Проблема субъектов российского развития. Материалы Международного форума «Проекты будущего: междисциплинарный подход» 16-19 октября 2006, г. Звенигород

Есть ли в России стратегические центры развития?

Сегодня в России существует множество разнообразных по форме и ориентации интеллектуальных центров, но их влияние на жизнь страны близко к нулю. Почему?

Во-первых, государство, в лице коррумпированных чиновников, не заинтересовано в разработке стратегии развития России, а, следовательно, – в создании стратегических центров. Между тем в мировой практике государственного управления негосударственные (общественные, некоммерческие и коммерческие) структуры активно привлекаются к разработке стратегических проблем. Так, в США существуют многочисленные «фабрики мысли» (включая RAND), допущенные к решению самых важных государственных стратегических проблем; в некоторых европейских странах привлечение негосударственных организаций к экспертизе и проработке стратегических проектов обусловлено законодательно.

Во-вторых, отсутствие государственной идеологии и стратегии развития России затрудняет процессы формирования и самоопределения стратегических центров, координацию их работы, а также адекватную оценку их деятельности, провоцирует создание в стране альтернативных центров, финансируемых из-за рубежа и действующих в интересах стратегий других государств и международных групп.

В-третьих, скрыто насаждается неолиберальная идеология, противоречащая базовым российским цивилизационным ценностям, что способствует появлению «придворных» стратегических центров, нацеленных на манипулирование общественным сознанием в интересах коррумпированных чиновников и финансовых группировок. Такого рода «стратегические центры», руководствующиеся стремлением к наживе, легко переключаются на решение любых проблем – лишь бы платили.

В-четвертых, так называемая «советская интеллигенция» оказалась неспособной к самоопределению и самоорганизации. Одна ее часть организовала перестройку и приватизацию. Эти люди купаются в роскоши, в то время как население страны вымирает. Другую ее часть, не обогатившуюся, но мечтающую что-нибудь получить с «господского стола», также мало волнует судьба страны. Ее основная забота – приобщение к перераспределению национальных богатств. Только патриоты, мечтающие о процветании России, об усилении государства, о социальной справедливости и сохранении базовых национальных ценностей, способны создать пророссийски ориентированные стратегические центры.

В-пятых, развал науки и образования обусловил дефицит кадров для стратегических центров.

Прежде чем объединять и для того чтобы объединить усилия стратегических центров необходимо осуществить их мониторинг. Один из первых шагов на этом пути – выявление основных типов стратегических центров России. Нами была осуществлена экспертная оценка ряда центров.^[5] Анализ полученных данных позволяет выделить три основных типа центров:

– целеустремленные стратегические центры;

– проектно-технологические стратегические центры;

– интеллектуальные стратегические клубы.

Целеустремленные стратегические центры постоянно ищут общие устойчивые стратегические цели, наличие которых позволяет успешно защищаться от внешних влияний и попыток перехвата управления. Они стремятся к достижению поставленных целей через организацию проектной деятельности, выступая в качестве инициаторов и стимуляторов проектов, претендуют на роль центров социального развития. Среди рассмотренных центров данному определению в наибольшей степени соответствуют Интеллектуальный клуб «Стратегическая матрица» и Независимый научный фонд «Институт проблем безопасности и устойчивого развития», имеющие ярко выраженную социальную и проектную направленность.

Проектно-технологические стратегические центры напоминают западные «фабрики мысли». Отсутствие четко осознанных стратегических целей не позволяет им строго придерживаться пророссийской позиции. Они главным образом занимаются выполнением заказных работ в соответствии с принципом «Кто платит, тот и заказывает музыку!». Цель, сформулированная заказчиком, оправдывает используемые для ее достижения средства. Выражаясь в терминологии этических систем (предложенной В.А.Лефевром^[6]) эти центры обладают второй этической системой. Совмещение добра и зла оценивается как добро. В современной России такой стиль обеспечивает портфель заказов и широкие возможности для лоббирования интересов. Как следствие, такие центры крайне слабо защищены от внешних манипулятивных воздействий. Их позитивная черта – концентрация сил на технологии решения разнообразных социальных задач, более широкая ресурсная база, чем у центров других типов. Яркий пример проектно-технологического стратегического центра – Фонд эффективной политики.

Интеллектуальные стратегические клубы концентрируются на рассмотрении наиболее сложных проблем, в том числе и стратегических проблем общества и государства. Как правило, они не занимаются проектной деятельностью. Основная цель их работы – стимулировать рефлексивные процессы в общественном сознании и способствовать становлению консолидированной позиции новой российской элиты. Их позитивная черта – коллегиальное рассмотрение проблем с разных точек зрения. Пример клуба такого типа – Клуб «Свободное слово», в работе которого на протяжении 17 лет принимают участие более ста высококвалифицированных специалистов, представляющих различные области знания.

При таком разнообразии стратегических центров в России для них нужна сетевая организация. Целеустремленные стратегические центры могут рассматриваться как системообразующие в ней; это разработчики стратегических ориентиров и проектов, главные функциональные единицы сетевой организации. Проектно-технологические стратегические центры могли бы выступить в качестве ведущих интеграторов социальных технологий, а интеллектуальные стратегические клубы – в качестве независимых аналитических структур, генераторов нестандартных идей, а также проводниками воздействия на общественное сознание.

Пока неясно, кто займется координацией, стимулированием и поддержкой механизмов сетевой самоорганизации. Видимо, для решения этих проблем нужны стратегические центры нового типа.

Предварительный анализ стратегических центров России позволяет сделать следующие выводы:

– Для выработки стратегических ориентиров и стратегических проектов в России формируются негосударственные целеустремленные стратегические центры, влияние которых на реальные социальные процессы пока невелико.

– Наиболее развитыми и влиятельными в настоящее время являются проектно-технологические стратегические центры, однако без должного контроля и поддержки они могут стать источником угрозы национальной безопасности России.

– Все большее влияние на общественное сознание начинают оказывать интеллектуальные стратегические клубы.

– Каждый из упомянутых типов стратегических центров имеет свои сильные стороны; в случае адекватной сетевой организации их деятельности можно ожидать синергетического эффекта, результатом которого станет надежное обоснование перехода России от эволюционного к инновационному развитию.

– Для координации, стимулирования и поддержки механизмов сетевой самоорганизации стратегических центров должны быть сформированы стратегические центры нового типа.

На пути к становлению субъектности российского развития

Сегодня Россия стоит перед необходимостью преодолеть тяжелый комплексный кризис, глубоко проникший в политическую, экономическую, социальную и духовную жизнь страны. Но, увы, у России нет стратегического плана и долгосрочной программы развития, которые были бы известны обществу и им разделялись, нет субъектов, готовых и способных разработать и взять на себя ответственность за реализацию таких планов. Если же мы сами не определим путь своего дальнейшего существования и развития, то его определят за нас другие.

Выход из состояния духовного и социального кризиса не только необходим, но и возможен, если Россия, несмотря на все трудности, препятствия и риски, найдет модель развития, специфичную ровно в той мере, в какой специфична она сама. Чтобы это произошло, потребуется выработать стратегию и предложить политику развития, понятную и приемлемую для большинства граждан современной России.

Особая ответственность падает на интеллектуалов, которые проиграли в прошлом и явно проигрывают сегодня государственной бюрократии. Все более актуальной становится задача формирования и консолидации новой элиты, ядро которой могли бы составить те, кто не оторвался от народа, не утратил государственной, гражданской, культурной и этнической идентичности. Это представители научных сообществ, сферы культуры, образования и здравоохранения, малого и среднего бизнеса, работники ВПК, военные и др. Именно они призваны сформировать идеологию новой России, наметить ориентиры ее развития с учетом лучших традиций прошлого. Такая интеллектуальная работа уже сегодня ведется. Залогом ее успешности является создание негосударственной стратегической сетевой структуры, основу которой составили бы стратегические центры (площадки, клубы, лаборатории, журналы, институты, «фабрики мысли» и др.).

Для морального возрождения нации нужен великий лидер, ибо оно начинается с безупречной нравственности руководства. Президент Российской Федерации В.В.Путин в своем первом Послании Федеральному собранию (июнь 2000 года) отметил: «Развитие общества немыслимо без согласия по общим целям. И эти цели не только материальные. Не менее важны духовные и нравственные цели… Главное – понять, в какую Россию мы верим и какой хотим мы эту Россию видеть». Со времени постановки этой задачи прошло более шести лет, однако в происходящих и в настоящее время изменениях тактические задачи и цели явно доминируют над стратегическими.

Несмотря на тяжелый диагноз бессубъектности российского общества и государства, в стране имеется пока плохо организованный, но высоко интеллектуальный и духовный потенциал, который нуждается в поддержке и задействовании со стороны государства и власти, отвечающих «персонально» за определение целевых ориентиров и принятие стратегических решений.

Главная задача в сложившихся кризисных условиях, должна быть связана с построением такой власти», которая способна перейти от стихийных действий по развалу страны к стратегической проектной работе по ее развитию. Необходимо объединить усилия государства и общества, прекратить их противостояние и дальнейшее дистанцирование. Для этого нужны специальные технологии и проекты формирования и соорганизации стратегических субъектов российского развития. Эти сложные проблемы бросают вызов и интеллектуальным силам России, требуя от них научного обеспечения адекватных технологий социального управления и развития.

Российская наука имеет опыт успешной мобилизации для решения стратегических проблем в трудные для страны времена. Однако тогда наука и государство были союзниками, а сегодня имеет место планомерное разрушение отечественной науки и в первую очередь Российской академии наук. Тем не менее, не уместны ссылки на объективные и субъективные трудности, надо брать на себя ответственность, разрабатывать и внедрять научно обоснованные технологии консолидации всех сил общества для возрождения России.

Страна располагает относительно небольшим ресурсом времени для продолжения поисков выхода из кризисного состояния. В этой связи нельзя рассчитывать на стихийное формирование механизмов развития. Необходимо срочно найти или сформировать субъекты, которые взяли бы на себя эти функции и смогли бы продуктивно их реализовать.

Нами была выдвинута идея создания сетевой структуры стратегической элиты России, которая могла бы взять на себя функцию консолидации государства и общества в решении проблем российского развития^[7]. Такой подход позволит осуществить консолидацию всех структур общества, решить проблему, которая сегодня в России кажется неразрешимой. Президент Российской Федерации получит мощнейший механизм стратегического управления, при соответствующем использовании которого в качестве параллельного контура управления страной возможно в короткие сроки решить проблему борьбы с коррупцией, обеспечить подготовку национального кадрового резерва, ротацию кадров в государственном управлении и многие другие задачи.

В последние годы предпринималась попытка создания в регионах (а по большому счету и в стране в целом) параллельных контуров управления на основе создания федеральных округов. Однако конструктивная с позиций управления идея не была в достаточной степени эффективно реализована, поскольку «второй субъект» оказался так же, как и «первый», элементом государственной машины. К сожалению, не были использованы благоприятные условия для «выращивания» в рамках федеральных округов нового типа субъектов управления, что позволило бы сделать шаг к построению гражданского общества в России.

Для того чтобы стартовали мощные процессы консолидации российского общества, в интересах развития страны Президенту РФ предстоит провозгласить приоритет прав и интересов общества и, взяв на себя ответственность за развитие страны, наконец приступить к созданию условий для достойной жизни ее граждан. В противном случае Президент РФ останется один в противостоянии с коррумпированными группировками чиновников и «вертикалью безвластия», которую сметёт какая-нибудь «оранжево-берёзовая» или феодальная революция.

Социокультурная идентичность в XXI веке: выбор российской перспективы

Авксентьев В.А.

(Южный научный центр РАН)

Несмотря на характерные для начала 1990-х утверждения о конце эпохи национальных государств, развитие событий на рубеже столетий и в XXI веке свидетельствует, что национальные государства актуальны и в современном мире, в его многих регионах осуществляется нацстроительство, которому уделяется приоритетное внимание. Для современной России нацстроительство – одна из насущных задач современных трансформаций, это обретение страной и народом новой идентичности в глобализирующемся мире. Отсутствие новой устойчивой российской идентичности, которая отражала бы реалии XXI века и способствовала обретению человеком гражданской самости в поликультурном мире, является одним из основных негативных результатов реформирования российского общества в 1990-е годы. Формирование макрополитических идентичностей в современном мире – политический проект, и в случае отсутствия внимания к этой сфере появляются альтернативные идентичности, имеющие конфликтогенный характер.

Динамика социально-политических предпочтений российских граждан свидетельствует о заметной реставрации характерных для советской эпохи имперских макросоциальных идентификаций и эклектичном характере формирующейся российской идентичности. Последняя может успешно сложиться только на позитивной основе, в рамках позитивно окрашенной социальной картины мира. Для этого необходим воспринятый большинством общества и обращённый в будущее социальный проект новой России, которого нет и контуры которого современная российская политическая элита лишь начала формировать.

Предложенные в 2005 г. программы развития социальной сферы и обозначенные «национальными проектами» могут претендовать не более, чем на статус программы создания социального государства и вряд ли способны обеспечить становление позитивных автостереотипов россиян. Обозначение этих программ национальными проектами существенно девальвирует саму идею национального проекта и представляет собой «понижающую идентификацию», результатом которой будет укрепление негативной идентичности. Национальные проекты должны определить место России в глобализирующемся мире на период жизни двух поколений.

Представляется, что новая российская идентичность должна, во-первых, отражать геополитические реалии современного мира и фиксировать желаемое место России в геополитическом устройстве мира через 15-20 лет; во-вторых, иметь чёткие цивилизационные ориентиры; в-третьих, быть обращённой в будущее, а не в прошлое и, как следствие, в-четвёртых, иметь светский характер; в-пятых, быть основанной на нескольких прорывных проектах, в которых Россия теоретически может стать мировым лидером.

Лишь в 2006 г. появились явные признаки готовности политической элиты к выработке таких идентификационных проектов.

Ещё одна сложность в формировании новой российской идентичности – конкурирующие представления о желаемом национально-этническом устройстве страны, о механизмах, способных обеспечить неконфликтное существование различных этнокультурных общностей в едином правовом и социокультурном пространстве. В этом аспекте особенно важными представляются определение целей государственной национальной политики и разработка терминологии, которая бы: а) соответствовала поставленной цели; б) согласовывалась с отечественной политической философией и политической культурой; в) имела непротиворечивый характер; г) не была конфликтогенной. Современная политическая философия предлагает три основных модели организации этносферы: национальное государство, мультикультурное общество и поликультурное (полиэтничное) общество. Корректное различение этих подходов и осознанный выбор между ними особо актуален с учётом доработки проекта Закона Российской Федерации «Об основах государственной национальной политики Российской Федерации».

Следующая концептуальная проблема, связанная с формированием образа будущего России, – наличие в современной политической философии и политическом лексиконе различных трактовок понятия «нация». В последние годы предприняты новые усилия по внедрению в российское общественное сознание концепта «российской нации». В научном плане две трактовки нации (этатистская и этническая) равноправны, однако в политико-правовом дискурсе необходимо использовать одно из них, так как выбор одного из этих концептов – это выбор оснований национальной политики.

Различия в использовании понятия «нация» являются историко-культурологическими, а не научными. В восточноевропейской политической традиции, к которой относится и русская политическая философия и политическая культура, понятие «нация» наполнено этническим содержанием («нация как современный тип этноса»), в отличие от западноевропейской (англо-романской), для которой характерно этатистское понимание нации. В традиционной для российской политической культуры терминологии написана действующая Конституция Российской Федерации. Настойчивое внедрение в российский общественно-политический лексикон понятия «российская нация» соответствует западной, но не российской политической культуре, в которой общая российская идентичность может быть столь же успешно выработана на основе более привычной конструкции «многонациональной народ», т. е. того вербального образа, которому в Конституции РФ предпослано слово «Мы…».

Разумеется, средствами современного медийного комплекса можно постепенно «внедрить» в общественное сознание идею «российской нации», однако политическая целесообразность этих усилий неочевидна. В отечественной политической культуре имеются работающие позитивные образы, принятые большинством населения и не имеющие конфликтогенных следствий. В то же время настойчивая пропаганда образа российской нации может вызвать критику со стороны части региональных этнополитических элит и интеллигенции государственной национальной политики как ассимиляционно ориентированной.

В этой связи целесообразно сохранить отечественную политическую и культурную традицию, закреплённую в действующей Конституции. При этом главной задачей формирования социокультурной идентичности россиян является выявление или формирование идентификационных образов, направленных на консолидацию людей и их ориентированность в будущее, поиск адекватных идентификационных маркеров и символов.

«Столкновение цивилизаций» как главный вызов будущего

Б.В. Аксюмов

(Ставропольский государственный университет, г. Ставрополь)

Социокультурное пространство современного мира вновь становится разделенным на два противоборствующих лагеря, которые чаще всего обозначают как современную западную цивилизацию, с одной стороны, и традиционный восточный мир – с другой (с определенными оговорками к последнему можно отнести и Россию). Выделение ведущих противоречий и чёткое определение их субъектов-носителей становится важным этапом теоретического осмысления действительности. Исходное противоречие возникает между традиционализмом и современностью, между реальным технико-технологическим состоянием традиционного общества и необходимостью его модернизации в условиях глобализирующегося по западной модели мира. При такой интерпретации соотношения современности и традиционности современность ассоциируется с техническим и организационным могуществом, с истинными ценностями, которые считаются исключительно принадлежностью западного мира, идентифицируется с единственно правильно выбранной стратегией развития. Современность в данном случае являет собою идеал, своеобразное средоточие добра и красоты, истины и совершенства. Весь остальной мир, в том числе Россия, должен в своем развитии ориентироваться на этот, уже достигнутый, идеал.

На сегодняшнем этапе развития мира проблема модернизации тесно смыкается с тенденциями к унификации и глобализации мирового целого. Цель и теоретические основания обоих процессов – модернизации и глобализации – тождественны: унифицировать мир по образцу современной западной цивилизации. Однако практика мирового развития показывает, что данные процессы проходят болезненно: феномен этнического возрождения, усиление традиционализма как теории и практики, усиленное подчеркивание многими странами своей самобытности и специфичности – только некоторые знаковые препятствия и контртенденции на пути глобализации. Именно в этой точке, где сталкиваются противоположные интересы и тенденции, в пункте пересечения противоречий между современной западной цивилизацией и остальным миром, зарождается современный конфликт ценностей, лежащий в основе «столкновения цивилизаций».

Если современности соответствует возвышенный идеал, то традиционность предстает как несовершенное, примитивное. Самими же носителями традиционности и идеологами незападного общества ситуация воспринимается наоборот: традиционность отождествляется с самобытностью и специфичностью восточной цивилизации, а понятие современности в их мировоззрении полностью утрачивает пафосный и позитивно-этический оттенок, который оно имеет в западоцентристской трактовке проблемы. Достижения западной цивилизации признаются неприемлемыми для восточной цивилизации, вредными для нее и опасными, т. к. перенимание западного опыта может привести к потере самобытности, к утрате той специфики, которая составляет основу восточной цивилизации и из которой она черпает энергию для дальнейшего развития.

Современная западная цивилизация во главе с США воспринимается как сила, стремящаяся разрушить самоидентификацию восточного мира, лишить его тех оригинальных черт, которые составляют его самое дорогое достояние. В этом фундаментальном противоречии между современностью и традиционностью, между антагонизирующими идентичностями, ценностями, ментальными установками, мировоззрениями и заключается главное основание «столкновения цивилизаций» и главный вызов будущего для всего мирового сообщества вообще и для России, в частности. Именно в этих условиях, когда сталкиваются друг с другом самые разнонаправленные тенденции, когда невозможно оставаться в стороне, России придется делать свой цивилизационный выбор, который определит вектор развития нашего государства в XXI веке.