Павлодар
Впервые я услышал о строительных отрядах на втором курсе медицинского института в мае 1972 года. В перерыве на лекции кто- то из наших студентов рассказывал, что Саша Сопливенко назначен приказом ректора института командиром строительного отряда, а Жора Туриев – комиссаром, и они сейчас набирают в свой отряд желающих. Саша и Жора были студентами четвертого курса и были активистами студенческого совета, а также членами бюро комсомольской организации и были для нас, первокурсников, авторитетами на недосягаемой высоте. Студенты всех курсов их неплохо знали и уважали за доброту и отзывчивость.
Сашу я нашел в ректорате и обратился к нему с просьбой зачислить меня в его отряд, он пообещал и поставил в блокноте напротив моей фамилии большой плюс. Через неделю всех студентов, записавшихся в стройотряд, собрали в актовом зале. Нас набралось человек тридцать парней и четыре девушки. Выступил представитель ректората, он проинформировал нас, что это первый строительный отряд, сформированный на базе медицинского института и направляемый за тысячу километров на восток от Северной Осетии в Казахстан. Поэтому ректор распорядился откомандировать его в распоряжение сводного штаба, созданного на базе представителей четырех ВУЗов и трех техникумов, и что этот орган будет осуществлять общее руководство и контроль за всеми отрядами из нашей республики. Всего из Северной Осетии отправляется более четырехсот студентов. В нашем отряде уже были определены командир и комиссар, завхоз и мастер по строительству, а также назначен врач – студент четвертого курса. Пищу готовить будут наши студентки, они все со старших курсов и, несомненно, обладают хорошими кулинарными способностями. Строить будем одноэтажные дома- коттеджи в селах и аулах многонационального народа Казахской ССР, а также кошары для овец, которых в Казахстане сотни тысяч. Предположительно работать будем в северных областях союзной республики. Выступающий обозначил, что взять с собой. Необходимо приобрести в строительных магазинах рабочую униформу для наружных работ и кирзовые сапоги, а также предметы личной гигиены.
Когда мы поступили на первый курс института, нас сразу же отправили на уборку кукурузы в Красногорский совхоз Ардонского района. Работали все в спортивных формах и легких куртках, это, может, и было удобно, однако после окончания работ пришлось все выбросить, дорогие вещи через месяц окончательно пришли в негодность. Но и тогда, находясь от дома на удалении тридцати километров, мы ощущали гордое чувство взрослой самостоятельности. А тут ты за две тысячи километров от Осетии и появляются новые чувства романтики и свободы! Два с половиной месяца жизни без контроля родителей! Все в зале были в предвкушении предстоящей поездки. Радовало и то, что наши труды будут оплачиваться в пределах двухсот рублей. Выступающий в конце предупредил присутствующих – любое неподчинение или пререкание с назначенными руководителями строительных отрядов, а также грубое нарушение дисциплины предполагает обязательное исключение из института. Вглядываюсь в лица. Из знакомых мне – только два моих однокурсника Олег Дзапаров и Руслан Бекузаров, остальные – студенты с третьего и четвертого курсов.
Дома я поставил родителей в известность о планах на поездку в составе строительного отряда в неведомый Казахстан. К моему удивлению все домашние отнеслись с пониманием на мое решение и высказывали одобрение положительными репликами. Думаю, они находились еще в состоянии эйфории от того, что оба сыны поступили в престижный институт с первого раза. У них не было сомнений и в том, что нет в мире ситуации, из которой бы я не вышел целым и невредимым. Брат мой, по причине известной только ему, в строительный отряд вступить отказался. По случаю моего отъезда был приобретен «фронтовой» вещмешок с двумя лямками, где были уложены все вышеперечисленные атрибуты молодого строителя, в том числе новые кирзовые сапоги с укороченными голенищами.
Отъезжали мы от Орджоникидзевского железнодорожного вокзала вечером. На перроне – масса провожающих. Царили всеобщее возбуждение и ажиотаж. Наконец поступила команда, и мы загружаемся в плацкартные вагоны. В вагонах – шум и гам, все ходят в гости друг к другу, знакомятся. Легкая экзальтация сменяется всеобщей пьянкой и песнями. Проходит часа четыре, и все засыпают, даже самые стойкие, а в вагонах стоит устойчивый запах водки и араки. «Утро начинается сначала», уже все перезнакомились, и некоторые полупьяные студенты начинают приставать к проводницам, объявляя их во всеуслышание самыми красивыми образцами. Но эти «Дульсинеи» – битые бабы и умеют отшить любого нежелательного кавалера, пользуясь большим жизненным опытом. Однако некоторым «самцам» везет, и они получают искомое глубокой ночью, возвращаясь довольными котами под утро на свое ложе.
Проехали Гурьев – крупный железнодорожный узел, далее начинаются бескрайние казахские степи. Мы впервые увидели диких верблюдов, пасущихся повсеместно. Из нор выбираются какие- то огромного размера грызуны, становятся на задние лапы и молча смотрят на проходящий поезд. Этих откормленных существ размером с хорошего кота в великом множестве и зовут их сурками – байбаками. Рядом прыгают тушканчики и бегают суслики – вот она – великая степь! Иногда приходилось стоять часами на каких- то перегонных путях или узловых станциях, пропуская встречные поезда. Гуляя по перрону, я впервые увидел такое большое количество лиц азиатской расы! Казахи в основном люди без талии, с приплюснутыми широкими лицами и крупной головой на короткой шее. Лобные кости выпуклые, глаза узкие и широко поставлены. В основной массе мужчины предрасположены к полноте. Я ходил и смотрел на них с любопытством, ведь отцы и деды этого народа отстояли Москву, и дивизия казахов первой штурмовала рейхстаг, будучи практически полностью уничтожена при его взятии. И Знамя Победы на здании Рейхстага водрузили первым казах – лейтенант Рахимжан Кошкарбаев и русский солдат Григорий Булатов, а не Михаил Егоров и Мелитон Кантария. Но героя Кошкарбаеву не дали, ведь его родители были репрессированы в1937 году. Второй казах, кем я восхищаюсь до сих пор, Бауыржан Мамышулы – младший политрук Панфиловской дивизии. Его книга «Волокаламское шоссе» потрясла меня и стала моим любимым произведением. Много позже я узнал, что она была настольной книгой Фиделя и Рауля Кастро. Больше всего поразило, как Мамышулы перед строем солдат расстрелял труса – своего двоюродного брата!
В областном центре города Павлодар нас выгрузили и дальше на грузовых машинах доставили в село Башмачное Железинского района, где устроили на постой в местной одноэтажной школе. Там уже стояли металлические койки, а на сетках свернуты ватные матрасы и рядом аккуратно сложены постельные принадлежности. Поинтересовались насчет душа. В селе, оказывается, имелась общественная баня для обоих полов. Отопление было газовым, а баня работала круглосуточно. А что еще бедному христианину надо! А мы с поезда потные и грязные, вот все и ринулись мыться и купаться. Утомление и усталость сразу прошли, кто- то сел смотреть телевизор, другие легли спать. Пришли наши девушки с печеньем и электрочайником, все сели чаевничать, так закончился наш первый рабочий день.
Мастер по строительству – молодой парень по имени Марат, серьезный и немногословный профессионал. Он уже знает объекты строительства, они располагаются в соседнем селе Береговое. Будем строить одноэтажные трехкомнатные типовые дома- коттеджи, всего поступило заказов на пять домов. Марат ушел в свои расчеты на потребности строительных материалов, завтра ему предстоит рассмотреть план застройки с местным районным архитектором и затем подготовить предварительную заявку и смету.
Наш командир Саша Сопливенко доволен, все вроде пока проходит благополучно и без приключений. Они сидят рядом – Саша и Жора – и пьют с нами чай, не предполагая, что через 32 года в 2004 году после трагедии в Беслане его – министра здравоохранения РСО- Алания – вызовут в Москву, где объявят его действия и работу подчиненного медицинского контингента в Беслане правильными. Александр Валентинович будет награжден высокой правительственной наградой. Однако, когда он вернется в Северную Осетию и переступит порог своего кабинета, вслед за ним зайдет О.С. Хацаев. Первый заместитель председателя правительства, он же куратор медицины республики, Олег Хацаев вежливо попросит его собрать подчиненный коллектив министерства здравоохранения. Саша пригласит всех работников министерства в свой кабинет, польщенный высоким вниманием своего непосредственного начальника и в предвкушении одобрения его действий в Беслане руководством республики. Однако куратор вышел и сообщил присутствующим, что главой РСО- Алания Таймуразом Дзамбековичем Мамсуровым принято решение освободить от занимаемой должности Александра Валентиновича, а вместо него министром здравоохранения назначен Реутов Александр Викторович, который сейчас здесь присутствует. Вот это был посыл! И нового министра представили теперь уже его непосредственным подчиненным. Сопливенко получил удар «ниже пояса», от которого он уже никогда не оправится и спустя месяц внезапно скончается на городском рынке. Это произойдет через 32 года, а сейчас он сидел с нами, и мы весело обсуждали предстоящие строительные работы, и был ему всего лишь 21 год. Рядом с ним за столом – наш комиссар Жора Туриев – абсолютный трезвенник и принципиальный правдолюб. В девяностых годах он не сможет согласиться с распадом страны и развалом социалистической системы. К тому времени Жора был уже кандидатом медицинских наук и работал в республиканском эндокринологическом диспансере. В 1993 году мир для него перевернулся, и он запил, заглушая боль и тоску по прошлому. Ушла жена, и семья распалась. Жора умрет в 2022 году, пережив Сашу на восемнадцать лет. А сейчас они сидят вместе с нами – наши командир и трезвенник – комиссар и мы пьем чай и обсуждаем завтрашний июньский день 1972 года.
Утром на общем построении мастер Марат довел до сведения всех, чем мы будем заниматься два с половиной месяца. Объяснил подробно, как возводится одноэтажный дом, опросил всех, кто и что умеет делать и на что способен в ходе строительных работ. К удивлению, среди нас нашлись и каменщики, и штукатуры, и кровельщики. Нас разбили на бригады, и работа закипела. С утра до позднего вечера мы месили совковыми лопатами бетон и заливали его в обозначенные опалубкой траншеи. Цоколь будущих домов возводили в пяти местах, определенных чертежами Марата. И получилось, что четыре бригады бетонщиков из четырех человек в каждой за три недели залили бетоном все планируемые и обозначенные опалубкой траншеи. Глубина траншеи должна быть семьдесят сантиметров, ширина – сорок сантиметров – эти параметры я запомнил на всю жизнь. Когда мешали бетон, цемент не жалели, соотношение цемента и песка должно было быть один к двум. Один совок цемента на два совка песка. Но в траншеи вначале надо уложить арматурные прутья – четыре прута соединяют мягким проводом на одинаковом расстоянии и укладывают на дно траншеи, заливают бетоном под завязку. Затем процедуру повторяют еще раз поверх залитой бетоном арматуры. Эти же прутья арматуры накладывают друг на друга при пересечении углов, для укрепления фундамента. Цемента было много и арматуры в достаток, так что не экономили ни на чем. Затем началась работа каменщиков и их помощников. Каменщики сами отбирали себе помощников, обучая их по ходу своему искусству. Стены уже были возведены в трех домах, и мы из бетонщиков плавно превратились в подсобников каменщиков. С начала работ в Береговом к нам прикрепили десятиклассника – по национальности казаха. Этот мальчик стал всеобщим любимцем за безотказность и исполнительность. Звали его Серик Ортанбаев, и лишь через две недели он признался, что его отец – начальник Железинского ОМВД в звании полковника. За какую провинность прислал суровый начальник районной милиции своего сына на трудотерапию, мы не знали, но работал он на совесть. Вначале он был бетонщиком, а затем – помощником каменщика, в конце наши ребята научили его штукатурить и работать на укладке кровли. Отец его приезжал на стройку и со стороны незаметно наблюдал за сыном, а Серик не гнушался никакой работы и делал все стремительно и с охотой.
Как- то приехал мастер Марат и объявил, что темпы работ можно снизить, ибо мы перевыполнили план. Марат предложил заканчивать работу в пять часов в будние дни, в субботу работать до двух часов и воскресенье объявить выходным днем. Однако в пяти недостроенных домах скопилось большое количество строительных материалов: доски, кровля, цемент, рамы и листы стекла. Это необходимо охранять. Надо установить график дежурств по охране объекта ночью. Охранников должны быть не менее двух человек. Мы согласились с его доводами, ибо Марат был поистине мудрым прорабом. С его легкой руки у нас появилось личное время для отдыха и развлечений.
И только сейчас мы обратили внимание на архитектуру села Башмачное. Часть домов была выкрашена в яркие цвета, другая, большая часть, – в обычные серые тона. И еще, в домах, где преобладали веселые тона, кирпичные стены были покрыты штукатуркой. Разгадка оказалась простой: в веселых домах жили немцы, а в остальных, что попроще, – русский люд. Село Башмачное находилось на берегу реки Иртыш, ширина реки здесь доходила до восьмисот метров. Вода была теплой, и мы часто купались и загорали на ее песчаных берегах. Иртыш богат рыбой и раками, местные научили нас ловить живность сетями, периодически одалживая их нам. Таким образом мы обогащали наш кухонный ассортимент жаренной на подсолнечном масле рыбой и ухой. Мяса и фруктов было также в достатке.
Как- то в очередное воскресенье я подговорил местного рыбака с лодкой на одну авантюру. Я решил переплыть Иртыш, однако без страховки это было бы опрометчиво с моей стороны. Попросил этого парня грести на лодке впереди меня на расстоянии десяти метров, когда я буду переплывать довольно быстрое течение реки. Он согласился и внес весьма умное предложение, мол, надо подняться выше по течению метров на триста, ведь течение реки будет меня сносить, и я окажусь на той стороне, как раз напротив их сельского пляжа. Иртыш был взят!
В понедельник утром выехали на объект в Береговое. По дороге, мимо нас, на опережение проехал милицейский УАЗик, ну и что, мало ли кто в патруле. Однако наш ЗИЛ обогнали еще две милицейские машины и служебная «Волга» начальника районного отдела милиции – отца Серика. У всех появилось чувство беспокойства и тревоги. Ночью в охране оставались Хетагуров Костя и Зураб Маглабашвили, может быть, с ними что- то случилось?! Подъехали к нашим «пятихаткам», и тревога за товарищей возросла, когда рядом с нашими Костей и Зуриком увидели людей в милицейской форме, что- то записывающих в блокноты. Вокруг группами стояли жители Берегового и что- то живо обсуждали. Мы подошли к ребятам, когда милиционеры провели их опрос. И вот что они рассказали, днем к ним подъехали двое чеченцев с просьбой одолжить бетономешалку на воскресенье. Наши не дали, объяснив, что они могут обратиться к начальству в Башмачном, и если оно разрешит, то, пожалуйста, можете забирать. Чеченцы отошли в сторону посовещаться, а в это время мимо проходила девушка и видать приглянулась одному из них. Он стал приставать к ней, схватил за руку. Она подняла крик, и на шум вышел из дому ее муж, подошел к «насильникам» и двумя ударами вырубил обоих… Около двенадцати ночи к дому Васи – «моряка» подъехали две легковые машины с шестью чеченцами, они выломали наружные двери в доме и выволокли полуголого мужчину во двор, где начали наносить ему резаные раны со стороны груди и спины. Затем закинули его в багажник и пытались увезти с собой. Зури и Костя, схватив лопаты, смело бросились на помощь к истекающему кровью Васе- «моряку». Не знаю, как, но парня они отбили. На шум прибежали односельчане и вызвали по телефону милицию и скорую помощь. Этой же ночью нападавших задержали, а Васю скорая помощь отвезла в районную больницу. Мы гордились поступком товарищей, но и переживали за возможные последствия. Однако полковник Ортанбаев был опытным милиционером и руководителем, в село выделили постоянный круглосуточный наряд, охранявший дом пострадавшего.
Хетагуров Костя – студент четвертого курса. Был худющим, но по характеру добрым и порядочным, носил усы и бороду. Иногда перед сном мы просили его пересказать очередной мультфильм. Костя был мастером импровизации и наизусть знал озвученные тексты многих мультфильмов. Но более всего мы любили, когда он рассказывал нам «Али Баба и сорок разбойников», меняя мужские голоса на женские, или же угрожающие интонации разбойников, на жалостливые – их жертв. Но боже упаси перебить его или рассмеяться во время его импровизаций – он немедленно прекращал декламацию, а заставить или попросить его продолжить было бесполезным делом.
Зураб Маглабашвили был, напротив, огромным и толстым грузином, но добрейшим человеком, часто насмехающимся над своей полнотой. При ссоре с кем- либо говорил угрожающим голосом, что если оппонент не угомонится, то ночью он намеренно ошибется и ляжет случайно на его кровать, а там пусть будет, что будет. Представить, как он заваливается сверху на кого- либо своей огромной тушей весом более 180 килограммов, было смерти подобно. И еще Зури был великим знатоком вульгарной поэзии. Сколько он нам стихов прочел не счесть, но мы всегда смеялись от души. Я запомнил некоторые из них:
Я смотрю в унитаз хохоча, у тебя голубая моча,
Но и кал у тебя голубой, и вообще ты довольный собой!
Зури утверждал, что стихотворение написано Есениным, но мы ему не особенно верили- он был большой хохмач.
Ночь, луна, лежу с женой, трусы прилипли к жопе,
Куем мы кадры Советской стране назло буржуазной Европе!
А это стихотворение принадлежит перу Маяковского – говорил наш Зури.
Дайте мне женщину синюю- синюю, чтобы уши свисали до пят,
И чтобы шея была лебединая и толстый морщинистый зад…
Опять Есенин, уверял нас с серьезным лицом Зури, но мы не особенно верили, он мог приврать, не краснея.
После стройотряда Зури и Костю я более никогда не встретил, и где мне их было встретить, если вскоре я перевелся в Нижний Новгород на военно- медицинский факультет, а домой вернулся через двадцать семь лет, отдав из них двадцать пять военно- морскому флоту.
Строительство домов в Береговом было практически завершено и три наши бригады перебросили в Башмачное- достроить большой закрытый загон для мелкого рогатого скота. У местных такие загоны назывались «кошары», стены возводили из блоков, а крыша была из грубых досок и необструганных стропил, но утепленная стекловолокном. Стены возводил наш умелец Слава Кулумбегов – студент четвертого курса и два его помощника, но они «отвлекались» на приготовление раствора, и работа не спорилась. Нас прислали для рационального использования возможностей и скорейшего завершения строительства объекта. Работа закипела и через неделю была завершена. Интересно сложилась судьба этого студента Кулумбегова. Вячеслав Николаевич выберет профессию хирурга и после окончания института в 1975 году двадцать лет отработает в городской больнице города Нижний Тагил. Затем вернется в Северную Осетию и будет работать врачом – хирургом в Октябрьской районной поликлинике Пригородного района. Спустя два года Слава перейдет дежурным хирургом в Октябрьскую районную больницу. Однако в 2021году его обвинят в невнимательном отношении к поступившему больному, приведшему к смерти, и уволят. А еще через два месяца он скончается от инфаркта…
Но всему есть конец, и к двадцатому августа все строительные объекты были закрыты, то есть сданы. Все пошло в обратном порядке, из Башмачного нас на грузовых автомобилях отвезли на железнодорожный вокзал города Павлодар. Вечером посадили в плацкартные вагоны, и двое суток мы наблюдали знакомый ландшафт бескрайней казахской степи – дикие верблюды, суслики, скачущие тушканчики, упитанные сурки- байбаки, стоящие на задних лапах, и провожающие нас настороженными взглядами. Кстати, один из наших студентов Ваня Кучиев умудрился провезти в поезде толстого сурка- байбака, который прожил у него дома два года, пока не стал жертвой дворовых собак…
На Орджоникидзевский железнодорожный вокзал прибыли вечером на третьи сутки, уставшие и довольные впечатлениями, полученными от пребывания в Средней Азии. Через тридцать минут я добрался в Октябрьское на такси и оказался в объятиях мамы, папа сдержано хмыкал, а брат почему- то поздоровался со мной за руку…