Таро: падающая башня

Элеонора молча поднялась:

– Показываете.

Мы с Вадимом пошли следом. Я украдкой поглядывала на этого доморощенного мага, ишь ты, «ассистентки». Неужели все еще надеется спасти свою дутую репутацию. Наивный какой.

В спальне царил полумрак. Свет давала единственная настольная лампа, но и этого с лихвой хватило, чтобы рассмотреть девочку, лежащую на кровати. Худое тело было покрыто испариной, грудь часто вздымалась, глаза закрыты, но не спокойны, белки вращались под плотно закрытыми веками, как будто внутри этого тела шла какая-то жаркая схватка. Лицо все также принадлежало девочке, фотографию которой я видела в кабинете отца. Но и в тоже время как-то неуловимо изменилось. Исчезли детская округлость черт и милая полуулыбка. Под глазами и вокруг рта залегли тени, каждый мускул искажен то ли судорогой, то ли спазмом.

Элеонора откинула со лба ребенка мокрую прядь и девочка дернулась, как от удара. Глаза широко распахнулись и воззрились на Элеонору. Теперь я точно убедилась, что никакой истерикой тут и не пахло. Ни истерикой, ни эпилепсией, ни каким-либо другим нервным расстройством. Из глубины Марининых зрачков, как из зеркала, на нас смотрело злобное существо, настолько чуждое этому миру и всему живому, что казалось, сама природа отвергала его существование. Оно металось, запертое в этом хрупком теле и жаждало вырваться на свободу. Элеонора достала распятье. Существо завизжало. У нас заложило уши, а банкир схватился за сердце.

– Так – в голосе Эльки зазвучали стальные нотки. – Поступаем следующим образом. Пусть вынесут всю тяжелую мебель. Ну?! Чего встали?! Бегом!

Охранники и банкир забегали как тараканы под лавкой. В считанные минуты тяжелые трюмо и шкаф покинули комнату. Следом отправились большие мягкие игрушки и железная дорога.

– А теперь, все вон! Вадик было решил, что это и к нему относится и хотел под шумок улизнуть, но Элька прихватила его за локоток.

– Куда же ты, Вадюшечка. Втянул нас в это безобразие, а сам в кусты. Нееет, дружочек. Будешь присутствовать и помогать. Будет тебе наука.

Вадику пришлось остаться.

Первым делом мы устроили реввоенсовет. Председательствовала Элеонора.

– Итак. Внутри этой девочки сидит демон. Его нужно оттуда вытурить. Ясно, что добром он не уйдет. Поэтому поступаем следующим образом. Вадик, держи святую воду и крест. Будешь по моему приказу кропить девчонку крестом и осенять распятьем. А ты, Юля, быстренько вспоминай все матерные ругательства, какие только знаешь, упор делай на животных (козлов, собак, свиней)., Демон может попытаться изничтожить тело, в котором сейчас находится. Поэтому, первым делом проверяем путы. Не хотелось бы оставить Коробейникова без дочери. И еще… Демон может попытаться сменить оболочку, то есть вселиться в кого-нибудь из нас. Так что очень рекомендую, для тех, кто еще не верит в Бога (тут она посмотрела на Вадика), спешно это исправить и призвать на помощь все чистое и светлое, что есть в душе. Будьте готовы. Тварь припомнит все наши грехи, все проступки. Все, что было грязного в наших судьбах, может здесь прозвучать. Не обращайте внимания. Каждый по своему грешен, у нас будет время для искупления, главное сейчас не колебаться, почует слабину, мы пропали. И следите за мной, как только стану креститься, повторяйте.

Мы кивнули. Я растерянно, Вадик – неохотно. Конечно, совсем не так он представлял себе работу ведуна, мага и феншуиста. Но что делать, назвался груздем – полезай в кузов. Мне же Элеонора дала очень сомнительное задание, но я давно уже привыкла не задавать лишних вопросов, и потому просто напрягла память. Благодаря моей бабушке, самой известной матершиннице на деревне, недостатка в словарном запасе не было. С моей бабулей не связывалась ругаться ни одна скандальная баба в районе трех деревень, даже Таиска ее побаивалась. Потому что, обычно добрая и миролюбивая, бабуля, в минуту гнева превращалась в портового грузчика. От ее ругательств вяли уши. В детстве у меня даже была такая игра, ходить везде за бабушкой и считать, сколько она ругнется. В разговоре я понятное дело таких слов не использовала, но они памятны мне с детства, и, наверное, против воли записались на корочку. Теперь оставалось вспомнить все, что я слышала.

Мы еще раз проверили надежность пут. Руки дочери банкира были притянуты к спинке кровати остатками простыней. Запястья они обхватывали надежно, но мягко, так что травмы ей не грозили.

Пока шли приготовления, демон порыкивал и крутил башкой, видно что-то чуял, зараза.

Наконец все заняли свои места. Мы стали с Элеонорой по обе стороны кровати, Вадик в ногах, держал распятье напротив головы демона.

– Adjure te, spiritus nequissime, per Deum omnipotentem (Привожу тебя, злейший дух, к присяге Всемогущему Богу). Praecipio tibi in nomine Domini nostri Jesu Christi, his corpus relinquere … (Заклинаю тебя именем Господа нашего Иисуса Христа, покинь тело сие…)

Демон расхохотался. Я никогда не думала, что услышу такой голос. Он грохотал и гремел так, что дрожали стекла. Голос был явно мужской и в нем звучал вполне человеческий сарказм:

– ХА. ХА. ЛАТЫНЬ? НЕ УТРУЖДАЙСЯ. ОНА МНЕ НЕ СТРАШНА.

Если бы не мое обещание, я бы уже до Лондона добежала. А Элька даже не поморщилась.

– Кто ты такой и как попал в это тело.

– КТО ТЫ ТАКАЯ?!! ЧТОБЫ ЗАДАВАТЬ МНЕ… МНЕ?! ВОПРОСЫ.

– Это не важно, главное, что я сильнее, со мной моя вера и Божественная помощь и я заклинаю…

– ВЕРРРРА? ЭТО КТО ТУТ ГОВОРИТ О ВЕРЕ?

Его взгляд остановился на Элеоноре, казалось, он видит насквозь всю ее до последней ниточки, до последней мыслишки.

– НЕ ТЕБЕ ГОВОРИТЬ О ВЕРЕ И ПОМОЩИ. ИЛИ ТЫ ЗАБЫЛА? ПО ТВОЕЙ ВИНЕ УМЕРЛИ ЛЮДИ. 6 ЧЕЛОВЕК. ОНИ ПОПАЛИ ПРЯМИКОМ В АД. ТАК ЧТО НЕ СМЕЙ УКАЗЫВАТЬ МНЕ!

Ого, об этом подруга мне не рассказывала, но темя и впрямь не для обсуждения. Элеонора же не дрогнула.

– Да я помню. Но они сами выбрали свой путь, не я толкала их на тропу зла. В их смерти нет моей вины.

– О ДА. НЕПОРОЧНАЯ ЭЛЕОНОРА. ТОЛЬКО ТЫ НЕ БОГ, ЧТОБЫ РЕШАТЬ, КОМУ ЖИТЬ, А КОМУ ХВАТИТ.

Демон помолчал, затем перевел взгляд на меня. О, Боже, дай мне сил. Я не представляла, насколько страшен его взгляд. Зрачки сузились и стали вертикальными щелями, окруженные сетью кровавых прожилок, из-за чего казалось, что глаза красные. На миг я ощутила чужое присутствие у себя в голове, как будто там ползал ленивый и неповоротливый червь. Он питался моими мыслями, страхами и тайными желаниями. Не осталось ни одного личного секрета, который бы не стал достоянием этой твари. Тело стало ватным, я думала, вот-вот упаду и даже покачнулась, но в этот миг все закончилось, тело снова принадлежало мне, как и мысли. Я примерно знала, что услышу и была готова:

– А ТЫ? РОМАНА ПОМНИШЬ? ОН БЫЛ ПОЧТИ МЕРТВ.

– Я вытащила его. Сама.

С трудом я узнала свой голос, надеюсь, он звучал достаточно твердо, а то на самом деле я в себе ни чувствовала ни силы, ни отваги.

– ВЫТАЩИЛА. НО РАЗВЕ ВЕРНЕШЬ ЕМУ УТРАЧЕННОЕ ВРЕМЯ, ПРОВЕДЕННОЕ В ОЗЕРЕ ЗАБВЕНИЯ. А ТАИСКА? НЕ ЖАЛЬ ЕЕ? ОНА ЕЩЕ ТАМ, ГДЕ ТЫ ЕЕ ОСТАВИЛА.

Я примерно поняла «правила игры». Когда то давно я ходила на курсы сетевого маркетинга. Так вот там нас учили работать с возражениями. Что бы ни сказал человек, последнее слово должно оставаться за распространителем.

Сомневаетесь? А в чем конкретно. Я отвечу на все вопросы. Хотите посоветоваться с родственниками. Зачем? Они же не специалисты в этом вопросе, а я да, я специалист и предоставлю всю информацию.

Ну примерно так и здесь. Последнее слово всегда останется за ним. Это его хлеб – смущать души. Тут главное не выдавать своих эмоций, слабину, как правильно сказала Элеонора. Гнев, страх, чувство вины – все прячем и остаемся бесстрастными, твердо уверенными в своей правоте.

Настала очередь Вадима. Вот теперь можно было начинать бояться. Он с начала то мероприятия, стоял, как бревном зашибленный, теперь же вообще перестал владеть собой. Распятье в его руках ходило ходуном, по лбу катились крупные капли пота, глаза бегали по комнате, стараясь на встречаться взглядом с кроватью. Но разве же это поможет, когда с тобой говорят ТАКИЕ…

– ВАДИМ? НУ ЧТО ЖЕ ТЫ, ПОСМОТРИ НА МЕНЯ, МЕЛКИЙ ЛГУНИШКА, ВСЕ ТВОИ ЗАГОВОРЫ, ВСЕ ТВОИ ГОРОСКОПЫ ВЫЕДЕНОГО ЯЙЦА НЕ СТОЯТ. ТЫ НЕУДАЧНИК И ТРУС. ПРЯЧЕШСЯ ЗА БАБЬИ ЮБКИ. ДАЖЕ СЕЙЧАС….

На Вадима было жалко смотреть, он сжался, посерел и как-то даже уменьшился в росте. Если он не справится с собой, ему кранты. А демон торжествовал. Вот она, хорошая замена. Пару минут и можно будет сменить оболочку. В груди рождалось ликующее рычание. Но оно оборвалось звонкой пощечиной. Элька трясла Вадима за грудки.

– Соберись. Ты очень талантливый аферист, скольким людям ты впарил эликсиры от несуществующих болячек, скольких убедил купить акции липового производства. А? Ну, представь, что перед тобой очередной клиент, всего делов то убедить его в своей вере.

Вадик затрясся еще сильнее. Мы с трудом разбирали слова:

– В том то и дело, Эль, что я не верю. Да вижу, да понимаю, но не верю. Я давно отвернулся от Бога, мой Бог – это деньги. Элька растерялась. Аргументов не было. А я вдруг увидела, как тянется от головы девочки когтистая лапа, как сжимается на горле Вадима…

– Стойте. Это раскаяние. Публичное раскаяние и признание своих грехов – первый шаг к искуплению, не так ли. Я обернулась к демону. Ментальная рука нехотя втянулась обратно.

– Эль, мы прошли испытание, давай святую воду. Если этот урод, не хочет по хорошему, будет по плохому.

Элька щедро плеснула на руки и голову демона. Визг твари перешел на ультразвук. Тот час же на месте попадания воды образовались дымящиеся язвы. От них шел запах тухлых яиц. Насколько мне известно, так пахнет сера. Язвочки быстро заживали, оставляя неопрятные рубцы.

– ТВАРИ, МЕРЗКИЕ УРОДЫ, ЧЕРВИ. НЕНАВИЖУ.

– Но-но, ты полегче там. Последний раз спрашиваю, как ты вошел.

– …

– Ну? Живее. А иначе… – Элька выразительно потрясла банкой со святой водой.

– Ianua… ianua aperta. (Дверь, дверь открыта) Демон перешел на латынь. Я этот язык только начала изучать, поэтому Эльке пришлось переводить.

– Кто? Кто открыл дверь?

Демон молчал. Видимо те муки, которые ему пообещал впустивший, были гораздо страшнее наших.

– Эль, оставь. Он все равно ничего не скажет. Давай приступать.

– Praecipio tibi in nomine Domini nostri Jesu Christi, his corpus relinquere… Элька выхватила из рук застывшего как изваяние Вадима крест и осенила лоб девочки. Тело выгнулось дугой. Теперь оно против своей воли исполняло почти идеальный мостик. Кровати касались только голова и пятки. Голос снова загрохотал, посыпалась штукатурка, двери вынесло вместе с коробкой. Из коридора на нас растерянно смотрело лицо Корабейникова.

– МЕРЗКИЕ ТВАРИ, ПОЖИРАТЕЛИ ПАДАЛИ, СНОШАЮЩИЕСЯ СО СВОИМИ МАТЕРЯМИ, СОБАКИ.

А вот это он зря… оскорбить самое святое, слово «мать»! Ну все держись урод. Ты меня достал. Я встала в излюбленную позу бабушки во время очередного скандала. Ноги на ширине плеч, кулаки на бедра, взгляд упрямого барана.

– Ах мерзкий…, и… прихлебала, а не пошел бы ты на… и забери с собой свой…, … сукин сын, да я тебя… видела, да что б тебя черти… в зад, чтоб ты вечно …ел. А отправляйся ты, откуда пришел… Сукин сын притих, ошарашенный моей тирадой. Элька только глазами хлопала. Наверняка ожидала чего-нибудь безобидного, типа «пес шелудивый». Ну что ж, я тоже могу удивлять.

– Эль, не стой столбом, давай читай, что там положено, призывай всех, кого помнишь.

Элька наконец отмерла:

– Vade, satana, inventor et magister omnis fallaciae, hostis humanae salutis. Da locum Christo, in quo nihil invenisti de operibus tuis; da locum Ecclesiae uni, sanctae, catholicae, et apostolicae, quam Christus ipse acquisivit sanguine suo. (Изыди, сатана, измыслитель и хозяин всякой лжи, враг спасения человеческого. Освободи место Христу, в Котором не найдешь ты ничего тобою сделанного; освободи место Церкви Единой, Святой, Вселенской и Апостольской, Христом же ценою Крови Его приобретенной.)

«Хозяин всякой лжи» завертелся как уж на сковородке. Руки выворачивались из суставов, губы потрескались и на них запеклась корка крови, глаза закатились так, что были видны только белки.

– Вадик – закричала я – да не стой ты столбом, он же сейчас ее руки сломает. Вадик, как ни трусил, но все же подошел и крепко прижал девичьи запястья. Элька начала крестить кровать и девочку, я вылила на постель остатки святой воды и начала «Отче наш». Я не помню в какой момент все закончилось. Вот только билось на постели ненормально сильное тело, хрипел и плевался изгоняемый демон, а в другой момент уже слышится испуганный детский голосок, зовущий отца. Это был наверное самый счастливый момент в моей жизни. Мы отползали от кровати буквально на коленях. Коробейников стоял у кроватки и плакал навзрыд. Элька очнулась первой:

– Скорую вызовите.

Врачи приехали через пять минут. Пока они занимались девочкой, мы прошли в кабинет и рухнули на диван. Корабейников всем налил вина, хотя я бы лично выпила водки, грамм двести, не меньше.

Банкир нас долго благодарил и заверял в вечной дружбе. Про 49% акций уже не заикался, но плата итак была более чем щедрой. Получил свою долю и Вадим. Ему было неловко, он даже хотел отказаться, но Элеонора не дала, молча сунула конверт. Перед уходом она отвела банкира в сторону и они о чем-то долго шептались. Я устала так, что даже мое любопытство спало сном младенца. Всю обратную дорогу я продремала на заднем сидении. Элька и Вадим тихонько переговаривались. Дома я кое-как доползла до кровати и отрубилась. Утром позвонила Элеонора и дала выходной. Кстати, в окно я видела машину Вадика, по прежнему торчащую в колее. Он, что? Ночевал у Элеоноры? Мда, голубки. Но это уже не мое дело. Только надеюсь, что это не тот крендель, из-за которого Эльку ждет «Падающая башня», иначе… Придушу его на месте.

ГЛАВА 5 Привет из прошлого

Удав ликовал, как никогда в жизни. Пять лет бесплодных поисков. Пять лет воспоминаний о том, как его кинула эта… эта наглая воровка, эта бессовестная дрянь. Целых пять лет он день за днем смотрелся в зеркало и видел в нем нееет, не свое отражение, а жестокое напоминание о том унижении, через которое ему пришлось пройти. По вине Элеоноры! Будь она проклята! Правда, тогда он знал ее под другим именем, но помойную кошку хоть как обзови, хоть Маркизой, хоть Клеопатрой, породистей она не станет. Многие женщины за один его взгляд готовы были ползком ползти от Камчатки до Карелии, этой же все досталось даром. Он предложил ей самое ценное, что у него было, ну или появилось бы через несколько лет. Власть. Он предложил ей разделить трон, занять место в высших эшелонах власти, место его официальной жены и подруги. Так нет же, мы же все из себя такие принципиальные, ах-ах, фи-фи, мы не будет бороться с конкурентами, ага, будем их любить и жаловать. Можно подумать он ей их резать предлагал. Ну поколдовала бы чуток, убудет с нее, что ли. Поначалу он пытался договориться миром. Обещал все, что любят без исключения бабы от 15 лет. Ну там брюлики, квартиру в центре, Канары, Париж, Милан, Лондон, ну шубу естественно, куда ж без нее. А главное, себя любимого в вечное и безвозмездное пользование, по крайней мере, лет на пять точно, пока не подыщет себе другую, помоложе. Такую книжицу ее преподнес. Нет, не оценила. От уговоров пришлось прибегнуть сначала к шантажу, потом к угрозам. Девчонка стояла насмерть. Конечно, можно было отдать ее часа на 2 своим ребятам, в миг бы человеком стала, если б что-то от нее осталось. Но нельзя, нельзя, зачем ему тогда это трясущееся полубезумное существо, ведь он планировал использовать ее на постоянной основе, а не для разовой акции. А что, это очень удобно иметь под рукой послушную ведьму. Выборы – хоп, хоп и у всех конкурентов разом неприятности. У кого язва открылась, у кого геморрой. Их даже убивать не надо, устранил на нужный срок и лады. Для особо упорных можно что и по круче придумать. Например свести с ума, на время. Побегает такой по городу, зарежет проститутку и все, готов сенсационный материал для местных газет. «Депутат такой-то садист и извращенец». Красота. И хотя физическое воздействие на девку исключалось, кое-что он все-таки мог. Например, запереть ее в спальне с ведром вместо туалета и выдавать в день кружку воды и кусок хлеба. Удав думал, что она быстро сдастся, и уже через неделю в ногах будет валяться, моля о пощаде. Но эта зараза продержалась три месяца, на четвертый каким-то образом сумела кинуть весть своим, этим, которые со способностями. Община у них что ли. Короче, понаехали такие люди, против которых Удав смотрелся мелкой сошкой. Вот тогда и настал момент его великого унижения. Большие люди просто и доходчиво объяснили ему, как он был не прав. Для начала расстреляли всех его ребят, которые в тот момент были дома, а это без малого 6 человек. Без малого, потому что один все таки выжил. Его самого в буквальном смысле долго и упорно возили мордой об стол, а потом заставили отпустить девушку и в самых любезных выражениях извиниться перед ней. Мало того, что он пресмыкался перед этой гадиной, доказывая какой он белый и пушистый, а это так, болеет просто… Так еще извинений этим упырям оказалось недостаточно и «Дабы он должным образом осознал свою вину и не пытался в будущем преследовать эту милую девушку» в миг оттяпали не жизненно важную, но вполне симпатичную часть его лица. О да! Он устрашился, но сильнее страха была жажда мести, и он ждал и ждал своего часа. Каждое утро вынужденный прикрывать повязкой ту дыру, которая была теперь вместо носа, он вспоминал ту суку, которой он обязан своим уродством. А еще, мерзавка сперла книгу. Зачем, спрашивается, если пользоваться не хотела. Ни себе, ни людям. 5 лет он разыскивал ее по всей Москве. Хороший пластический хирург восстановил пораженную часть, но это уже ничего не меняло. Удав по прежнему видел вместо носа зияющую рану и продолжал винить во своих бедах Элеонору. Он уже не страшился ни мести ее приятелей, ни ее самой, наверняка поднаторевшей и в колдовстве и в защитных чарах. Его ребята прочесали все аэропорты и железнодорожные вокзалы, автобусные станции и такси. По всему выходило, что девушка с таким описанием из города не выезжала, но это далеко не факт. Она могла нанять частника или сделать несколько пересадок, а могла вообще затеряться в городе. На ее месте он бы так и сделал. Что может быть легче, чем спрятаться в Москве. Искать можно до посинения. В таком калейдоскопе лиц, событий, круговерти машин легко спрятаться не только хрупкой девушке, но даже роте солдат. Однако судьба улыбнулась ему. Один знакомый из провинциального города, недалеко от Москвы, приехал к Удаву-Андрею в гости, а заодно привез новую партию чистейшего героина. Суд да дело, основные дела были закончены и разговор зашел о более приятных вещах, то есть о выпивке, рыбалке и бабах. Темпераментный южный приятель Андрея достал фотографию дэвушки и начал петь дифирамбы:

– Ты нэ прэдставляеш, брат, какую красавицу я нэдавно встретил. Глаза, как агаты, гюбы – грузинский вино, стройная, как антилоп гню. Вах, вах.

Андрея уже коробило от своеобразного акцента собеседника, когда торговец показал фото. На Андрея смотрело Машино лицо, то есть теперь уже Элеонорино. Именно так назвал девушку влюбленный барыга.

– Где? Где ты с ней познакомился – задыхаясь от ненависти, спросил Удав-Андрей.

– Гдэ-гдэ. Так я прам сказал тэбэ— передразнил торговец. – Вдрюг ттэбе тоже захочица. А эта дэвушка мой будэт, только она об этом ищщо нэ знаэт.

На барыгу пришлось хорошо надавить, ага, стулом, чтобы он максимально быстро вспомнил и адрес дэвушки и причину знакомства. Причина оказалась банальная – захотелось барыге повысить эту… мужскую силу. Нет, ни в коем случае не подумайте, что у него с этим проблемы. Но дама ему досталась, хоть в петлю лезь. Не иначе суккуб. Ни о чем не думала, подавай ей постельные ласки с утра до ночи, да еще звонила по пятьдесят раз на дню, ревновала, вот он и выискал где-то адрес ведуньи, чтоб дала какое-нибудь зелье. Увидев Элеонору, темпераментный мужчина вмиг забыл свою даму и решил точно жениться на этой девушке и даже сразу предложение сделал. А что бы время терять. Девушка похохотала над его признанием и выставила вон.

– Хм… Не далеко ты уехала, Не далеко. Надо было на край света бежать, а не в соседнюю область. Теперь, жди, сюрприз будет.

В конце февраля я созвонилась с ветеринаром. Надо было решать Буськин половой вопрос. Стерилизовать я ее не стала. Пожалела дуреху. Решила обойтись таблеточками. Таблетка Буске не понравилась. Она тщательно обнюхала непонятный предмет и сморщила нос. Пришлось насильно класть на язык. Я думала, что таблетка по инерции проскочит в желудок. Буська посмотрела на меня, как на клиническую идиотку и с презрительным чохом выплюнула антисекс пилюлю. Затем гордо здрав хвост отправилась на улицу. Мол, еще посмотрим, кто кого. Тогда я применила запрещенный прием. Купила Буськин любимый паштет. За паштет она была готова пляласть на задних лапах, петь серенады, ходить колесом, в общем продавалась целиком и полностью. Я растерла пилюлю в порошок и закатала в щедрый кусок паштета. Она не устояла. Аппетитный кусок исчез в мгновение ока. Две недели я таким образом кормила Бусену, надеялась, что когда наступит март, моя кошечка не станет любвеобильной мадам. Толи таблетки оказались просроченными, то ли организм у Буськи устойчивый, только она сбежала. Я безуспешно искала ее в течение двух недель, звала и ставила на порог миску с молоком, но гулена так и не объявилась. Зато через некоторое время начало пропадать молоко. Воришку застать не удавалась и через какое-то время я смирилась с пропажей.

На первомай мы с Элькой отправились в парк. ТВ обещало нам незабываемый праздник. Мотошоу, концерт и фейерверк.

В воздухе витал запах дождя, тюльпанов и попкорна. На аллеях было довольно людно: прогуливались влюбленный парочки, о чем-то весело гутарили студенты. В ожидании начала шоу мы прокатились на «Сюрпризе» и Колесе обозрения. Элька все порывалась как следует раскрутить нашу хлипкую кабинку, я визжала и закрывала глаза. Затем мы слопали по два мороженого и пошли в центр. Там уже вовсю шли приготовления. С левой стороны круглой площадки рабочие последний раз проверяли сцену и микрофоны, а справа высилось цилиндрическое здание, накрытое шатром. Здесь будет проходить мотошоу.

Мы как раз успели занять свои места на самом верху и представление началось. Что творили эти ребята – не пердать словами. Групповой заез на одном заднем колесе, заезд змейкой, прыжок на дальность, прыжок с переворотом. Они ездили стоя, лежа, управляли только руками, только ногами. Это было что-то. Особенно выделялся один парнишка. Создавалось впечатление, что он победил закон гравитации. Его «железный конь» летал по стенам арены почти параллельно земле. Его прыжок был самый затяжной, перевороты поражали своей сложностью и структурой. Зрители восхищенно ахали, когда видели очередной смертельный номер. Мне показалось что-то знакомое и в самом хозяине и в его мотоцикле, и только когда шоу закончилось и все участники вышли на поклон, я узнала. Автором сногсшибательных трюков был Стас. Без шлема он выглядел таким молодым и в то же время таким живым, возбужденным что ли. Черные волосы взмокли, глаза лихорадочно блестели. Он непринужденно поклонился и обвел торжествующим взглядом публику. Вся его фигура как бы говорила: «смотрите, рукоплещите, я хозяин арены». Зрители долго кричали БИС и хлопали в ладоши. Наконец все разошлись. Мы с Элькой направились в кафе. И надо же было такому случиться. Рядом с нашим столиком устроилась команда выступавших каскадеров. Среди них был и Стас. Не думаю, что он меня узнает или вспомнит, но все таки не хотелось ему лишний раз напоминать о времени в небытие.

– Юль, что-то случилось. Ты какая-то напряженная.

Вот ничего от нее не скроешь, экстрасенсиха хренова.

– Да ничего. Все в порядке, просто голова разболелась.

Элька забеспокоилась:

– Хочешь, пойдем домой.

Я подумала.

– Да, действительно. Только я пойду одна, а ты оставайся. Ты так хотела посмотреть «Би-2» и «Чичерину»

– Но а как же…

– Не волнуйся, я возьму такси.

И чтобы Элеонора не стала спорить, подхватила куртку и двинула на выход. В дверях я столкнулась со Стасом. В самом прямом значении. Мы не заметили друг друга и хорошо приложились об косяк. Естественно моя сумка шмякнулась на пол и все содержимое рассыпалось под столами.

– Блин. Мое терпение лопнуло, как мыльный пузырь.

– Ну что же вы так не аккуратно, девушка. Давайте я вам помогу.

Стас присел рядом со мной и принялся собирать раскатившуюся мелочевку: помада, ключи, расческа. Я быстро покидала все в сумку.

– Таблетки антисекс. Устраняют влечение на весь брачный период. Что? Все так плохо?

Черт! Забыла вытащить из сумки, все надеялась, что Бусена вернется.

– Это для кошек. – Я выдернула из рук Стаса яркую упаковку – Неужели непонятно, там на обложке кот нарисован.

Лицо горело, а на ушах можно было жарить яичницу. Вот ведь дурацкая ситуация.

– Ага, для кошек. Ну да, ну да…

Идиот. Не надо было его тогда спасать. Сейчас бы не мучилась.

Насупившись, я наконец захлопнула сумку и пулей вылетела на улицу. По мобильнику вызвала такси, но оно все не ехало и не ехало. Правильно, праздник же, наверняка много заказов. Пришлось ловить попутку. Когда мимо меня пролетела пятая машина, мне захотелось плакать. И чего я спрашивается так завелась. Ну Стас и Стас. В конце концов мы даже не в реальности встречались, хорошо хоть не узнал.

– Девушка, а мы с вами нигде не встречались.

Стас подъехал незаметно, и как только удалось на этом железном чудовище.

– Это вряд ли. Я отвернулась. Ну не рассказывать ему обстоятельства нашего того, первого знакомства. Вот ведь какой приставучий. Ну неужели не видно – девушка не хочет общаться. Но Стас видимо предпочитал не замечать очевидных намеков. Он очаровательно улыбнулся и протянул мне шлем.

– Садитесь, я вас подвезу. В конце концов я тоже виноват в том, что вы упали.

– Спасибо, я как-нибудь сама. Мимо пролетела очередная машина, они что все сговорились что ли.

– Садитесь. Сегодня все немного не в себе, да и пьяных за рулем много, а я трезв как стеклышко.

Это была правда, я видела, он ничего не пил, кроме сока.

– Или боитесь? Стасик хитро прищурился, а я фыркнула:

– Боюсь? Господи Боже, да чего…

– Ну вот и отлично. Поехали.

Пришлось подчиниться. Едва я устроилась позади, как Стас рванул со всей дури. Чтобы не упасть, я вцепилась в своего спутника. Оказалось неожиданно приятно притаиться за его спиной и подставить разгоряченное лицо ночному ветру. Ой, я же адрес не сказала. Но сейчас разговаривать не представлялось возможным. Ветер свистел в ушах и трепал волосы. Оставалось надеяться, что когда-нибудь эта гонка закончится. Мы проехали весь город. Затем дорога начала петлять среди холмов. Куда он меня везет. Это уже лесопосадки какие-то. Наконец Стас остановился. Мы находились на вершине холма. Это место я приблизительно знала. Заброшенный аэродром и самая высокая точка в городе. Весь город лежал как на ладони. Ряды желтых и синих фонарей убегали в даль. Светилась неоновая реклама. На главной площади начинался салют. Двадцать два залпа сиреневых, розовых и оранжевых звезд сменяли друг друга, распускались тропические алые цветы, взлетали зеленые ракеты.

– Забавно. Столько раз видел и не перестаю удивляться.

Стас стоял совсем рядом.

– Я подумал, что вам не захочется попускать такое зрелище.

– Да, но… Вы бы хоть предупредили.

– Да вы бы опять начали упираться. Пришлось действовать на свой страх и риск. Если что не так, извините.

На его лицо появилось притворное раскаяние и я рассмеялась. Вообще на него невозможно долго злиться.

– Ладно уж.

Я пошла по взлетной полосе. Стас догнал и зашагал рядом. Некоторое время мы молчали. Я заметила, как внимательно изучают меня его черные глаза.

– И все-таки мне кажется, что мы уже знакомились, только не помню где?

– Это вряд ли… Я лично ничего такого не припоминаю…

Но Стас не унимался:

– Хотите угадаю, как вас зовут.

– Ха-ха. Попробуйте.

– Ммм… Оля… Нет… Юля. Точно. Юля! И не говорите, что я не прав.

– Прав – нехотя, призналась я и поежилась. Надо же, не думала, что после комы люди могут что-то помнить. Стас истолковал мой жест по-своему и, не слушая моих возражений, накинул свою куртку. Куртка была теплая и пахла сосной и соляркой.

– Я тоже знаю, как вас зовут.

– И как же?

– Станислав.

– Ага! Значит знакомились?!

– Нет. Я ваше имя в программке прочитала.

– А… Вы об этом…

– Ничего себе. Вы делали такие кульбиты и говорите так пренебрежительно. У меня душа в пятки уходила.

Стас пожал плечами:

– Я привычный…

Мне хотелось спросить его о маме. Как она там? После спасения Стаса мы не виделись. Но я, естественно, не могла себе этого позволить. Мы поболтали о мотоциклах и шоу. Стас оказался замечательным рассказчиком. Он выставлял все в таком свете, что самые опасные и сложные номера казались забавным приключением. Потом он спросил о том, чем я занимаюсь. Я рассказала, что работаю секретарем (Даже почти не погрешила против истины). Когда мы спохватились, была уже глубокая ночь. Пришлось возвращаться. Город встретил нас мигающими светофорами и темными окнами домов. На прощанье Стас впихнул мне в руку номер своего сотового и взял честное слово позвонить на выходных. Сам он завтра уезжал с гастролями, и планировал вернуться не раньше понедельника. Я чмокнула его в щеку, и мы расстались. На крыльце я оглянулась и смотрела, как скрывается за поворотом последний отсвет фары. Забавная штука – судьба. Ты ее гонишь в дверь, а она в окно лезет. Мое напряжение прошло. Аккуратно расспросив Стаса о его жизни, я выяснила, что с периода комы у него не осталось никаких воспоминаний. Ну хоть так, и то ладно.

Ночью мне опять приснился кошмар. Все та же башня. В полуподвальном помещении сидела Элеонора, в маленькой круглой комнате, а над ней тонны глухого камня. Мне пришлось лечь на землю, чтобы оказаться вровень с зарешеченным окном. Элеонора сидела спиной ко мне, в комнате не было ничего кроме жесткой железной кровати и ведра. Я тихонько окликнула ее. Она словно бы нехотя обернулась. Я закричала и во сне и наяву. У Эльки не было лица, только какая-то жуткая кровавая маска. Тот, кто это сделал с ней, не оставил на лице ни одного живого кусочка. Щеки свисали лохмотьями, с подбородка капала кровь. Было невозможно определить степень поражения. Только глаза остались нетронутыми, но из них ушла жизнь, яркий блеск и упрямство, такие характерные для моей подруги. Блеснул нож. Элеонора медленно подняла руку и полоснула себя по запястью.