Миродеи

Воздух был свеж и приятен, деревья неумолимо зелены, поляны между ними – нежны и притягательны, а лавочки вдоль дорожек даже не все были платными, всего-то через одну. Это был хороший парк – слишком хороший и слишком дорогой для двух проныр, что не спеша брели по медленно ползущей дорожке, и голова к голове что-то обсуждали. Один был тощим, долговязым и в нем угадывался характер въедливый, критичный. Второй же – пухлый невысокий человечек – отчаянно излучал оптимизм и доверчивость. Однако это не мешало им обсуждать некую аферу, которая, по мнению невысокого, строго обязательно должна была их озолотить.

– Понимаешь, Зуртогга, – быстро-быстро говорил Танзер, часто оглядываясь, – тут просто сама судьба властно велит нам взять это дело в свои руки. Что, полисс так и идет за нами?

Зуртогга слегка повернул голову и подтвердил, что идет.

– Ай, мыркса ему в ухо через задницу! Ну чего он до нас докопался?

– Видимо потому, что мы не выглядим достаточно обеспеченными, чтобы гулять тут, – хмыкнул в ответ Зуртогга и опять поглядел назад. – Он приближается.

– Чтоб ему астероид проглотить с разбегу, – пробурчал Танзер и ускорил шаг, отчаянно цепляясь за локоть друга. – Помнишь ту трубу?

– По которой выводятся излишки воды после полива? – Понимающе кивнул Зуртогга. – Сейчас туда идем?

– Нет, погоди, дадим полиссу приблизиться к нам, а потом … в общем, о моей новой идее …

– О нет! – Замогильным голосом вскричал Зуртогга. – Только не еще одна твоя идея, Танзер! Что ты там опять выдумал с этими судьбами и их чемоданами?

– Не ори, не ори, дуроплюх! – Зашипел на него Танзер, судорожно оглядываясь на неумолимо приближающегося полисса. – Хочешь дать унтурвью представителю закона?

– Это называется допрос, Танзер, – поучительно сказал Зуртогга, но голос убавил. – Не могу взять в толк – с чего ты решил, что мы должны начать новое дело? Я еще после той твоей гостиницы не отошел. Может как раньше – по мелочи промышлять будем? Ну что мы, плохо жили, что ли?

– А что, сильно хорошо? Тебе понравилось спать в пластиковой коробке, Зуртогга? Или может быть предел твоих мечтаний – тырить чужие заказы по кафейкам?

Горячо перешептываясь, друзья свернули с дорожки на полянку и, не сбавляя шага, пересекли ее. Полисс досадливо собрал лицо складками, будто мятую тряпочку, и тоже ступил на идеально ровную, сырую после полива почву. Мокрая трава пружинила и скользила под ногами, а почва – вязла, все это несколько затрудняло быструю ходьбу. Танзер с Зуртоггой дошли до растущих словно по линеечке деревьев и, как по команде, свернули налево.

– Эй! – Крикнул им полисс и даже замахал руками. – Эй, вы двое! Бродяги! А ну стоять!

– Улыбаемся и прем дальше, – скомандовал Танзер, ускоряя шаг, отчего бедняга Зуртогга вынужден был склониться вперед, поскольку Танзер по-прежнему крепко держал его за локоть.

– Эй! – Снова послышалось сзади. Друзья нырнули по склону, внезапно открывшемуся впереди. Добежали почти до самого низа и остановились. Под ногами у них была все та же зеленая травка, но эти двое прекрасно знали, что растет она вовсе не на почве, а на опорной сетке. Под сеткой же шел довольно глубокий канал, который чуть дальше уходил в трубу. Несмотря на то, что вход в парк этим парням был не по карману, они знали его куда лучше, чем большинство богатеев, прогуливающихся здесь изо дня в день. Убедившись, что полисс достиг склона и видит их, Зуртогга перемахнул невидимую канаву-водосборник, затем помог перебраться Танзеру, тщательно стараясь не повредить целостность травяного покрова.

– Эээээй! – Заорал на них злой запыхавшийся полисс, стремительно спускающийся по склону. – А ну стоять!

Он принялся наращивать скорость, неумолимо приближаясь к нарушителям. Те же совершенно невозмутимо удалялись от него прогулочным шагом. Полисс смекнул, что если поднажать, то он сумеет их поймать – и он поднажал. Брызги воды, молодая травка, капли грязи, взрытые его тяжелыми каблуками так и летели во все стороны. Достигнув конца склона, полисс вдруг с изумлением ощутил, что земля под его ногами куда-то исчезла. Что-то с треском разорвалось, пропуская грузное тело вниз – он с размаху плюхнулся в канаву и его потащило течением в трубу.

– Хаараашо пошел, – вытянув шею, прокомментировал Танзер, глядя как вопящий полисс, ногами вперед, стремглав влетел в трубу, заткнув ее своим широченным задом. Поток воды набегал на него, заливая лицо и мешая вопить.

– А он не утонет? – Тревожно спросил Зуртогга, тоже глядя на несчастного преследователя, который кашлял и греб руками, пытаясь отвести от себя воду.

– Вряд ли! У них тут повсюду датчики натыканы – это ж тебе не хрюк-пук, а элитный дорогущий парк. Как только вода дойдет до сенсорной линии, полив сразу остановят, а сюда примчатся рабочие. Пошли отсюда, Зурт, мы еще не обсудили наш новый план.

– Наш?! – Саркастически воскликнул Зуртогга, но позволил себя увести в сторону дорожки, периодически оглядываясь на полисса, барахтающегося в канаве.

Выбравшись на дорожку, друзья тщательно отряхнулись и уселись на бесплатную скамейку – чрезвычайно узкую и неудобную. Достаточно сказать, что сиденье походило на линейку. Но эти двое давно уже привыкли ко всякого рода неудобствам и это их не смущало.

– А давай пирожковый автомат вскроем, – предложил Танзер, – жуть как жрать хочется.

– Да мы ж сюда за этим и шли! – Подхватил Зуртогга. – Вообще предполагалось, что мы с тобой здесь будем завтракать, а не обсуждать всякие бредовые планы.

– Но-но, – без энтузиазма ответил Танзер, поднимаясь со скамейки и привычным жестом нащупывая универсальный инструмент за пазухой. – Он вовсе не бредовый. Вот послушай… хотя нет – сначала мы покушаем, а потом – послушаем.

Верный своим словам Танзер свирепо накинулся на аппарат по продаже выпечки, поставив Зуртоггу следить за периметром. Вдоволь наевшись пирожков, блинцев, оладух и прочей снеди, друзья блаженно развалились прямо посреди зеленой полянки.

– Все началось в летном зале, – будничным тоном начал Танзер. – Сижу я, значит, смотрю кто прилетает, кто улетает, кто пересаживается. Глядь – чемодан. Старый такой, затертый, но что приятно – рядом никого нет. Ну я его ногой пододвинул к себе и сел сверху. А потом, когда налетел поток пассажиров, взял его в руки и пошел вместе со всеми. Как всегда – просто и изящно. Если честно, я не надеялся на хороший барыш уже потому, что чемодан был слишком затрепанным. Однако!

Он сделал эффектную паузу и откусил сразу полпирожка. Еще не закончив жевать, Танзер заговорил снова.

– Однако открыв его, я увидел – вот угадай что, Зурт. В жизни не догадаешься!

– Старые ботинки?

– Нет!

– Использованные носочистки?

– Фу, Зурт, как ты вообще можешь о таком говорить!

– Эээ … майка? С трусами и бритвой? То бишь обычный набор холостяка.

– Хо-хо! Бери выше!

– Полисс!

– Ты дурак, Зуртогга? Как в чемодан мог влезть целый полисс? Ты видел какие они обычно жирные?

– Да я тебе не о том говорю, – Зуртогга приподнялся на локте и ткнул пирожком в сторону дорожки. – Вон он к нам идет.

– Что-то быстро он выбрался сегодня! – Удивился Танзер, сунул остатки пирожка себе за пазуху и вскочил на ноги. – Чего сидишь, Зурт? Пошли отсюда!

Не обращая внимания на гневные вопли полисса, друзья сделали хороший крюк по парку, добежали до стены, на которой висела гибкая лестница, замаскированная густым вьющимся растением, и покинули парк. Зуртогга перетянул лестницу, смотал ее на ходу и сунул в свой гигантский карман, который заменял ему дорожную сумку. Они не спеша двинулись по пешеходной дорожке и нырнули вниз, к подземным улицам, вливаясь в толпы беспокойных жителей города, которые вечно суетились и куда-то неслись. Несясь вместе с ними, Танзер во все горло пытался что-то донести до своего приятеля, но тот прибавил шагу, надеясь, что Танзера это заставит заткнуться. Однако стоило им выбраться на верхнюю улицу, не столь загруженную, как Танзер снова ухватил приятеля за локоть и потребовал:

– Знаешь, Зурт, нам нужно где-то сесть. Тогда я все тебе объясню. Этот план прост и безотказен, вот увидишь.

– Про гостиницу ты говорил ровно то же самое. – Скорбно заметил Зуртогга, все еще надеясь отбрыкаться от нового плана по их тотальному обогащению. – Знаешь, Тан, тебе стоило бы немного спустить планку. Почему обязательно нужно зарабатывать миллионы? Вот честно – мне бы и поменьше хватило.

– Лопух ты космический, Зурт, да потому что один раз заработав миллионы можно потом не работать совсем. Причем очень долго. – Объяснил ему Танзер. Они остановились на руинах какого-то жилого комплекса. Сегодня тут не было никого: все карманники, попрошайки, бездомные и прочая люмпен-братия временно перебрались на другой конец города, поближе к новой концертной площадке, где должен был начаться крико-песенный марафон. Они забрались на крышу, где в глубоких, полных щебня, песка и мусора вмятинах уже проросли невысокие деревца. Усевшись на самом краю, Зуртогга обнял свои нескладные колени и от души вздохнул. Все-таки Танзер умеет довести в угол и загнать до белого каления. Ну или как-то наоборот.

– Я мигом, – заявил Танзер и куда-то исчез. Спустя пять минут он притащил огромный, сильно потертый чемодан и с демонстративной гордостью брякнул его рядом с Зуртоггой. Тот поглядел на чемодан и покачал головой.

– Ну и что там может быть ценного, Тан? Ты только посмотри на это убожество. Наверное, в нем какой-нибудь хлам везли на переработку.

Вместо ответа Танзер вынул из внутреннего кармана универсальный инструмент и ловко вскрыл три замка, расположенных на трех сторонах чемодана. Затем распахнул его и просто сказал:

– Вот! Смотри!

Любопытство пересилило и Зуртогга потянулся к чемодану.

– Что это за тряпки? – Деловито спросил он, вытягивая оттуда просторный бело-голубой плащ с капюшоном, на котором была золотом выведена огромная литера «М».

– Это – наше будущее, причем сытное и роскошное! – Пафосно заявил Танзер и достал второй, точно такой же плащ. Под плащами лежало две пары белых перчаток, две пары туфель из дорогой кожи, два носовых платка – тоже белых и с золотой литерой «М», а на дне скрывались два кожаных футляра с документами. Бережно вынув один, Танзер провозгласил:

– Миродей Иендо! Высочайший посол мира, брат в белых перчатках, дипломат первого ранга, творец добра и тишины в мире по добровольному обязательству. Ну а ты, дорогой друг, будешь миродеем чуть попроще. Кажется, тебя зовут Чихай или типа того.

– Чхиун. Дурацкое имя. Звучит так, будто кто-то чихнул, заполняя этот документ. А почему я дипломат второго ранга?

– Потому, мой любезный, что ноги у вас чрезмерно длинные. – Расхохотался Танзер и добавил. – Да ладно, не обижайся. Взгляни на стереовиз – оттуда смотрит некто столь же длиннолицый и унылый как и ты. А этот немного похож на меня.

И он показал другу свой документ. Тот покивал и язвительно добавил:

– Да, действительно – немного.

– Не боись, поправим. – С достоинством ответил Танзер. – Ну теперь-то ты согласен выслушать мой план?

– А может не надо, Танзер? – Упавшим голосом сказал Зуртогга и снова сел, положив свернутый плащ обратно в чемодан. – Вообще миродеи – особая каста, украсть у такого чемодан гораздо страшнее, чем похитить соску у младенца-инвалида.

– Вооот, ты врубаешься, парень! – Восхищенно заявил Танзер, сел рядом и свесил ноги. – Ты понимаешь, что такое стать миродеем? Это все, что может быть бесплатным – будет для нас бесплатным. Перелеты только первым классом – за счет государства! Уважение, почет, неприкосновенность, неподзаконность …

– Танзер! – Укоряюще предупредил его друг.

– Да что ты заладил! – Отмахнулся Танзер, лег на спину, заложив руки под голову, и продолжил бурно мечтать. – Дипломатические миссии, встречи с величайшими дипломатами вселенной в золоченых залах, и непременно с банкетами. Это тебе не мелочь по карманам тырить, Зуртогга! Уж там-то можно будет развернуться … если тебе захочется, конечно. Потому что миродеи получают огромные деньги за свою работу. Вот этим я и планирую заняться. Причем заметь: обучение нам проходить не нужно, проверку на доверие – тоже. Документы и обмундирование у нас уже есть, так что нет необходимости связываться с этой службой. Всего-то нужно одеться и начать работать, вот и все.

– А ты точно готов работать миродеем? – Саркастически спросил его Зуртогга, повернувшись в сторону Танзера и опершись о колено рукой, отчего его фигура стала выглядеть еще более нескладной. – Ты хоть знаешь чем они занимаются?

– А кто ж не знает?! – Воскликнул Танзер. – Миродеи – сворачивают войны, останавливают агрессоров, утишают социум, дарят всем мир и благоденствие. Короче, Зуртогга, там нужно всего лишь лихо болтать хорошо подвешенным языком. И поверь – это я делать умею и преотлично.

– Ооо, какая знакомая песня! – Протянул Зуртогга иронично. – Где-то я ее недавно уже слышал.

– И нечего тут высмеивать меня! – Сердито повернул голову Танзер в его сторону. – Давай лучше скажи, что мы еще можем сделать с этим добром. Продать на Тайном Рынке? Да нас мигом загребут, потому что никто не захочет связываться с барахлом миродеев. К ним, видишь ли, слишком трепетно относятся.

– Может вернем чемодан хозяевам?

– О, какая дивная идея! Какая свежайшая мысль! Какое чуждое наживке благородство! – Принялся насмешливо восклицать Танзер.

– Не наживке, а наживе, Танзер. Вот об этом-то я и толкую. Ты же постоянно что-то не то ляпаешь. Как-нибудь скажешь не то слово – и все, дипломатия мигом перестанет быть безопасной для нас. Давай просто выбросим это где-нибудь. Пусть кто-то другой решает эту проблему.

– Ну нет! – Воскликнул Танзер, подскочив. – Вот теперь я точно не собираюсь упускать выгоду из рук. Ты только подумай, Зурт, нам достаточно натянуть на себя эти тряпки – и все дороги нам открыты! А главное, нигде не придется платить ни за вход, ни за выход. Плюс пожертвования – скажешь, тебе деньги не нужны? Плюс выплаты от государств, которые нам удастся примирить. Подарки. Да еще бесплатный проезд и питание в любом заведении. Кстати! Проживание в гостинице тоже за счет государства и не в каких-нибудь, а в лучших! Нас, наконец-то, не будут выгонять из магазинов.

– Да ты ж не выдержишь, Танзер, – со вздохом сказал Зуртогга, – один разок сопрешь что-нибудь и все, лишат тебя этого почетного звания. И потом – миродеи обязаны работать, в противном случае они очень быстро лишаются своего статуса и преимуществ.

– Ну так в чем же дело! Будем работать! – Воскликнул сияющий Танзер. – Мы и не с таким справлялись, Зурт. Вспомни, сколько всяких существ нам попадалось на пути, разной степени агрессивности и разумности. И что – мы ни с кем не смогли договориться?

– Ага, ты обратился к скорпиониду как к человеку и он разнес нам холл новехонькой гостиницы, – бестактно напомнил ему Зуртогга.

– Ну что ж, теперь-то я точно к нему так не обращусь, после такого-то. Да мы, если хочешь знать, самые лучшие дипломаты во вселенной – потому что мы люди из низов, мы не оторваны от живой толпы, мы всегда с кем-то взаимодействуем. Не то что эти, сидящие в своих позолоченных кабинетах, которые ничего не видят годами, кроме писательных принадлежностей. Ну же, Зурт, соглашайся. В крайнем случае, мы в любой момент можем все это с себя сбросить и сбежать. Что нам угрожает-то?

– Ох, Тан, как бы тебе рассказать обо всем, что нам угрожает? – Угрюмо ответил Зуртогга и уткнулся подбородком в колени. Было ясно, что Танзер своего все равно добьется. К тому же в последнем он был прав – сняв одежды, они опять станут обычными незаметными людьми. Он обернулся и взглянул на друга.

– Охой, Танзер, я согласен. Но только с одним условием – как только дело начинает скверно пахнуть, мы сразу же прекращаем нашу деятельность и выбрасываем это барахло. Охой?

– Охой! – Радостно воскликнул Танзер, подскочив на месте, и вцепился в руку друга. – Вместе – во всем, помнишь, парень?

Зуртогга буркнул что-то нечленораздельное и сжал руку Танзера.

– Нам теперь нужна какая-нибудь контора, – озабоченно сказал Танзер, когда они расцепили руки. – Не можем же мы принимать клиентов на улице – это несолидно. И подозрительно.

– Никаких больше кредитов! – Выпалил на одном дыхании Зуртогга, подозрительно глядя на приятеля. Тот покладисто кивнул.

– Хорошо. Тогда тебе придется постоять насторожа́ у деньгомата. Я мигом управлюсь, вот увидишь.

Порешив на этом, приятели принялись заучивать свои новые имена и вживаться в новый образ.

Конторка, которую они сняли, была маленькой и невзрачной.

– Это чтоб нам на все остальное хватило, – объяснил Танзер, пересчитывая деньги, – и на жратву.

– Тебе бы только о жратве мечтать, – съязвил Зуртогга, закинув свои длинные ноги на стол.

– Без жратвы нет жизни, друг мой. – Философски заметил Танзер и кивнул сам себе. – Здесь хватит и на то, чтобы посетить шик-салон. А то выглядим мы с тобой, дружище, прямо скажем несолидно.

Для пущей ясности он демонстративно взъерошил свои отросшие по самые лопатки волосы. Зуртогга слегка погладил свою лысину.

– Ничего, ничего, – кивнул ему Танзер, – вот помоемся, побреемся, подстрижемся … ну, тебе лысину щеточками всякими наполируют, да с маслами ароматными. Массаж лица и прочие приятные процедуры, руки, нооогти…

Он поднял к лицу свои руки и содрогнулся. Затем снова кивнул и добавил:

– Будем выглядеть лучше, чем когда-либо. Может даже по девчонке заведем.

– А разве миродеи не дают обет бесстрастия, отказавшись от всяких близких отношений? – Полюбопытствовал Зуртогга, меланхолично разглядывая дырку в своем пластиковом ботинке.

– Дают, – клюнул носом Танзер, – но мы же с тобой ничего не давали.

Они синхронно расхохотались. Затем Танзер притих с серьезным лицом.

– Эй, на линкоре! – Насмешливо окликнул его приятель. – Куда летишь, друг? К необитаемой планете?

– Нашей конторе нужно название. Девиз. Эмблема. – Тщательно выговаривая слова произнес Танзер и вдруг темпераментно взмахнул руками. – Мы повесим над дверью вывеску, чтобы нас любой мог найти. Но это должно быть стильно, завлекающе и скромно в то же время. Ты рисовать умеешь?

– Немного, – вяло откликнулся Зуртогга. Он не испытывал энтузиазма по поводу предстоящей творческой деятельности.

– Бабу нарисовать сможешь?

– А причем тут баба? – От неожиданности Зуртогга даже ноги на пол спустил. – Разве бабы бывают миродеями?

– Нет. Но у меня возникла идея изобразить мать-Вселенную в белоснежных одеждах. Ну будто она нам покровительствует и так далее.

– Забудь! – Отрезал Зуртогга и снова водрузил ноги на стол. – Я могу только что-то очень простое. Круг там. Квадрат. Треугольник. И то – за качество не ручаюсь.

– Ммм … хорошо, – понятливо мотнул головой его напарник. – Ладно, пусть будет круг. Допустим, наполовину белый, наполовину черный. Хотя – нет! Пусть сверху он будет сильно закрашен белым, а нижняя часть круга – чуть-чуть черным.

– Это что за новая философия навалилась там на тебя? – Насмешливо спросил Зуртогга, поглядывая сквозь грязное окно на прохожих.

– Белый цвет – это добро, его должно быть много. А черный цвет – это зло. Белый цвет как бы подавляет черный, потому что добро непременно должно навалиться на зло и задавить его напрочь!

Он возбужденно взмахнул рукой, едва не свалившись со стула. Зуртогга гулко расхохотался, но идею одобрил. Затем добавил, что по контуру круга, вдоль части закрашенной белым, должно тянуться название их конторы. Тут они оба оживились.

– Может назовемся «мирный мир»? – Предложил Танзер.

– Ага. Мирный мир. Военная война. Грязная грязь. Соленая соль.

– Ну тогда предлагай ты.

– Мир для мира.

– Хо-хо, Зурт, сам-то ты тоже хорош! Звучит не лучше, чем «еда для еды» или, допустим, «сон для сна».

– Ммм … миродеи … злодеи?

– Блудодеи! – Зашелся в хохоте Танзер. – Или вот еще: миродеи-лицедеи! Как тебе? Давай лучше так: «миру – мир!».

– Ага! – Вскочил на ноги Зуртогга, он прижал руку к груди и пафосно прокричал в потолок. – Миру – мир, войне – война, а воюющим – говна!

– Тьфу на тебя, Зурт, вечно ты все опошлишь! – Нахмурился Танзер и замер на несколько минут, постукивая кончиком пальца себе по верхней губе. – О, придумал! Назовем контору «мир вам».

– Мир – вам, деньги – нам! – Подхватил окончательно развеселившийся Зуртогга. – Нет, давай вот как – миры́ в ми́ре.

– …это вам не мыркса в сыре! – Вдохновенно продекламировал Танзер и запустил в приятеля карандашом. Зуртогга увернулся, поднял карандаш и бросил его обратно со словами:

– Миродеи – не мироеды!

– А это ты к чему? Нет, давай все-таки серьезнее!

До позднего вечера приятели возбужденно перекрикивались, пока, наконец, не решили написать все, что пришло им в голову на отдельных бумажках, а потом вытащить наугад. Поскольку ни мешка, ни ведра, ни вообще какой-либо емкости у них не было, бумажки накидали в выдвижной ящик стола. Затем решили утром бросить жребий и тот, на кого он выпадет, должен будет сунуть руку в ящик и вытащить название наугад.

– Если жребий выпадет на тебя, Танзер, я вот точно не удержусь и задвину ящик. Хочу послушать какую ноту ты возьмешь, если прищемить тебе руку.

– Да? Отличная идея, Зурт! – Откликнулся Танзер с ядовитыми интонациями в голосе. – Мне даже ничего придумывать не придется, если жребий выпадет на тебя.

Забившись в крохотную, абсолютно пустую комнатку над конторой, они какое-то время пихались и пинались, пытаясь устроиться поудобнее, затем крепко-накрепко заснули.

Рано утром первым проснулся Танзер, которому в глаза ударил проворный лучик солнца, с трудом продравшийся сквозь засохшие пыльные пятна на стекле.

– Свет, свет! – Простонал он, закрывая лицо рукой. – Свет, мыркса такая … свет, мыркса … мира … свет мира!

Тут он резко открыл глаза, сел, на минуту замер, а потом принялся бурно расталкивать приятеля.

– Зурт, Зурт, проснись давай, я, кажется, придумал название!

– Ммм … мыркса тебе в карман, Тан! Отстань, я сплю!

Танзер развернулся, уперся спиной в стену и слегка пнул бедного Зуртоггу в бок двумя ногами. От такой наглости тот вскочил, ударился головой о низкий потолок и схватился за голову обеими руками.

– Я тебя убью когда-нибудь, Танзер, ты знаешь об этом? – Сварливо сказал он, потирая шишку. – Что ты разоряешься тут ни свет, ни заря? Лучше б ты мне денег дал … или хотя бы выспаться!

– Спокойно, Зурт, – голосом полным достоинства ответил Танзер и с кряхтеньем поднялся, согнувшись пополам. – Оххх, спина-то как затекла! Короче, Зурт, наша контора будет называться «Мирный свет» или «Свет мира», и никак иначе.

– Дело! Тогда давай «Мирный свет», а то второй вариант звучит безумно пафосно. А мы все-таки ребята простые. За побудку с жестоким избиением ты должен мне завтрак за свой счет.

– О, хом! Вы чрезвычайно обрадуетесь, когда узнаете наше меню на сегодня. – Церемонно заявил Танзер и улыбнулся во весь рот. – Ладно уж. Давай-ка превращаться в хомо хоть мало-мальски разумного и приличного, а то нас ни в одну кафейку не пустят.

Сытно позавтракав и по привычке не заплатив, компаньоны отправились вкладываться в свое новое дело. Тщательно осмотревшись на торгоплощадке, Танзер самолично отобрал все необходимое, в том числе, и для создания вывески.

– Эх! – Вздыхал он. – Вот бы заказать стереовывеску по всей форме, с динамикой и прочим реализмом, вот это было бы дело! А придется вместо этого жить под твоей мазней.

– Сам ты мазня, – обиделся Зуртогга, – у меня есть другой вариант – ты рисуешь сам, и мы живем под твоей мазней, как тебе это, устраивает?

– Не суетись, дружище, – умиротворяюще ответил Танзер, – кто бы из нас ни рисовал, все это будет мазней, потому что ни ты, ни я не появились на свет мультипринтером.

На Танзера напало философское настроение, что иногда с ним случалось. В таком состоянии он становился мирным и совершенно необидчивым, зато мог кого угодно в гроб вогнать бесконечными монологами на свободную тему. Поэтому Зуртогга сдержанно хмыкнул и покрепче прижал к себе пакет с покупками, но ничего не ответил. Кроме того, исполняя свою угрозу, Танзер завернул в шик-салон, где их долго крутили, мочили, стригли, брили, массировали, вибрировали и подвергали множеству других ужасных процедур, которые сопутствуют превращению в так называемый приличный вид. Изрядно ошалевшие, но при этом посвежевшие, парни, наконец, вернулись в контору, где Зуртогга немедленно принялся ваять вывеску. Танзер же в это время энергично наводил уборку и раскладывал по шкафам пустые папки, пачки бумаг и многое другое, что обычно создает видимость рабочего пространства. Покончив с этим, он сунул свой любопытный нос в уже почти готовую вывеску и получил нашлепку из белой краски прямо в центр лба, потому что Зуртогга в этот момент решил изящно отвести руку в сторону, дабы полюбоваться творением своих рук.

– Ох ты ж! – Вскрикнул Танзер и судорожно схватился за лоб, извозив краской обе ладони и все лицо. Поднявший на его крик голову Зуртогга немедленно принялся хохотать с такой силой, что не заметил, как его локоть оказался в черной краске. Это очень обрадовало Танзера, так что какое-то время друзья просто умирали от смеха. Придя в себя и утерев слезы, они слегка приуныли, поскольку новорожденный порядок погиб, контора снова требовала уборки.

– Может так и оставим? – Неуверенно спросил Танзер. – Какая разница? Я может быть именно так и представляю себе свое рабочее место.

– Неееет уж, Танзер, – растягивая слова проговорил Зуртогга довольный тем, что Танзеру придется делать уборку заново. – Давай, давай, работай, работничек. Миродей … мырксов.

Танзер увял. Вздохнул. Тоскливо обвел обстановку взглядом. Набрался мужества и снова взялся за тряпку.

– Это ничего, – рассуждал он вслух оттирая белые следы своих ладоней от стола, – зато потом мы будем работать совсем по-другому. Чистая, возвышенная, благородная работа – вот что нас ждет, Зуртогга. Мы будем разжимать кулаки и соединять руки врагов в приветствии. Нас станут уважать. А в качестве бонуса мы заработаем много-много денег.

Когда все было окончено, Танзер отодвинул шкаф и расковырял стену за ним. Нашел там коммуникационные нейронити смежного с ними здания. Потыкав своим инструментом то там, то сям, он подключился и вышел в планетарную сеть – меганет. Здесь он с ожесточением принялся оставлять рекламу конторы везде, где мог: в дружеских сообществах, на торгово-деловых платформах, в клубах по интересам и даже в расписании полетов – предварительно взломав визиостену ближайшего лётного комплекса. Спустя три часа он удовлетворенно откинулся на спинку стула и заявил:

– Все. Теперь работа сама к нам придет. Нет – она прибежит, хватая нас за руки и умоляюще лепеча, чтобы мы ее работали. Пошли жрать, Зурт.

Однако первый рабочий день, празднично отмеченный обильной едой и некоторым количеством алкоголя, работы им не принес. Зуртогга трагически вздыхал, разглядывая пыльный потолок. Танзер демонстративно подпиливал ногти.

– Тан, а ты не помнишь случайно на какой день в нашей свежеоткрытой гостинице появился первый гость? – Невинным голосом спросил Зуртогга. Танзер вздрогнул и продолжил преувеличенно тщательно полировать свои ногти.

– Неважно. – Какое-то время спустя отозвался он. – Не все сразу, Зурт. Нужно иметь терпение. Наша реклама уже ушла в меганет – чего тебе еще надо? Лучше радуйся, что пока можно бурду пинать.

– Ох, как я рад, как я рааад, – потянулся Зуртогга, – ладно, я пошел спать. Как наработаешься – присоединяйся.

С этими словами он открыл потайной люк и вскарабкался в комнатку, которая ранее явно была приспособлена под хранение архивов, а не живых существ. Танзер снова подключился к меганету и отправил в информационное пространство не менее пяти тысяч сообщений, намекающих на деятельность компании и указывающих месторасположение.

Утром они потратили последние деньги на завтрак, поскольку в ближайших забегаловках их уже начали узнавать и ускользнуть без оплаты уже не выходило. Владельцы маленьких (паршивых, как уточнил бы Танзер) забегаловок не считали нужным бесплатно кормить кого-либо, даже таких важных господ как миродеи.

Вернувшись, страдающие от тоски и неопределенности приятели заняли каждый свое место: Танзер за письменным столом справа от входа, Зуртогга – за столом слева. Лица их сейчас как никогда раньше соответствовали выбранному делу. Зуртогга сидел с напряженно-печальным выражением лица. Танзер же наоборот выглядел умиротворенным и расслабленным. Они просидели так почти до полудня, когда в дверь вдруг кто-то негромко постучал. Оба мгновенно спрятали ноги под столы, распрямили спины и придали своим лицам выражение крайней степени погруженности в важнейшие дела вселенной. Танзер с удовольствием выслушал еще несколько робких стуков и только потом включил механизм, распахнувший дверь. На пороге неуверенно топталось существо размером с девятилетнего ребенка, его остренькая мордочка выглядела испуганной.

– Можно? – Пискнул посетитель, пытаясь оторвать свои ноги от земли и переступить порог. По-видимому, это было существо очень робкое, но доведенное до крайнего отчаяния, раз уж оно само пришло сюда.

– Конечно можно! – Расплылся в любезной улыбке Танзер и нажал что-то еще – к посетителю плавно подкатилось кресло, качнулось, будто не веря в существование гравитации, и беззвучно опрокинулось. Танзер сдержанно цокнул языком, но тут же подскочил и поставил кресло как надо.

– Присаживайтесь, будьте так любезны! – Приободрил он нервно трясущееся существо. – И расскажите нам, что вас сюда привело.

– Нам нужна помощь. – Отчаянно пропищал клиент и обхватил себя руками, чтобы сдержать нервную дрожь. – На нашей планете высадились конге́деры. Жуткие, страшные существа! Они высадились прямо посреди наших полей и объявили их своими землями по праву захватчика. Мы не хотим с ними воевать – да у нас и нет ничего такого, как его там … ожурия? Мы мирные существа. А они … они жуткие!

В подтверждение своих слов существо слегка подпрыгнуло, отчего кресло едва не повторило свой знаменитый кувырок – Зуртогга едва успел придержать его, благо размеры конторы и длинные руки позволяли ему спокойно дотянуться.

– Да! – Отчаянно пискнул клиент. – Просто попросите их вернуть нам поля. Но скажите, что мы их не гоним. Пусть найдут себе другое место … хотя бы даже и на нашей планете. Мы мирные. Мы слабые. Мы ни с кем не ссоримся.

Пока Танзер вел беседу, издавая сочувственные возгласы и патетические стоны, иногда хватаясь за грудь, закатывая глаза и часто-часто кивая головой, Зуртогга что-то сосредоточенно писал на большом листе.

– Что же! – Сказал Танзер, обращаясь к напарнику. – Зу … эээ … мой дорогой товарищ и соратник. Гм. Должно быть нам теперь нужно обсудить стоимость нашей работы.