Плетение своей судьбы. Том 1

На семейном ужине я все ещё витал в облаках, вернее, в архиве. Может, я что-то упустил? На вопросы отца, что это меня так отвлекает, не девушка ли, я ответил честно – работа.

Почему старик не признался, что файлы уже восстановлены? Почему не сказал, что Рита это и есть Кот? И она явно что-то планирует. Столько краж под носом у ЦИМ. Или, может, старик заметил что-то, что я упустил, поэтому её и покрывает? Или он тоже ей должен? Хм, может, стоит проверить, сколько вообще людей ей должны? Или такая «ерунда» в отчётах не упоминается?

Я поймал себя на мысли, что опять думаю только о ней. Действительно, чего это я? Разве вокруг нет других интересных людей? Например, сын старика. Надо узнать, как его зовут и прочитать его отчёты. Или вот ещё. О тех случайных свидетелях, что стали работать на ЦИМ. Это же натуральные попаданцы получаются, которые даже не подозревают, что их отчёты читает не только начальство. И можно проверить, сколько их погибло на заданиях по глупости. Блин, точно, интересно же.

Я быстренько накатал на листе интересные тезисы для будущих проверок. Этой работы не на один вечер хватит. Вдруг поймаю закономерность или недобросовестную работу найду, слитую. Хотя для начала хватит и просто понять, чем они занимаются. В отдельный столбик выписал имена, что фигурировали в стёртых отчётах.

– Что это ты тут скрываешь? – заглянула ко мне сестра, и спрятать записи после её слов действительно захотелось. Что я и демонстративно проделал. Жаль, не знаю ни одного из тех языков: сейчас бы спокойно писал, а она бы губы кусала от досады. – Ну и не надо.

Она ушла, а я уставился на россыпь мелких закорючек. Почерк у меня и до этого был плохо читаемый, так к нему теперь добавились лишние детали в виде запомнившихся буковок из других языков. Пожалуй, стоит всё-таки хоть один выучить. Чтобы не возникало вопросов, откуда они взялись. Кажется, Рита внутри меня что-то всё-таки всковырнула. Я начинаю думать о последствиях.

– Не покажешь? – навалилась на меня сестра из-за спины.

– Нет, – нахально ответил я и поплатился за это. Сестра, дурачась, накинула на меня влажное полотенце и стала «душить». И я с готовностью задушился. Опять. В который раз за день? Смерть никак не хочет меня отпустить и при каждом удобном случае напоминает, что и не отпустит?..

Мама ругала Свету, а та плакала. Папа матерился абстрактно, в пространство. Я лежал на диване с компрессом на шее. С привкусом тины во рту.

Они её не помнят, но что мне мешает…

– Мам, я, кажется, воды боюсь.

Воцарилась тишина.

– Я недавно… немножко тонул… в реке. И меня девочка спасла. А потом призналась, что плавать вообще не умеет. Я подумал её отблагодарить… домой привести. Нас Серёга заметил… обсмеял… девочка ушла… а я так и… не сказал ей «спасибо». Мам, можно я у с… деда Макара на подработку наймусь? Ему самому тяжело. Я хоть так как бы искуплю…

– Конечно, сынок, – поддержал отец. И маме пришлось с ним согласиться. Пусть лучше так, чем какие-то посторонние личности придут меня отмазывать.

Забавно, но некоторые люди не могут распоряжаться своей жизнью умело, и берутся за ум только тогда, когда их жизнь уже принадлежит другому.

В итоге…

Генка всё-таки прочитал первый отчёт, в котором упоминалась тринадцатилетняя школьница Рита Домбровская, и остался недоволен. Свидетель похищения (список похищенных прилагается), проявила хорошую зрительную память, хорошую физическую подготовку (для своего возраста), устойчивость к стрессовым ситуациям, но провалилась ещё до тестов. На ней была обнаружена (и уже пришедшая в действие) отсроченная смерть, которая, судя по данным, должна была состояться в тот же день. Узнав об отказе, она укусила другого тестируемого, мальчишку-оборотня. Была заключена в камеру для своего первого и последнего превращения. А утром ни её, ни другого заключённого по имени Саррит не оказалось. Дело закрыли. До первого появления их обоих. Из-за своего «недостатка» Рита действительно никогда официально не работала на ЦИМ, но регулярно участвовала в опасных заданиях, заслужив славу рискового, но своего в доску сотрудника.

***

С тех пор прошло более полугода. На улице вовсю хлестал дождь с редкими перекатами грома и с частыми, но пока далёкими молниями. Гена успел забежать в дом ещё до начала непогоды и, прислушиваясь к перестуку капель, как к мелодии, грел руки о чашку. Как все выпускники, он думал о предстоящих экзаменах, служащих абстрактной границей на пути к взрослой жизни. Из-за этого грохот, раздавшийся неподалёку, он приписал стихии. Но вскоре убедился, что тот доносится от ворот. Пришлось выходить. Хоть и не хотелось.

– Кого там черти принесли в такую погоду? – Генка добросовестно перенял у старика не только специальность, но и манеру выражаться. А из-за ломающегося голоса и простуды эффект получался мощный.

– Отрывай, старик, – рыкнули с той стороны. – Это я, Кот.

– К-к-кот?

Ситуация была до боли знакомой, но только её действительно тут не ждали. Гена обречённо оглянулся. Впускать нельзя, а прогнать совесть не позволяет.

– Открывай быстрее, – поторопили за забором, – а то вышибу.

Вышибу? Это что-то новенькое. Генка всё-таки прервал защиту, открыл калитку и замер. Возле калитки стояли, пошатываясь, два окровавленных тела.

– Ёшкин кот, – вырвалось у него. Похоже, эта встреча принесёт ему очередные проблемы.

Маленький винтик
большой организации

Предисловие

В летнем кафе как обычно толпились школьники, все были с одной школы, все друг друга знали, но никто не обращал внимания на ещё одну посетительницу. Их ровесница, она была настолько незаметной и невзрачной, что, даже сталкиваясь с кем-то, получала всего лишь неприязненные взгляды: о ней тотчас забывали, стоило ей уйти с поля зрения.

Наконец, только в третьем по счёту кафе, она обнаружила свою цель. Школьницу с такими же способностями, как у неё. Невзирая на то, что та была старше, выглядела девочка слишком неуверенной в себе. Но ведь нет такого недостатка, которого нельзя устранить? А в остальном – идеальная кандидатура. Маргарита вышла из кафе и приблизилась к поджидающему её спутнику. Будущему наставнику нужно появиться в нужный момент.

– Нашла, девочка за третьим столиком. Сидит одна. Будешь должен, – коротко проинформировала она, намекая на ответную услугу.

– Не слишком ли она мелкая? – засомневался тот, рассматривая объект через окно.

– К чему эти претензии, Верб? – огрызнулась девочка. – Какую нашла, такую и воспитывай. У меня совсем нет желания искать тебе взрослого кандидата.

– Угу, поэтому ты искала его по таким местам? – попробовал пошутить спутник, но вместо улыбки получил хмурый взгляд и пожелание успеха.

1 Часть. Верб

Мир Цалот. 16 по каталогу ЦИМа

Он был странным, этот парень. Старше меня на несколько лет, может быть старшеклассник, а может и вовсе студент, таких, как он, я старалась обходить стороной. Ведь не раз видела, как эти старшие измываются над младшими. А мне порядком и общения с одноклассниками за глаза хватало. Поэтому, когда он подсел к моему столику, в маленьком кафе под названием «У друга»: любимом месте школьников, я мигом стушевалась, и поднялась, чтобы уйти. Действительно, зря пришла. С чего  я решила, что мне тут понравится. Среди них.

– Сидеть! – шепотом скомандовал он. Я как загипнотизированная, медленно, села обратно. А он сходу посыпал шутками, и повел себя так, будто мы уже знакомы, чем отпугнул других ребят. Что ему от меня надо?

Он подмигнул и очаровательно улыбнулся. Такому человеку хотелось безоговорочно верить.

– Идем со мной, – вроде обычные слова, но они вновь прозвучали, как команда. А в сочетании с таким милым голосом, ему совершено не хотелось перечить.

И когда он поманил меня за собой к выходу, я пошла…Стоп!!!

К-какая ещё команда? Почему я его безропотно слушаюсь? Я же не собачка. Да как такое вообще может быть, чтобы так?.. Чтобы так сразу поверить незнакомцу и пойти с ним? Это немыслимо.

Ноги задрожали, будто я только что пробежала кросс на пределе своих возможностей. Пришлось сесть. Положенная на стол рука тоже мелко дрожала, но чувство, что мне непременно нужно пойти вместе с ним, пропало. Уф, пронесло.

Посмотрела по сторонам, чтобы узнать, понял ли кто, что произошло? Чтобы в случае чего, было кому прийти мне на помощь. Но по закону подлости, в кафе остались одни гиены, которые скорее помогут похитителю, чем мне. Губы предательски задрожали. Осмотрев всех «посетителей», взгляд опять вернулся к нему, и я, оторопела. Парень всё это время пристально смотрел на меня. К-как я выйду отсюда, если он стоит на входе? Почему он мне показался старшеклассником? Нисколько не похоже. Он старше, однозначно старше. Что за обман зрения, может гипноз?

Не дождавшись от меня больше никакой реакции, он вернулся. Чего мне хотелось меньше всего.

– Меня зовут Верб. Это не настоящее имя, но я так привык. И ты своего не называй, а позывной потом, сама придумаешь.

Интересно, смогла бы я отыскать  в себе смелости и сбежать, если бы знала, к чему всё приведёт?

И как назло, рядом не было никого заинтересованного в моей безопасности. Того, кто бы имел право мне запретить с ним общаться или его слушать. Ведь, как только я стала прислушиваться к его словам, проявила заинтересованность, пути обратно уже не было. Он умело выстроил ловушку из недосказанных историй и увлекательных примеров. Он дал мне то, чего я давно хотела получить. Внимания. Правда, после знакомства с ним, я не стала излишне доверчивой, наоборот, мое недоверие к незнакомцам превратилось в паранойю.

Он вызвался проводить меня домой, а по дороге образно, и опять без имен, рассказал о ребятах, таких же, как я. Которые в школе были изгоями, которых не замечали, или наоборот не давали прохода. О том, как они, благодаря его помощи, поверили в себя, и нашли в себе силы дать отпор обидчикам. Пришлось робко признаться, что у меня так не получится. Верб успокоил, что это не проблема. Для начала он будет давать мне мелкие задания. Не сложные и не требующие смелости. Со временем они помогут мне в общении, покажут мои слабые и сильные стороны. И вполне возможно, сделают из меня другого человека.

К сожалению, это была не метафора. Как только мы пожали друг другу руки, я осознала, что договор заключён. Верб самодовольно (и мило) улыбался.

Что же, решила я, следует выжать из этой ситуации по максимуму. Что там он говорил, что я стану не похожей на себя прежнюю. Значит ли это, что я смогу свободно общаться с другими ребятами, чувствовать себя комфортно в шумных компаниях? Уверено поддерживать любой разговор? Хоть я и не представляю, о чём обычно в таких компаниях говорят. Ничего, научусь. Верб научит. Главное чётко следовать его инструкциям и не халтурить.

Моим первым заданием было…рассказать родителям о Вербе, мол, со мной познакомился парень, и теперь он будет встречать меня из школы, и посмотреть на их реакцию. Но его слова и меня тоже обрадовали. С ним, дорога домой станет безопасней.

– …Какой такой парень? – с волнением переспросила мама. Разговор я решила начать сразу после ужина. На кухне как раз остались только мама, моющая посуду, и папа, читающий газету конкурирующего издания. После чего папа либо раздражался (конкуренты опять хорошие темы откопали), либо становился благодушен.  Брат и сестра умотали в свою комнату, комп гонять. Тем лучше, при них я бы не отважилась, а то опять дразниться начнут.

– Его зовут Верб. Он хороший, – выпалила я, заметив, как папа нахмурился. Наверное, это было лишним. Ведь что для дочери хорошо, для родителей лишний повод для подозрений.

– Странное имя, – заметил папа. – Иностранец?

– Нет! – удивилась я. С чего папа решил, что он иностранец?

– Может, это его ник такой? – предположила мама.

– Странный у мальчишек способ знакомиться с девочками. Почему бы настоящее имя не назвать?

– Он не мальчишка, – необдуманно возразила я. Мама с папой многообещающе переглянусь.

– Ну-ка, ну-ка, – протянул папа, откладывая газету. – С этого места поподробней. Как вы с ним познакомились?

Верб предупредил, что они захотят подробностей. Но я ведь не могу рассказать, как это происходило на самом деле. И солгать не могу, папа сразу догадается, что я лгу. Они всегда почему-то догадывались. В первое мгновение я запаниковала.

– В кафе «У друга» – пришлось признаться.

– Он тебя пригласил?

– Нет, я сама зашла.

– И познакомилась тоже сама?

– Нет, он первый подошёл. Я ничего не делала, честно.

– И что он потом сделал? Заказывал тебе что-то? Кофе?

– Нет, мы просто разговаривали.

– Разговаривали, значит. И, конечно ты рассказала ему все: где живёшь, с кем, что ценного в доме?

Я искренне удивилась.

– Ничего такого пап. Он просто мне истории интересные рассказывал. Да я даже своего имени не назвала.

– И после этого он предложил, что будет тебя после школы встречать? – ещё недоверчиво спросил папа.

– Ну да! – я всё никак не понимала, к чему он клонит.

– А после школы куда?

Я замялась. Мало ли, какие задания он мне задаст. Так что домой, я, наверное, не сразу вернусь. Папе такого «ответа» хватило.

– Ладно, ступай к себе. Нам с мамой надо поговорить.

Показалось или нет, что родители стали обеспокоенными. С чего бы? Подумаешь, кто-то вызвался меня встречать. Они наоборот радоваться должны, что больше не буду приходить домой слишком поздно из-за одноклассников. Тем почему-то нравилось меня донимать. То портфель на дерево забросят, то в лужу толкнут, то собаками пугают. Теперь все, их забавы закончатся.

А нет, не кончатся. Останутся как минимум брат с сестрой, двойняшки. Мы делили одну комнату на троих. Эти тоже не прочь отбрить меня чем-то обидным. Я предсказуемо обижалась, – но стоило только проучить зарвавшихся шкетов, как они сразу бежали жаловаться папе, что старшая сестра их бьет. Тогда доставалось уже мне. Это несправедливо, почему у младших карт-бланш на любовь родителей? Ты ведь старшая, ты должна понимать. И я понимала, что они наглые подхалимы, которых все любили, и которым всё прощали, и они этим бессовестно пользовались. Да им даже «комп» подарили. А мне запретили к нему подходить под предлогом, что опять сломаю. Как в тот раз. Хотя мне до сих пор кажется, что они всё это подстроили. Забыли поставить пароль? Ха! До сих пор ни разу не забывали, а тогда забыли? В итоге, мне досталось и от родителей, а потом и от двойни. Авансом. На будущее. Чтобы даже не просила. Было до жути обидно.

Жлобы! Вон, сидят, играют. Весело им вдвоем. Им третий лишний не нужен. Пришлось притвориться, будто делаю уроки. А на самом деле, подумать над реакцией родителей, как Верб и посоветовал. Он вообще мне намекнул, что нужно чаще задавать себе вопрос, почему конкретный человек повёл себя именно так, а не иначе. Обращать внимание и запоминать мимику и жесты, а он потом поможет их растолковать. Интересно с ним.

– Эй, Серка, – окликнул меня брат. – Хочешь с нами поиграть?

Я недоверчиво отложила учебник. Он серьезно? А нет, всё как обычно, стоило мне подняться, как брат поднял кулак на уровень глаз и оттопырил средний палец. По комнате прошёлся «веселый» смех.

Смешно им.

Иногда ловила себя на мысли, что расстраивалась из-за того, что я на них не похожа. Они всегда веселые, светлые какие-то (не только из-за цвета волос), всегда знают, что сказать. Умели и любили шутить. Это все признавали. Хотя их шутки не всегда были весёлые для меня. Из-за того что мы не похожи, тоже часто шутили. Когда их спрашивали: «А это точно ваша сестра? Другую купить не могли?», они сразу хохмили, мол: «это родаков в магазине обвесили. Давно надо жалобу написать, пусть поменяют».

После этой шутки смеялись все, кроме меня. Я просто не знала, как на это реагировать. Любое мое слово могло вызвать новую лавину смеха. А мне уже надоело быть посмешищем.

На следующий день, возле школы меня встречал…папа.

Большего позора просто не могло быть. Чего это он? В последний раз такое было, когда я ходила в первый класс. И то недолго. До того момента, когда папа убедился, что я хорошо запомнила дорогу.

Может, случилось чего? Но папа развеял эти домыслы суровым…

– Ну и где этот?..

Если бы я знала. В округе его видно не было. А ведь обещал. Получается, он меня обманул? Или может его папа спугнул? Но почему, он ведь хороший человек, разве хорошему человеку нужно скрываться? Весь путь домой мы прошли молча.

– Если он ещё раз к тебе подойдёт, – строго попросил папа, уже возле нашего подъезда, – то будет иметь дело со мной. Так ему и передашь. Понятно?

Что тут не понятного.

Мне не нужны проблемы. Кто же знал, что родители будут против этого? А ели рассказать им всю правду, они поменяют свое решение?

Но за весь день я так и не решилась на откровенный разговор, да и двойняшки постоянно крутились рядом, пытаясь выяснить, что это нашло на папу.

Второго дня папа меня не встречал. Да и Верба не было видно. А жаль.

– Эй, лови, – крикнули мне в спину.

Я ожидаемо обернулась. И поймала грудью плотный бумажный пакет. От удара он раскрылся, и меня обдало красной краской.

– Ты как всегда мышей не ловишь, – заржали они и убежали. Захотелось зареветь.

 Слово «Гады», так и не слетело с моих губ. Толку от этого.

Хотя Димка, из моего дома, гад в квадрате. Снайпер недоделанный. Я точно знаю, это он бросил. Он никогда не промазывал, поэтому ему и давали все метательные снаряды. Он и на физкультуре лучший метатель.  Однажды, прямо на уроке, попал мне по ноге, учебной гранатой, а  сказал, что случайно. Я ему тогда не поверила, но и ответить не смогла. Ведь я ему слово, а он мне десять в ответ. Меня вообще легко словами задавить. Не человек, а полигон для оттачивания остроумия, на котором точили все кому не лень. Иногда, даже учителя. А потом отходили в сторонку и любовались результатами.

Мне стало себя жалко.

– И почему не поймала?

Из слепой зоны вышел Верб. В светлом джинсовом костюме. Руки в карманах, не дать ни взять, владелец яхты на прогулке.

– Что? – переспросила тихим сопливым голосом. И отвернулась, ощутив поднявшуюся неловкость. Он весь такой чистый, опрятный, а я…

– А что непонятного? Сказали «лови», так бы и поймала, ну и обратно вернула, – он внезапно обнял меня за плечи и развернул к себе. – Красава! Красный тебе к лицу.

– Издеваешься? – пролепетала я.

– Да, нет, я вполне искренен. Как предки отреагировали?..

– Папа передал, что…

– Стоп, дай я угадаю? Не дружить с такими подозрительными типами, как я. А в случае, если я опять объявлюсь, грозился лично пересчитать мне ребра, а то и вообще мозги вытряхнуть наизнанку, чтобы раз и навсегда отучить приставать к школьницам.

Меня передернуло. Ну, и фантазия у него.

– Почти. А откуда ты…

– Знаю об этом? Брось, обычная реакция родителей на всех подозрительных типов. Я ведь очень подозрительный? – спросил он, при этом уморительно нахмурился. Только глаза продолжали улыбаться. Не может ведь такой человек быть плохим?

– Нет, не очень, – пришлось признаться.

– Так ты вспомни, как они отреагировали на твое сообщение. Готов поспорить, что и общаться со мной запретили.

Я кивнула.

– Это не честно!

– Это правильно, – возразил он. – Родители и должны беспокоиться о своих чадах.

– Верб! – я впервые назвала его по имени, и мне понравилось, – а ты не боишься, что папа так и сделает?

Как странно, рядом с ним я могла свободно говорить, не мямлить и не заикаться.

– О, так ты за меня переживаешь?

Захотелось его стукнуть. Зачем он так?

Мы неспешно шли от школы. Хотя, на самом деле, хотелось поскорей уйти и переодеться. А Верб, тем временем, усердно взялся учить меня быть внимательной. От чего я чувствовала себя неловко, ведь каждый раз, во всех отражающих поверхностях, видела свой внешний вид. Даже в мимолетном взгляде прохожих. Парень предлагал представить себя со стороны, как в каком-то кино. Стало ещё хуже. Ибо я это представила.

– Хочешь мороженое? – прервал мои страдания Верб.

Я покраснела. Заметил, как я украдкой посматривала на все встречные морозильники? Так там внутри не только мороженое держали. Может, я пельменей хочу. Свежемороженых.

Но я ему не ответила. Подумаешь, мало ли что хочу. Уже и привыкла к отказам, только у самой ком в горле встал. Если заговорю, точно заплачу.

– Вот, возьми то, которое тебе понравится.

И протянул мне крупную купюру. Действительно, хватит на любое, даже самое дорогое. Только…он что издевается!!! Как я его куплю, я же сейчас и слова выдавить из себя не могу? Сам предложил, пусть сам и покупает. И с чего он, вдруг, вообще решил меня угостить? Втирается в доверие?

– Это! – многозначительно понизил он голос. – Задание!

Он точно издевался!

И почему такое простое задание показалось мне таким трудным? Он ведь сказал, что ничего трудного задавать не будет.

Но идти пришлось. Иначе он, или обзовет меня трусихой, или вообще скажет, что задание провалено. И что тогда будет? Почему я не поинтересовалась, что будет в случае провала?

Мне не повезло. Морозилка была на «ключе». Придется сначала сказать, что я хочу, а потом мне это достанут. А если быть точней, то не сказать, а промямлить, подкрепляя жестами. Не удивительно, что продавщица усомнилась в моей платежеспособности. Пришлось показать купюру. После этого она ещё больше засомневалась, стоило ли мне вообще что-то продавать. Но вдруг заулыбалась, смотря поверх моего плеча. Отдала и мороженое, и деньги, то есть сдачу.

– Тебя так легко облапошить, – упрекнул Верб.  И прежде чем я успела хоть как-то отреагировать, спросил. – Ну, и что ты взяла?

– Клубничное, – ответила, бережно разворачивая лакомство.

– Любимое, да? И постоянно его покупаешь?

Я неопределенно кивнула, не понимая к чему такие вопросы. Ну, любимое, и что тут такого?

– А почему?

Действительно, почему? Потому, что люблю клубнику? Так клубника и мороженое находятся в разных вкусовых категориях. Или просто хочет мне испортить сам процесс… или он надеялся, что я догадаюсь и ему взять? Ведь с запасом дал. Стало неловко.

– Можно ведь было взять и… – продолжил он, не дождавшись ответа, – ирисовое, шоколадное, ванильное…

– Не люблю ванильное, – упрямо перебила его.

– Почему?

Что он прицепился? Не люблю, значит, не люблю. Даже если предложат, даже если бесплатно.

– То есть, если тебе предложат ванильное, ты его есть не будешь? Выкинешь или отдашь?

Пришлось опять кивнуть. Именно, что отдам. Когда малых посылали за мороженым для всех, они покупали именно такое, что мне не нравилось. Приходилось отдавать. Может именно из-за этого я его ещё сильней невзлюбила. С ним связаны не самые приятные воспоминания.

– Ну, хоть один раз пробовала? – и, дождавшись моего невнятно «угу», продолжил. – И все равно не понравилось?

Разговаривать, когда ешь, неприлично и неудобно. Я и так старалась, как могла, чтобы побыстрей расправиться с холодным лакомством. Осталось совсем чуть-чуть. Почти подтаявшее, самый смак.

Верб не унимался.

– На самом деле в них нет особой разницы. Это всего лишь ароматизаторы, малый процент молока, и добавки всякие. Обман вкусовых рецепторов.

– Ну и что? Все равно вкусно, – да что он может понимать? Говорит, прямо, как родители. Это же МОРОЖЕНОЕ.

– А по-моему и горчица вкусная.

– Ну, ты сравнил, – удивилась я. – она же острая.

– Зато полезная. А от этой сладости нет толку.

– Как нет? Она, между прочим, радость приносит.

– Да? Не заметил. И вообще, по-моему, она слишком отвлекает, и ты перестаешь смотреть по сторонам.

– Не правда!

С чего он взял?

– Правда? Тогда где мы?

Я послушно осмотрелась и охнула. Действительно. Мы находились на незнакомой мне улице. Незнакомой мне? Как такое могло быть? Все пять кварталов, в радиусе, от школы до дома, выучены наизусть. А мы не могли отойти так далеко, чтобы выйти за их пределы. И я тоже не могла так увлечься. Ведь, правда?

– Наглядный пример, как разговор на «любимую» тему, может отвлечь от чего угодно. Для меня это разговор о ерунде, а для тебя оказалось слабостью.

– Слабостью? – я замялась, пытаясь не акцентироваться на «ерунде». – А можно от неё избавиться?

– Зачем? Главное просто знать о них. Быть наблюдательной и делать соответствующие выводы.

– Какие ещё выводы? – сильней запуталась я.

– А это ты сама мне скажешь. Когда поймешь.

С этими словами, он вытащил вторую купюру. И держа её двумя пальцами, торжественно произнес.

– Даю задание. Потрать всё, что я тебе дал, на разные виды мороженого, даже на такие, которые ты не любишь. И постарайся это сделать незаметно от родных. И ещё одно условие. Купи их, у той самой продавщицы. Если её не будет, дождись, когда появится, и только тогда покупай, ясно? Ты её запомнила?

И аккуратно вложил деньги в мою руку.

– Д-да, – что это за задание такое? Целую кучу мороженого? Мне? Одной? Только…– Верб, а если я не смогу?

– Что не сможешь?

– Выполнить твое задание.

– А в чём проблема? Оно ведь несложное?

– Я не смогу съесть ванильное, – мысль о том, чтобы обмануть его даже не возникала.

– Почему? – его удивление казалось искренним. – Оно вызовет рвотные позывы или галлюцинации? Или может у тебя на него аллергия? Так сразу бы и сказала, чего тут стесняться.

– Н-нет, – на глаза снова стали наворачиваться непрошеные слезы. Действительно, чего это я? Радоваться надо. С-стольк-о-о лакомства-а мне-е-е одно-ой пе-репа-а-ло-и-и.

– Если нет, – его голос стал предельно серьезен, – то мы расстанемся. Я ведь заставляю тебя, не закон нарушить, а всего лишь свои глупые отговорки.

Он взял меня под руку и повел обратной дорогой. Только я опять ничего не видела, на этот раз уже из-за слёз.

– Найду другого ребёнка, которому будет намного интересней меня слушаться. И который за это получит интересную награду.

– Награду? – глупо переспросила я. – Ты не говорил.

– И сейчас не скажу. Твоя улица там, – Верб легким подталкивающим движением указал направление. И ушел, не говоря ни слова о нашей будущей встрече. А я осталась беззвучно рыдать.

Почему мне стало муторно на душе, я так не и поняла. Ведь по сути, ничего плохого не случилось. Мы просто погуляли, меня просто угостили, просто поговорили, ни о чём. Он ко мне даже не приставал, так почему у меня ощущение, что меня обидели? Я же не виновата, правда? Что за глупость, ссориться из-за такой мелочи.

А вот дома меня реально ждала ссора.

– Ма-а-м, а Серка опять школьную форму испачкала.

– И опять скажет, что она не виновата.

У-у, гаденыши!

***

В субботу я всё-таки решилась. Школа отошла на задний план. Хотя лучше бы отошла в мир иной. «Смельчаки» только грозились, что взорвут её, а она как стояла, так и стоит.

День, как назло, выдался прекрасный, солнечный. В такой день только подвиги и совершать. Сначала я хотела схалтурить, и купить мороженое в нашем магазине. Потом решила не рисковать, мало ли, кто меня увидит и родителям доложит. Или того хуже, если об этом узнают двойнята.  Поэтому зашла дольше. Потом ещё дальше. Малые обычно далеко забегают. А потом решила, была, не была, пойду к той самой продавщице. Ведь и так довольно далеко зашла. В самом прямом смысле. И не хорошо это, бросать дело на полпути. А может вся суть в том, что эти проклятые деньги «жгли» мне руки? Меня будто тянуло от них избавиться, так какая разница, как именно?

И вот я на месте. Продавщица та самая, и она меня заметила, а значит, давать задний ход было поздно.

А может, всё-таки ну его, Верб ведь всё равно не узнает… Он же ушёл.

– Что будете покупать?

 Что, даже не спросит, почему у меня в прошлый раз был такой…вид?

Не спросила, она вообще обслужила меня, как будто видела в первый раз. В меру улыбалась, и не пыталась обсчитать. Только поинтересовалась, зачем так много, какой-то праздник? Пришлось поддакнуть. Что вышло застенчиво и неловко, будто она раскрыла мой коварный план, по откупу от именинника мороженым, вместо нормального подарка.

Десять пачек. Вышло десять пачек разного мороженого. От дорогого, до самого дешевого, с замороженным соком. И ванильного. Так и быть, съем его в первую очередь и после поощрю себя вот, этим. И ещё этим.

Нахлынуло такое ощущение, будто свершила преступление. Неудачное сравнение, но мне впрочем, и сравнивать не с чем. А настоящее преступление я вряд ли совершу. Не так воспитана.

Пакет, положенный на скамейку в сквере, вспотел изнутри. Сейчас съесть или подождать, когда подтает? И не холодным будет, даже  коктейль чем-то напоминало. Может быть. Или всё-таки на подтаявшее молоко с добавками?

Не желая больше откладывать всё в долгий ящик, я приступила. А-а, вкуснотища. Каждое последующее мороженое было прекрасней предыдущего. И ванильное ничего так пошло. Чего я на него взъелась? Напридумывала себе невесть чего.

По закону подлости, на последнем мороженом, с мармеладной начинкой, от которого у меня уже челюсти сводило, явился Верб. И невозмутимо устроился рядом.

– А вот, если бы ты курила, я бы заставил тебя выкурить двадцать пачек за один подход.

От изумления, я закашлялась. Он что следил за мной?

– Простыла? – участливо поинтересовался он.

Я так и застыла с неприлично открытым ртом, не в силах ничего сказать.

– Если честно, я думал, ты провалишься.

– Ка-хм, как ты узнал, где я?

– Отвечу, если ты ответишь на парочку моих вопросов.

– Ты на один, а я на парочку? – заметила я такую несправедливость.

– А у тебя кроме этого, есть ещё вопросы? – слишком наигранно, удивился он, но увидев мое насупленное лицо, примирительно вскинул руки, –  Хорошо-хорошо, тогда, как насчёт ответа на ответ?

– И кто первый спросит?

– Это уже вопрос? Дай подумать, он такой сло-ожный.

На слове «сложный» его голос неуловимо изменился. Как тогда, в кафе. Когда он отдавал приказ. И без всякого перехода, произнес, уже нормальным тоном.

– Через две недели тебе следует пройти экзамен.

– Какой ещё экзамен? – удержаться и не переспросить, было невозможно.

– Ничего сложного. Экзаменатор просто даст задание, которое нужно будет выполнить. Примерно такие же, как и я. А перед этим подробно объяснит, за чем все это нужно.

Я живо представила, как экзаменатор дает задание, съесть два ведра мороженого. И к горлу внезапно подступила тошнота. Боюсь, я на мороженое без содрогания, уже не взгляну.

– Почему так рано? – проговорила я в руку.

– Дату не я назначаю. И вообще, мне очень повезло, что я тебя нашёл.

Я удивилась.

– В первый раз, – невозмутимо добавил он. – Ну что, готова к мысленному штурму? У нас мало времени.

– А если я всё же провалю этот твой экзамен? Я ведь даже не знаю, по какому он будет предмету.

– Об этом можешь не беспокоиться, я тебя подготовлю. А на случай, если провалишься… – Он сделал вид, что задумался. – Ты просто меня забудешь.

– Тебя сложно забыть.

– Сложно, – согласился он в пространство, – но нет ничего невозможного. И так, ты догадалась, почему я попросил тебя скупиться именно у той продавщицы? И почему она тебя не узнала?