– Так, меня не волнует, где ты там работаешь, ты возьмёшь эти деньги или я приеду и засуну их тебе в глотку, поверь я могу, делала уже такое, чтобы ты своей бедняцкой гордостью наконец подавился. А вообще меня волнует, где ты там работаешь, когда твоя главная задача учиться. И как, твою мать, тебя угораздило связаться с Мерсадом? Ты хоть понимаешь, кто он? Была бы я рядом таких лещей бы тебе надавала – Розалин ходила по коридору, гневно вышагивая – он не самый хороший человек, хоть и известный боец, тебе не следует водить дружбу с подобными, так что завязывай – Сандро вздохнул, ему было не привыкать выслушивать упрёки от Розалин в такой манере, но он был уже не тот мальчик, которым она его запомнила, уходя на фронт.
– Я не вожу дружбы с теми, с кем работаю, это другое. И вообще, если бы не моя работа, ты бы даже сюда позвонить не смогла. Если ты думаешь, что я не вижу все возможные риски, то значит ты вообще меня не знаешь – Розалин застыла на месте, такой реакции она не предвидела, всегда тихий Сандро превратился в хладнокровного и строгого парня.
– Это все твои подростковые выдумки, знаем, плавали, пройдёт, главное не пожалей о том, сколько дров наломал за это время. Поверь, такие связи тебе ещё аукнутся.
– Даже если будут последствия, то это только мои проблемы, но учитывая как давно я уже всем этим занимаюсь, можешь не беспокоиться обо мне – Сандро злился, он больше не хотел быть в её глазах младшим братом, не хотел, чтобы его воспринимали как ребёнка, который ничего не смыслит в жизни, когда в действительности он давно уже ушёл за ту грань, где кончается детство. Единственная его слабость, были эмоции, но и те он уже приноровился скрывать.
– Ну раз ты такой самостоятельный, то, что тут сказать, не моё это дело значит – напыщенно подытожила Розалин. Не такого разговора она хотела, но сама вывела на эту тему. Сандро снова тяжело вздохнул, знал он эти женские способы надавить на чувство вины, его мать постоянно этим пользовалась.
– Я не это имел в виду, моя жизнь это и твоё дело тоже, но я достаточно умён, что устроить свою жизнь самостоятельно и твоя опека, это в большей степени оскорбление, чем, чем забота, я не знаю, как объяснить. Ты ведь пошла на фронт, разве не пожалела о своём решении? – «нашел за что зацепится» подумала Розалин.
– У меня не было выхода, это было самое разумное решение – выпалила она.
– У тебя были проблемы? Почему ты не обратилась к нам тогда?
– Да дурень ты, я пошла, чтобы тебе на учебу денег дать! Дня не проходило, чтобы Эн не сокрушалась о том, что не может позволить себе отправить сына в лучший университет, да и я тоже. Моя жизнь уже тогда была кончена, как ты не понимаешь, но твоя нет, а ты все мои труды и труды твоей матери просто коту под хвост – Сандро не знал, что сказать, он думала, что Розалин передала деньги им, чтобы они их уберегли от жадных лап её собственной семьи, но никак не мог предположить, что девушка заботилась о его будущем.
– Мне? Зачем? А почему ты со мной это не обсудила? Как можно принимать такие решения, не обсудив их с самыми близкими людьми, ну ладно со мной, но мама имела право это знать?
– Что обсуждать с Эн, она сразу отмела мои деньги, которые я заработала на заводе, а от такой суммы точно отказалась бы, так что я рассчитывала на твою рассудительность, а теперь я черти, где, а человек ради, которого я в это черти, где поехала, не хочет брать денег, да к тому же решил свою жизнь под откос пустить, замечательно. Не зря говорят «не делай добра» – она хотела уже бросить трубку, но не решилась, что-то её удерживало, какие-то силы, которые были выше её вспыльчивости и порывистости.
– Хорошо, не горячись, я возьму эти деньги, но как бы в долг и буду возвращать по мере возможностей, тем более может ты уже вернёшься домой к тому времени. Свою жизнь я под откос не пустил, знаю, что учеба откроет мне множество путей и понял это ещё лет в семь – Сандро, разумеется, не планировал брать её деньги, но так боялся, что девушка может бросить трубку, что согласился. Его до глубины души тронули её слова, но огорчало лишь одно, Розалин заботилась о своём маленьком брате, а не о взрослом мужчине, коим Сандро хотел казаться в её глазах – спасибо, что пошла на это ради своего пусть и не родного, но наверно все-таки брата, это очень важно для меня. Я буду учиться и пройду конкурс на место, можешь не волноваться.
– Брата? Ты сказал брата, да? – Розалин смеялась, он врал ей, хотя она уже как-то отлупила его, будучи двенадцатилетней девчонкой за ложь, когда маленький Сандро, соврал о том, что потерял школьный рюкзачок, который на самом деле у него отобрали другие ребята. Да, не лучшие способы воспитания, но иначе она не умела – хватит врать или ты не знаешь, как я ненавижу ложь? – Сандро растерялся, он не понимал, где он соврал, но подумал, что Розалин продолжала речь об университет.
– Да честно возьму твои деньги, даже могу чек потом предоставить, не надо так злиться – волновался он.
– Да к черту деньги! – Розалин сорвало, она уже не могла больше говорить спокойно, хотя их беседа с самого начала была на повышенных тонах – никакой ты мне не брат! – кричала она в трубку, уже не беспокоясь о том, что кто-то мог её услышать. Сандро окончательно запутался и сник, для него пылкая натура Розалин всегда была загадкой, но сейчас это было уже слишком.
– Ну да, я не спорю, мы не родные брат с сестрой, но ведь ты всегда обо мне заботилась как о своем брате, разве не так? – тихим голосом сказал он, боясь, что на него снова обрушится гнев Розалин, а в гневе она была страшна.
– Ты шестнадцатилетний извращенец, вот ты кто. Я живу и даже не знаю, что ты только и думаешь, как на меня залезть – Розалин осеклась, не это она планировала сказать, но привычка ненавидеть всех мужчин брала верх.
– Что ты несешь? – Сандро хоть и любил её, может даже немного желал, но точно не так, как описывала Розалин. Он был рассержен не меньше неё – а не много ли чести тебе, не думаешь? И вообще откуда мысли такие?
– Да всё я слышала, ваш разговор с Мерсадом, что ты меня хочешь трахнуть – Сандро начал вспоминать последний звонок бойца и понял, где была утечка информации, но тут же расслабился, его тайна, так долго томимая в душе, вскрылась.
– Ну так это любовь, ты пожалуйста, не перевирай мои слова, хорошо? – он говорил так спокойно и уверенно, что Розалин умолкла. Да, она перевирала и прекрасно знала об этом, но о любви точно говорить не умела, для неё это был пустой звук, ширмочка для грязных мужских мыслей.
– Ваша хваленая любовь лишь пустой трёп для того, чтобы затащить девушку в постель – Сандро засмеялся в трубку, оборвав речь Розалин – что ты смеёшься, думаешь я не знаю мужчин? Ты такой же, как и они.
– Ты сама то себе как это представляешь? Я и тащить кого-то в постель, да потешная была бы сценка. Розалин, не путай понятие любовь и страсть, это разные вещи. Да бывает они идут рука об руку, но для безответной её формы страсть не предусмотрена, к сожалению, а может к счастью. Ты думаешь, когда в двенадцать лет я осознал, что влюблен в тебя, я думал о сексе? Нет – тихо добавил он – нет, я и сейчас не думаю об этом, иначе бы нашёл себе кого попроще, чем гроза района – он слушал тишину в трубке – Розалин, да, я люблю тебя, но не той любовью, которую ты привыкла видеть на наших улицах. Я просто люблю, не прося ничего взамен, такой как я не может рассчитывать на обоюдные чувства, тем более в этом возрасте. Мне достаточно было просто видеть тебя и всё. Розалин, ты тут?
– Да – ответил недовольный голос.
– Хорошо, ты не загоняйся на этот счет, это тоже только моя проблема. Для меня ты навсегда останешься старшей сестрой и не более, тебе не о чем беспокоиться – эти слова ему дались особенно тяжело, хоть он и смирился с этим ещё очень давно. Розалин плакала. Она не плакала, когда покидала дом, не плакала даже, когда её били и насиловали, но сейчас не могла сдержаться. Сандро услышал её всхлипывания и начал тревожиться – Розалин, почему ты плачешь? Что с тобой?
– Я не хочу быть сестрой – сквозь слёзы проговорила она. Сандро сел, он не до конца понимал, о чем она говорит, а даже если и догадывался, то поверить не мог.
– О чем ты? Я не понимаю? Мы же выросли вместе, блин, да ты наверно даже подгузники мне меняла – Розалин не засмеялась от последних слов, а ещё больше начала плакать. Она убрала телефон от уха, села на корточки, прижала колени к груди и зарыдала. Из-за угла показался Раук. Мерсад изначально пришёл на звук ругательств и встал за углом, но, когда услышал плач решился подойти.
– Э, ты чего? – удивленно спросил он, обнаружив Розалин в позе зародыша на грязном полу коридора.
– Я не хочу быть сестрой! – крикнула Розалин и залилась слезами. Мерсад думал и не понимал.
– Ну не хочешь, не будь, в чем проблема? – Розалин затихла, а Мерсад удивился, что в самой непонятной ему ситуации он смог выдать что-то полезное, хотя абсолютно не знал о чем говорит. Розалин быстро встала, уверенно приложила телефон к уху и быстро заговорила.
– Я не хочу быть сестрой, понял, ублюдок? – Сандро молчал, он понимал не больше Мерсада.
– Хорошо, хорошо, будет как ты хочешь, не хочешь быть сестрой, будешь братом.
– Нет! – злобно крикнула Розалин, Сандро окончательно растерялся.
– Я ни черта тебя не понимаю, а кем, другом, врагом, можно поточнее? Может просто никем? – он уже бил наугад.
– Нет, нет и нет! – не унималась Розалин, слёзы уже почти обсохли на её лице и Мерсад отошёл в сторону, но занятная беседа так и манила подслушать.
– Хорошо-хорошо, будешь просто Розалин, как миллионы других таких же Розалин в нашей стране, я правда не знаю частоты этого имени – он не успел закончить, как снова услышал громогласное «нет», от которого ушные перепонки едва не лопнули – ну всё я сдаюсь, сама решай кем тебе быть – Розалин молчала – ты хоть не плачешь уже? Дай угадаю «нет!» – он смеялся, её злобные «нет» звучали как каприз маленького ребёнка и умиляли его.
– Я не хочу быть сестрой.
– Да я понял уже, это слово в списке табу – продолжал усмехаться Сандро.
– Я хочу быть девушкой – Розалин разрумянилась.
– Ну ты по половому признаку вроде девушка, хотя как-то ты меня так отлупила, что я уже точно не скажу. Но у нас свободная страна и ты вправе решать сама какой пол выбирать – Розалин вновь вспыхнула от злобы, а Сандро весело хохотал.
– Твоей девушкой, идиот – смех прервался, Сандро скатился с дивана на пол.
– Что? – но побоявшись, того, что девушка-огонь быстро передумает тут же собрался и официально ответил – хорошо, девушкой, так девушкой, да хоть женой – сердце его часто билось, он до сих пор не мог полностью осознать всего произошедшего, но про себя отметил, что впервые вел беседу не с грозной пацанкой, а с обычной девушкой, которая смущалась, намекала и даже успела всплакнуть.
– Дошло наконец, с таким успехом ты точно завалишь экзамены. Ладно, мне пора идти и только попробуй таскаться по местным шалавам, я вернусь и протащу твою морду по всем бордюрам района – Розалин знала, что уже не вернётся домой, но ей это было нужно, почувствовать себя чье-то девушкой, быть как все, под широким крылом любви, пусть и настигшей её так поздно.
– Не буду и не потому, что боюсь тебя, а потому что люблю. Значит ты будешь моей женой? – Сандро не верил своему голосу, будто это была какая-то глупая игра. Розалин прикинула насколько ещё можно позволять себе фантазировать такие вещи, учитывая, что завтра она вступит в бой в компании двенадцати Свидов против сотни Рауков и решила, что можно.
– Да, но мне нужно роскошное предложение, красивое кольцо и пышную свадьбу. А ещё я не выйду за тебя, если твоя тощая задница, не будет протирать скамью в университете – Сандро улыбался.
– Тощая задница будет стараться – усмехнулся он – а кольцо, кольцо хоть завтра могу выслать на фронт. Хочешь? – слово «завтра» вернуло Розалин на землю.
– Мне пора – она не клала трубку, ей нужно было сказать что-то ещё, она собралась с духом и добавила – пожалуйста, береги себя и Эн – Сандро не успел ответить, как в ухо ударили мерзкие гудки прерванного звонка.
Розалин двинулась в сторону Раука уверенным и твёрдым шагом, впереди было ещё много работы.
– Ого, да тут у нас любовь. За кого это ты замуж собралась? – ехидничал Мерсад. Розалин заносчиво посмотрела на него.
– За Сандро – и пошла по коридору дальше, но Мерсад был так шокирован её словами, что пошел следом.
– Что? За этого малолетнего говнюка? Да ему шестнадцать! – Розалин резко остановилась и повернулась к нему.
– А ты собрался спать с человеком, которого знаешь не больше пары часов – Мерсад отвел глаза.
– И то верно – они вместе засмеялись, а потом пошли каждый своим путем, счастливые и готовые умереть в любой момент.
Глава 17
Анри вышагивала по коридору инженерного корпуса уже наверно раз двадцатый в надежде найти там Ника, но всякий раз кабинет был пуст, как и его любимый уголок для курения.
После сражения, когда Мари и Розалин притащила её в корпус, Анри долго не могла прийти в себя, она молча смотрела в стену, а слёзы беззвучно лились по щекам:
– Анри, он жив, слышишь меня, жив и даже не ранен – твердила Мари, осторожно тряся подругу за плечо – да что с ней такое, Розалин, сделай что-нибудь? Анри с ним всё хорошо, Мерсад его пощадил, ты слышишь меня, Анри? – она не реагировала. Мари начала переживать, думая, что подруга сошла с ума от увиденного, хотя, зная её, сложно было это предположить.
– У неё шок, я видела такое на фронте, бывает – равнодушно сказала Розалин, подворачивая рукав халата на одной руке.
– Так долго? Может ей дать успокоительное? Надо за врачом сходить, а то совсем – она не успела закончить как Розалин влепила Анри пощёчину, Мари отскочила, взвизгивая – ты что творишь? – вскричала она, но тут же заметила, как глаза Анри стали блуждать по стенам кабинета, взгляд становился осознаннее.
– Ну что, полегчало? – Анри закивала – жив твой Ник, своим ходом ушёл – весело говорила Розалин.
Потом все разошлись, Анри пыталась вернуться к работе, нашла себя в списке дежурных во второй операционной, но врач сказал, что все операции переносятся из-за помывки. Анри не стала вызываться в добровольцы для наведения чистоты, а быстро направилась в кабинет Марка. Мысли её были спутаны, она не могла до конца поверить, что Ник жив, ей нужно было доказательство, но его нигде не было. Раз в час она уходила из сестринской на разведку, не теряя надежды отыскать его, а вокруг все обсуждали детали боя, но она не слушала, слишком глубоко уйдя в свои мысли.
В десять вечера, как по расписанию, Анри вновь наведалась в инженерный корпус. Всё пережитое лишило её боязни темных коридоров, да и предполагаемый убийца был в палате, под наблюдением врачей. Но по привычке она всё же старалась идти тихо, чтобы не привлекать лишнего внимания. С каждым шагом дыхание её перехватывало, казалось, что вот-вот она потеряет сознание от удушья. Встав в дверях кабинета, Анри долго раздумывала, ещё раз заглядывать в пустоту ей не хотелось. Она вспоминала как Ник уходил, как был спокоен и даже пытался шутить, как обнял, как всё её существо тянулось к нему. Она до конца не верила в свои чувства, не хотела верить, но они были. От них уже нельзя было так просто отмахнуться.
Ник, проворочавшись час в постели, так и не смог уснуть. Он молча лежал, уставившись в стену, спиной к двери. День был такой суматошный и забитый событиями, что, заходя в кабинет, он даже не удосужился запереть дверь. Неожиданно он услышал, как ручка двери стала медленно поворачиваться. Кто-то тихо зашел. Ник напрягся, мысленно ругая себя за свою непредусмотрительность. Это мог быть кто угодно, даже пьяный боец Рауков, которой выследил его и решил убить. Но Ник лежал, хотел выждать момент, чтобы напасть неожиданно, притворяясь спящим.
– Ник? – прошептала Анри. Её радости не было предела, когда, открыв дверь она увидела свет знакомой ей лампы. На стуле висела его куртка, а значит он был здесь. Ник напрягся ещё больше, он не был готов говорить с ней, хотя очень этого и желал. Он продолжал молча лежать, надеясь, что она не станет его будить, ведь всегда очень уважительно относилась к чужому сну. Другие медсестры по утрам заходили в палаты с таким шумом, им не хватало только барабана на шею, но не Анри, та всегда старалась не беспокоить спящих, без надобности и говорила «сон – это лучшее лекарство».
Шаги приблизились к дивану. Анри с наслаждением смотрела на то, как на краю дивана у самой стены, закутавшись в плед спал Ник. Она не стала его будить, тихо стояла и смотрела, потом вернулась к двери и заперла замок. Через минуту, Ник почувствовал, как кто-то лёг на диван с другого края, и замер, он почти не дышал, чтобы не выдать себя, ждал, что будет дальше. Но Анри просто легла с краю, глядя на спину, того, кого весь день искала. Этого ей было достаточно, он жив и это самое важное, день выдался тяжелый и тревожить его она бы не решилась ни в коем случае. Так они лежали минут двадцать, не шевелясь и почти не дыша.
«Она здесь, она пришла, она рядом, а ты лежишь и притворяешься спящим» упрекал себя Ник «Мерсад наверно уже давно обменивается с Мари любезностями, хотя он тоже тот ещё трус. Нет, она меня точно не станет будить, так и буду лежать до утра, надо повернуться, надо. И что я ей скажу? Привет, я завтра планирую остановить армию Рауков, пока вы будете сбегать из центра, ты не переживай, всё будет отлично. Идиот, какой я идиот. В самый последний день, когда я могу её увидеть, лежу и прячусь в вонючем пледе, герой. Я её больше никогда не увижу, никогда!» крикнул он в своей голове и медленно стал поворачиваться. Левый бок он отлежал так, что рука затекла и он вытянул её вперёд.
– Привет – тихо сказала Анри сверля Ника веселым взглядом. «Играем, играем дальше, ты спал, ты не слышал, как она пришла, давай скажи хоть что-то».
– Привет, как ты сюда зашла? Я вроде закрыл дверь? – сонным голосом протянул Ник, следя за реакцией Анри.
– Ты видимо забыл закрыть и вот опять я тебя спасла – шутила она. Голос был мягкий и нежный, отчего Ник был уже готов растаять, но тут же собрался с мыслями.
– А, ну ладно – он встал и пошёл к столу за сигаретой. Анри наблюдала за ним. «Живой, а значит Белинда тоже может быть жива» всё это витало в её голове словно праздничное конфетти. Ник закурил, в кабинете запахло дымом, он просунул руку за штору и открыл окно. Теплый весенний ветер ворвался в душный офис. Анри вдохнула полной грудью, свежий воздух взбодрил её. Из окна послышались пьяные крики и смех, лагерь сегодня гулял на полную, даже полковые решили отхлебнуть. Второй ряд был достаточно далеко от них, чтобы устроить разнос за такой беспредел и народ пустился веселиться. Бойцы уже не скрываясь вносили ящики с алкоголем в палаточный лагерь, где собирались возле костров, пили, курили и болтали без умолку. Ночь обещала быть теплой и ясной.
– А ты всё также шастаешь по коридорам одна. Жизнь тебя ничему не учит видимо – Ник сел на угол дивана.
– Ну если бы ты удосужился показаться, тогда бы я никуда не пошла. Ты не ранен? Переломов, ссадин нет? – спокойно спросила Анри, какие-то чувства были задеты, что Ник не заглянул к ней после сражения, но она тут же себя отругала за такие мысли, понимая, что ему пришлось нелегко, чтобы он ещё думал о ней в этот момент. Наверно зажался к какой-нибудь уголок, чтобы его никто не беспокоил и тихо приходил в себя.
– Ну если я знаю, что у меня нет никаких травм, зачем мне бегать и досаждать без того занятым работой врачам. Тем более ты вечно в операционной, да и какая разница, тебе, собственно говоря, какое дело до этого? – Ник сам не верил в то, что говорит с ней в такой манере, равнодушной и холодной. Он помнил ужас в её глазах, когда его забрали и знал, что своими словами немало задел. Оставалось лишь ждать слов Анри о том, что в принципе ей дела нет, они холодно попрощаются и она уйдет. Уйдёт навсегда.
– Какое мне дело до этого? – где-то из груди начала подниматься злоба. Анри пыталась себя сдерживать – какое мне дело? – снова повторила она, словно не верила, в то, что только что услышала – да как ты вообще можешь такое говорить? – вскричала она и резко вскочила. Обойдя диван, она встала напротив Ника, сложила руки на груди и угрожающе посмотрела – каждый раз, когда я что-то делаю для тебя, слышу в ответ только, что тебе этого и не нужно было – Ник расслабился, к такой Анри он был готов – ты всё ждешь, когда же тебя наконец убьют, шутишь о смерти так словно она твоя закадычная подруга и даже не думаешь о чувствах других людей, о том, что кто-то может переживать за тебя. Даже Розалин беспокоилась о тебе, но уж ей-то ты тем более спасибо не скажешь, будешь скидывать всё на свой безукоризненный опыт и какой-то там план в голове, даже не подозревая, что вокруг тебя есть люди, без которых ты бы уже давно сгорел к чертовой матери. Марк тебе подгоняет машины, Мари таскается с тобой как с маленьким по обследованиям, Розалин ищет подходящий Раук, а ты этого даже не замечаешь и принимаешь всё как должное. Зачем идти к Анри после сражения, у меня ведь всегда есть какие-то свои важные дела, куда важнее, чем чьи-то там чувства, да? – Ник улыбнулся.
– Поэтому я не привязываюсь к людям, чтобы не было так больно и тебе советую – он равнодушно встал, подошёл к столу и затушил сигарету, но всё его тело дрожало, к отчитываниям Анри он уже привык, но сейчас она назвала всех и деликатно обошла только свое имя, а значит вся эта её бравада была контролируема, а значит она ничего не чувствует к нему. У Ника было уникальное умение вытягивать из слов только самое неприятное для себя, он действительно часто пропускал всё хорошее, что делалось в его адрес и зацикливался лишь на плохом – тебе пора идти, пока не слишком поздно, не думаю, что ты будешь рада наткнуться на толпу пьяных бойцов – но Анри была куда более прямолинейнее чем Ник, все его увиливания от разговоров она воспринимала, лишь как его внутреннюю боль от одиночества и даже сейчас несмотря на злобу, не могла просто так уйти.
– Раз ты не привязываешься к людям, то тогда зачем предупреждал меня на западном, когда нужно бежать, зачем пытался выдать меня замуж за Марка и даже сейчас переживаешь, как я дойду? – Анри заглянула ему в глаза и что-то заметила, интуитивно.
– Во-первых, предупреждал я не только тебя, но и весь госпиталь, во-вторых, я просто подтолкнул Марка к тому, о чем он и сам до этого думал, можешь спросить у него, когда снова встретитесь. И, в-третьих, не принимай на свой личный счет мои моральные принципы, это не твоя заслуга, может моей матери, но точно не твоя – Анри опешила, ей была непонятна такая колкость с его стороны. Сердце начало сдаваться, нужно было уходить. Она начала себя успокаивать, мыслями о том, что главное живой и этого с него хватит, а она впредь будет обходить его стороной. Все её труды и переживания не обесценивались его словами, она знала, что делала так не по его просьбе, а по велению своего сердца, а значит поступала правильно.
– Хорошо, я тебя поняла. Рада что ты цел и невредим – уже спокойным и немного грустным тоном сказала Анри, сердце Ника сжалось, он как всегда намеренно отталкивал от себя людей, но не умел иначе, не было в его жизни очень уж положительного опыта. Неожиданно Анри подошла к нему и положила руку на грудь.
– Проверяешь есть ли у такого отморозка как я сердце? – шутливо спросил он, а сам едва мог выровнять дыхание, которое сбилось от теплого прикосновения. Анри настороженно считала удары сердца, пульс зашкаливал. Потом она посмотрела в его глаза, зрачки расширены «либо он так злится, либо что-то всё же чувствует, но скрывает. Нет, не злится, видела я как он злится, точно не так, слишком взвешенные слова, слишком логичные аргументы, так люди не злятся»
– Сейчас уйду, не переживай – недовольно сказала она и сердце под её ладонью забилось чаще». Анри улыбнулась, склонив голову, потом быстро стерла эту улыбку и вернула лицу прежнюю холодность.
– Ну что доктор, я буду жить? – продолжал шутить Ник, но Анри уже заметила сбивчивые нотки в его обычно спокойном голосе. Что-то было не так, совсем не так и это её забавляло.
– Такой урод как ты будет жить долго и всех задолбает – констатировала она и опустила руку. Отойдя в сторону, она по привычке убрала прядку волос со лба, лицо было задумчивое, в голове крутились слова Мари «мы не выберемся отсюда, а я не хочу умирать, не сделав того, о чем мечтала». Она перевела взгляд на Ника «да какая чушь то, боже, Мари, надеюсь твоя мечта исполнится. Надо же, один раз ляпнула, а у меня теперь этот бред не выходит из головы».
– Тебя проводить? – тихо сказал Ник, он видел, как одна нога Анри была выставлена в направлении двери, но так не хотел её отпускать, ещё хотя бы десять минут слышать её недовольный голос. Анри смерила его взглядом «ну нет, ты так просто от меня не избавишься. Да, я не Мари, я не умею нажимать на нужные кнопочки, поэтому буду тыкать во все, авось угадаю».
– Я не собираюсь уходить – строго сказала она – если ты, конечно, не гонишь меня в темный коридор, хотя это противоречит твоим высоким моральным устоям – Ник не понимал какую игру затеяла Анри и зачем ей это. Он сказал столько обидных слов сегодня, что она должны была бежать отсюда сломя голову, но что-то её останавливало. Как бы там ни было, он был рад.
– Оставайся конечно, у нас будет больше времени облить друг друга грязью – отшучивался он, забираясь на диван дальше, Анри последовала за ним и расположилась напротив него – но я ещё планировал поспать – ехидно добавил он.
– Черта с два ты будешь сегодня спать – Ник опешил от её возгласа – спать он собрался, ты никогда не ложишься спать в десятом часу вечера, кого ты обманываешь.
– Ну если ты не заметила, меня сегодня мутузили в течение часа, так что я заслужил спокойный сон – «зачем, зачем ты это говоришь»? Ник расстраивался всё больше, что усугублял ситуацию, он не знал, как вывести разговор на хорошую и мирную тему, зато хорошо знал, как говорить, чтобы собеседник тебя возненавидел и думал, что сейчас успешно справляется с этой нежелательной задачей. Анри опустила лицо в ладони «да уж, и на что я рассчитываю, человек устал, а я тут мешаюсь, давай, вставай и иди. Сегодня не твой день».
– Ладно, извини, я что-то вспылила, тебе действительно нужно отдохнуть. Сегодня просто очень нервный день – Ник запаниковал, он видел, как Анри начинает вытаскивать одну ногу, которую подогнула сидя в позе лотоса и понял, что надавил на её чувство вины, которое теперь двигало ею. Это чувство перекрывало даже обиду на его слова.
– Да нет – начал он, но не знал, что сказать – ты можешь здесь спать, там сейчас не безопасно, да я повторяюсь, но с первого раза твой мозг ничего не запоминает, да и со второго тоже – он натянул улыбку, сквозь которую виднелся страх.
– Нет, спи, я схожу к Мадам, она звала меня на какое-то там чаепитие, не могу не прийти, обидится же – она развела руками и не понимала зачем врет, когда минутой ранее хотела остаться, но сказанного не вернешь.
– Ты же понимаешь, что там будет чеснок с тестом? – ехидно сказал Ник, не упуская возможности задержать Анри хотя бы на пару минут. Он смотрел в её глаза, задыхаясь от собственных не сказанных слов, которые встали где-то в горле и не шли дальше.
– Да, я приняла все последствия, выбора не было, могу оставить тебе парочку, если хочешь?
– Нет, спасибо, я их хоть и люблю, но сегодня не хотелось бы вонять чесноком и отгонять вампиров – хохотнул он.
– Почему именно сегодня? – Анри зацепилась за его слова, словно за конец нитки запутавшегося клубка, и упорно тянула.
– Не знаю – он тяжело выдохнул – да блин, да останься ты уже здесь и спи, хватит шастать по коридорам и испытывать судьбу. Ты же сама слышишь, они там уже в стельку пьяные – глаза его горели волнением, он откинулся на спину закрыв лицо руками – просто останься здесь, хоть раз послушай меня – говорил он, не отнимая рук от лица.
– Ну ладно, что орать то так – Анри забралась на диван дальше и тоже легла, устремив свой взгляд на Ника, который уже был готов заплакать от собственной неуверенности и от мысли, что завтра всё закончится, всё это, больше не будет тех веселых разговоров, заботливых упреков и словесных баталий, ничего не будет. Ему хотелось обнять её, сказать что он думает, но зная, что завтра он возможно не выберется, весить на человека привязанность было преступлением, пусть бы всё оставалось по-прежнему – знаешь, я правда думала, что ты умер – тихо продолжила Анри, в отличии от Ника она не мучалась мыслями о том, стоит что-то говорить или нет, немного конечно переживала, что может ошибаться, а терять дружбу точно не хотелось, только это было препятствием, но таким непреодолимым – даже как-то странно видеть тебя в полном здравии. Я хотела тебя кое о чем попросить – Ник убрал руки и подозрительно посмотрел в сторону девушки.
– О чем?
– Мне кажется, ты хочешь умереть, может ты просто устал и тебе всё это надоело, и я тебя понимаю, жизнь не сахар, даже если война закончится ты всё ещё будешь заключенным, но тем не менее, может не будешь так сильно стараться убить себя? Ну так в виде исключения – Ник повернулся на бок и уставился на Анри, в голове крутилось куча слов, даже парочка злостных оскорблений.
– Я больше не хочу умирать – тихо сказал он – раньше, да, хотел, но больше не хочу, какой бы дерьмовой не была жизнь, я умирать не хочу – за окном раздался залп огня Раука, потом веселый смех, а через пару минут крики полкового о том, что ребята разошлись не на шутку и по шапке он им надаёт только так. Всё снова стихло.
– Спасибо – ещё тише ответила Анри и лицо растянулось в приятной улыбке. Ник насупился.
– Тогда у меня к тебе тоже есть просьба, прекрати пытаться всех спасать, в том числе меня – Анри закатила глаза и откинулась на спину – ой, ты когда-нибудь закатишь их так, что назад они уже не выкатятся – оба засмеялись – ну я серьёзно, нет не про глаза, а про то, что ты подвергаешь себя неоправданному риску.
– Ты считаешь он не оправдан? Я бы не согласилась с тобой.
– Что в твоем понимании оправданный риск? Вот в моем это тот, который что-то потом дает положительное. Вот что ты получила от всех твоих попыток, травму головы? – Анри снова залилась звонким смехом – и все-то тебе смешно.
– Я получила гораздо больше, чем ты думаешь.
– Ну вот что например?
– Начнём с того, что я нашла хороших друзей. Во-вторых, у меня изменилось понимание сути этой войны, может конечно ошибаюсь – Анри села, скрестила ноги и приготовилась к долгому повествованию. Ник сел напротив – но мне кажется, что мы сражаемся за выдуманную идею, идею, что там на той стороне плохие люди, враги, а по итогу, там такие же люди, как и здесь. Словно кто-то специально нас столкнул лбами. Всё это шоу, беттеры, праздники по каждому поводу. Хотя какой может быть праздник, когда мы убили сотни тысяч людей и ведь не только бойцов, детей, женщин, мирных жителей и ради чего? Ради земли и ресурсов, нет ведь, наша страна вполне может себя обеспечивать, так же, как и Саандорийский союз, у них нет особой надобности нападать на нас. В учебниках пишут, что конфликт начался ещё на границе, что Рауки двинулись на посты и разнесли их в щепки и я вот думаю, по какой такой причине они ломанулись на погранзону? Было бы занятно узнать, что пишут на этот счет в их учебниках, есть версия, что там мы вероломно напали на их территории. Я помню ещё с университета, на первом курсе у нас были занятия по медицинской этике, где нам приводили примеры того, как саандорийцы жестоко расправляются с раненными бойцами Свидов, даже обычный персонал. Тогда я верила и все верили, потому что, когда тебе читает лекцию заумный дядечка в годах, сложно ему не поверить – Ник перебил её.