вина.

– Вообще-то Кронцланд сложно было назвать единой державой, – На севере правила задавал Вальфангерберг, на западе – Аренберги, южная граница – сплошные фермерские поля и пастбища, а на востоке два конкурирующих между собой промышленных центра – Бетриб и Гругберг. И при всем этом территория его огромна, почти как весь остальной Шварцланд целиком. Кронцланд объявил себя, собственно, единым государством, всего лет пятьдесят назад. Изначально кайзер собирался захватить два промышленных центра и остановиться на этом. Но война как-то затянулась, так что пришлось драться до победного, в смысле – до Вальфангерберга. Впрочем, в отличие от остальных войн, особых разрушений здесь устраивать не пришлось, местное население восприняло завоевание с меланхолией настоящих тружеников сохи – им совершенно без разницы, на кого пахать. Но при этом здесь довольно строгие нравы. Они косо смотрят, если женщины занимаются чем-то, кроме дома и семьи, проституция запрещена категорически, как и любые эротические шоу. Есть люди тоже предпочитают дома. Вы же заметили, как мало здесь заведений?

– То есть, этот город может оказаться еще скучнее Шриенхофа? – Крамм одним глотком допил вино и быстро схватил графин, чтобы наполнить свой бокал вновь.

– О нет, герр Крамм, это только так кажется! – Готтесанбитерсдорф подмигнул, глянув на анвальта поверх очков. – Это все означает всего лишь, что настоящая жизнь в этом городе скрыта и очень хорошо спрятана. Невзирая на обещания страшных кар и всеобщего порицания, здесь самые развратные бордели, кроме того, как утверждают весьма знающие источники, именно в Аренберги базируются самые крупные студии порнографических фильмов и карточек. Игорные дома прячутся в подвалах и на чердаках, а хорошие рестораны с вкусной едой и выпивкой – за вывесками библиотек и женских клубов. Так что вам предстоит узнать немало нового!

– Это немного успокаивает, конечно, – Крамм осторожно поставил хрустальный графин на место. – А в чем будет состоять наша работа?

– Об этом мы с вами поговорим чуть позже, герр Крамм, – доктор указал острым подбородком на недоеденные Краммом кнели. – Когда вы закончите свой обед, и мы поднимемся в ваш номер.

– Ваша искрометная ирония почти довела меня до слез, герр пакт Готтесанбитерсдорф, – Крамм поднялся. – Я готов разве что взять с собой в номер еще вина.

– Нет-нет, не стоит, – доктор всплеснул длинными руками. – У меня есть с собой кое-что, что, надеюсь, скрасит нашу с вами беседу. Так что если вы готовы, мы можем идти. Герр штамм Фогельзанг?

Шпатц отодвинул от себя тарелку с кнелями, которые, как он ни старался, не смог осилить. Блюдо было настолько пресным, что казалось, что жуешь перемолотые тряпки, политые мукой, растворенной в воде. На мгновение ему стало совестно перед официантом. Он даже поискал глазами какую-нибудь емкость, куда можно вывалить недоеденное, чтобы хотя бы сделать вид, что им понравились эти кушанья. Как в детстве, когда Джерд пичкала его своей обожаемой пшеничной кашей, которую он терпеть не мог. Тогда он вываливал месиво в цветочную кадку и присыпал сверху землей. К счастью, растение было неприхотливым, и стряпня Джерд ему никак не повредила. Так что никто не разбирался, куда исчезает еда с его тарелки. Помнится, это было первым опровержением истины, которую родители любят вбивать в головы своих чад. Оказалось, что далеко не все тайное становится явным. Присыпанная землей каша так и осталась тайной Шпатца.

– Ты хочешь что-то еще, герр Шпатц? – уже направившийся к выходу Крамм обернулся.

– Нет-нет, – Шпатц усмехнулся. – Просто кое-что вспомнилось.

Готтесанбитерсдорф вошел в номер первым и уверенно развалился на диване. Один из его «униформистов» снял с плеча сумку, и на столе появилась бутылка хереса, сверток с тонкими сухими колбасками и блюдо с яблоками и грушами.

– Герр Крамм, там возле окна должен быть небольшой шкафчик, – длинный палец доктора указал на панель из резного дерева, которую Шпатц раньше принимал за простое украшение интерьера. – Там должны быть бокалы, стопки и прочие нужные вещи. Вас не затруднит…

Крамм извлек хрустальные рюмки, тонкие фарфоровые блюдца и ножи для фруктов.

– Герр штамм Фогельзанг, прошу прощения, что не захватил темного пива, – доктор широко улыбнулся. – Я знаю, что вы предпочитаете темное, но рекомендую все же попробовать при случае местное белое пшеничное. Возможно, оно не станет вашим любимым напитком, но оценить вы его сможете.

– Обязательно, герр пакт Готтесанбитерсдорф, – Шпатц присел на кресло, глядя как темно-янтарная жидкость наполняет искрящийся хрусталь. Правда, нетерпение он испытывал не по поводу напитка, больше всего ему хотелось, чтобы доктор уже поведал им, для чего случилась все это спешное бегство из Пелльница, и чем им предстояло заниматься здесь.

– Итак, мои дорогие, – доктор посмотрел на окно сквозь свою рюмку, потом смочил в напитке губы и поставил ее обратно на стол. – Вы уже бывали в Аренберги?

– Только проездом, несколько дней назад, – ответил Шпатц, сжимая в пальцах хрустальную ножку своей рюмки.

– Как иронично, что вам пришлось почти сразу сюда вернуться, – доктор сдвинул крохотные очки на кончик носа. – Однако, перейдем к делу. Что вам известно о коренных обитателях архипелагов?

Глава 2

Bin nie zufrieden

Es gibt kein Ziel Gibt kein Genug

Ist nie zuviel

All die andern Haben so wenig

Gebt mir auch das noch

Sie brauchen’s eh nicht

(Я никогда не удовлетворен

Предела нет, нет такого слова – «хватит»

Никогда не бывает «слишком много»

У других есть лишь такая малость

Но и ее пусть отдают

Им это не нужно)

Mehr – Rammstein

– На всякий случай я повторю, чтобы осознать, правильно ли я вас понял, герр пакт Готтесанбитерсдорф… – нарушил Шпатц недолгое молчание. – Вы предлагаете нам найти в Аренберги торговцев живым товаром, чтобы те обеспечили ваш летающий госпиталь достаточным количеством… гм… материала для исследований?

– Все именно так, как вы и сказали, герр штамм Фогельзанг, – доктор энергично кивнул. – Вас что-то смущает?

– В некотором смысле, да…– Шпатц покрутил в пальцах рюмку шерри. – Я всегда считал себя весьма законопослушным человеком. А это задание несколько… эээ… вольно обращается с этим понятием. Разве на территории Шварцланда не запрещена торговля людьми?

– Ах вот вы о чем… – доктор побарабанил пальцами по столу. – Я мог бы сейчас устроить философский диспут на тему большего и меньшего зла. Или провести вам экскурс в работу некоторых секретных и не очень служб. Или, скажем, спросить, как вы относитесь к работе разведки. Но я уверен, что если вы хорошо все обдумаете, то сможете придумать аргументы для усыпления вашей законопослушной совести не хуже меня. Однако дела обстоять именно так, как я вам и сказал. В ближайшее время в порту Аренберги причалит лайнер с гостями из Карпеланы. Послы договорились, дипломатические и экономические тонкости достигнутых соглашений вас особенно волновать не должны, кроме одного – островитяне теперь могут спокойно разгуливать по улицам без особого сопровождения. Пока только на территории Аренберги. Моя задача – выяснить, насколько безопасны эти аборигены в чисто биологическом плане. Если я просто схвачу несколько представителей этнически коренного населения Карпеланы, это вызовет трения и сложности в только что установленных отношениях. Поэтому я взял с собой вас. Думаю, у герра Крамма эта задача не вызывает никаких морально-этических терзаний? Насколько я слышал, у вас уже был опыт в подобных делах.

– Не могу сказать, что горжусь этим… – Крамм задумчиво посмотрел в окно.

– Кажется, вы тоже хотите возразить мне, герр Крамм? – доктор подался вперед, глаза его угрожающе сверкнули.

– Нет-нет, ни в коем случае, герр пакт Готтесанбитерсдоф, – торопливо ответил Крамм. – Я всего лишь предлагаю перейти к деталям и нашим полномочиям. Как, например, насчет ночных пропусков? Нам так или иначе придется посещать злачные места, а они все, традиционно, работают исключительно в ночное время…

– О, разумеется, я позаботился о таких вещах! – доктор щелкнул пальцами, и один из его «черномундирников», стоявший до этого неподвижно возле двери, немедленно приблизился и положил на колени Готтесанбитерсдорфу кожаную папку. – Что касается документов… Это ваши ауслассунги первого типа, что означает, что вам можно находиться на улицах в любое время дня и ночи, – жестом фокусника Готтесанбитерсдорф извлек из папки две темно-синие книжечки и положил их на стол. – Кауфенгелд. Здесь девять тысяч марок, если потребуется больше, вам следует позвонить вот по этому номеру телефона и назвать сумму, – рядом с ауслассунгами на стол легли три пачки марок в банковской упаковке и небольшая картонная карточка, на которой были только буквы и цифры телефонного номера. – А это чековая книжка, если потребуется оперировать рентмарками или роггенмарками. Вы знакомы с этими понятиями, герр Крамм?

– В общих чертах да, – анвальт взял со стола одну из картонных книжечек. – Мы должны действовать под своими именами?

– Вас это смущает? – доктор широко улыбнулся, его пристальный взгляд уперся в лицо Крамма.

– Ничуть… – Крамм пожал плечами. – Просто почему-то подумалось, что поддельные личности для такого задания были бы логичнее…

– На поддельных личностях и их внедрении специализируется ведомство герра пакт Кальтенкорбла, а не мое, – доктор развел руками. – То есть, я мог бы подсуетиться и выбить вам поддельные аусвайсы, но во-первых, у меня было не так много времени, а во-вторых – это на самом деле не очень-то и нужно. Кстати, еще кое-что… – Доктор снова запустил свои длинные пальцы в папку и выложил на стол еще один предмет. Ключ с литым металлическим брелоком в форме хищной птицы. – Этот ваген может вам потребоваться для транспортировки. Оборудован он должным образом.

– А как насчет обычного мобиля? – спросил Шпатц, лицо которого больше не выглядело озабоченным, а в глазах даже засветился огонек азарта.

– Я думаю, вы как-нибудь самостоятельно решите этот вопрос, – доктор поднялся с кресла. Показалось, что его длинная фигура сразу же заняла все свободное пространство гостиной. Сверкнули крохотные красные очки. – Вроде бы мы обговорили все вопросы. В экстренном случае вы всегда можете приехать ко мне в госпиталь. Покажите ваши ауслассунги, и вас пропустят. Есть еще вопросы?

– Разве что… – Шпатц почувствовал, что кончики его ушей покраснели. – Мы в этом городе новички, может быть, вы знаете какое-нибудь место… с которого нам следует начать?

– Как вы можете у меня такое спрашивать, герр штамм Фогельзанг? – доктор с деланным возмущением всплеснул своими длинными руками. – Я законопослушнейший человек, разве я могу посещать какие-то криминальные притоны? – И он громко захохотал, запрокинув голову. – На этом позвольте откланяться! Герр Крамм! Герр штамм Фогельзанг! Желаю удачи!

Готтесанбитерсдорф быстрыми шагами вышел за дверь, предупредительно открытую перед ним одним из его охранников. Или адьютантов? Или их следовало называть как-то иначе? Шпатц проводил взглядом черные спины их мундиров и перевел взгляд на все еще полную рюмку черри. Их форма напоминала военные мундиры, но армейских знаков различия на ней не было. Эксцентричный доктор одел таким образом своих санитаров?

– Вообще-то у меня было к нему еще несколько вопросов, – задумчиво проговорил Крамм, глядя на лишь слегка початую бутылку шерри. – Но задавать их я не решился. От этого доктора у меня колени превращаются в кисель.

– Он забыл уточнить, что сделает с нами в случае неуспеха, – Шпатц хмыкнул и одним глотком выпил содержимое своей рюмки, даже не почувствовав вкуса.

– Вряд ли тебе грозят какие-то серьезные последствия, герр Шпатц, – Крамм тоже сделал глоток. – Скорее всего, тебя просто вернут твоей тетке Бригит и позволят ей, наконец, реализовать ее матримониальные планы, от которых ты опять так ловко увернулся.

– Похоже, у нас нет выхода, герр Крамм, – Шпатц усмехнулся и встал. – Придется с блеском выполнить поручение доктора.

– На самом деле меня больше волнует другой вопрос, – Крамм тоже опустошил свою рюмку и потянулся за колбаской. – Насколько далеко мы можем зайти в нарушении законов в процессе выполнения поставленной задачи?

Шпатц задумался и коснулся кобуры на своем боку. Почему-то вспомнил лицо со сбившейся набок маской. Хмыкнул. Потянулся за бутылкой и наполнил свою рюмку снова.

– Впрочем, на самом деле ответ совершенно не важен, – Крамм подставил свою рюмку ближе. – Кстати, хочу напомнить, что мы до сих пор нормально не пообедали. Можем совместить приятное с началом работы.

– Поищем подпольный ресторан с вкусной едой? – Шпатц завинтил крышкой бутылку и убрал ее в шкафчик за резной панелью. – Мне кажется, что нам неплохо бы купить карту города, а то пока я очень плохо себе представляю Аренберги, а нам бы неплохо очень быстро в нем освоиться…

– Значит, с этого и начнем! – Крамм приподнял рюмку. – Твое здоровье, герр Шпатц.

Найти книжный магазин оказалось гораздо проще, чем ресторан. Пришлось всего лишь вывернуть с тихой Шмайбахштрассе на широкую Маритимштрассе и пройти пару кварталов в сторону порта. Магазин занимал весь первый этаж жилого дома, и кроме, собственно, книг, там продавались газеты, модные журналы, тетради, учебные пособия, бланки, в общем, все то, что делалось из бумаги. Впрочем, несмотря на просторность помещения, ассортимент был довольно скудным. Практически не было фривольных романов и детективов, которыми зачитывались жители Билегебена, зато несколько книжных шкафов были заставлены разными версиями книг по кулинарии и домашнему хозяйству. Крамм взял большую карту города, свернутую в рулон и две небольших карманных. Потом добавил коробку булавок с разноцветными головками, несколько больших тетрадей, и по паре экземпляров всех местных газет. Их оказалось девять.

– Герр Крамм, а зачем нам может потребоваться газета брачных объявлений? – Шпатц пробежал глазами по первой странице «Хохцайтс-цайтунг». – Мы собираемся устраивать свою личную жизнь?

– О, ты даже не представляешь, как много можно узнать из подобных газет! – Крамм положил в корзинку тонкую книжечку «Путеводителя по главным достопримечательностям Аренберги», потом подумал и добавил еще «Обзор городских правил приличия». – Вот теперь, думаю, достаточно для первого раза! Осталось найти, где здесь продается пиво, и нам обеспечен интереснейший вечер.

Крамм направился к кассе, прихватив на полке с канцелярскими товарами десяток карандашей, точилку и ластик.

– Милая фройляйн, – Крамм поставил перед кассиршей изрядно потяжелевшую корзину с покупками. – Мы здесь совсем недавно, может быть, вы подскажете какое-нибудь приятное место, где мы с приятелем могли бы выпить пива и пообедать?

– Пить пиво до заката – это дрянная привычка, – кассирша была молодая, но никак не подходила под определение «милая фройляйн». Она была одета в скучное серое платье, застегнутое на все пуговицы до самой шеи. Мышиного цвета волосы были стянуты канцелярской резинкой в пучок на затылке. Лицо было плоским, блеклым и совершенно невыразительным.

– Так я же вроде и не сказал, что мы собираемся пить пиво до заката, – Крамм подался вперед, мило улыбаясь.

– А после заката выходить нельзя, у нас коменданский час, – пробубнила кассирша. – С вас три марки и и сорок клейнов.

– Но обедать-то, надеюсь, это хорошая привычка? – Шпатц извлек из портмоне купюру в пять марок и протянул девушке.

– Добрые люди обедают дома, – ответила девушка, отсчитывая монетки сдачи.

– Оставьте себе, милая фройляйн, – улыбка Крамма потускнела. – За ваш, так сказать, неоценимый труд.

– Я не нуждаюсь в подаяниях, – голос девушки был настолько невыразительным, что было непонятно, возмущена она «чаевыми» Крамма, раздосадована, что мало, или просто зачитывает текст с карточки, закрепленной где-то на стене у Крамма над головой. Шпатц подавил смешок и стал складывать газеты удобной для переноски пачкой.

– Тогда может быть… – начал Крамм, потом махнул рукой, сгреб мелочь из тарелочки и ссыпал себе в кошелек. Рассовал по карманам мелкие покупки, взял свернутую рулоном карту и направился к выходу.

Вторая попытка найти едальное заведение оказалась чуть более успешной. Оставив дома ворох бумаги, Шпатц и Крамм изучили карманную карту и направились в сторону местечка с многообещающим названием «Гегрильтес-фляйш». Оно оказалось небольшим подвальчиком в большом доме на углу Маритим-штрассе и Дуйгхених. Только вот пиво там тоже было только светлое, а обещанное названием мясо было сухим и жестковатым. Впрочем, к этому моменту Шпатцу было уже почти все равно, он был даже уже почти согласен признать едой давешние кнели и попросить добавки в ресторане их гостиницы.

– Меня не отпускает ощущение некоторой нереальности происходящего, герр Шпатц, – Крамм отхлебнул жидковатое светлое пиво из своего стакана. – Не то, чтобы я был большим знатоком географии, но когда наш люфтшифф снижался, я своими глазами видел, что Аренберги – город немаленький. Газеты наперебой называют Кронцланд кормящим регионом. И вот мы здесь, и что?

– Что? – Шпатц с силой надавил на тупой нож, отрезая очередной ломтик жесткой жареной говядины.

– Они всю вкусную еду отправляют в какие-то другие места? – Крамм принялся с усилием жевать.

– Просто нам пока не повезло, – философски отметил Шпатц, покосившись на свой стакан с пивом. Вздохнул. Сделал глоток. Увы, чуда не произошло, пиво мало того, что было светлым, так его, похоже, еще и разбавили. – Впрочем, вы правы. Начало нашей миссии я тоже готов признать неудачным. Знаете что, герр Крамм? Предлагаю найти продуктовый магазин, купить хлеба, сыра и пива и вернуться в гостиницу. Может быть, если мы изучим город повнимательнее, то у нас получится лучше?

– А ты видел где-то по дороге продуктовые магазины? – Крамм иронично усмехнулся. – Впрочем, мы всегда можем спросить…

Анвальт встал и направился к стойке. Официантов в этом ресторане не предполагалось, еду выдавал рослый юноша, дежуривший у окна раздачи. Шпатц проводил Крамма взглядом и грустно вздохнул, вспомнив пиво и мясо в подвальчике фрау Вигберг. Размером «Гегрильтес-фляйш» был очень похож на его первый бар в Билегебене, но на этом сходство заканчивалось. Из посетителей, кроме них с Краммом был только один неприветливый старик, угрюмо зыркавший на них из-за столика в углу, никаких шелестящих бусин на входе и уютных тусклых светильников. Стены выкрашены унылой грязно-зеленой краской, под потолком горят три ярких лампочки в «больничных» абажурах в форме шаров. Единственное украшение интерьера – плохая репродукция какого-то морского пейзажа в дешевой рамке на стене. Впрочем, эта картина только подчеркивала общую убогость обстановки. Поговорив с юношей на раздаче, Крамм вернулся за стол.

– Ну что ж, кое-что выяснить мне все-таки удалось, – Крамм сделал еще глоток пива, сморщил нос и отодвинул стакан в сторону. – Правда, не могу сказать, что я невероятно рад, тому, что узнал. Оказывается, продукты здесь принято закупать на марктплацах. В городе их несколько, но этот милый юноша знает всего два – тот, на который ездит хозяин этого кафе на закупки, и второй, куда ходит его мать.

– Марктплац? – переспросил Шпатц. – Это что-то вроде сельской ярмарки?

– Похоже, что не совсем, – Крамм достал из кармана портсигар, поискал глазами пепельницу и наткнулся на табличку «КУРИТЬ ЗАПРЕЩЕНО!». Спрятал портсигар обратно в карман и криво ухмыльнулся. – Городской совет Аренберги решил, что открывать магазины, парикмахерские и прочие присутственные места в любом месте – это непорядок, бардак и ведет к хаосу и лености простых обывателей. Поэтому в городе было выделено несколько мест, где любой желающий может открыть свой магазин или, скажем, прачечную.

– А это место как же? – Шпатц обвел взглядом убогую обстановку «Гегрильтес-фляйш».

– А заведения вне марктплацев открываются строго по квоте и принадлежат городским властям, – Крамм развел руками.

– Хм… – Шпатц нахмурился. – И как же принято добираться до этих удивительных мест концентрации товаров и услуг?

– На маршрутном ластвагене, – ответил Крамм. – Причем они бесплатные.

– Знаете, герр Крамм, моей первой мыслью было немедленно выхватить крупную купюру и помахать ей перед дорогой, чтобы поймать удобный мобиль и домчать до места, не толкаясь среди несчастных кронцландцев, которые не могут даже просто горячую булочку купить, не устраивая из этого целую продуктовую экспедицию, – Шпатц криво усмехнулся. – Но, думаю, это будет неправильно. Нам же нужно узнать город, верно?

– Не уверен, что хочу узнавать город с этой стороны, – проворчал Крамм. – Что это с тобой? Ты решил как король из сказок одеться в штатское и прочувствовать жизнь народа изнутри?

– А вы считаете, что это лишнее, герр Крамм? – Шпатц подмигнул. – Если нам не понравится, мы в любой момент можем покинуть ластваген и перейти к маханию крупной купюрой на дороге.

К счастью, опасения не оправдались. Движение ластвагенов работало как отлаженный механизм – в салон запускали ровно столько пассажиров, сколько было посадочных мест, затем ваген уезжал, и его место тут же занимал следующий. Очередь на остановке, сначала показавшаяся Шпатцу и Крамму бесконечно длинной, двигалась быстро, не прошло и четверти часа, как они сидели на своих местах, и ластваген вез их по широкой улице, отведенной исключительно под движение ластвагенов, в сторону ближайшего марктплаца с гордым названием Гольденштир.

Пока Крамм закреплял при помощи булавок карту города на стене гостиной, Шпатц достал из-за резной дверцы два высоких стакана и свернул пузатой бутылке из темного стекла крышку. Темная жидкость зашипела и поднялась густой шапкой белой пены. Шпатц взял стакан и сделал глоток. Зажмурился.

– После сегодняшних приключений я уже готов признать, что это самое вкусное темное пиво, которое я пробовал в жизни, – Шпатц сделал еще глоток.

– Не увлекайся, герр Шпатц, – Крамм спустился с кресла, и пододвинул его обратно к столу. – Нам сегодня еще предстоит проштудировать местную прессу и составить черновой вариант плана дальнейших действий.

– Вот теперь я полностью готов к напряженной работе, – Шпатц приподнял стакан. – Когда уверен, что нам не грозит голодная смерть.

– Тогда начни с «Аренберги-цайтунг», – Крамм взял из пачки газет самую верхнюю и кинул Шпатцу на колени. – А я пролистаю вот эту…

Шпатц наискосок прочитал передовицу, которая, разумеется, была посвящена ходу боевых действий. Если пропустить общие слова, то, кажется, на южном и восточном фронтах наметилось напряженное затишье. Шпатц перелистнул страницу. Пробежался глазами по списку пленных, не стал читать интервью с министром сельского хозяйства и продовольствия. На сегодня ему было достаточно впечатлений из этой области. Тем более, что сам министр, Отто штамм Сигмарингер, никогда не был в Аренберги, а сейчас задача перед ними стояла как можно больше узнать именно об этом городе. На третьей странице было обращение временно исполняющего обязанности главы Городского Совета Аренберги Геца Гогенцоллена. Судя по фотографии, это был благообразный седобородый мужчина. Совсем даже не старый, несмотря на седину. Он призывал жителей проявить гостеприимство и терпимость, поскольку «наш родной город становится воротами новой дружбы и добрососедства». Он разливался в потоках сладкой лести горожанам, рассказывая им, какие они удивительные, чуткие и радушные люди. Что он горд и счастлив, что именно им выпала честь стать лицом всего Шварцланда перед «отсталыми и несчастными жителями архипелагов, проведшими долгие годы в вынужденной изоляции». Шпатц хмыкнул. Посыл был ясен – скоро в Аренберги прибудет лайнер с иностранными туристами, которых вы, деревнщины, никогда не видели, так что сделайте лица попроще и больше улыбайтесь. И постарайтесь как можно меньше трепать языками, ну, то есть «будьте сдержанными в выражении своих чувств и вежливы, помните, что умеренность и здравомыслие всегда были нашими главными достоинствами». Шпатц открыл тетрадь и записал имя и должность автора обращения и перелистнул страницу.

– Хм, знаешь, что странно, герр Шпатц? – Крамм поднял взгляд от газетных страниц, заполненных длинными колонками объявлений. – Очень много объявлений о продаже ткани. В этом разделе гораздо больше объявлений, чем в любом другом. Продают рулонами, отрезами, лоскутами, в каждом объявлении уточняют размеры и цвет. Или покупать готовую одежду здесь тоже считается дрянной привычкой, или это какой-то код для знающих людей.

– На марктплац были магазины одежды, – Шпатц закрыл газету и потянулся за следующей. – Я обратил внимание, потому что подумал, что нам может понадобиться обновить гардероб. У нас было мало времени на сборы, так что я приметил салон «Хеккер и Кош» и подумал, что надо бы в следующий раз туда заглянуть.

– Ты хочешь сказать, что собираешься наведаться в Гольденштир еще раз?! – Крамм потянулся за своим стаканом. – Я надеялся, что одного раза вполне достаточно для знакомства с городской спецификой.

– Я отложу этот разговор до завтра, герр Крамм, – Шпатц подмигнул. – Когда официант принесет нам на завтрак затвердевшую манную запеканку и кофе из луковой шелухи.

– Знаешь, герр Шпатц, сейчас эта шутка звучит довольно смешно, – Крамм сделал еще глоток пива и поставил стакан на стол. – Кстати, здесь неожиданно есть театры. Целый разворот посвящен анонсам спектаклей на разных сценах.

– Значит нам тем более нужна новая одежда, – Шпатц развернул газету и хмыкнул. – Газета называется «Семь добродетелей». Что это еще такое?