Фантазия чувств

Переменчивые убеждения

 
Совсем недавно с твердым убежденьем,
И будто бы с садистским наслаждением,
Самокритично бил, где тонко, и рвалась
Сеть чувств сердечных, ненависти страсть
Обращена в незримый мир духовный,
Внушили мне враждебную готовность
Крушить нещадно всё, и заново отстроить
Душевный мир, устойчивый к покою.
Так непорядок и уверенность с рожденья
Берется исправлять, и взлеты и паденья
Я обречен принять, как жизненную школу.
Что путь души страданий будет долог,
Тогда не ведал – слышал зов неясный,
Маяк выглядывал в тумане я напрасно,
Как надо бы свернуть на перекрестке,
Не наобум, а в верном направленье…
Вопрос, зачем себе так жизнь я усложняю,
Как нудный фон звучит давно, но я не знаю,
Рефлексия мой друг и недруг беспощадный,
И к книжным знаниям я сделался всеядным,
И мысли рифмовать возникло побужденье,
И взяв перо и лист, с тех пор как наважденье,
Писать, писать стихи, выплескивая душу
В слепых эмоций слов, и блюдо это кушать
Никто бы не рискнул, и пробовать не стали.
Я не поэт, – твердил, – стихи змеёй ужалят,
А надо о любви, талант мне Бог не дал…
Так в женщине, порой, спасенье, идеал
Мужчина ищет, а находит отвращение —
За внешней красотой убийственные тени,
Расчет во всем, холодная корысть…
Потом поймет он, позже, это – жизнь,
Что сам он не умел любить, ценить и верить,
Приобретенья есть в бесчисленных потерях,
А с опытом и женщина отмыта идеально,
Жизнь не сложна, судьба же не фатальна,
В руках всё в наших, в умонастроение…
Такие нынче – навсегда ли? – убеждения.
 

Сон ли?

 
И пропасти страшась, в неё срываюсь всё ж,
Как птицею паря, коснусь ногами дна…
Нисколько не дивлюсь своим причудам сна,
Не осознав, что сплю, мне этот мир хорош,
И будто край мне этот знакомый и родной,
И мной теперь забыт реальный мир земной.
 
 
А в мире сна реальность, к которой я привык,
И будто здесь рожден, вольготно и знакомо.
Особенно чудесно здесь действуют законы.
Меня не удивляет, что часом длится миг,
Что мертвым я живу, дышу я под водой,
В огне, а не сгораю, что снова молодой.
 
 
Никак войти не смею в незапертую дверь,
Стремглав бегу вперед, а остаюсь на месте,
Я рядом окажусь, лишь вспомнив о невесте,
И обнимает нежно, не женщина, а зверь…
Сквозь стены проникаю, пойму чужой язык,
Могу подняться вверх, как будто так привык.
 
 
На службу призовут, вдруг окажусь я голый.
Но это сон, я сплю, и мир, что вижу, грёзы!
Но осознать пока мой разум все ж не может.
Никак он не поймет, зачем мне снова в школу…
И мир, где тело спит, за плотною стеною.
И яркость ощущений, во сне здесь всё иное.
 
 
Я бодрствую во сне, наоборот, быть может?
Устойчив мир земной и чувствами приемлем,
Как парк, театр, гости мы посещаем землю?
Для полного контакта, мы обретаем кожу,
И так мы пребываем, пока не надоест…
Вот тело бездыханно, а я куда исчез?!
 
 
Кто осознает это, тот обретает смелость:
От чувственного мира разлечься захотелось!
 

Что во мне происходит

 
Что там во мне и со мной происходит,
В брожении духа душа где-то бродит,
Бодрости разум дремотно спокойный,
Судьба этой жизни как будто достойна,
Бурный поток молодой пережила она,
Не достигнув высот, не достала и дна.
Что там во мне и со мной происходит?
 
 
В теле усталость накоплена не от труда,
Печальные мысли текли незаметно туда,
Чтобы желанья унять, и не мучили тело
Ненужным, излечит спокойная смелость
Его, и любовью отмоет чистейшей струи,
Только ты от себя, и себе ничего не таи.
В теле усталость накоплена не от труда!
 
 
Пока душа диктовала, душа доставала
Разум и тело действием, было ей мало
Всё, что ни дай, недовольна, капризна,
И ненасытна, без адреса хоть укоризна,
А чувство вины породило и боль и обиду,
Мол, судьба у тебя не судьба, а планида.
Пока душа диктовала, душа доставала.
 

Сложно сказать

 
Чтобы закрыться накрепко душой, я откровенен,
Парадоксально от критики уйти, самокритичен,
С прицелом дальним добр, выдержан, этичен,
Но по натуре злой, не злой, а собственно горяч.
Не в профиль и анфас мои смотрите, – в тени!
Ты нам открыт, сказали вы, плохое и не прячь,
А потому что в нас самих всё то, что есть в тебе:
В глазах, в улыбке, жестах, есть короста на губе.
 
 
А тот, кто думает, что так стеной отгородился,
Микроб не может сам без ведома проникнуть,
Прозрачен как хрусталь! И мысли станут в пику,
Начнут терзаться чувства, что взяты им в полон.
Глупец! Ну, что ты говоришь: Мудрец родился!?
Тебя всё выдаёт: слова, ужимки, пальцы, тон…
Да если можешь быть самим собой, как есть,
Тебе хвала! И не нужна хвала – имеешь честь!
 

Чувство и опыт

 
Не ощущать, а вспомнить яркость ощущений
Могу лишь нынче я, как блюд приятный вкус
Забудет мой язык, так и безумному влеченью
Страстей, найду замену слова, это лишь искус!
И стану рассуждать логично, без смущенья.
 
 
А что душа? Она припомнит каждое мгновенье,
Любви повтора жаждет миг, но опыт ей перечит,
Мол, невозможно заново, лежат повсюду тени,
И девственность утрачена, в тебе противоречие
Двух чувств, духовно плотское, что выше ценишь?
 

Лицо и зеркало

 
Приблизься к зеркалу. Лицо
Ты там своё увидишь? Эго!
И тень грехов былых отцов,
И талый след былого снега.
Приблизь ты к зеркалу лицо.
 
 
Смотри, и вскоре уж чужой,
С глазами, полные коварства,
Смеется злобно над тобой,
И нет сочувствия и братства.
Смотри в себя, а там – чужой.
 
 
Но это ж я! Лицом и ликом.
Тебя узнал я, жизнь с тобой.
Открыть невидимое дико,
Приветлив я – глазами злой!
Но это ж я с лицом и ликом.
 
 
Ты кто пришелец из стекла?
Двойник. И скрытая изнанка.
Душа сближеньем истекла,
Себя былого зришь останки.
Я сам пришелец из стекла.
 
 
Приблизься к зеркалу. И он
В тот час приблизится. Скажи:
Я есть реальность, а ты – сон!
С тобой не хочется дружить.
Приблизься к зеркалу, и он.
 

Прости меня

 
Прости меня, что вспоминаю,
Тревожу душу понапрасну…
Мне хорошо, и всё прекрасно!
О чем грущу, и сам не знаю…
В затылок дышит старичок,
И он молчит, и я молчок!
 
 
Так далеко гляжу в былое,
Что будто там и нахожусь,
Однажды просто не вернусь,
Глаза мечтательно закрою…
Не старичок на плечи давит,
Старуха-смерть меня избавит.
 
 
Она избавит, если хочешь
Пойти в неведомые дали,
Тебя такого там не ждали,
О чем не знаемо хлопочешь.
За мною ходит всюду тень,
Мне обернуться страшно лень.
 
 
Прости меня, что вспоминаю,
Того, что было, не вернуть,
И жить бы дальше как-нибудь,
Ведь всё равно же, догорая.
Я сам такой, как тот малыш,
Но на полвека старше лишь.
 

Расхлябанность чувств

 
А нынешний улов, так, мелкая рыбешка,
Нет мысли путной, мысли – таракашки…
У жизни месть – под мышкой вошка.
А в голове, брр гадость, одни какашки.
 
 
Бывает! Что?.. Слова принес с помойки.
Где лирика, поэт? Любовь и вольность…
Я сам себе один, осиротела койка…
Бесчувственный!.. А вот душе-то больно.
 
 
И теплый дождь мешает мне поплакать,
И август на дворе, и я среди травы…
Улов мой нынче так… рыбачил ли, однако?
Раздробленность ума и тяжесть головы.
 
 
То – есть! Пред зеркалом… ну-ну!..
Себе же корчу рожи, а он мне – наготу.
Ха-ха! И скрючился худой. Ты у него в плену?
И дама за спиной, как смерть, прекрасна на свету.
 
 
Безумствую!.. Играю. Отчаянно играю.
Слова тяжелые, жонглирую чертовски!
На грани пошлости. Душа не замирает,
Она в стыде. На гроб пойдут и эти доски —
 
 
Гнильё, и в печку не годятся, туда сойдут.
Ай, ай!.. Ведь кто-то и прочтет твой стих?!
Не покажу, еще не писан он, избегну суд…
В уединении бесслезное я плачу за двоих…
 

Визит к отцу

 
Я приеду автобусом, веришь?
Обещаю – на этой неделе,
Чтоб то место однажды найти,
Для тебя, где свершились пути.
 
 
Сверху я, ты покоишься снизу.
Нам не срок оказаться поближе,
Молча, так посидим, хоть часок,
Ты промолвишь тихонько: Сынок!
 
 
Всё, что было, быльём поросло,
Грустный вышел, увы, эпилог…
Сорок с лишним умаялось лет,
Ты, сынок, и постарше и сед.
 
 
Всё поймешь, я теперь не один,
Мать твоя упокоилась, сын…
Что тебе до истлевших костей?
Береги своих кровных детей.
 
 
Понапрасну меня не тревожь,
Все обиды твои – острый нож.
Так послышалось… Папа, прости!
Я поддержки пытался найти
 
 
У тебя под могильным холмом.
В землю твердую тычусь я лбом,
Водку пью за души упокой…
Не сержусь на тебя, боже мой!
 
 
Было, было… Тебе не судья.
Всё же мы, как и прежде семья:
Галка, Юрик, и папа и мать…
Как мне хочется вас всех обнять!..
 

Мысли ток

 
Семь тысяч мыслей в миг один, нейроны
В бульоне тока крови бешено искрят,
И вспышки кадров в радужной короне
Следы времен любых картинок наугад,
Во мне и вне меня, я будто посторонний.
 
 
Кипенье свяжется в цветное ли звучанье,
Иль чувства мыслью слова форму обретут,
Иль исключительно присутствует случайность
Стремительных нейронов устремленный труд.
Я пару-тройку мыслей выхвачу нечаянно.
 

Узелки ниточки

 
На ниточке – узелки,
Узелочки на память.
Воспоминаний пламя,
Какофония – музыки.
 
 
Клочки и обрывки,
Лестница без перекладин,
Время слижет гладью
С пережитого сливки.
 
 
Сразу – как обухом – тук!
Прорвутся из хаоса звуки,
Бросаются к ручке руки,
Неуловимый щемящий звук.
 
 
В голубизне, как замрет паденье,
Вот оно! Ждешь ненасытно,
А рядом, прищурься, не видно,
В свободе на веки пленник.
 
 
Обрывки, осколки, фрагменты —
Это картина иная,
Не настоящая, знаю,
Чаяний всех рудименты…
 

Двойственное чувство

 
Такое чувство, будто бы играю
Заранее написанную роль,
И если текст забуду, то подскажет
Слова невидимый суфлер,
Как выхожу за рамки пьесы,
По мне ударит тот час боль,
Мол, долг кармический исполни,
На то есть с небом договор.
 
 
И длится век мой ожиданьем,
Когда я стану сам собой,
И не по воле скрытой, тайной,
Начну я действовать свободно,
И все, что грубо навязали,
Висеть не будут надо мной,
Как черновик могу исправить,
Переписать как мне угодно.
 
 
Верно ли двойственное чувство,
Иль разум ищет оправданье,
Скрывая страх перед кончиной,
В бессмертье хочется поверить,
Но каждый день он наблюдает,
Как тело дрябнет увяданьем,
Оно погибнет, как носитель,
Пред ним откроются ли двери?
 
 
Чем объяснить мне ощущенья,
Мол, не свободен, роль играю
Один из многих в данной пьесе,
Где всё прописано дотошно,
Спектакль кончится, и только
За ним наступит жизнь другая,
Сменив одежду, маску сбросив,
Тогда и быть собою можно!
 

Кто хитрит

 
Ну, ты душа моя хитришь,
Сумела все так перепутать,
Когда нет страсти, нет уюта,
Живешь страданиями лишь.
Внушала мне искать покой,
Нашел его – и сам не свой!
Ну, ты, душа моя, хитришь!
 
 
Наверно, зря я упрекаю
Тебя, незримая душа!..
Что говорю, и сам не знаю,
Что хочешь ты, не понимаю.
Куда-то мысли все спешат,
Побег из рая прямо в ад.
Тебя я зря так упрекаю…
 
 
Земные сроки в сорок лет,
Душа, ты просто не заметишь,
Другие цели на примете,
А то, что я уж телом дед,
И у детей свои уж дети,
Тебе как будто и неважно,
Не утолилась будто жажда
За эти сорок с лишним лет.
 

Опустошенная душа

 
Опустошенная душа огнем самокритичным
Молчит…. Пустыни мертвый край горелый
Безжизненный. Спит, ест и пьет живое тело.
И «Я» на троне переменных чувств и взглядов
Взирает, думая, где, как и что разрушить надо
Души опустошенной огнем самокритичным…
 
 
Из тверди ли глубин, сквозь черный пепел
Родник в щелях по капле торит путь наружу,
Ему и свет, простор и воздух свежий нужен,
Себя отдать и семени, и корню без остатка,
Он на любовь души ответной очень падкий,
И оживит и твердь глубин, и черный пепел.
 

Лицо души

 
Лицо души я не увижу,
Лицо же тела предо мной.
Чего я больше ненавижу,
Слепых эмоций иль покой?
Душа желала проявиться,
Пока была так молода,
А мне приспичило стыдиться
Её святых плодов труда.
Гляди в глаза, увидишь душу,
Так говорит, кто понимает,
И не слова, а тон их слушай,
Душа открыта, но немая.
Болтает ум, он многословен,
И потому что чувства прячет.
Кто фальшь, иллюзию уловит,
Разоблачит, смолчит, но зрячий.
Смотрю в глаза свои, не лгите,
Я перед зеркалом, и что же?
Любви хочу, мне помогите!..
Вы откровенно лжете, боже!
Там грусть, обида и печали,
Черты души ли это светят?..
Вы сами часто замечали,
Глаза на вас смотрели эти?!
Черты лица – следы отметин:
Желанья, страсти, горе, боль.
И трижды больше взяли дети,
Как расшифрованный пароль.
Там вы – и стыдно, очень горько
За неудачи, за измену…
Кричали гости: «Горько, горько!..»
И поцелуй навеки ценный.
Душа целуется с душой —
Прикосновенье губ холодных…
Холодных? Нет! Мне хорошо!..
Потом уж будет как угодно,
Когда всё станет это прошлым.
Лицо души – глаза и нежность.
Сейчас мне гадко, низко, пошло.
Прозреть на миг так неизбежно!
 
 
На шпильку острую нанизать
Сто тысяч слов, убить их разом!
Лицо души – судьбы сюрпризы,
Лицом же тела – безобразен…
 

Знанья помогут

 
А нужно знать ли больше, чем я знаю,
Дадут ли знания мне смелость и покой,
И после жизни жизнь ли есть еще иная,
Просить ли знанья, тайну, мол, открой?
 
 
Допустим, разумом уверовал в бессмертие,
Что тело временно для духа есть обитель,
И часть души моей в свою впитают дети,
Сомнения снимет ли подобное открытие?
 
 
Зачем тогда цепляться за желанья,
И достигать бесчисленные цели,
Когда ты знаешь тайны мироздания,
Что временщик ты в смертном теле?
 

Отпустить былое

 
Простил и попросил прощенье
У всех с кем был когда-то связан,
Ослабло к прошлому влечение,
И легче на душе и грустно разом.
 

Хвала болезни

 
Болезнь – это отклонение от нормы,
Следствие неправильного поведения,
Искаженье особо идеальной формы,
С разумным правилом несовпаденье.
 
 
Эталон будто есть у природы особый,
Независимый он, божественной сути;
Он анализ, оценка, сравнение, проба;
Инструкция, указатель на перепутье.
 
 
Но болезнь – это творчества сила,
Вдохновительный стимул некий,
Чтоб от спячки душа пробудилась,
Дух чтоб креп от борьбы в человеке.
 
 
Болезнь – айсберг, теченьем влекомый,
Физический недуг в сравненье ничтожен;
Пусть изящен фасад у телесного дома,
Душу, фундамент, болезнями гложет.
 
 
А внутри боль под замками запретов,
Стыд и срам отражен в зеркалах,
В добродетель там страх разодетый,
И злоба во взгляде, и лесть на устах.
 
 
Эти болезни – душевного рода
Тщательно скрыты, носить тяжело.
Золотоносная для поэтов порода,
Они вдохновитель, а вовсе не зло.
 
 
Гений – болезнь, отход от нормы,
Братья ему – идиот и юродивый.
И стих сам особенно вздорный,
А начинался умно он, вроде бы.
 
 
Похвала болезни?.. Умалишенный!
Болезнь – это нечто позитивно плохое?..
Взирает святой так печально с иконы,
Боль себе заберет, чтоб нас успокоить.
 

Глубины

 
Чуть слышным шепотом глубины
Мне знак особый подают,
Теней минувшего картины
Утрат печали самосуд.
 
 
Слова не зная ощущеньям,
Умом я силюсь передать,
Простить себя, просить прощенье,
Что шлют глубины угадать.
 
 
Там чистых струй сильно теченье,
Там тайна яркого огня,
Там мудрость многих воплощений,
Там ждут любимые меня.
 

Ум чувствует

 
Вопросы прежние уму не чинят пытку,
Испил сполна он горького напитка,
Чтоб отрезветь для ясного мышленья,
Вперед проблем почувствовать решенья,
Душа тогда в спокойном созерцанье,
Ум стрелами эмоций яростно не ранит,
Ум чувствует, а чувства размышляют,
На зло не ополчаются, добро не умаляют.
Вопросы прежние теряют остроту,
Надежда с верою с любовью расцветут,
Холодный ум с духовностью сроднится,
Душе потребно что, тому дано и сбыться.
 

Бредовый жар

 
Слушайте: этот парень – псих!
Смесь гремучая, слово – камень.
Надо же – дурень – вымучил стих:
Песок горячий ни лёд, ни пламя.
 
 
К тому же и Небо, и Кровь сравнял.
Ведь звезды ночью, а днем их нет!
Пуховых перин и тепло одеял…
Умчался, умчался, а след?..
 
 
Дрогнули Земли: входит врач.
В халате. И шприц – копьём.
Матушка! Было б о ком…. Не плачь!
Лежать под крестом – вдвоём.
 
 
А этот? Опять за своё. Кыш!..
Разве можно сгубить, чего нет?
Дайте на хлеб, на водку. Шалишь!
Умчался, умчался, а след?..
 
 
Безумец! Окошко – в крестах —
Решетка стальная – пробуй!
И жена – молодуха – в летах.
Толи смех, толи слёзы у гроба.
 
 
Надоели!.. А ну вас к шутам.
Моя хата – подумаешь? – с краю.
Понял – поздно: одна маята,
Мне бы выпить, забыться раем.
 
 
А корабль? – о, близко – скала!
Кто на трапе?! Налево руля!..
Я ему – что могла – отдала…
Сумасшедший кричит: Земля!..
 

Ума души язык

 
Язык лукавый переменный,
Ему хозяин ум развратный,
Порой бывает откровенный,
Что вам и стыдно и досадно,
В окно души взирать парадно.
 
 
Как часто вольными речами
Он бьёт по совести бесстыдно,
И жжет неласковое пламя,
А вам за то вдвойне обидно,
Навек впитает горечь память.
 
 
Увы, такой вот несуразный,
Обычный, глупый и смешной,
Души страдания и праздность,
Судьбы хотелось бы иной,
Сок перебродит в жуткий гной.
 
 
«Что он сказал, переведите!..
Нет смысла там, нарезка слов».
Вы правы, смысла не ищите,
Поведал вам сюжеты снов,
Где дух явиться был готов.
 
 
Как описать души незримость,
Как чувства словом передать,
Как Замок выложить из дыма,
Как из земли дозваться Мать?!
Во мне болезнь необорима…
 
 
И снова я мальчишка малый,
Конфеткой редкою доволен,
И не капризный и не шалый,
Судьба мне щедро обещала
Дары любви и счастья воли.
 
 
Вам надо только бы терпенье
Дослушать сказку до конца,
Где нет в помине поученья,
Тогда увидите в сеченье
Лик старика с душой юнца.
 
 
Кому так страстно неустанно
Разговорился как хмельной,
Как в монологе в век длиной,
Чтоб показать свои изъяны?..
И в самом деле, разве пьяный…
 

К памяти

 
К чему ты колешь, Память, за былое,
Когда назад, ты знаешь, не вернуться.
Ну, да, разбил, подарок мамы, блюдце,
Пора и перестать быть совести иглою,
Без страха и стыда назад бы оглянуться.
 
 
Как часто Память, ты мучительно колюча,
Есть столько дней обычных, бытовых —
Страницы чистые, как будто стерла их,
Упреком горечи до самой смерти учишь,
Всё неприятное давай разделим на двоих.
 
 
По справедливости и ты не без греха,
Могла и обмануть, забыть и опозорить,
Как оскорбленье мелом на заборе,
Куснуть и спрятаться, как подлая блоха.
Дружить нам надо верно, а не спорить.
 

Смута

 
Полнолуние горячечного лета
Кровь войны усиливает где-то,
Где-то свадьба, где-то похороны,
Ко всему причастен посторонний
В чувствах ощутительной тревоги,
Эхо взрывов сотрясающей дороги
Превращают слёзы в капли дождевые,
В стонах гнева гибнут только что живые,
В головах живых мятежные качели
Скрипом раздражительным запели,
И Большой Луны сжигающая линза
Мечется лучом безумия по низу,
Фосфором ли рвется, ли напалмом,
Крестятся, читает тихо псалмы,
И душа у каждого в смятенье,
От Луны исходит наважденье.
 

Обманщица надежда

 
Надежда нас обманывает ловко,
Болтается пред носом как морковка.
Тянусь рукой, чуть-чуть еще и хвать
Пустое место!.. Дразница опять,
 
 
О чем мечтаю, тем оборотится.
С надеждой ждешь опять успеха,
А чуть шагнул, спорхнула птицей,
Иль лопнет как пузырь от смеха.
 
 
Надежда ловкая обманщица, я знаю,
Но как дурак, я верю и мечтаю,
Ну, завтра, через месяц, через год
Удача все равно ж ко мне придет!..
 
 
И год, и два, и десять пролетело,
Она меня кидает то и дело,
Что я привык и, правда, к неудаче,
Не дам опять себя я одурачить!..
 
 
Успех пришел, похлопал по плечу.
Отстань, надежда, видеть не хочу!
 

Дети спасительный круг

 
Да будет так, как тайно не желаю,
Что говорю за чувствами и ложно,
Открыт душою будто осторожно,
Войти туда не каждый и решится,
Чего страшусь, к тому и призываю,
Несчастьем мне доводится учиться.
 
 
Как лучшее показывать привычно,
Так глупо выворачивать изнанку,
С улыбкой добродушие приманка,
Хочу понравиться я вам, не говорю,
Пусть муторно, а выкрикну: Отлично!
Вас бодростью завидной одарю…
 
 
Где наскрести себе такую бодрость,
Чтоб щедро раздавать её вокруг?..
Не зная сам того, тепло приносит внук,
Чумазый, мокрый лезет на коленки,
И взрослые к душе взломает коды,
Цветные в сером высветит оттенки.
 

Срез следа мысли

 
Хоть маленькую толику душевных удалось
Мне вымести болячек невидимую горсть,
И этого достаточно, чтоб груз свалился с плеч,
Не суетиться попусту, хотелось мне прилечь,
А то и беспокойство в ногах толчками нервно
Усилилось до боли лет на сто так примерно:
«Закрой глаза для бега, и прямо к горизонту,
Нащупай слепок цели мечтательности контур,
Где счастье женской грудью напоит до отвала,
Ты жил, страдал, голубчик, но бесконечно мало»
Надеюсь, расшифрует читатель мой случайный,
Что я ему поведал нарезкой строк отчаянно.
Пусть это буря будто души нерукотворной,
Или ума дыханье души глубин тлетворных,
Щепотку пыли мудрой собрал я по сусекам,
Что от ума разврата быть мнилось человеком.
 

Отчаяние свободы

 
Отчаянье, как родственник свободы,
Сорвет с души удушливые путы,
И счастья холодом охватит на минуту,
Бесстрашья страсти выдохом в угоду,
 
 
И ложный стыд слетает шелухою,
Просторно мне отчаянным порывом,
Души услышу действовать призывы,
Тогда пойму, что жить, конечно, стоит.
 
 
Отчаянье в бессилие застоя
Замедленною бомбою взорвется,
И сил немереных намерено найдется,
Но я пока что в равновесии покоя…
 

Скучная тема

 
От вечно хорошего плохо становится,
Значит, в хорошем плохое сокрыто.
Нет худа без доброго, знаем пословицу.
Внутренне добрый, а внешне сердитый.
 
 
Честным казаться и лгать постоянно,
Да так убедительно лгать и правдиво,
Завидовать трезвым, бахвалиться пьяным,
На час хоть казаться фальшиво счастливым.
 
 
Мораль, психология – скучная тема,
Искать своим чувствам истоки, причины.
Талантливо страстью создать бы поэму,
Трагикомично, как любит мужчина,
 
 
Струны души, чтобы радугой пели,
И чтобы и слёзы, и вздох облегченья,
Весна чтобы снова запела капелью….
А ты вместо лирики – нравоученье,
 
 
Мораль, психологию. Скучно ужасно.
В старости будем на лавочке думать,
Что жизнь пролетела как будто напрасно,
Теперь одинокий, больной и угрюмый.
 
 
Кому – не везло, а другому – удача,
Судьба, мол, такая, и нечего плакать.
Душа не на месте, и мысли всё скачут,
А в чем же причина, узнать бы, однако.
 
 
Пока молодой и беспечно влюбленный,
Пока перед будущим страх не пугает,
И жизненным опытом не угнетенный,
Хочется клясться: «Люблю, дорогая!»