Масштабные потоки полупрозрачных существ мчатся к раскуроченному полю, обозлённому покровителю и беспомощной девчонке.
Фауги стали сильнее. Они будто собрались в полном составе. Крупные и небольшие стаи стали превращаться в толстое белое полотно, перекрывающее обзор на торнадо.
– Что за?.. – В глазах Найджела полная безнадёжность.
Он хмурит брови и крепко стискивает челюсти. Найджел забывает обо мне и переносится к точке большого нашествия. Он оставил мне фауга.
После первого сокрушённого искусственный меч рассыплется, пустив в меня частицы голубой бирюзы, как знак того, что я прошла Испытание. После завершения обучения во мне пробудятся определённые частицы, и я стану покровителем.
Я не должна так далеко загадывать: гибель дышит мне в затылок.
Мне ничего не остаётся, как бежать в сторону для привлечения внимания фаугов. Они игнорируют мой отчаянный план: для них важнее устранить настоящую угрозу и поесть.
Я пытаюсь найти Найджела глазами, как неожиданно перед моим лицом появляется фауг. Нас разделяет около десяти сантиметров. Он причудливо покачивается, как яичный белок. Тварь словно рассматривает меня, не решаясь убить.
Фауг заметил мелкого человека…
Он приближается, но я быстро отступаю, спотыкаюсь и валюсь на землю.
Фауг почти что наваливается на меня, будто заглядывая внутрь. Я не могу дышать, двигаться. Глаза слезятся: я боюсь моргнуть. Вблизи меня мощнейшее создание, а я крупица по сравнению с ним.
– Милдред! – разрывной крик учителя выводит меня из панического состояния, и я перевожу на него взгляд.
Он испуганно и удивлённо смотрит на меня, одновременно взмахивая мечом.
Надо мной висит смерть, и я должна от неё избавиться. В правой руке я по-прежнему держу меч. Я сглатываю, и в этот момент, от напряжения каждой мускулы в теле, лицо покрывается потной росой.
Сейчас мне никто не поможет.
Я выкрикиваю у себя в голове: «Вперёд!». Во мне разверзается убийственная молния.
Я еле-еле поднимаю меч, дополнительно хватаюсь за лезвие левой рукой. Пальцы едва дотрагиваются до облака, а меч почти полностью пронзает фауга. Я истошно хватаю воздух и роняю оружие.
Я сделала это.
Металл рассыпается, превращаясь в голубой песок. Странный прилив сил, которого во время первого Испытания подавно не было, с невероятным упорством накатывает на меня. Эта несусветная мощь согревает кончики пальцев рук, пускает морозный холод к ногам, и спустя несколько мгновений я вовсе перестаю их чувствовать.
Я падаю на колени. Нет ни одной клеточки в моём теле, где бы сладкая энергия не бушевала. Дикий и нетерпеливый жар внезапно, подобно волку, откусывает сначала конечности, потом завоёвывает туловище и, окончательно, голову.
Я сгораю.
Со рта вырывается умоляющий вопль. Я бьюсь как в агонии, дёргаюсь и ощупываю свои волосы. Они тоже пылают.
– Прекрати! – Я ещё даже способна говорить, а точнее, неразборчиво лепетать.
Меня пронзил фауг, понимаю я. Значит, это и есть то, что испытывает покровитель перед героической гибелью? Боль и только боль.
Мой голос глушит шум торнадо, и кажется, что я сейчас оглохну. Все органы в моём теле делают резкий болезненный кульбит. Под конец процесса их переворот замедляется, и всё становится на свои места.
Поскорее бы умереть.
Я выплёвываю со рта какую-то жидкость. Это не кровь, а обыкновенная рвота. Боль немедленно стихает, коже теперь так же прохладно, как и прежде, единственное – горло мученически саднит.
Я разваливаюсь на траве, как морская звезда. Прекрасное облегчение. Мертва ли я?
Я поднимаю голову. Найджел борется на последнем издыхании, едва может передвигаться. Упасть ему не даёт честь.
Один фауг быстро минует возле него и выбивает меч из рук. Бездушные, но умные: знают, как обезвредить противника.
Глава 21
Я шустро поднимаюсь. Это самое меньшее, что я могу сделать. Сейчас я действительно ничтожество. Беспомощная. На моих глазах умрёт Найджел, а я последую за ним.
Гигантский фауг, в два раза больше, чем сам покровитель, непринуждённо пересекает поле. Он встречает Найджела на расстоянии двух метров. Он безоружен. Один.
– Най… – я хрипло и бесшумно выдавливаю начало его имени.
Я сотрясаюсь от безостановочного кашля. Жалко.
Фауг натыкается на острый меч одного покровителя, пышная грудь которой выделяется из-под бархатного белого топа. Она мимолётно улыбается Гальтону, так как на долгие дружеские приветствия и ликование того, что он остался в живых, времени не так много.
После Нанны к сокрушению присоединяются Габи, Густав, Тонни и Тим.
Найджел истерично смеётся и забирает свой меч, почти похороненный под кучей травы и грязи.
– Отдохни, сумасшедший! – выкрикивает Габи.
Она хрустит шеей и подпрыгивает, как паук. Девушка громит фауга так естественно, будто щёлкает пальцами.
Найджел молниеносно переносится ко мне и помогает подняться.
– У тебя получилось, – выдыхает он.
– Да…
– Почему ты так кричала?
– Не знаю, – определяюсь я.
Я в самом деле не знаю. От неизвестности внутри всё стынет.
«Не все покровители это чувствуют – только я», – наступает осознание. Сами обстоятельства раскрыли меня. Фауги не могут так просто рассматривать кого-то, тем более человека. Если Гальтон ничего не заподозрил, то скоро он сделает выводы.
– Потом разберёмся. – Найджел переносит меня неподалёку от места нашествия фаугов.
Торнадо уже миновало всё поле и достигло города.
– Сейчас будут по крышам сигать, – грустно посмеивается Найджел, глядя вдаль.
Откуда у него берутся силы на шутки?
– Правда? – несущественно отвечаю я. – Где же тот самый план Джюель? – вспоминаю я.
Найджел не успевает ответить.
– Это меня вы дожидаетесь? – вмешивается Бертран с насмешкой в голосе.
Она выглядит как обыкновенный покровитель, а не Владычица. На ней белые утягивающие лосины с наколенниками и водолазка. Изящные пальцы, на которых надеты богатые кольца, сразу говорят, кто она на самом деле. Платиновые волосы заплетены в высокий растрёпанный хвост, а губы накрашены бледно-розоватой помадой.
Позади Джюель громоздятся четыре хранителя в длинных парчовых кафтанах. Один из них с седой бородой и лысой макушкой, а остальные молоды, но точно старше меня.
– Кого ты назвала по имени?
Я не сразу понимаю, что Джюель обратилась ко мне. Она наслаждается своим величием: с лица не сходит мерзкая улыбка.
– Вам показалось, – твёрдо говорю я.
– За кого меня держишь?
Найджел хватает моё запястье.
Джюель стремительно подходит ко мне, ожидая, что я начну отступать от испуга.
Я поднимаю голову. Мы смотрим друг на друга. И в её глазах я вижу свои. Передо мной моя родная мать: человек, в котором я всегда желала видеть дом.
Джюель грубо вцепляется в мой подбородок и её металлические кольца болезненно впиваются в кожу. Она приподнимает мою голову, заставляя подняться на носочки, а потом отталкивает её, будто мешок с мусором.
– Никто не может называть меня по имени.
Я становлюсь в линейку с Найджелом. Теперь мы выглядим так, словно нас собираются отчитать родители.
– Сейчас я убью тебя, Найджел. Обессилю и брошу на растерзание фаугам. Прямо перед твоими друзьями, – проговаривает Джюель.
– Зачем рассказывать мне ваши ходы? – подозрительно спрашивает он. – Неужто, чтобы я боялся? Так же вы убили моих родителей?
Ни один мускул на лице Владычицы не вздрагивает при упоминании того, что она сделала. Она злорадно хихикает и поворачивается к хранителям: они тоже заражаются фальшивым смехом.
– Вы сказали, что Найджел будет в темнице. Это моё желание.
– Думаешь, мне есть дело до твоих желаний? Я делаю только противоположное, девочка.
Мне так и хочется плюнуть ей в лицо: «Моё имя – Милдред, которое, между прочим, дала мне не ты».
Бабушка говорила, что я стойкая и выдержу абсолютно всё, потому что на холоде, в дождливый вечер марта, когда я родилась, мой иммунитет выдержал.
«Они бросили тебя прямо у меня на крыльце. Даже не додумались постучать, спасти тебя. Но ты выздоровела. Ты была в порядке».
Карма. Я всегда вспоминала это слово, когда думала о семье. Что если в той аварии отец погиб, а мать забрали покровители? Если посчитать, то моё рождение пришлось как раз на тот день, когда ей исполнилось восемнадцать лет. Это вполне возможно.
Пару дней назад Найджел рассказал мне, что покровителям-родственникам не стирают память, а я бы так хотела, чтобы у меня никогда не было семьи.
– Начинайте, – окликает Владычица своих ручных хранителей.
Поблизости появляется посыльный, ставит для Джюель мягкий стул и исчезает, сыграв свою незначительную роль в заговоре.
Она даже на обычном стуле восседает, как на троне.
– Встань рядом, – требует она.
Я некоторое время сомневаюсь. Она заставит меня силой выполнить приказ, если буду медлить. Я подхожу и встаю позади неё.
– Ты хотела наказать его. Не благодари, – шепчет она. Прежнее ехидство смела безжалостная метель.
Не этого я хотела.
Старый хранитель своей невидимой магией подбрасывает Найджела высоко в небо и просто отпускает. Руки Гальтона расправлены, а ноги разъезжаются в разные стороны. Когда он падает с громким хрустом, я строго держусь, чтобы не вздрогнуть, не отшатнуться или вовсе не понестись прочь в зелёные заросли, однако всё же отвожу взгляд. Благодаря покровительской силе он ломает только одну руку.
– Аргх! – выстреливает Найджел, одаривая своего главного врага звериным взглядом.
– Слабо, – заключает Джюель.
Хранитель фыркает. Сразу трое подключают свою силу. Один душит его невидимыми путами, второй – понемногу жжёт его рубашку, а затем кожу. С каждым разом он всё дольше держит полыхающий красный огонёк.
Найджел старается не терять сознание. Эта боль… она ужасна. Я знаю, что такое огонь. Всё моё тело горело после того, как я сокрушила фауга.
Третий хранитель оставляет множество порезов на коже, в особенности на груди. Беспощадно брызжет кровь, земля не успевает впитывать огромные лужи. Капли тянутся в нашу сторону, с воображаемой надписью в воздухе: «Эта кровь должна поглотить вас». Я инстинктивно отшатываюсь, но Джюель цапает моё запястье со словами:
– Смотри на то, что хотела.
– Я не этого хотела! – выпаливаю я и вырываюсь из её хватки. – Вы использовали меня как предлог.
– Думаешь, ради тебя я перестану делать то, что мне нужно? До чего же ты глупая.
Теперь у меня появился повод прикончить Джюель. Я смотрю на неё, и меня насыщает пугающая ненависть.
– Прекрати это, – опасливо говорю я.
Джюель удивлённо поворачивается ко мне.
– Хочешь такой же участи?
Она кивает в сторону Найджела, который уже совсем не похож на себя.
Половина его волос сгорела, всё тело покрылось кошмарными волдырями. Он старается изо всех сил вбирать воздух, который ему перекрыли. Его лицо зарделось, глаза точно вылезут сейчас из орбит или лопнут как воздушные шары.
– Я ручаюсь за него, – отчеканиваю я и мгновенно вспоминаю, что Найджел советовал не ступать в болото с завязанными глазами.
Но мне плевать. Я должна это остановить. Если бы не мой гнев и вспыльчивость, мы бы с Гальтоном самостоятельно всё разъяснили, и Джюель сейчас бы здесь не было.
– Прекратите это, пожалуйста.
– Нет, – отрезает Владычица, зрелищно наблюдая за пыткой.
Она встаёт со своего «трона», садится возле Найджела и приказывает не душить его. Количество порезов продолжает нарастать, нещадно кровоточа и попадая на щёки правительницы. Её лицо остаётся невозмутимым, хотя всё оно в пятнах и потёках.
– Я убила их, – шёпотом диктует Бертран.
Из глаз Найджела вырываются слёзы. Одна за другой. Грязные, кровавые и горькие капли стекают к его острому подбородку. Сейчас плачет ребёнок, который лишился родителей. Убийца найден. Он объявился и, наконец, показал свою истинную сторону.
Бездушное существо. Я не верю, что Джюель раньше была человеком с двумя детьми и какими-то счастливыми чувствами, как на той фотографии с сыном.
– Душегубка, – дрожащим голосом проговариваю я.
– Ты думаешь, я сжалюсь над тобой только потому, что мы одной крови? – несмотря на монотонность, Владычица открыто насмехается. – Питер, начинай.
Она приказывает старику, чтобы тот присоединился тиранить Найджела. Я не вижу, что именно он уготовил покровителю, потому что Джюель направляется ко мне, оскалив зубы в улыбке.
Она останавливается совсем рядом. Её взгляд внимательный: ищет испуг в моём лице. Я уверена, что из меня сквозит жаркой яростью, а всё моё тело овеяла огненная аура.
Владычица внезапно сдавливает пальцы на моём горле. Она жмёт так напористо, будто хочет, чтобы моя шея помещалась ей в руку как безжизненная тростинка.
Я отчаянно пытаюсь ухватиться за капельку воздуха, убеждая себя в том, что Владычица ослабила хватку. Но она не сделала этого. От безысходности я внушила себе то, чего так смертельно жажду. А вдруг нет? Вдруг она позволяет мне дышать? Вдруг я ей для чего-то нужна, и она не намерена меня убивать? Пока что. Ей ничего не мешает сломать мне все кости и обвинить в своей беспощадности сферу Чёрного Оникса.
Секунда, и я упаду в обморок. Как только в глазах темнеет, Джюель на краткий миг разжимает ладонь. Она поднимает меня с земли так, что кончики пальцев ног едва касаются её поверхности. Отпускает. Я падаю, как тряпичная кукла.
Из-за пазухи Владычицы поблёскивает дугообразный кинжал. Что есть силы, я ползу назад. Джюель грубо сжимает мои волосы и тащит к эпицентру пыток моего учителя. Сейчас мне здесь самое место.
– Я знаю, что делаю, – без эмоций произносит чудовище в облике моей матери. – Этот день станет твоим клеймом, будет напоминать о том, что великих нужно почитать.
«Ты не заслуживаешь почтения, потому что не дотягиваешь до величия».
Джюель крепко удерживает мою ладонь, чтобы я не дёргалась. Она вонзает наконечник кинжала в подушечки моих пальцев. Каждая выпускает тонкие струйки, которые оперативно растекаются по ладонным линиям. Я жалобно ахаю и поднимаюсь с места, каким-то образом улизнув от Джюель. Она толкает меня в плечо, и я носом впечатываюсь в потрескавшуюся землю.
Мерзко, унизительно.
– Что с тобой не так? – рычу я. Ноздри мои раздуваются от бешенства, как у дракона, готового выпустить свой огонь. – Чем жизнь тебя обделила? Почему ты такая?
Я и не заметила, как от ненависти перешла на личные вопросы. Джюель молчит, как будто собирается ответить, но я понимаю, что моё предположение абсурдное.
Я хочу в одно мгновение выключить происходящее здесь жестокосердное безобразие, покончить с каждым, кто вредит мне и тем близким, с которыми я делю кроху своего доверия.
Найджел горланит мне прямо в ухо разъярённым криком. Его белые, как у призрака, глаза сверкают от слёз. Он выглядит как копчёный картофель, но только с огромными волдырями, покрывающими в основном грудь, лодыжки и шею.
Девочка-ключик. Помощь, взаимовыручка, поддержка.
Я отползаю из-за пронзительных воплей Найджела. Крик действительно может так сильно студить душу, а потом разбивать её на хрупкие льдинки?..
***
Я удаляюсь всё дальше и дальше, пока не оказываюсь метров на двадцать от происшествия. Прошло не более десяти секунд, но покровители стали такими же маленькими, как игрушечные солдатики. Я вижу корчащегося от боли Найджела, вожделенную Джюель и наслаждающихся злодеяниями хранителей. Они не заслужили ими называться. Подумать только, «хранители природы, жизни и Земли» – зло.
Собственное тело начинает чем-то наливаться. Внутри меня словно работает встроенный обогреватель: он накаляется, напряжение постепенно нарастает. Это чувство на удивление приятное, нежно щекочущее, играющее. Сердце колотиться чаще, гулом отдаваясь в ушах, и потом резво тарахтит, как аппарат, который вот-вот взорвётся от огромной нагрузки. На кончиках пальцев, щеках, шее и коже головы зарождается лёгкий зуд. Он забирается под волосяные луковицы, которые Владычица мне чуть не выдернула.
Необычные ощущения резко прекращаются. Я ненадолго зацикливаюсь на своих ладонях, оглядываю тело.
Раны исчезли.
«Вставай», – мысленно побуждаю себя я. Одного слова достаточно, и я встаю, тут же оказываясь подле пыточного действа.
Невероятные новоприобретённые способности девочки-ключика.
Джюель наблюдает за пыткой, как за кульминационной сценой в кино. Ей не хватает только людских сердец, как закуски вместо попкорна. Финал этой истории наступает на пятки.
Я двигаюсь прямиком к Найджелу, сажусь рядом с ним. Хранители удивляются, а Джюель окидывает меня безразличным взглядом.
«И что ты сделаешь?», – глазами спрашивает она.
Найджел лихорадочно трясётся, измученный до неузнаваемости.
Я касаюсь его шеи и чувствую давление незримых верёвок, которыми его душит хранитель. Я попадаю в эту сеть и выпутаться смогу только тогда, когда он остановится. Хранитель, поджигающий Найджела, направляет струю огня на меня. Пламя останавливается в пяти сантиметрах от моей ключицы, норовя протянуть к моей коже свои жгучие языки.
Я знаю, что это случится. Хранителю незачем меня жалеть. Он сожжёт меня, если ему вздумается, а Джюель вмешиваясь не будет.
Я испепеляю чёрные глаза хранителя. Его веки трясутся, а сухие губы дёргаются: раздражён, что приказу Владычицы помешала её дочь.
Огонь близится. Я держусь, не отводя голову, хотя мои рефлексы толкают меня пригнуться, отползти или закричать: «Не надо!». Гордыня не позволяет мне этого сделать. Раз уж я начала – нужно заканчивать, не падая лицом в грязь.
Огонь ударяет меня по щеке, и я судорожно отворачиваюсь. Жжение молниеносно даёт о себе знать, требуя тщательной обработки и чего-то холодного. Моя ладонь застывает в миллиметре от ожога.
Шею обвивает невидимая тонкая проволока. Колючая. Она постепенно сжимается, одаривая зудящими ранами. Колючки на ней сдирают только верхний слой кожи.
Найджел лежит без сознания, и только один хранитель запечатлевает кровавые неглубокие ранки на его теле. Внимание хранителей привлекает новая бессильная жертва.
– Подними её в небо и отпусти, – велит молодой хранитель.
– Конечно, – отвечает старик будничным тоном: таким, каким желают доброго утра.
– Хватит! – вклинивается Джюель.
Они не обращают на неё ни малейшего внимания.
– Считайте, вы уже мертвы, – спокойно говорит Владычица и поднимается с места.
– Нам вынести Найджела? – хохоча, уточняет старый.
Джюель немедля вынимает кинжал и приставляет к его ярёмной вене. Металл плавится в руке Джюель. Она лишь вытирает её об штанину.
– Я знала, что глупец это сделает.
Джюель достаёт запасной нож и осуществляет начатое: быстро, умело, без слабых человеческих раздумий. Невозмутимость сохранилась, даже когда кровь в очередной раз окрасила её руки и лицо.
Она бросает оружие за спину, тем самым попав в шею второго хранителя. Он выплёвывает кровь изо рта и в окончательном итоге, харкая, захлёбывается ею.
Я сохраняю стойкость. По крайней мере, я пытаюсь и надеюсь, что не выгляжу напуганной после увиденного убийства.
Кажется, что Владычица выкинет что-то наподобие: «Он и так был при смерти», но она безмолвствует. И это жутко.
– Замаскируйтесь под хранителей сферы Чёрного Оникса и бросьте Найджела к фаугам, – устало выдыхая, приказывает она. – Они быстро с ним справятся.
Замаскироваться под хранителей сферы Чёрного Оникса.
Что если тот хранитель в маске, что мучил меня, был из сферы Голубой Бирюзы?.. «Джюель, что ты такое? И какое несчастье принесло тебе моё рождение?».
Всему должна быть причина, даже если действия необоснованные. Джюель не выглядит умалишённой, а, наоборот, в каком-то смысле сильной и хитрой.
– Милдред. Я была не в настроении. Вернёмся и обсудим некоторые дела. Нам стоит многое наверстать.
– Не в настроении… – голос мой безжизненный, но как только Джюель улыбается, я вскипаю.
– Да. У всех бывает такой период. Ты моя дочь, Милдред. Я могу делать с тобой всё, что посчитаю разумным. Я управляю не только всей сферой, но и тобой. Везде и всегда, какой бы камень тебя ни выбрал. Ты – единственное существо, которым я могу правомерно располагать.
Я оставляю землю, струшиваю пыль с ладоней.
– Не-ет, – я истерически улыбаюсь.
Хранители глазеют на нас со странным интересом, в предвкушении какого-то взрыва, легендарной битвы. Они не могут скрыть потрясение, овладевшее ими.
Джюель убьёт меня за такое неповиновение, и они это понимают.
«Побеждают люди, пропитанные гневом, но умеющие управлять им».
Моя цель – придерживаться своих принципов и бороться с порывами прикончить каждого, кто хоть вздохнёт при мне неподобающе.
«А ведь это может стать твоим оружием», – думаю я.
«Оружием нужно искусно пользоваться».
– Во-первых, Джюель, ты не моя мать, – заявляю я. Улыбка или хоть какой-то смешок помогают мне умерить пыл, растущий с каждым моим словом. – Во-вторых, ты ошибаешься, думая, что я буду подчиняться твоим прихотям. Называешь себя матерью и не знаешь особенностей характера дочери. Пустословие – это жалко. Мы не будем близки, даже если во все вселенной останемся только мы вдвоём.
Я выдыхаю. Владычица внимательно выслушала меня. Я жду, что она набросится на меня, но она всего лишь заправляет руки за спину.
– Не говори того, в чём не уверена.
– Я уверена. Попросить тебя о помощи было ошибкой. Я учла урок из нашего мерзкого «союза», больше этого не повторится.
– Ну-ну, Милдред. На будущее: выбери правильную сторону, когда придёт время. От этого зависит твоя судьба. И положение.
– Не переживай. Я знаю, что делать и без твоих советов.
Она пронзает меня взглядом, слегка прищурив глаза.
Я сажусь рядом с Найджелом и беру его за руку. Она горячая, как кипячёная вода. «Проснись». Он ведь этого не сделает.
Как мне определиться с тем, как я к нему отношусь? Эти чувства начинаются с ненависти и заканчиваются жалостью, принятием и желанием помочь. И каждого понемногу. Я ведь могу оставить Найджела и просто уйти: он больше мне не учитель. Мы – неприятели, заключившие мир.
Мир нужно соблюдать. Я согласилась на это условие, и мне нужно следовать своему обещанию. Я не поступлю бесчестно. Я бесполезна, но в этой ситуации не могу стоять и уж тем более бежать.
«Признай уже, что это забота».
Я запихиваю эти мысли поглубже, чтобы ни за что их больше не обнародовать.
– Уберите помеху и заберите Гальтона, – приказывает Бертран.
Хранители кивают и направляются ко мне.
Один хранитель пихает меня так, что я впечатываюсь в грязь ладонями.
Они подхватывают Найджела, перекидывая его руки себе на плечи. Они не так физически сильны, как покровители, но тем не менее их магия могущественна так же, как и покровительская.
С использованием своих сил они удерживают его, и вокруг Найджела я вижу едва различимое голубоватое марево.
Агрессия. Вот что я чувствую, когда Найджела уводят всё дальше. Своей магией хранители швырнут его в логово опасности. И он погибнет.
Джюель сосредоточенно смотрит вслед и сообщает мне:
– Я перенесу тебя в Аметистовую сферу.
Она подходит ко мне, а я отступаю.
– Не трогай меня.
– Боишься?
– Я ещё не закончила, – продолжаю я, хотя уже совсем не знаю, что могу сделать.
– Он мертвец. Не цепляйся за этого мальчонка. Я больше не буду его жалеть. Он перешёл все границы, когда позарился на чужое.
Я стискиваю зубы. Нет, это не выручает. Я сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в кожу. И это не помогает. Я приоткрываю рот, и оттуда вырывается истошный крик. Я громко кричу, и кажется, мой голос уже сорван после Испытания. В горле будто разросся букет колючих роз. Я падаю на землю.
Что-то было во мне: что-то странное, магическое. Почему оно не может прийти прямо сейчас? Я взываю к незнакомой мощи, молю вернуться, оснастить меня теми приятными ощущениями, когда я почувствовала себя устойчивой и нерушимой стеной.
– Не плачь, моя хорошая. Все мы кого-то теряем, – безразлично «успокаивает» Владычица.
Я точно восстаю из мёртвых: медленно поднимаюсь.
«Ты и не представляешь, насколько я могу быть злой, Бертран».
Именно сейчас я не сдержусь и воспользуюсь тайным оружием по назначению.
Я беру окровавленный кинжал.
– Собираешься убить меня безделушкой? Приди в себя и не совершай вздоров, от которых многие уже мертвы, а некоторые вот-вот покинут этот светлый мир.
Я замахиваюсь на неё оружием, но, как и ожидалось, Джюель ловит мою кисть и без особых усилий отталкивает. Я злобно рычу и снова набрасываюсь на неё. Бертран хватает оба моих запястья. Я удерживаюсь двумя ногами, которые то и дело скользят.
– Не рискуй, – выдавливает эта проклятая женщина.
Венка на её шее вздувается. Она трудится, чтобы сдвинуть меня с места.
Возникновение сил без их проявления и прохождения Испытаний – об этом Грэму говорил хранитель Аметистовой сферы.
Я держу покровителя своими новыми способностями. При этом мне так легко, будто я противостою пятнадцатикилограммовой гире.
Я в состоянии одолеть Джюель Бертран.
Моё дыхание перехватывает, а внутри становится щекотно и тепло. Наружу что-то просится выскользнуть, умоляет освободить из вечной клетки. Это похоже на обогревающий шар со жгутиками: он суетится, пихает в грудь, поднимается к горлу, сопровождаясь подташниванием.
Я отвлекаюсь, и Джюель отшвыривает меня с такой силой, с какой футболист бьёт по мячу. Я отлетаю к дереву, на ходу нащупываю ветку и приземляюсь на ступни, ничего себе не повредив. От взбучки шар нарастает. Он взорвётся, если я сейчас же не выпущу его.
– Ну, здравствуй, – читаю по губам Владычицы.
Я расслабляю мышцы. Это случается спонтанно. Энергия резко ушла, она освободилась.
Открываю глаза.
Прозрачная волна сносит Джюель на невидимое расстояние. Владычица ломает своим телом несколько деревьев и те с хрустом погибают. Я оборачиваюсь в надежде застать хранителей и Найджела, но в поле моего зрения я никого воодушевлённого не подмечаю.
Я иду путём хранителей. Ниже опускается крутой травянистый овраг, куда мне не суждено приземлиться без покровительских сил и настоящей подготовки.
– Я не… умру, – слышится чей-то голос снизу.
Шелестит полусухая листва, а помимо слов доносятся ещё и прерывистые вздохи.
Это хранители. Моя волна настигла и их тоже. Ранее говорящий лежит обездвижено, глаза уставлены в серое небо. Они остекленели, и ничего кроме пустоты в них нет.
Глава 22
– Хватай её! – раздаётся голос Габи позади меня.
Меня перенесут, подхватываю я, глубоко заталкивая страх и панику. Это происходит слишком быстро, и мои глаза не успевают примириться с полумраком.
Пьянящая прохлада пускает по телу мурашки. Я сразу узнаю пещеру, на стенах которой мелькают личинки светлячков лазурного цвета. Над головой свисают хрупкие нити, больше похожие на утончённые серьги светской дамы. Здесь, вблизи, целый звёздный свод небес из причудливых насекомых. Они гаснут, когда мы занимаем небольшой и, наверное, единственный участок суши. Пещерная вода непоколебима и одно только затрагивает её покой – зеркальное отображение новозеландской галактики.
Нанна ставит стеклянный фонарь на камушки и присаживается рядом с Найджелом. Он не двигается, но дышит. Габи набирает в кувшин воды. Она ополаскивает Найджелу торс. Лицо и руки она обливает резче.
Я стучу зубами, но изо всех сил пытаюсь не попасться в ловушку холода.
Тима и Тонни здесь нет, потому что они на важном задании. Густав сообщает нам, что метнётся в сферу за одеждой. Остаёмся мы с Габи и Нанной.
– Что будете делать? – сипло осведомляюсь я.
Я уже должна была разучиться разговаривать после моих голосовых взрывов.
– Мы не были к такому готовы. Джюель заранее собиралась убить врага, а не бросить в камеру, – серьёзно произносит Нанна.
Я не привыкла к подобному тону женщины. Обычно она задорная, ворчливая и чрезмерно опекающая своих друзей. Передо мной словно другой покровитель, не тот, которого я привыкла видеть с чашей в руках.
– Вообще, это было логично, – добавляет Габи, пальцами расчёсывая волосы Найджелу.
– Бертран мразь, – рычит Нанна, – поэтому в её духе терзания, а не лёгкая смерть. Вспомни других узников, которых она пытает. Найджел просто надоел ей, и она решила забросить свою ненависть и просто хлопнуть его. Не было это логичным, Габи. Мы по горло в дерьме!
Нанна пинает ногой воду и капли с её сапога тревожат покойную гладь.
– Ну, успокойся. Подождём, когда Найджел проснётся и всё разрулит. Я верю, что он что-то выдумает, – отмахивается Габи.
– Зря мы ему на этот раз доверились. Он ошибся. Он правда думал, что спокойно отделается пытками? Хотел править из тюрьмы… Джюель не так глупа, чтобы раскрыть все карты своей так называемой дочери.
Слова женщины хоть и правдивы, но бьют в самое сердце.
– Запишу себе на лбу, что Джюель слишком умная, а мы полные идиоты. Буду чаще поглядывать в зеркало. Так устраивает? – выкрикивает Габи.
Я не вмешиваюсь в их спор, чтобы не сделать хуже, потому что корни их стычки идут от меня. И если бы только не тот вечер… Если бы не моя вспыльчивость и глупость.
«Тебе многому стоит поучиться даже у Найджела, Милдред».
– Не вынуждай меня, Гонкур, – резко встревает Нанна. – Тебя мне ещё не хватало.
Габи злобно закусывает губу и вытирает кожу Найджела куском его штанины. Нанна задумчиво мнётся на месте и рассматривает даль пещеры, где ещё что-то видно.
Я тихо предлагаю Габи, чтобы на всякий случай не разворошить ярость Нанны:
– Тебе помочь чем-нибудь?
Она вопросительно смотрит на меня из-за моего приглушённого голоса и косится на Нанну.
– Ты хочешь поднять его тяжёлое тело и переодеть? – саркастически спрашивает девушка.
За счёт мужской жестикуляции, манеры говорить с вычурным распутством, короткой стрижки и плоской груди я бы точно приняла её за парня. Но только голос и черты лица Габи твердят о том, кем она родилась.
Я затеваю незначительную беседу с Нанной, пока Габи и Густав помогают измученному покровителю выглядеть живым и поскорее вылечиться.
– Не люблю я это местечко. Слишком мрачно. И что вы тут нашли? – весёлые нотки в голосе женщины указывают на то, что она унялась.
Покровитель неуклюже дёргает носом после своей жалобы.
Найджел проводит важные переговоры именно в этой пещере, всех это устраивает, но только Нанна не питает к ней приятных чувств.
– Светлячки – уютно, но когда они пугаются… Псс! Хоть глаз выколи, но как в душе у Владычицы! – ворчала она.
– Дело вкуса, – ответила я. – Я на такое не покушаюсь.
Габи и Густав закончили и оставили Найджела на мокрых камнях. Даже в такой ситуации они не теряют времени на флирт и подмигивания.
– Переждём здесь, – вздохнув, решает Нанна.
Она старшая и принимает пока что все важные решения. Как вообще этим покровителям угораздило поверить Найджелу, который буквально ведёт себя как мальчишка? Уверена, это было непросто, и Найджелу довелось прибегнуть к крайностям, а именно показать всю свою силу незнакомцам. Это рискованно, и если бы незнакомцы не оставались на их стороне, от «знающих умов» избавлялись. Найджел точно делал это без сожалений или ему помогали, но факт, что он спокойно живёт и не сожалеет, остаётся фактом. Настолько месть затуманивает разум, что раненый ребёнок, которого не жалели, впредь не жалеет других. Но это только мои догадки. Правда это или нет, знают только его самые близкие союзники.