Quotes from the book «Сказания Меекханского пограничья. Небо цвета стали»

– Когда я лежала на земле, а они меня били, люди вокруг кричали и смеялись.

– Я говорила не о людях, но о человеке. Люди – это твари с каменным сердцем и со ста пастями, алчущими крови

Горы просто не прощают ошибок, требуют уважения в каждом вздохе и мысли, а малейший признак пренебрежения карают смертью. И здесь нет речи о какой-то там мстительности оскорбленного божества, ведь медведь, отмахивающийся от надоедливой мухи, не мстителен. Он просто-напросто медведь.

Обманываться – первый шаг к поиску виноватых.

- Мы должны идти дальше.

– И куда же? Прямо или опишем круг и выйдем на свои же следы? Или потеряем дорогу и, не найдя другого источника, умрем от жажды?

– Это взгорья, а не равнина. Мы удерживаем направление, посматривая на горы и на положение вершин. Подсчитываем их, записываем, фиксируем число пиков, ущелий, граней. Делаем карту. Мы не идем по кругу и всегда сумеем сюда вернуться. А вы как делаете это в Степях?

– Смотрим на солнце, звезды и на то, откуда прилетают стрелы.

– Тоже хороший способ.

война меняет людей еще до того, как те прольют кровь.

Утренние потягушки – очень личностный ритуал, словно, выполняя все эти движения, человек на миг становится жрецом, отдающим уважение Опекунше Снов.

Почему в историях о шпионах все просто? Кто-то всегда оставляет на виду важные документы, проговаривается по пьяному делу или, гонимый угрызениями совести, рыдая, выдает всех сообщников. Конечно, если в этих историях была женщина, виновник рассказывал ей все во время страстной ночи.

Но ведь именно так оно и действует: ты наносишь кому-то страшное оскорбление и пытаешься потом отобрать у него достоинство и честь, потому что тогда легче смотреть самим себе в глаза.

Только у молитв такие ритмы – независимо от языка, на котором их возносят. Только в молитве, в молитве искренней, могут так опускать плечи и склонять голову, и только такую молитву могут сопровождать слезы. Никто не станет плакать, декламируя эротическую поэзию или проклиная.

улыбнулась. – Человек, который не знает, кто он таков и откуда, который не ведает обычаев и пути своих предков, – всего лишь листок, несомый ветром. Предназначено ему исчезнуть и сделаться ничем.