– А я не понимаю, как можно изображать Бога в виде обычного человека. И после просить чего-то у этого человека!
– Но ведь сказано, что человек создан по образу и подобию Бога! – Не унимался первый.
– Душа есть образ, но никак не тело!
Еда была отложена, и спор разгорался. По лицу Сани видно было что и он готов принять участие в этом кипеше, но поскольку темы, обсуждаемые, были выше его понимания, он просто с интересом следил когда спор опустится на более приземлённые темы.
На полуслове, когда Николай (так звали другого из городских ягодников) доказывал с азартом Марату что душа есть прообраз тела, из темноты послышался голос, – Мир честной компании! – Который своей неожиданностью напугал всех.
Да это и не мудрено, кто сидел у костра в ночном лесу, тот знает, что чем ярче костёр, тем непрогляднее тьма вокруг. И только собаки своим чутьём всегда служат прекрасными сторожами. Но в тот день никто не взял с собой собаку.
Из темноты на пятачок, освещаемый светом костра вышел тот самый ягодник, о котором решили, что он вернулся в посёлок.
– Мир честной компании, – подойдя к костру повторил он, – пустите обогреться и ноги просушить?
Олег, вместо ответа улыбнулся:
– Ты что дядя с фонариком клюкву собирал!?
– Нет, просто лежал на болоте и восхищался небом, таких бриллиантов звёзд как на осеннем небе в лесу на болоте нигде больше не увидишь! Да вот, по темноте, на пути к вашему костру, провалился и промочил ноги.
– Ну ты дядя даёшь! Кто ночью по болоту ходит, тут днем идешь «на мягких лапах» как по перине, болото под ногами играет, того и гляди провалишься. – ответил уже серьёзно Олег.
Народ раздвинулся, уступив вновь прибывшему место у костра. Разговор снова вернулся к клюкве и методам её сбора.
Ужин прошел в молчании, магия огня захватила всё внимание и кушавших, и уже отужинавших, лежащих вокруг костра в непринуждённых позах.
Чтобы нарушить молчание Олег рассказал пошленький анекдот, но реакции на него не последовало. И снова наступила тишина, нарушаемая звуками ночного леса.
– «И всё-таки я не понимаю, как можно покланяться чему-то без образа, пустоте?» – не отрывая глаз от костра, но желая продолжить так неожиданно прерванный спор, произнёс ягодник христианской концессии.
– «А я не понимаю бога в виде старика, да ещё и с человеческими пороками гнева и зависти», – отозвался, также глядя в огонь Марат, – «ведь именно таким описывает его ваш Ветхий завет!»