Академическая жизнь
В первом полугодии их общежитие было полно народом. Комнаты были заселены на всю: в этот вуз хочет попасть почти каждый абитуриент России и многие иностранные молодые люди.
Многие из тех, кто, поступив, решил, что теперь он волен делать что хочет, были отчислены сразу после первой сессии – после этого общежитие заметно освободилось. В его комнате жили пять человек, помимо него, а теперь осталось двое. Молодые люди были чрезвычайно энергичны, им хватало сил неплохо учиться и вести весёлую студенческую жизнь. Естественно, никаких тусовок в жизни Галактиона быть не могло. Он даже не осуждал Машу за то, что та без него посещает вечеринки. Хотя они вроде бы как не встречались, но ему казалось, что всё шло к этому. Кое-как, лишь к самому Новому году, он вернул ей долг, и это, конечно, воодушевляло.
Первого января пришлось выйти на работу. Об этом их предупредили ещё до Нового года.
«Вы думаете первого все будут пьяные и счастливые? Как бы не так. Первые три дня после НГ будут приходить потеряшки и опозданцы.»
Первым он продал много дешёвых устройств, чтобы они могли звонить родственникам, сообщая о потере телефонов, кошельков и ключей, а вторые хотели с опозданием поздравить близких и покупали дорогую аппаратуру.
Галактион чувствовал себя отвратительно. В очередной раз. Он понял, что лучше всего ему, когда в салоне никого нет, и не нужно зачитывать наизусть мерзкую мантру из дежурного приветствия, предложения чего-то и озвучивания акции. «Вообще, это издевательство над личностью: заставлять человека действовать как записывающее устройство. “Добрый день, у нас сейчас акция: при покупке трёх устройств, четвёртое в подарок”, – это мерзко», – говорил он коллегам.
Одни отвечали, в духе: «Ну что поделать», другие просто пожимали плечами.
Это было тем отвратительнее, что люди, чувствуя такое дежурное к себе внимание, сразу начинают бычить и требовать, чтобы слушали их, а не втирали им ненужную дичь. И, конечно, они нисколько не интересовались этими акциями.
На излёте первой недели после НГ, он пригласил Машу в ресторан. Он потратил почти все свободные деньги на этот ужин, но нисколько не жалел. Было приятно сделать что-то для неё. Толстый лосось, поданный в сливочном соусе с крупными иглами какой-то греческой приправы, был настолько вкусен, что струи слюны, бьющие фонтаном, насилу сдерживались тканью щёк. Он попросил, чтобы этот выход был с бенгальскими огнями, и официанты выполнили его просьбу. В конце они были настолько объевшимися, что, отдуваясь, попросили упаковать десерт в контейнеры.
Вечер выдался чудесным. Ночная Москва поразила Галактиона чуть ли не сильнее того, что он был с красивой девушкой рядом. Люди, гулявшие по центральным районам, выглядели так, будто и не ночь была.
– Я только сейчас понял, что первый раз вижу ночную Москву, хотя живу тут уже полгода, – сказал он.
– Да, с этой работой сложно всё. Я даже жалею, что тебе посоветовала, я как-то не думала, что это такое болото.
– Да ладно, я признателен всё равно. Что мне оставалось делать?
Маша промолчала.
– У нас на факультете политических наук есть целая кучка социалистов, – сказал Галактион – вот им бы эту историю скормить. Обсосут и костей не оставят. Но я, хоть и оказался под прессом капиталистической схемы управления, не испытываю глубокой фрустрации по этому поводу. Ведь это мой выбор, так или иначе. Понятно, что в таком виде, какая она у нас сейчас, систему оставлять нельзя, но свобода воли дороже, чем всякие условные блага, которые даёт государство-нянька.
– У нас тоже такие есть, – сказала Маша.
– Как я или социалисты?
– Социалисты. Но их не много. Слушай, ты был в Кремле, в музеях?
– Был, но давно. Ещё маленьким.
– Я тоже. Надо бы освежить. А то мы смотрим на общество, но его начинаешь понимать лучше, когда видишь откуда оно произошло.
– Давай конечно.
Его смутило, что обычно пылкая в разговорах о социуме, общественных проблемах и ценностях Маша, так небрежно отнеслась к его утверждениям.
Он вдруг почувствовал огромную важность текущего момента. Словно это развилка, и в какую сторону ни пойди, другая окажется закрытой навсегда.
Чтобы понять, что именно он должен сделать, потребовалось собраться с духом.
Они шли молча. Выдыхаемый из носа воздух, поднимался облачками, подсвечиваясь яркими вывесками.
Галактион протянул руку в перчатке в сторону и взял руку Маши в мохнатой варежке.
Прошёл миг, Маша руку не отнимала.
Тут он окончательно понял, что должен сделать. Прямо посреди дороги он повернулся к ней и поцеловал её в губы.
Дойдя до метро Маяковская, они оба смеялись, не в силах остановиться, хотя губы обоих жутко болели и кровоточили. Они растрескались на десятки мелких долек, и между каждой наливалась капелька крови. Именно это жуткое явление и было источником неостановимого смеха. Целоваться в -25С – не лучшая идея.
Перед тем, как разойтись: им были нужны разные поезда, они крепко обнялись, на лицах обоих читалось счастье и обнажённое юношеское веселье.
– Пока. Скоро встретимся, – с сияющими глазами сказал Галактион.
Маша ничего не сказала, она приблизила своё лицо и поцеловала его. После поцелуя Галактион опустил голову, скрывая улыбку. Это было больно и приятно.
Мелкие детали
Это был просто очередной день: Галактион пришёл за пятнадцать минут до открытия торгового центра, поздоровался с охранником, который отодвинул перед ним заграждение, и открыл салон с чёрно-красно-жёлтым логотипом над входом. Далее по инструкции: он открыл кассу, аппараты выплюнули чеки открытия, включил свет, ввёл свой идентификатор, чтобы ему засчитали смену, а также идентификатор всегда опаздывавшей коллеги. Скрипя зубами, он влез в мудацкую форму и стал читать учебник на смартфоне: до официального начала смены они не имеют права запрещать ему читать.
Первые клиенты ломанулись сразу же после открытия ТЦ. Было огромное количество мигрантов, которые хотели перевести деньги в свои солнечные страны, а между ними переминались странные люди, которые просто хотят пополнить счёт, игнорируя почему-то дистанционные способы оплаты. Такие идиоты набегали часто, многие возмущались отказом в пополнении счёта на кассе: им мол так удобнее, чем делать это онлайн. Очередь разрасталась, пока Галактион мучился, вводя непроизносимые имена трудовых единиц из Средней Азии, а также из-за ругани людей, не желавших оплачивать счета при помощи современных технологий.
Через полчаса весь салон оказался забит переминающимися с ноги на ногу людьми.
Один мужик с видом пьяницы начал громко возмущаться:
– Ну позовите ещё, кто у вас там!
– Я пока один, – спокойно ответил Галактион, не отрывая взгляда от экрана, чтобы не потерять последовательности рандомных букв в имени Мухамербрмбрдербубермнрмеджон и такой же фамилией.
– Тогда я сейчас в ваш офис позвоню!
– Да замолчите вы! – выкрикнула какая-то женщина – Вы ему мешаете, он так ещё дольше всё будет делать!
– Не, ну надо разбираться, пускай они ещё кого-то присылают, если у них тут некомпетентный сотрудник сидит.
Галактион давно отметил про себя этот архетип быдловатых клиентов, которые понахватались клиентооринетированной риторики из телевизора, и требуют высочайших стандартов обслуживания, чтобы хоть где-то ощутить себя личностью.
К концу первого часа рабочей смены вошла наконец его коллега. Она проплыла в каморку, неспешно разделась там и вплыла за прилавок. Это была двадцатидвухлетняя, пухлощёкая девка из провинции с ужасным бабистым характером, прямиком из позднесоветских фильмов про деревенских хабалок, приехавших в город.
Часть потока переключилась на неё.
К Галактиону подошла одна женщина, у неё было спокойное лицо и осмысленные глаза. Глядя на неё, Галактион почувствовал, что стало легче дышать. После мрака последних нескольких месяцев, он научился выделять из толпы таких людей. Они ничего особенного не делали, но казалось, что они светятся изнутри. Он объяснил себе это печатью интеллекта на них.
– Мне, пожалуйста, провод для вот этого смартфона.
Тупая усталость, навалившаяся с утра из-за наплыва клиентов и недосыпания, дала о себе знать: он забыл, где у них такие штуки хранятся, и есть ли они вообще.
– Вик, ты не помнишь, остались у нас провода тип-ц?
Она молча наклонилась вниз, открыла ящик, достала оттуда коробку и пробила его клиентке под своей учётной записью, отчего деньги за проданный проводок, естественно, получит она.
Галактион подавил в очередной раз возмущение от поведения этой девахи. Он принципиально не хотел втягиваться в процесс дележа места под солнцем в этой конторе, иначе работа засосёт его эмоционально. Он тут только из-за денег – это временно.
Но сердце стучало в висках, эти выходки ужасно злили его. Он просто не понимал, как можно вот так перед носом взять и отобрать у человека то, что его.
– А проверить можно? – спросила покупательница.
– Да, конечно. Ложьте сюда, – ответила Вика.
У Галактиона сжались челюсти. Навязчивые безграмотные обороты порой выводя похлеще поступков.
«Спокойно, – сказал он себе – ты тут не навсегда.»
Когда очередь рассосалась, Галактион поднял мутные от усталости глаза, не веря пустоте салона. Он выдохнул, надув щёки, как человек, чрезвычайно сильно утомившийся и жаждущий перерыва.
В это время его коллега обошла их рабочее место, встала за стойку со стороны клиентов и провела пальцем за монитором.
– Что это?! – заорала она.
Он, морщась, смотрел на её пыльный палец.
– Что ты хочешь? – уклонился он от ответа.
– Почему ты никогда не убираешься-то? Мы с Рамилем убираемся, а ты всё время оставляешь всё после себя.
– Я всегда убираю всё, что требуется после смены.
– Ну а пыль протереть? И вот ещё, – она вернулась за стойку и достала из-под неё какие-то листы – почему вот это в конверты не убрал?!
Ему не хотелось объяснять этой глупой особи, что эти бумаги не должны убираться в конверты.
– Ты не у себя дома, – сказал он – там убирай всё, как считаешь нужным, а тут всё должно лежать так, чтобы было удобно взять, когда понадобится.
– Дебил вообще! – она отвернулась и пошла к выходу из салона.
– Бурёнка, – сказал он ей в спину.
– Ты охренел совсем?! – завопила она развернувшись.
К ним, заинтересовавшись, заглянул охранник.
Галактион, сощурившись, смотрел на неё, сидя на высоком и неудобном рабочем стуле.
Вика резко развернулась и вышла из салона.
Он старался убедить себя в том, что социокультурные условия её жизни сделали её такой. Но сам не верил этим доводам. Воинствующая тупость была бы экзотикой в условиях, когда все люди пользуются возможностями самообразования, которые предоставляет Сеть, но дело в том, что Вика не была исключением из правил. Знания, доступ к которым открывает Интернет бесплатно и в удобной форме, остаются таким же невостребованным, как и века назад, когда единственный носитель – бумажная книга был в буквальном смысле роскошью. Ладно, он тут на ограниченное время. Может, оно не будет коротким, но оно точно ограниченно – он выйдет отсюда.
Ближе к обеду, когда было относительно свободно, зашёл высокий полный мужчина в пёстрой спортивной куртке и серых брюках. Он спросил сколько стоит зарядное устройство, чехол на смартфон и самый дешёвый тариф. Галактион ответил на все вопросы, завершив ответом про тариф.
– А тогда почему вы с меня берёте не 200, а 230 рублей?! – возопил мужчина.
– Вероятно, у вас там какие-то подписки, – устало ответил Галактион.
Он уже привык, что люди заходят на порносайты, нажимают «Ок», не читая, а потом ругаются на платные подписки. Были и те, кто ругался за то, что грабят их детей, а в процессе выяснялось, что дети подписаны на сервисы готовых домашних заданий.
– Какая подписка?! Я не просил никакой подписки, это всё вы жулики! Я спросил, какой тариф самый дешёвый, мне сказали вот этот, а теперь вы говорите про какую-то там подписку! Обманываете!
– Давайте сюда ваш смартфон, – тихо сказал Галактион.
Мужчина швырнул его на стойку.
– Вот, – Галактион показал на экран – у вас подписка на ТВ-каналы и увеличение пакета Интернета.
– Не нужны мне ваши каналы! И что за Интернет там, я плачу вам за Интернет, в эту плату входит Интернет – мне сказали. Почему вы берёте ещё деньги?! Обманщики! Сталина нет на вас!
– ТВ я вам сейчас отключу, – ровным тоном сказал Галактион.
– Отключите!
– Но вам нужно быть внимательным, потому что сама по себе эта подписка не оформляется, вы где-то дали своё согласие. Видимо искали какие-то фильмы и подписались.
– Ничего я не искал, что вы это самое!
Галактион молча выключил бегунок.
– А с Интернетом у меня что?
– Вам не хватает трафика по вашему тарифу, система автоматически увеличила ваш объём Интернета, но это стоит дороже, чем если перейти на другой тариф.
– А, значит мне надо на другой тариф, более дорогой? Вот вы берёте деньги, обещаете одно, а потом говорите, что это мало, давай мол, плати ещё больше.
– Это вы решаете, сколько вам платить. Такие цены на тарифы в компании.
– Какие цены?! Вот, я плачу 200 рублей, мне нельзя за это нормально Интернетом пользоваться?!
– С вашим объёмом потребления вам нужно больше, – продолжал спокойно отвечать Галактион, хотя внутри его трясло от бешенства.
– Вот я буду платить 400 рублей за ваш тариф этот, вот ваше зарядное устройство 700 рублей стоит, чехол внучке подарить: тысяча! Ну нельзя же так, слушайте!
– Не я устанавливаю цены.
– А кто, кто устанавливает?
– Это ценовая политика компании, что вы от меня хотите? – Галактион с раздражением посмотрел на мужика.
Тот, как услышал эту фразу, побагровел. Его маленькие глаза на фоне крупного, мясистого лица выкатились, обнажив красные белки.
– Ценовая политика компании! – прогремел он – Вы всё там наворовали себе, Чубайсы проклятые, а теперь доите нас, народ…
Он хотел сказать что-то ещё, но задохнулся. Его дыхание стало хриплым, с астматическим присвистом.
Заглянул охранник и тут же ушёл.
– Ценовая политика! А у меня жена инвалид! Что я сейчас потрачу на вас все деньги, а ей на лекарство надо! Вы там со своим Чубайсом совсем голову потеряли от жадности: хапаете и хапаете! Ну, когда вы нажрётесь уже?!
– Я просто продаю сим-карты и всякую хрень здесь, я не устанавливаю цены, – сказал Галактион.
– Чубайсы проклятые! Я – пенсионер, у меня жена в инвалидном кресле!
– Давайте я вам подключу тариф социальный.
– Что там, тоже небось обман?
– 150 рублей, 300 минут звонков, 1 гигабайт интернета.
– Один гигабайт! Вот вы мне два тогда впарили, а сейчас сами говорите, что мне мало, ещё докупай, а тут один!
– Ну, расходуйте экономнее, что я могу сделать?! – с раздражением ответил Галактион.
Но мужчина уже не слушал, он повторял одно и тоже: рассказывал про жену, маленькую пенсию и Чубайса.
Было жаль его, но при чём здесь Галактион?
Когда он ушёл, Галактион кинулся делать заметки в электронном блокноте. Хотя политология исследует именно политические процессы, нужно помнить, что политика во многом отталкивается от социальных, в том числе экономических процессов. Странная фиксация на фамилии «Чубайс» и представления о том, что ему все должны – признаки страты людей, которые с радостным воем станут мясным тараном в любом революционном движении, лидеры которого пообещают всё отобрать и поделить, а также всеобщее равенство. А это уже чистой воды политика.
Пока он делал заметки, анализируя случившееся и раскладывая по полочкам для будущей курсовой, пришла Вика. Через пару минут завибрировал смартфон. В мессенджере была его фотография, присланная директором, где он сосредоточенно что-то строчит в смартфоне. Фото было сделано со стороны соседнего стула, где сидела Вика.
Он сцепил зубы и отложил смартфон.
«Надо валить отсюда как можно скорее, – решил он – не читая, не развиваясь – тут можно совсем отупеть», – его суждение было абсолютно справедливым, учитывая, что 12 часов рабочего дня плюс дорога съедают большую часть недели, то есть почти всё время, которое студенту необходимо тратить на развитие интеллекта и навыков.
Последние четыре часа смены – самые долгие. Это как раз те четыре, которые по договору с фирмой он работал сверх восьми часов, закреплённых в Трудовом Кодексе Российской Федерации. Именно в эти тяжёлые часы вошли две женщины. Одна, помоложе: видимо дочь, подошла к кассе и что-то спросила у Вики. Галактион, видя, что людей мало, ушёл в каморку, он ещё не обедал – желудок резало, как будто там сидела личинка чужого.
Через 10 минут он услышал крики из салона. Он вышел в салон и застал ту самую женщину в очень возбуждённом настроении: она активно жестикулировала, слишком активно, её лицо было чересчур подвижным, глаза ненормально блестели. Её мать стояла у неё за спиной и невнятно поддакивала её выкрикам. Сначала Галактион не вслушивался в происходящее, потому что его заинтересовал общий фон: это был не очередной скандал из-за непрошенной подписки, а целый фейерверк случайных эмоций. Он нутром чувствовал, что матери стыдно за свою дочь, но она то ли боится успокаивать её, то ли боится признаться самой себе, что её дочь не в себе, но факт оставался фактом: обе Мегеры набросились на Вику.
Хотя он, мягко говоря, не испытывал восторга от своей коллеги и вообще не смотрел на неё как на девушку, он всё-таки встал между ней и брызгавшей слюной женщиной.
– Что вы её загораживаете?! – орала та – Знаете, что она мне наговорила?!
– Мне всё равно, – устало сказал Галактион – не нужно тут орать, давайте я решу ваш вопрос.
Здесь каждый день приходилось иметь дело с дураками и психами, но сегодня план безумия был явно перевыполнен.
– Решите! – прокричала женщина ему в лицо.
А потом понёсся такой поток сознания, что Галактион, не желая того, засмеялся.
Женщина на секунду замолчала. А потом стала нападать уже на него, забыв на время про своего первого врага – Вику.
– Что смеётесь? Знаете, кто я?
– Нет, – не пытаясь сдерживать улыбку, ответил Галактион.
– Кто ваш начальник, позовите его!
– Я сейчас начальник, говорите.
– Я хочу говорить с вашим начальником, а не с вами, позвоните ему и дайте мне трубку!
– Это невозможно, начальники уже вне зоны доступа.
– Как это так? Вы ещё работаете, а за вами никто не наблюдает!
Он вспомнил про камеры видеонаблюдения и отдел контроля качества, но он настолько устал, что не следил за своей риторикой. Да и болезненное состояние этой женщины, он надеялся, будет заметно через камеры и микрофоны.
– Такое у нас положение, – сказал он и развёл руками.
– Нет, я должна поговорить с вашим начальством, что она хамит мне тут, эта девка!
– Я вам не девка, понятно, следите за языком! – выкрикнула Вика.
Галактион бы улыбнулся этой склоке, но он был очень-очень уставшим.
– Тогда звоните своему генеральному директору! – потребовала женщина.
– Конечно, что это такое… – тихо пробормотала мать.
– Вы думаете директор здесь? Он где-нибудь на Бали сейчас, – попытался отвлечь её Галактион.
Но не тут-то было. Болезненное сознание женщины вывернуло всё очень по-своему.
– Что, что мне ваш Бали?! Я сама была генеральным директором, – Галактион улыбнулся – что вы улыбаетесь? Да, была. И главным бухгалтером тоже была. У меня своя фирма была! Бали… Рассказывайте мне. Я в таких местах бывала, что мне ваш Бали… Где я могу найти номер вашего генерального директора?
– Вон там посмотрите, – Галактион показал на вывеску при входе в салон, где мелкими буквами было написано полное название фирмы.
И она действительно пошла. Она долго и внимательно разглядывала вывеску, что-то записала на клочке бумаги и вернулась обратно.
– Там нет номера.
– Ну, надо же, – пожал плечами Галактион.
– Всё, я вызываю полицию! – воскликнула она.
Он развёл руками.
За это время с Викой произошла разительная перемена. Из неосмысленной борцуньи за чистоту она превратилась в безгранично преданного союзника, почти родственную душу. Она кидала кривые взгляды на больную, строила рожи и закатывала глаза, всячески давая понять, что они с Галактионом в одной лодке. Галактион понимал недолговечность и легковесность такого союза и не испытывал по этому поводу никаких эмоций. Это просто реакция на общего врага. Только он не считал эту женщину врагом. Но и сил, чтобы жалеть её у него не было – он находится на этой стороне прилавка, он в подчинённом положении и потому не может реагировать, как многие люди того заслуживают.
Она реально вызвала полицию.
– В чём дело, рассказывайте, – сказал старший полицейский после того, как представился.
Сначала он слушал женщину внимательно, о чём говорили сосредоточенно сдвинутые брови. Но чем дольше она говорила, тем большее усилие прикладывал полицейский, чтобы проникнуть в суть сбивчивой речи, в которой мелькали фразы про генеральных директоров, которыми она тоже побывала, про Бали, про юридическое преследование и обязанности исполнителей. В какой-то момент полицейский поднял глаза на Галактиона, и тот выразительно пожал плечами и развёл руки. Этот жест всё объяснил полицейским, после чего они стали слушать женщину рассеянно, продумывая, как бы поскорее смыться, не нарушив напрямую требование о заполнении протокола.
Что-то ещё покрикивала Вика, возражая на ругань и обвинения в свой адрес, но Галактион толкнул её под стойкой, чтобы она молчала. Главное: полицейским всё стало ясно. Надо было заканчивать цирк как можно скорее.
– Что вы хотите? – спросил наконец осоловевший полицейский.
– Хочу, чтобы эти люди выполняли свои обязанности! – прокричала женщина.
Мать у неё за спиной пробормотала что-то одобрительное.
– Это вам нужно подавать гражданский иск, мы тут ни при чём, – сказал полицейский.
– Нет, как это?! Вы уже приехали, давайте, делайте свою работу!
Галактион снова улыбнулся, мол «вот с кем приходится иметь дело». Полицейские его поняли.
– Ладно, заполняйте заявление, – сказал младший, доставая лист из папки.
Она десять минут что-то писала. Полицейские стояли в стороне, пропуская входивших клиентов.
– Как вас зовут? – обратилась женщина к Галактиону.
– Вот, у меня на бейдже написано, – ответил он.
– А как ваше полное имя?! – не унималась она.
– Всё, что вам нужно знать обо мне, на этом бейдже.
– Я требую, чтобы вы представились, вы обязаны!
– Нет, не обязан.
– Пусть покажет паспорт! – прокричала она полицейскому.
– Он не обязан показывать вам паспорт, – ответил тот.
– Вам он обязан показать! – затребовала она.
– Покажите, пожалуйста, паспорт, – сказал полицейский.
– Я его не взял с собой.
– Ну что же вы…
Она визжала и требовала паспорт. У Галактиона возникла идея.
– Пойдёмте, – сказал он.
Они вошли с полицейским в каморку.
– Давайте скажем, что я показал вам паспорт.
Тот согласился.
Они вышли.
– Всё, он показал паспорт, – полицейский назвал фамилию и отчество, которые Галактион придумал.
– Мне пусть тоже покажет!
Тут полицейский вышел из себя.
– Он мне показал, я вам говорю: его зовут так-то. Вы меня вызвали, вот я стою здесь, решаю ваш вопрос. Записывайте его имя.
– Нет, как же это… Покажите мне ваш паспорт! – потребовала она у полицейского.
В тот момент сосредоточенное лицо её слегка расплылось в неуверенной улыбке. Видимо остатком здоровой части сознания она понимала, что это уже чересчур, но бредовая горячечность не давала ей остановиться.
Галактион засмеялся, полицейские тоже прыснули от смеха.
Женщина замолчала и стала что-то писать в заявлении.
Тут Галактиону по-настоящему стало жалко её мать, которая уже ничего не говорила, а просто стояла у выхода из салона.
– Поставьте вашу подпись, – сказал полицейский, поднеся Галактиону заполненное размашистым почерком заявление – и ваш номер напишите.
Галактион очень не хотел этого делать, но на прямую просьбу полицейского не решился возразить: если ещё и он начнёт спорить, всё затянется.
– Всё, пойдёмте, – они видимо решили вывести женщину из салона.