История моей семьи в XX веке

История моей семьи в XX веке

Материалы научно-исследовательской работы студентов-культурологов Российского государственного социального университета. Выпуск 1

Татьяна Пушкарева

Андрей Шипигин

Мария Нам

Анастасия Ежова

Михаил Гваришвили

Всеволод Стихарев

Анна Близнецова

Анна Богданова

Ирина Панасова

© Татьяна Пушкарева, 2015

© Андрей Шипигин, 2015

© Мария Нам, 2015

© Анастасия Ежова, 2015

© Михаил Гваришвили, 2015

© Всеволод Стихарев, 2015

© Анна Близнецова, 2015

© Анна Богданова, 2015

© Ирина Панасова, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Введение

Данные научно-исследовательские материалы были подготовлены студентами-культурологами третьего курса в первом семестре учебного 2013/14 года в рамках изучения дисциплины «Прикладная культурология». Проведение и анализ глубинных интервью по теме «История моей семьи в XX веке» стало заключительной, практической, частью изучения методов прикладной культурологии. Прикладная культурология, как и сама культурология, дисциплина молодая, синтетическая, становящаяся, именно по этой причине и методы ее преимущественно заимствованные, «импортированные» из других наук и междисциплинарных научных направлений. Наибольшее значение в рамках изучения дисциплины «Прикладная культурология» приобретает освоение методов качественной социологии, устной истории и memory studies.

«Memory studies» – междисциплинарное направление современной гуманитаристики, возникшее на стыке целого ряда гуманитарных наук – общей и социальной психологии, социальной философии, истории, политологии, семиотики, исторической психологии, исторической социологии, социологии времени – направлено на изучение исторической, культурной, социальной, групповой памяти в современных обществах и обществах прошлого. С 1980-ых годов это направление приобретает характер своеобразной интеллектуальной моды, что позволяет говорить даже о «мемори буме». Понятия «историческая память» и «культурная память» прочно вошли в понятийный аппарат общественных и гуманитарных наук Европы, Америки и России, и, несмотря на нарастающий скепсис относительно возможности корректного использования этих понятий, речь все чаще идет уже о мемориальной (или «меморальной») парадигме гуманитарного знания. Проблематика исследований социальной, исторической, культурной памяти тесно связана с проблемой соотношения индивидуального и общественного сознания, макро– и микроистории. Она охватывает такие проблемы, как соотношение истории и памяти, политическое использование знаний о прошлом; репрезентация прошлого в музеях, памятниках, коммеморациях; репрезентация ближайшего прошлого в масс-медиа, новые национальные субъекты и идентичности; коллективная память и ретроспективная интерпретация социального прошлого; апелляция к прошлому и способы ее выражения в искусстве и литературе и многие другими проблемами.

Исследование истории своей семьи при помощи анализа глубинных интервью представляет собой только один вариантов реализации методов прикладной культурологии для исследования культурно-исторической реальности и памяти о ней. Однако, на наш взгляд, именно такая исследовательская практика отвечает целям и задачам изучения прикладной культурологии как учебной дисциплины. С одной стороны, погружение в истории своей семьи создает дополнительную мотивацию исследовательской работы и способствует лучшему освоению изучаемых исследовательских техник, с другой стороны, применение научных методов в исследовании семейных воспоминаний позволяет создать определенную эмоциональную дистанцию и получить, обобщить информацию об истории своей семьи, осмыслить семейный опыт, извлечь личные уроки из семейного прошлого, найти примеры и образцы для подражания. Научно– и социально-значимый результат исследовательской работы студентов, представленный в данной публикации, позволяет считать проведенный опыт успешным.

Т. В. Пушкарева,

доцент кафедры философии и социологии культуры РГСУ, кандидат философских наук

Андрей Шипигин.

От семейной истории к истории страны: возможности качественных социологических методов исследования

Задачи культуролога и социолога, использующего качественные методы исследования при анализе социокультурной реальности, очень близки и зачастую просто совпадают. Исследовать жизненный мир человека в ту или иную культурно-историческую эпоху, увидеть большую историю в малой, семейной, и наоборот, малую – в большой, – эти задачи с успехом решают такие методы, как биографический метод, метод семейной истории, метод глубинного интервью. Учебная апробация эти методов при исследовании истории собственной семьи в контексте истории XX века позволяет в реальной исследовательской деятельности раскрыть возможности этих методов, получить обширный эмпирический материал и провести первый опыт его обобщения.

Глубинное интервью в рамках данной учебно-научной задачи проводилось 21.02.2014 с матерью исследователя, Шипигиной Викторией Валерьевной 09.05.1972 г. р., в неформальной обстановке в московской квартире «с глазу на глаз». Длительность: 78 минут. До того момента, как интервьюер начал задавать вопросы, респондент чувствовал себя ответственным за интервью, так как был предупреждён, для чего оно проводится, и таким образом старался помочь исследователю. После вопросов интервьюера респондент «разговорился» и беседа стала более непринуждённой.

Во время интервью перед респондентом находилось семейное генеалогическое древо, так как была велика вероятность забыть членов немаленькой семьи, корни которой в достаточной степени сохранились в памяти респондента, несмотря на многочисленность родственников и разнообразие их судеб.

Транскрипт интервью

Р.: «Больше я знаю про историю своей семьи со стороны моего отца, Юрьева Валерия Фридриховича. Его корни прослеживаются, начиная с середины девятнадцатого века. Его прабабушка и прадедушка были родом из Гусь-Хрустального, это сейчас Московская область недалеко от города Владимира. Затем переехали, уже поженившись, в нынешний город Орехово-Зуево и собственно там у них родилось девять детей, работали оба на фабрике Морозова, ткацкой. И старший их сын, Иван Павлович Куликов, вошёл в историю, как один из организаторов Морозовской стачки. Затем уже после революции он был первым начальником орехово-зуевской милиции, участвовал в гражданской войне, погиб в одном из боёв, и ему посвящена даже страничка, была такая в советские времена книжка – «Герои гражданской войны», там посвящена ему страница. Сёстры и братья Ивана Павловича практически все были верующими коммунистами, активно участвовали в построении социализма в нашей стране, (усмехнулась) пытались построить коммунизм. Все работали на ткацкой фабрике. Собственно бабушка Валерия Фридриховича, моего отца, и моя прабабушка, Мария Павловна Куликова, всю жизнь проработала также на Орехово-Зуевской ткацкой фабрике, там же вышла замуж за ткача, Василия Петровича Андрианова. Ну, собственно вся жизнь прошла у них в Орехово-Зуево, никуда они оттуда не уезжали. Василий Петрович тоже был достаточно активным коммунистом, входил в ЦК коммунистической партии города Орехово-Зуево. У них было трое детей. Старшая дочь – Антонина Васильевна Андрианова, родившаяся в 1922 году, после школы уехала в Москву, поступила в университет и когда началась война добровольцем ушла в армию, но не служила на фронте, работала в Москве, служила в Москве, была ну что-то вроде отдела милиции при КГБ, не знаю, как это правильно называлось. Дослужилась до звания старшего лейтенанта, потом уволилась. Работала в разных местах, в институте, потом уже в старости работала просто на почте. Была бездетная, её жених ушёл на фронт и в сорок первом году погиб, больше она не смогла никого полюбить. Соответственно двое младших детей, родившихся двойняшками, Виктор Васильевич и Нина Васильевна, оба были также ткачами, после войны работали ткачами на фабрике. Нина Васильевна, моя бабушка (эмоционально выдохнула) встала к станку в шестнадцать лет, когда началась война. Она двадцать шестого года рождения, когда в сорок первом году началась война, практически все дети встали к станку, кто мог, и она в том числе, и, начиная с шестнадцати лет, она так и всю жизнь проработала на фабрике, имела трудовой стаж более сорока лет. Её муж, мой дедушка, Фридрих Сергеевич Юрьев ушёл добровольцем на фронт в семнадцать лет. Пришёл на призывной пункт, приписал себе один год и ушёл добровольцем на фронт. Прослужил всю войну, дошёл до Кёнигсберга, собственно в Кёнигсберге и закончил свою службу, в силу того, что там у него случилась третья контузия, после которой он был комиссован и вернулся домой. Также после войны работал на фабрике, ткацкой. У них, соответственно, было двое детей, собственно есть и сейчас. Нина Васильевна ещё жива, продолжает радовать нас своей мудростью. Двое детей: Юрьев Валерий Фридрихович, мой отец, и Юрьева Галина Фридриховна, тётя. Пятидесятого, пятьдесят второго годов рождения. Валерий Фридрихович также поначалу после школы работал сначала немного на фабрике, потом на заводе токарем, а в девятнадцать лет поступил в Москве в строительный институт, МИСИ, на вечернее отделение и устроился работать в проектный институт «Курортпроект», в котором работает до сих пор, больше 40 лет. В этом институте он познакомился, на работе имеется в виду, с моей матерью, Высоцкой, на тот момент, Ольгой Петровной. Ну, соответственно, поженились, в семьдесят втором году родилась я, ну и тоже получив несколько образований, в конце концов, стала инженером-строителем. Эта ветвь семьи практически никуда не перемещалась. Как изначально жили в Гусь-Хрустальном, Орехово-Зуево, в общем, достаточно близко расположенные места. Как теперь говорят «с этой стороны у нас сплошной пролетариат», по большей части участвовавший во всех событиях, которые происходили в нашей стране, и достаточно активно участвовавший. То есть Валерий Фридрихович в своё время был членом комитета комсомола проектного института, в котором работал, а Ольга Петровна была там не только руководителем-секретарём комитета комсомола этого института, но и впоследствии была профоргом института. Ну, в общем, тоже так довольно активно участвовала, была даже где-то в районе там двадцати двух-двадцати трёх лет награждена поездкой в Болгарию от комитета комсомола.

Со стороны Ольги Петровны не так далеко прослеживается история семьи, на одно поколение меньше. Её предки, Высоцкие, изначально, по семейному приданию – польский шляхтич обедневший, пришедший в поисках лучшей доли в Санкт-Петербург, поселившийся потом в одной из деревень под Нижним-Новгородом, оттуда пошла уже династия. В этой династии были и священники и купцы, в частности, мой непосредственный предок, прадед Высоцкий Иван Фёдорович был достаточно состоятельным человеком, по профессии он был камнетёс-молотобоец. В том числе было у него достаточно зажиточное хозяйство в родной деревне, и (затяжное) последние где-то, наверное, десять лет перед Великой Октябрьской Социалистической Революцией у него было несколько доходных домов в Нижнем-Новгороде. Семья, поскольку деревенская, особо никуда не кочевали, то есть дети самое далёкое, что уезжали это учиться в Санкт-Петербург, впоследствии Ленинград. У Ивана Фёдоровича было одиннадцать детей. Из них двое сыновей умерли в достаточно раннем возрасте: один утонул в пятнадцатилетнем возрасте, второй умер от чахотки незадолго до войны, остальные девять, из них четыре дочери, все принимали участие в ВОВ. Собственно, мой дед, Высоцкий Пётр Иванович, перед войной как раз успел закончить лётное училище и в марте сорокового года он женился на Гарасихиной Прасковье Игнатьевне, в марте сорок первого года у них родился старший сын, Высоцкий Владимир Петрович, и в апреле сорок первого года дед был послан служить в Белоруссию на границу, на предграничный аэродром, где, собственно, их и застала война. Одна из его сестёр, старшая, успела к тому моменту окончить медицинский институт и всю войну прошла в должности полевого хирурга. Закончила войну подполковником медицинской службы. Остальные тоже воевали, но в основном не на передовой. Соответственно, когда началась война, Пётр Иванович и Прасковья Игнатьевна, и их маленький сын Владимир были на передовой, аэродром был разбомблен в первый же день, очень много лётчиков погибло, но начальнику части удалось организовать вывод семей из окружения. Соответственно в течение месяца под охраной из нескольких солдат женщины и дети выходили сами из окружения, был достаточно мучительный период. Бабушка рассказывала, что в один из дней, когда они шли, закончился лес, и они шли по полю, как бы переходили в следующий лес, и в этот момент летело несколько самолётов фашистов. Они, видимо, «отбомбились» где-то впереди лежащих городах, и бабушка рассказывала, что она на всю жизнь запомнила, как она бежит по полю с маленьким сыном на руках, а над ней летит самолёт. И она видела глаза этого фашиста, ну то ли он пожалел, то ли действительно �