Остальные. Часть 2

Он вылетел в горную страну, а оттуда – в город в другой стране, неподалеку от которого упали останки самолётов и его семьи. Он прибыл на место первым из родственников погибших.

Полицейские остановили его в десяти километрах от останков пассажирского самолёта. Он долго уговаривал их пустить его поближе. Когда они, наконец, поняли, что там находится его семья, то пропустили его. Его дочь нашли в трёх километрах от места падения пассажирского самолёта. Он сразу её опознал. Она опустилась на землю как ангел, её тело совсем не пострадало. Потом он нашёл её бусики. В поисках своих дорогих детей и жены он провёл десять дней.

На панихиде по погибшим три священника различных вероисповеданий читали молитвы, каждый по-своему. Родители и родные погибших сорвали каждый по нескольку колосков и набрали по горсти земли с пеплом. Авиакатастрофа уничтожила в один миг их радость и гордость в жизни, надежды на будущее и смысл существования. У обломков самолёта родители и родные оставили то, что привезли с собой: землю родной страны, охапки ромашек, мягкие игрушки и фотографии счастливых детей. Один из отцов привёз красивый школьный рюкзак, который обещал купить сыну к началу учебного года. Эксперты из страны, на территорию которой упал самолёт, раз за разом терпеливо объясняли родителям и родным погибших, как долго длилось событие, произошедшее с двумя самолётами. Они говорили, что при столкновении, в результате разницы давлений, пассажирский самолёт взорвался, и пассажиры сразу потеряли сознание и не почувствовали смертельной боли, что всё случилось мгновенно, и, скорее всего, пассажиры спали. Во время панихиды он всё время недоумевал, почему скрывают имя авиадиспетчера. Он хотел посмотреть этому человеку в глаза.

После трагедии он бросил работу в далёкой солнечной стране и вернулся домой, в свою республику. Останки детей и жены он привёз в родной город и предал земле. На кладбище, земле которого он предал останки детей и жены, он поставил, на котором погибшие были изображены втроём, улыбались и держали в руках цветы. У могилы он проводил много времени каждый день, это было единственным его утешением. На кладбище его находили даже среди ночи. Его жизнь остановилась на трагической дате, ему осталось жить одними воспоминаниями. В своём доме он устроил мемориал своим жене и детям. В их комнатах висели фотографии и всегда были живые цветы. На их кроватях были разложены фотографии, игрушки, любимые духи жены.

Он стал другим. Каждый день подолгу задерживался в комнатах, где всё напоминало о них, не расставался с фотографиями погибших, в знак траура отпустил бороду и говорил, что не сбреет её, пока виновные не будут наказаны. Он был почти невменяем и считал, что обязан отомстить за смерть. Он был замкнут и переживал всё в себе, не мог работать, ни с кем не делился своими планами, очень страдал, стал очень закрытым, но никакой агрессии у него не было.

Многие родители погибших также не смогли оправиться от горя и вернуться к работе, несмотря на неоднократное лечение в стационарах. Другие работали, стиснув зубы от внутренней боли, пряча слёзы и страдая от бессонницы. Мучительное осознание непоправимости случившегося раздирало их сердца, когда они смотрели в глаза своих любимых дорогих детей на фотографиях могильных памятников и когда щемящая пустота осиротевших детских комнат в квартирах неотступно свидетельствовала о разом перевернувшейся жизни.

Авиадиспетчер, работавший в компании «Небесный проводник» и дежуривший в ночь катастрофы, сильно переживал, и с ним провели малый курс реабилитации. Он выражал готовность взять на себя большую часть ответственности за случившееся. Он говорил, что глубоко соболезнует семьям погибших, ибо сам отец, и знает, что боль утрат погасить невозможно. Он говорил, что его задача и его долг как авиадиспетчера – избегать таких аварий, что он являлся лишь частью сложной системы контроля, состоящей из людей, компьютеров, линий связи и должностных инструкций, которые в теории должны функционировать безошибочно, и что катастрофа показала, что система дала сбой.

Имя и фамилия авиадиспетчера скрывалось от журналистов и ни разу не упоминалось ни в одном информационном источнике. Публиковались только его инициалы, фотографии его дома и интервью, в которых он признавал свою вину. Его самого и его семью охраняла полиция.

В ходе расследования выяснилось, что в ночь катастрофы авиадиспетчер разрешил проведение профилактических работ на телефонных линиях, и поэтому из строя вышла не только запасная, но и основная телефонная линия. Затем он в течение нескольких минут разбирался с дефектной линией, вместо того, чтобы указывать летевшим навстречу друг другу самолётам, какие новые высоты они должны занять, чтобы избежать столкновения. По той же причине его коллеги из центра обеспечения полётов другой страны не могли до него дозвониться по резервной линии и сообщить ему о надвигающейся катастрофе. Кроме того, была отключена аварийная система предупреждения столкновений

Выяснилось также, что территория большого озера и окрестностей и воздушное пространство над ней не имеют соответствующего юридического соглашения. Выяснилось, что аэропорт, возле которого с самолётами произошло событие, является самым загруженным авиапунктом в этой части света. Выяснилось, что пилоты не любят это место из-за очень узкого и опасного воздушного пространства над озером. Выяснилось, что между двумя странами, которые здесь становятся соседями, существует обычная договорённость: страна, которой принадлежит озеро, позволяет пролетать над ним самолётам другой страны; вторая страна со своей стороны бесплатно предоставляет диспетчерский контроль над участком воздушного пространства другой страны. Выяснилось, что любое требование о возмещении ущерба сталкивается поэтому с юридическими сложностями.

В день годовщины катастрофы состоялась мемориальная церемония. После возложения венков к родственникам погибших со словами извинений вышел глава авиадиспетчерской компании «Небесный проводник», который даже не извинился перед огромным количеством людей. Отец погибших детей и муж погибшей женщины тут же увёл главу в сторону и стал задавать неудобные вопросы о том, кто виноват в катастрофе. Руководитель авиадиспетчерской службы испытывал перед ним жуткий страх, но по окончании разговора нашёл в себе силы протянуть ему руку. Он демонстративно отказался её пожать.

Глава компании «Небесный проводник» пригласил родственников погибших посмотреть работу диспетчеров и послушать его рассказ об их работе. Он хотел установить с ними эмоционально-психологический контакт. Из всех родственников согласились поехать только он, брат его жены и юрист, представлявшая интересы родственников и потерявшая в катастрофе дочь. Они провели в компании пять часов, и руководитель компании принимал их и рассказал всё, что мог, о том, что произошло. Мужчина несколько раз задал вопрос: «Виноват ли в случившемся диспетчер?», настойчиво пытался узнать его имя и добивался с ним встречи. Не получив прямого ответа на свои вопросы, он сказал: «Диспетчер – подлец, а у нас принято с подлецами разговаривать по-своему». И вышел из кабинета, где происходил разговор.

Тем же летом, но позднее, три частных детективных бюро из страны, в которой жил авиадиспетчер, получили по электронной почте письма с одним заказом: выяснить фамилию авиадиспетчера, его домашний адрес и сделать его фотографию. Никто не согласился, и отправитель писем остался неизвестным.

На следующий год, в последнем месяце зимы, мужчина исчез из родного города. Связаться с ним по мобильному телефону было невозможно, потому что он находился вне зоны действия сети.

По визе и купленному авиабилету он прилетел в город, в пригороде которого жил авиадиспетчер, и поселился в гостинице недалеко от его дома. На четвёртый день вечером он пошёл на улицу, где находился этот дом. Он встретил соседку авиадиспетчера, и та спросила его, что ему нужно. Он показал ей бумажку с именем и фамилией авиадиспетчера. Он спросил дорогу к его дому, которую она показала.

Через некоторое время авиадиспетчер увидел мужчину, сидевшего на раскладном стуле в саду за его домом, и вышел с ним поговорить. Авиадиспетчер заметил гостя на пороге и вышел на террасу. Мужчина постучал в его дверь, на террасу вышел авиадиспетчер; его жена и двое детей, а третий ребёнок остался в доме. Между ними состоялся короткий разговор. На ломанном иностранном языке, чтобы авиадиспетчер его понял, мужчина сказал: «Ты убил мою семью, за это я убью тебя». Он показал авиадиспетчеру фотографии погибших детей и жены, но тот бросил их на землю, в грязь. Далее мужчина ничего не помнил, достал складной нож с лезвием длиной четырнадцать сантиметров и ударил им авиадиспетчера в грудь, живот и горло и повредил ему сердце, лёгкие и другие внутренние органы.

После этого он бросил нож на дворе и ушёл. Жена, которая не давала детям пойти следом за отцом, услышала некое подобие вскрика. Она обернулась, вышла из дома к лежащему на земле мужу, но успела увидеть лишь убегающего человека. Она вызвала полицию и скорую помощь. Когда они приехали, авиадиспетчер уже умер от потери крови, которая сочилась из ран.

Он мог улететь в тот же день, одним из двух возможных рейсов, однако решил улететь на следующий день. Но этого не случилось. Сорок процентов всех рейсов были отменены из-за плохой погоды и из-за шокового состояния диспетчеров, узнавших об убийстве коллеги. Его арестовали в гостинице. В момент задержания в его кармане был обнаружен клочок бумаги, на котором большими буквами были написаны имя и фамилия авиадиспетчера. Соседи авиадиспетчера опознали его как человека, который перед самым убийством спрашивал, где живёт человек, имя которого написано на бумаге.

На первом допросе он сообщил, что не причастен к убийству, и отрицал свою вину. Он заявил, что у него есть алиби и он может объяснить цель своего пребывания в чужой стране. В тюрьме его посетили брат и спикер парламента республики. Они увидели мужественного человека, который с достоинством переносит все выпавшие на его долю испытания. Вскоре его перевели в психиатрическую клинику, так как боялись, что он совершит самоубийство, и стали давать ему транквилизаторы. В этой больнице он находился несколько месяцев.

Отчет о причинах катастрофы был обнародован почти через два года после события, произошедшего с двумя самолётами, и почти через три месяца после убийства авиадиспетчера. В докладе говорилось, что авиадиспетчер слишком поздно заметил, что два самолёта вышли на один уровень. Он отдал пассажирскому самолёту команду на снижение, когда самолёты уже не могли занять требуемые безопасные эшелоны. Эти действия стали одной из основных причин столкновения. В качестве второй причины в ряду многих доклад назвал то, что экипаж пассажирского самолёта следовал указаниям наземной службы за контролем полётов на снижение, хотя автоматическая система обеспечения безопасности полёта требовала набора высоты. Таким образом, был совершён манёвр, противоречащий требованию автоматической системы.

После публикации отчёта авиадиспетчерская служба взяла на себя ответственность за допущенные ошибки. Представитель компании «Небесный проводник» попросил прощения у всех семей погибших: «Мы совершили много ошибок, и приносим свои извинения. Невозможно вернуть погибших, но очень надеемся, что вместе с родственниками мы сможем протянуть друг другу руки и открыть свои сердца».

Вопросы и задания к тексту

1. Кто виноват в столкновении пассажирского и почтового самолётов? Докажите.

2. Как произошла встреча мужчины и авиадиспетчера?

3. Сколько детей было у авиадиспетчера? Расскажите историю с точки зрения каждого из них.

4. Как бы вы поступили на месте мужчины, потерявшего жену, сына и дочь?

5. Чем удивил погибший сын мужчины экскурсовода естественнонаучного музея?

3

Голодовок было две, и умерло два человека.

Шахта называлась по имени большой реки, в шахте добывали из-под земли уголь, чтобы потом люди могли его сжечь и выработать электричество, а также обогреть свои дома. Запасов угля было много миллионов тонн. Сначала шахта была государственной и входила в республиканское объединение, позже стала государственной больше чем на половину, но не вполне. А потом она обанкротилась, и шахтёры остались без денег, заработанных за несколько лет труда.

Через год после банкротства шахту приобрела столичная фирма и сдала в аренду имущественный комплекс своей дочерней компании, больше половины доли в которой принадлежали владельцу столичной фирмы. Остальное разделили генеральный директор шахты, который привёл шахту к банкротству, и его партнёр по угольному бизнесу.

Шахта и её рабочие продолжали работу по добыче угля, но долги росли. Деньги в развитие производства не вкладывались, а техническое оснащение пришло в аварийное состояние. Из-за того, что заработная плата не выдавалась, шахтёры отказывались идти в забой, если им не выплатят часть дневного заработка. Деньги они клали в сейф, к сейфу ставили караульного человека и спускались добывать уголь. Однажды добыча была прекращена, а через два месяца после этого была отозвана лицензия на ведение горнотехнических работ, без которой шахтёры не имели права спускаться под землю. В том же месяце владелец столичной фирмы скончался, и предприятие унаследовали его жена и сын. Они уволили с работы генерального директора, назначили нового и выставили шахту на продажу, запросив сумму в три с половиной раза меньшую той, за которую она была куплена. Купить шахту никто не решился: она была должна много денег рабочим, кредиторам, поставщикам, налоговому ведомству, пенсионному фонду и региону, в котором находилась шахта.

За несколько месяцев простоя долги перед работниками выросли в шестнадцать раз. Пятьдесят девять человек решили сколотить деревянные нары, лечь на них и объявить голодовку. За голодающими наблюдали врачи скорой помощи, которые рекомендовали некоторым лечь в больницу, но те отказались. Через неделю от инфаркта миокарда вследствие нервного перенапряжения умер один из шахтёров. С первых дней голодовки он чувствовал себя неважно, но никогда не жаловался на проблемы со здоровьем. В дневное время шахтёр находился вместе со всеми голодающими, а по вечерам приходил домой ухаживать за парализованной матерью. Он был единственным кормильцем большой семьи, ему было пятьдесят четыре года.

Через два дня после его смерти администрация города, в котором находилась шахта, выделила кредит в четверть необходимой суммы в счёт будущих поставок угля для муниципальных нужд. Всем, кто голодал, выдали заработную плату, но вдове умершего шахтёра ничего не дали, и его похоронили в долг.

С целью вывести шахту из кризиса компания из соседней области выкупила почти половину её акций и взяла её в аренду. Новый управляющий обещал выплатить всю причитающуюся заработную плату через три недели. Назначенный крайний срок приходился на субботу, но он истёк зря. В то же время пустили слух, что шахту продали новому неизвестному владельцу. Эта информация быстро распространилась по городу. В понедельник шахтёры снова объявили голодовку, и их стало сто семьдесят шесть человек. Среди них были рабочие водоотлива, без работы которых шахта начала заполняться водой. Администрация города посчитала это важнейшей проблемой, заявив газетам, что это грозит обвалом не только шахты, но и почвы под городом. Вместо шахтёров они пустили откачивать воду спасателей из министерства чрезвычайных ситуаций. На следующий день новый генеральный директор подготовил приказ об увольнении двухсот пятидесяти четырёх человек в связи с сокращением их должностей. Он не подписал его, потому что было неясно: он ли настоящий генеральный директор или им является новый управляющий.

Через неделю должен был состояться суд над бывшим генеральным директором шахты, но на заседание не пришли ни адвокат подсудимого, ни многие истцы, и его перенесли на неделю. Ещё через пять дней, после того, как в больницу попали двадцать шесть шахтёров, администрация города выделила ещё один кредит, в шесть раз больше первого. Всем, кто голодал, выдали зарплату, и голодовка прекратилась. Тогда же был подписан пофамильный приказ об увольнении через два месяца тех, кто участвовал в обеих голодовках, а также бывшего генерального директора. Об этом генеральный директор сообщил на общем профсоюзном собрании и предложил уволенным уволиться по собственному желанию, так как шахту выставили на продажу.

Суд над бывшим генеральным директором, полным кавалером знака «Шахтёрская слава», прошёл в течение двух дней на сцене городского юбилейного дома культуры. В первый день молодая женщина-прокурор заявила, что обвиняемый умышленно задерживал выплату заработанных шахтёрами денег и направлял основную часть прибыли шахты на погашение задолженности. После чего потребовала приговорить его к уплате штрафа в три пятых месячного оклада. Собравшиеся в доме культуры шахтёры стали демонстративно показывать своё возмущение. Они свистели и выкрикивали слова «показуха!», «фарс!» и «издевательство!», после чего встали и вышли из зала, вспоминая то, что генеральный директор обманывал их не в первый раз и то, как он на собрании трудового коллектива предлагал выйти на бандитов, чтобы они за половину стоимости вернули деньги, которые не хотел возвращать задолжавший завод, и как они за это голосовали.

На второй день суд установил, что бывший генеральный директор, когда он был генеральным директором, реализуя сформировавшийся преступный умысел, совершил из корыстной или иной личной заинтересованности умышленные действия, направленные на невыплату заработной платы работникам в течение двух месяцев, предшествовавших прекращению добычи угля. Однако в силу добычи, производства и реализации продукции в прежних объёмах возможность для выплаты имелась. В то же время исправно выплачивалась заработная плата самому генеральному директору, четырём его заместителям, главному бухгалтеру, главному инженеру, главному механику и двум юристам. Кроме того, с целью поддержания деловой репутации и устоявшихся коммерческих отношений по реализации угля бывший генеральный директор в то время, когда он был генеральным директором, отгружал уголь должникам шахты, а некоторым покупателям продавал его по заниженной в полтора раза цене. Бывший генеральный директор полностью признал свою вину без судебного разбирательства. Суд приговорил его к уплате штрафа в четыре пятых месячного оклада и лишил его права в течение трёх лет занимать руководящие должности. Впоследствии он говорил, что его уговорили взять вину на себя, а виноваты были шахтёры, дававшие угля в два раза меньше, чем надо, чтобы шахта получала прибыль.

Через три дня после вынесения приговора бывшему генеральному директору у одной из участниц голодовки случился инсульт, и она впала в кому. За тридцать три года до этого она закончила горный техникум и пришла работать на шахту, чтобы работать рабочей, а в конце трудовой и физической жизни она трудилась начальником смены на участке по обогащению угля. Её подруга, главный инженер обогатительной фабрики, вспоминала, что у неё был сильный организм и что она почти никогда не брала больничных листов в связи с временной утратой трудоспособности. Когда поднималось артериальное давление, она принимала таблетку и снова работала как ни в чём не бывало. Коллектив, который очень её любил, называл её чудесной, общительной и живой женщиной, которая болела душой за работу. Всю голодовку она чувствовала себя очень плохо, и её несколько раз увозили, по настоянию медиков, в больницу из-за высокого артериального давления. Пройдя все процедуры, она возвращалась и снова объявляла голодовку. После её окончания ей выплатили пятую часть оклада бывшего генерального директора. Она купила себе костюм, но не надела его ни разу. Во вторник она была ещё жива, а в среду уже нет.

Начальник городского отдела здравоохранения заявил, что её уход из жизни никак не связан с последствиями голодовки, так как все её участники после завершения акции были тщательно обследованы медиками, и между двумя этими событиями нельзя установить причинно-следственной связи.

Вопросы и задания к тексту

1. Почему работникам шахты не платили заработную плату?

2. Почему умерли шахтёр и начальник смены на участке по обогащению угля?

3. Что купила себе начальник смены на участке по обогащению угля, получив в результате голодовки деньги?

4. Опишите своими словами суд над бывшим генеральным директором шахты.

5. Кто являлся владельцем шахты и почему?